RevistaArheo IV 2 2008

1359 – 2009
Număr consacrat aniversării a 650 de ani

de la întemeierea Ţării Moldovei
CHIŞINĂU
2008
ISSN 1857-016X
ACADEMIA DE ŞTIINŢE A MOLDOVEI

INSTITUTUL PATRIMONIULUI CULTURAL
CENTRUL ARHEOLOGIE
REVISTA ARHEOLOGICĂ
Colegiul de redacţie
Redactor principal: dr.hab.Valentin Dergaciov (Chişinău)

Redactor responsabil: dr.hab. Oleg Leviţki (Chişinău)
Secretar de redacţie: dr. Maia Kaşuba (Chişinău)
Membrii colegiului de redacţie: dr.hab. Igor Bruiako (Odesa), prof. dr. Svend Hansen (Berlin), prof. dr. Eugen
Nicolae (Bucureşti), prof. dr. Petre Roman (Bucureşti), dr.hab. Serghei Sanjarov (Lugansk), dr.hab. Eugen Sava
(Chişinău), prof. dr.hab. Serghei Skoryj (Kiev), dr. Nicolai Telnov (Chişinău), dr. Vlad Vornic (Chişinău); cu
concursul Larisa Ciobanu (Chişinău) şi Stanislav Ţerna (Chişinău)
Manuscrisele, cărţile şi revistele pentru schimb, precum şi orice alte materiale se vor trimite pe adresa: Colegiul de
redacţie al Revistei Arheologice, Centrul Arheologie, Institutul Patrimoniului Cultural AŞM, bd. Ştefan cel Mare
1, MD-2001 Chişinău, Republica Moldova
Рукописи, книги и журналы для обмена, а также другие материалы необходимо посылать по адресу:
редакция Археологического Журнала, Центр археологии, Институт культурного наследия АНМ, бул.
Штефан чел Маре 1, MD-2001 Кишинэу, Республика Молдова
Manuscripts, books and reviews for exchange, as well as other papers are to be sent to the editorship of the
Archaeological Magazine, Centre of Archaeology, the Institute of Cultural Legacy of the Academy of Sciences of
Moldova, boul. Ştefan cel Mare 1, MD-2001 Chisinau, the Republic of Moldova
Toate lucrările publicate în revistă sunt recenzate de specialişti în domeniu

Все опубликованные материалы рецензируются специалистами
All the papers to be published are reviewed by experts
© AŞM, 2008
CUPRINS – СОДЕРЖАНИЕ – CONTENTS
STUDII – ИССЛЕДОВАНИЯ – RESEARCHES
SERGIU CONSTANTIN ENEA (Iaşi), SIMBOLURI ENEOLITICE ALE PUTERII. DESPRE

TOPOARELE DE ARAMĂ CU BRAŢELE “ÎN CRUCE” DIN ROMÂNIA 5
STANISLAV ŢERNA (Chişinău), PROBLEME ACTUALE ÎN INTERPRETAREA
STATUETELOR ANTROPOMORFE CUCUTENIENE 33
МАРИНА ДАРАГАН (Киев), МАЙЯ КАШУБА (Кишинев), АРГУМЕНТЫ К РАННЕЙ
ДАТЕ ОСНОВАНИЯ ЖАБОТИНСКОГО ПОСЕЛЕНИЯ 40
АЛЕКСАНДР СКАКОВ (Москва), ФИБУЛЫ ДРЕВНЕЙ КОЛХИДЫ: ПРОИСХОЖДЕНИЕ,
ТИПОЛОГИЯ, ХРОНОЛОГИЯ 74
ANATOL GORODENCO (Chişinău), TIPOLOGIA CAHLELOR DIN SECOLUL XV
DE LA ORHEIUL VECHI 100
DISCUŢII – ДИСКУССИИ – DISCUSSIONS
МАЙЯ КАШУБА (Кишинэу), САХАРНА – TERRA INCOGNITA? 105
MATERIALE ŞI CERCETĂRI DE TEREN – МАТЕРИАЛЫ И ПОЛЕВЫЕ

ИССЛЕДОВАНИЯ – PAPERS AND SURVEYS
SERGHEI AGULNICOV, VITALIE BURLACU (Chişinău), O NOUĂ COLECŢIE DE PIESE

LITICE DE LA NICOLSCOE (RAIONUL SLOBOZIA) 119
СЕРГЕЙ АГУЛЬНИКОВ (Кишинэу), МОГИЛЬНИК САБАТИНОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В КУРГАНЕ 1 У с. ТВАРДИЦА (некоторые проблемы погребального обряда периода
поздней бронзы Пруто-Днестровского междуречья) 124
ИГОРЬ БРУЯКО (Одесса), O КОСТЮМЕ НАСЕЛЕНИЯ ПРЕДСКИФСКОЙ
ЭПОХИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ 139
СЕРГЕЙ ПОЛИН, МАРИНА ДАРАГАН (Киев), ПРОБЛЕМЫ ДАТИРОВКИ
СКИФСКОГО ЦАРСКОГО КУРГАНА АЛЕКСАНДРОПОЛЬ (сезон 2006 г.) 146
ЕВГЕНИЙ КАРНАУХ (Киев), МОГИЛЬНИК СРЕДНЕСАРМАТСКОГО ВРЕМЕНИ
ПРИМОРСКОЕ В ПРИАЗОВЬЕ 164
VLAD VORNIC, SERGIU TABUNCIC (Chişinău), UN MORMÎNT SARMATIC DESCOPERIT
LA TRUŞENI (mun. Chişinău) 179
СЕРГЕЙ КОВАЛЕНКО, АННА ГРАММА, АЛЕКСАНДР ЛЕВИНСКИЙ (Кишинэу),
КУЛЬТОВЫЙ ПЕЩЕРНЫЙ КОМПЛЕКС ХОЛЕРКАНЬ-МАРКЭУЦЬ 186
LILI DERGACIOVA (Chişinău), MONEDE MEDIEVALE MOLDOVENEŞTI DIN COLECŢII
PARTICULARE (I) 208
CERCETĂRI INTERDISCIPLINARE– МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ

ИССЛЕДОВАНИЯ – INTERDISCIPLINARY SURVEYS
РОМАН КРОЙТОР (Кишинэу), О ПРЕДПОЛАГАЕМОЙ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ СВЯЗИ

МЕЖДУ РАННИМИ ВИДАМИ HOMO И САБЛЕЗУБЫМИ КОШКАМИ 218
RECENZII ŞI PREZENTĂRI DE CĂRŢI –
РЕЦЕНЗИИ И КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ –
PAPER AND BOOK REVIEW
M. Cârciumaru, M. Anghelinu, E-C. Niţu, M. Cosac, G. Murătoreanu, Geo-Arhéologie du Paléolithique

moyen, Paléolithique supérieur, Epipaléolithique et Mésolithique en Roumanie. Editura
„Cetatea de Scaun; Editura Logos s.r.l., Târgovişte, România , 187 p. 188 foto color, 3 scheme color,
bibliografie (394 titluri). ISBN 978-973-8966-38-3 ILIE BORZIAC (Chişinău) 239
Rodica Ursu Naniu, Limbajul mitic şi religios al artei princiare getice, Cartdidact,
Chişinău, 2004, 247 p. TUDOR ARNĂUT (Chişinău) 242
Н.Г. Оболенская (коорд.), Византийская идея. Византия в эпоху Комнинов
и Палеологов [N.G. Obolenskaja (coord.), Vizantijskaja ideja. Vizantija v epochu
Komninov i Paleologov], Санкт-Петербург, Издательство «Государственный
Эрмитаж», 2006, 215 стр. + 32 табл., ISBN 5-93572-219-4 LUDMILA BACUMENCO (Chişinău) 243
O lucrare importantă din domeniul cartografiei istorice a Ţării Moldovei SERGIUS CIOCANU (Chişinău) 248
in honorem
60 лет Илье Александровичу Борзияку СЕРГЕЙ КОВАЛЕНКО (Кишинэу) 250
К юбилею Галины Смирновой – работы в Молдавии ОЛЕГ ЛЕВИЦКИЙ, МАЙЯ КАШУБА (Кишинэу) 252
in MEMOrIAm
Tatiana Passek – Vsevolod Marchevici. File de corespondenţă SERGIU BODEAN (Chişinău) 255
In memoriam Victor Sorochin OLEG CHITIC (Chişinău) 267
LISTA ABREVIERILOR – СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ – LIST OF ABBREVIATION 270
INFORMAŢII ŞI CONDIŢIILE DE EDITARE A REVISTEI ARHEOLOGICE 272

ИНФОРМАЦИЯ И УСЛОВИЯ ИЗДАНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ЖУРНАЛА 274
INFORMATION AND CONDITION OF PUBLICATION IN THE
ARCHAEOLOGICAL MAGAZINE 276
LISTA Instituţiilor de profil de peste hotare cu care Centrul de Arheologie al IPC AŞM întreţine relaţii
de colaborare ştiinţifică şi efectuează schimb de publicaţii 278
STUDII - ИССЛЕДОВАНИЯ - RESEARCHES
SIMBOLURI ENEOLITICE ALE PUTERII.

DESPRE TOPOARELE DE ARAMĂ CU BRAŢELE “ÎN CRUCE” DIN ROMÂNIA
Sergiu Constantin ENEA, Iaşi
În lucrare este analizată o categorie deosebită de artefacte, anume topoarele de aramă cu braţele “în cruce”; autorul realizează
un repertoriu (anexa 1) al topoarelor de acest gen descoperite în România, în care se regăsesc date esenţiale referitoare la
aceste piese. Chiar dacă cele mai multe piese au fost descoperite întâmplător, se poate aprecia că topoarele de aramă cu
braţele “în cruce” sunt caracteristice eneoliticului, apărând frecvent în arealele culturale Ariuşd-Cucuteni, Petreşti, Tiszapolgár-
Bodrogkeresztúr şi mai rar în areale Sălcuţa III-IV sau Coţofeni. Probabil, aceste piese sunt producţiile unor centre locale de
prelucrare a aramei, a unor meşteri specializaţi, dovadă şi unele “mărci” de pe topoare; răspândirea pieselor indică şi anumite
schimburi şi legături culturale. Aducând mai multe argumente (copii în lut ale topoarelor, calitatea materialului, dimensiunea
redusă a găurii pentru coadă), autorul consideră aceste piese, indiferent de tipul lor, ca fiind simboluri ale puterii la comunităţile
eneolitice din spaţiul românesc, dar, putând avea, uneori, şi o funcţionalitate sacră (toporul descoperit la baza unui val de
apărare, ca rit de fundare, sau cel dintr-o groapă de cult).
Энеолитические символы власти. О “крестовидных” топорах из Румынии. В статье анализируется особая

категория артефактов эпохи энеолита – крестовидные медные топоры. Автор составил каталог топоров этого типа,
обнаруженных в Румынии (приложение 1), в котором содержатся основные данные относительно этих предметов.
Несмотря на то, что большинство из них были найдены случайно, можно отметить, что медные “крестовидные”
топоры характерны для эпохи энеолита. Они часто встречаются в ареале культур Арюшд-Кукутень, Петрешть,
Тисаполгар-Бодрогкерештур и реже – в ареале Сэлкуца III-IV или Коцофень. Скорее всего, эти предметы были
изготовлены в местных центрах по обработке меди специализированными мастерами (об этом свидетельствуют и
особые знаки - “марки”, нанесëнные на топорах), а их распространение указывает и на определëнный экономический и
культурный обмен. Приводя аргументы в пользу выдвинутой гипотезы (копии глиняных топоров, качество материала,
небольшое отверстие для рукояти), автор считает все эти предметы, несмотря на их разнообразие, символами
власти племëн эпохи энеолита на территории Румынии, которые изредка могли иметь и сакральную функцию (топор,
обнаруженный в фундаменте оборонительного вала, или топор из культовой ямы).
Des symboles du pouvoir énéolithiques. Sur les haches en cuivre à tranchant opposé de la Roumanie. Dans cet ouvrage,
on analyse une catégorie à part d’objets, c’est-à-dire les haches en cuivre à tranchant opposé; l’auteur réalise un répertoire
(l’annexe 1) de ces haches découvertes en Roumanie où on retrouve des dates essentielles concernant ces pièces. Même si la
plus part d’elles ont été des découvertes fortuites, on peut apprécier le fait que les haches en cuivre à tranchant opposé sont
caractéristiques à l’énéolithique, surgissant fréquemment dans les espaces culturels Ariuşd-Cucuteni, Petreşti, Tiszapolgár-
Bodrogkeresztúr et, plus rarement, dans les espaces Sălcuţa III-IV ou Coţofeni. Probablement, ces pièces sont les produits de
quelques centres locaux d’usinage du cuivre, de quelques artisans spécialisés, fait soutenu aussi par quelques “marques” sur
les haches; la diffusion des pièces indique aussi certains échanges et relations culturelles. En apportant plusieurs arguments
(les copies en argile des haches, la qualité de la matière, la dimension réduite du trou pour la manche, la manque des traces
d’usage), l’auteur considère ces pièces, n’importe leur type, des symboles du pouvoir des communautés énéolithiques de
l’espace roumain, parfois ayant aussi une fonctionnalité sacrée (la hache decouverte au fondement d’un vallum de défense,
comme rite de fondation ou celle trouvée dans une fosse de culte).
Key words South-Eastern Europe, Rumania, Eneolithic, copper “crosses” axes, classification, symbols of the authority,
economic and cultural exchange
Revista Arheologică, serie nouă, vol. IV, nr. 2, 2008, p. 5-32

6 Sergiu Constantin Enea
Introducere locul unde au fost găsite piesele este neprecizat (aşa

Orice comunitate umană, mai dezvoltată sau mai cum se întâmplă cu peste 75% din topoare). Însă, există
puţin dezvoltată, era condusă de către o căpetenie, un şi situaţii când topoarele de aramă cu braţele “în cruce”
lider, un conducător; calitatea de lider o căpăta fie dato- au fost descoperite în condiţii stratigrafice sigure, în
rită prestigiului rezultat din capacităţile lui de vânător, asociere cu alte piese, putând astfel să se facă şi o înca-
bun organizator, bun luptător, magician, prezicător sau drare culturală precisă. Astfel, zece topoare (4,7%) au
numai pentru că, pur şi simplu, era capabil/promitea să fost descoperite în aşezări, aşa cum este cazul, printre
asigure grupului necesităţile de hrană (asemenea situa- altele, topoarelor descoperite la Ariuşd (cultura Ariuşd-
ţii sunt documentate etnografic: există triburi africane Cucuteni) (László 1914, 299; Vulpe 1964, 460; idem
care îşi aleg conducătorii dintre indivizii ce pot asigura 1973, 226), Floreşti (cultura Cucuteni) (Florescu 1954,
nevoile de hrană unei comunităţi, însă, în momentul 595-598), Leţ (cultura Ariuşd-Cucuteni) (Roska 1942a,
în care respectivii conducători nu-şi mai pot îndeplini 299; Vulpe 1973, 226; idem 1975, 35), Iclod (cultura
atribuţiile sunt înlocuiţi) (Petrescu 2003, 117). Credem Tiszapolgár?) (Roska 1942a, 193; Crişan 1992, 243),
că aceşti conducători, indiferent de perioada istorică în Bistriţa (cultura Cucuteni, faza B) (Monah 1969, 299-
care şi-au manifestat atribuţiile, se foloseau de anumite 302), Stânca (cultura Cucuteni, faza B1) (Niţu, Şadur-
obiecte/simboluri prin care îşi etalau statutul superior schi 1994, 181-182), Erbiceni (cultura Cucuteni, faza
faţă de membrii grupului propriu sau faţă de alte co- B1) (Mareş, Cojocaru 1995-1996, 208; Dinu 2005, 387-
munităţi. 402), Fulgeriş (cultura Cucuteni A3-A4) (Istina 2008)3.
Pentru preistoria spaţiului carpato-danubian, în gene- Patru topoare (circa 2%) au fost descoperite în mor-
ral, şi pentru eneolitic, în particular, gama de obiecte ce minte, trei aparţinând culturii Bodrogkeresztúr, anume
pot fi interpretate ca simboluri ale puterii sunt variate, topoarele de la Sânnicolau Român (Ardos 1936, 70;
referindu-ne aici la diverse tipuri de sceptre, podoabe Vulpe 1973, 227; idem 1975, 44) şi Sânpetru German
deosebite de aramă, aur şi din alte materiale (scoică, (Dörner 1970, 456; Lazarovici 1975, 29; Vulpe 1973,
os), arme deosebite din piatră şi aramă. În studiul de 227; idem 1975, 45) şi unul grupului cultural Decea
faţă ne oprim numai asupra unei singure categorii de Mureşului (toporul descoperit la Decea) (Roska 1942b,
astfel de obiecte deosebite, anume topoarele de aramă 43; Dodd-Opriţescu 1978, 93-94).
cu braţele “în cruce”, repertoriind piesele publicate Un număr ceva mai mare de topoare (36, circa 17%)
până în prezent1 şi propunându-ne să discutăm tipolo- au fost descoperite în depozite, amintind aici depozi-
gia şi funcţionalitatea lor. tele de la Josani (cu şase topoare) (Roska 1942a, 142;
Ca spaţiu temporal, această categorie de piese este Vulpe 1973, 227; Luca 1999, 33), Vărd (două topoa-
încadrată culturilor eneoliticului dezvoltat2; geografic, re) (Marţian 1920, 41; Vulpe 1975, 43; Maxim 1999,
topoarele de aramă cu braţele “în cruce” au fost desco- 165), Târgu Ocna (trei topoare) (Berciu 1939-1942, 53;
perite pe aproape întregul teritoriu actual al României, Florescu 1954, 597; Vulpe 1964, 461; idem 1975, 49).
piesele având însă o concentrare mai mare în Transil- Însă, este posibil ca şi alte topoare să fi aparţinut unor
vania, Banat şi Oltenia, în timp ce în Muntenia şi Mol- depozite (Fundu Văii (Vulpe 1975, 43; Coman 1980,
dova numărul pieselor descoperite este mai mic. Poate 212-213), Voia (Marţian 1920, 42; Lazăr 1995, 37; Ma-
că această răspândire a pieselor se leagă şi de repar- xim 1999, 194), Turdaş (Vulpe 1975, 20)4. Două topoa-
tizarea, depistarea şi exploatarea resurselor de mine- re au fost descoperite în nişte condiţii deosebite, şi anu-
reu de cupru (mai numeroase în Transilvania şi Banat, me la Reşca (un topor la baza valului de apărare al unei
harta 11) de către comunităţile eneolitice. staţiuni Sălcuţa III) (Vulpe 1973, 227), şi la Biborţeni
Locurile în care au fost descoperite aceste piese sunt (topor descoperit într-o groapă de cult ce conţinea ma-
diverse (Mareş 2002, 42) (anexa 1). Marea majoritate teriale aparţinând culturii Bodrogkeresztúr) (Székely
a topoarelor sunt descoperiri izolate, întâmplătoare sau 1998, 9).
1
Prin repertorierea pieselor publicate am obţinut un total de 214 topoare şi fragmente de topoare.
2
Precizări despre încadrarea culturală a topoarelor vom face atunci când ne vom referi la tipologia acestor piese.
3
Mulţumim, încă o dată, cercetătoarei Lăcrămioara Istina pentru amabilitatea şi promptitudinea cu care ne-a pus la dispoziţie
datele referitoare la această descoperire.
4
Majoritatea descoperirilor vechi de la Turdaş nu sunt stratigrafiate, aşa că nu vom putea şti niciodată poziţia stratigrafică a
pieselor descoperite (inclusiv a topoarelor de cupru) – cu atât mai mult cu cât mare parte din piese provin dintr-o colecţie
adunată prin cumpărare (Z. Torma).
Simboluri eneolitice ale puterii. Despre topoarele de aramă cu braţele “în cruce” din România 7
Tipologie acest tip, menţionând aici numai pe cele descoperite la

Pentru topoarele cu braţele dispuse “în cruce” (numi- Ariuşd (Vulpe 1975, 35) (fig. 1,1), Berevoieşti (Mîr-
te uneori şi topoare-târnăcop) Al. Vulpe deosebeşte mai ţu 1962, 101-102) (fig. 1,2), Floreşti (Florescu 1954,
multe tipuri: Ariuşd, Jászladány, Kladari, Hortobagy, 595-598) (fig. 1,3), Sebeş (Vulpe 1975, 36) (fig. 1,4) şi
Târgu Ocna şi Nógrádmarcal (Vulpe 1973, 226; idem Sălard (Tudor 1972, 25-26) (fig. 1,5).
1975, 35)5. Caracteristic pentru topoarele din această Încadrarea cronologică a topoarelor de tip Ariuşd nu
grupă este dispunerea “în cruce” a celor două braţe, este fixată cu precizie; poziţia cronologică a acestui tip
unul cu tăişul orizontal şi altul cu tăişul vertical, unul de topoare este în funcţie de situaţiile stratigrafice de la
perpendicular pe celălalt6. Ariuşd, Slobozia, Floreşti, precum şi de descoperirile
sigure de la Drăguşeni (Crâşmaru 1971, 479-480) şi
Fulgeriş (Istina 2008), aceste situaţii indicând perioa-
da corespunzătoare între sfârşitul fazei Cucuteni A şi
începutul fazei AB. Topoarele Ariuşd au fost descope-
rite, în principal, în arealul culturii Cucuteni-Tripolie
(cu precădere în sud-estul Transilvaniei şi în Moldova,
harta 1) şi, probabil, aici trebuie să se fi produs geneza
lor (Vulpe 1973, 226); cunoaştem şi excepţii: Berevo-
ieşti, Sălard, Sebeş, posibil, ajunse pe calea schimbului
în alte medii culturale.
Din punctul de vedere al dimensiunilor topoarelor,
constatăm că, în general, ele sunt asemănătoare, pro-
venind, eventual, din acelaşi centru de producţie; în ca-
zul topoarelor Ariuşd materia primă putea proveni prin
exploatarea minereurilor de la Bălan (harta 11) sau alt
zăcământ, azi neexploatat.
2. Tipul Jászladány. Topoarele din această serie ti-
pologică se caracterizează prin dispunerea “în cruce” a
celor două braţe, unul cu tăişul orizontal (sapă) şi altul
cu tăişul vertical (topor), gaura pentru coadă, în majori-
1. Tipul Ariuşd. Topoarele de acest tip sunt cele mai tatea cazurilor, fiind de forma rotundă, prevăzută cu un
simple şi se amplasează la începutul seriei. Caracteristic manşon bine reliefat pe latura interioară şi o margine
pentru topoarele de tip Ariuşd este absenţa manşonului înaltă pe latura exterioară7.
la gaura pentru coadă, care are de obicei forma rotun- Pe baza particularităţilor morfologice şi dimensiona-
dă, braţul cu tăişul orizontal fiind de regulă mai scurt le, Al. Vulpe a determinat pentru topoarele Jászladány
decât cel vertical; aceste topoare, prin caracteristicile şase variante; toate aceste variante au ca trăsătură co-
tipologice, sunt considerate ca un rezultat al evoluţiei mună prezenţa unui manşon inelar în partea inferioară
topoarelor-ciocan de tip Vidra, prin formele intermedi- a tubului pentru coadă şi a reliefării organice a părţii
are. Din România se cunosc până acum 13 topoare de superioare a acestuia (Vulpe 1973, 227).
5
Tipologia a fost completată de I. Mareş în Metalurgia aramei în neo-eneoliticul României, Ed. Bucovina Istorică, Suceava
2002.
6
Toate topoarele pentru care am avut dimensiunile (lungimea şi lăţimea maximă din dreptul găurii pentru coadă) le-am
repartizat în grafice; numărul topoarelor repartizate în grafice corespunde cu numărul dat în repertoriu (anexa 1).
7
Denumirea de braţ-sapă şi braţ-topor dată braţelor toporului de aramă a fost făcută pe baza asemănării cu unealta actuală
(sapa) şi nu după posibila funcţionalitate a piesei.
a) varianta Târnăviţa: forma braţului cu tăişul ori-

zontal se curbează uşor, tăişul vertical este mai puţin
reliefat, axa laterală prezentând o uşoară arcuire. Cele
mai multe piese din această categorie dau o impresie
de greoi, rigid; până acum, în ţara noastră se cunosc 16
topoare din această variantă, amintind aici topoarele de
la Reşca (Vulpe 1975, 38) (fig. 2,2), Târnăviţa (Andri-
ţoiu 1971, 38) (fig. 2,1), Ceica (Vulpe 1975, 38), Josani
(Vulpe 1975, 38) (fig. 2,3) ş.a.
Grupările evidenţiate pe grafic au şi o relativă cores-

pondenţă pe harta 3, ceea ce poate indica existenţa unor
centre locale de producţie şi direcţiile de circulaţie a
topoarelor; deosebită este amplasarea toporului minia-
tural descoperit la Fântânele.
Cartarea acestui tip de topoare (harta 2) indică o con- c) varianta Şincai: tăişul orizontal este mai lung de-
centrare a lor în arealul Tiszapolgár-Bodrogkeresztúr, cât lăţimea piesei din zona găurii pentru coadă, tăişul
unde probabil era şi centrul de producţie (zăcămintele vertical arcuit şi “tras” spre interior; sunt zvelte şi lucra-
neferoase folosite ar putea fi cele din Munţii Poiana te îngrijit (Vulpe 1975, 40-41). Se cunosc 30 de topoare
Ruscă şi Apuseni, eventual, şi cele din Munţii Mara-
mureşului); concluzia este susţinută şi de distribuţia
grafică a dimensiunilor, care este destul de unitară.
Descoperirile din Oltenia ar putea fi puse pe sea-
ma relaţiilor Bodrogkeresztúr cu Sălcuţa evoluată (sau
târzie, Sălcuţa IV), aşa cum arată îndeosebi piesele de
la Ostrovul Corbului şi Băile Herculane (Roman 1978,
219-220).
b) varianta Orşova: braţul cu tăişul orizontal este
uşor curbat, tăişul mai scurt decât lăţimea maximă a
piesei; tăişul vertical semicircular şi arcuit către interi-
or; se cunosc 34 de exemplare, dintre care cele desco-
perite la Biborţeni (Székely 1998, 9; idem 1999, 13-14)
(fig. 3,3), Obogeni (Petre 1976, 261-264), Fântânele
(Gherghe 1982, 132) (fig. 3,2), Coldău (Roska 1942a,
300; Vulpe 1975, 39), Orşova (Lazarovici 1975, 9-33)
(fig. 3,1) şi Şiclod (Vulpe 1975, 39). Se observă (harta
3) răspândirea topoarelor în ariile culturale Ariuşd-Cu-
cuteni, Sălcuţa şi Tiszapolgár-Bodrogkeresztúr; pro-
babil, geneza şi difuzarea pieselor era în legătură cu
exploatarea zăcămintelor de cupru din arealele menţi-
onate (harta 11).
din această variantă: Luduş (Roska 1942a, 165; Vulpe lor pe o suprafaţă mai mare (harta 5), dar şi o oarecare
1975, 40) (fig. 4,1), Cetatea de Baltă (Roska 1942a, concentrare pe cursul mijlociu al Mureşului în arealul
144; Maxim 1999, 149) (fig. 4,2), Joseni (Roska 1942a, petreştean; repartiţia grafică a dimensiunilor topoarelor
142; Vulpe 1973, 227; Luca 1999, 33, 57) (fig. 4,3), indică posibila existenţă a unui singur centru de pro-
Iclod (Crişan 1992, 243), Târnava (Roska 1942a, 187; ducţie pe Mureşul mijlociu, de unde topoarele se pu-
Vulpe 1975, 41) (fig. 4,4). Topoarele Şincai (harta 4) teau răspândi, însă la fel de posibilă este şi producerea
apar în mediile Petreşti şi Tiszapolgár-Bodrogkeresztúr topoarelor Petreşti în mai multe locuri.
(posibil şi Coţofeni); prezenţa toporului de la Dubova
e) varianta Brad: tăişul orizontal este evident arcu-
(harta 4,11) poate fi un alt indiciu al relaţiilor Bodrog-
it şi este mai lat decât lăţimea maximă a piesei, tăişul
keresztúr cu Sălcuţa IV. Dimensiunile topoarelor Şincai
vertical fiind convex; 31 de piese de acest fel se cunosc
variază foarte mult (de ex. toporul de la Şisterea este de
până acum, amintind aici pe cele de la Brad (Vulpe
două ori mai lung decât cel de la Pecica sau Sânandrei),
însă, în general, ele sunt destul de robuste. Topoarele de
mari dimensiuni (cele mai mari dintre toate topoarele de
aramă cu braţele “în cruce”) par să fi fost lucrate într-un
centru de producţie situat pe Mureşul mijlociu (harta 4),
de unde se vor răspândi.
d) varianta Petreşti: caracteristică este forma ma-
sivă a celor două braţe terminate cu tăişuri arcuite;
aceste topoare sunt considerate ca evoluate din to-
poarele variantei Orşova; se cunosc 37 de exemplare:
1964, 457-458) (fig. 6,1), Vărd (Marţian 1920, 41; Vul-

pe 1975, 42), Decea (Roska 1942b, 43; Dodd-Opriţes-
cu 1978, 93-94), Dobriceni (Dumitraşcu, Manea 1978,
433-434), Sânpetru German (Dörner 1970, 456; Laza-
rovici 1975, 29; Vulpe 1973, 227; idem 1975, 45) (fig.
6,2), Sfârnaş (Tudor 1972, 25) (fig. 6,3), Podolenii de
Jos (Monah 1993, 275) ş.a.
La fel ca şi topoarele de tip Petreşti, topoarele de tip
Brad au o largă răspândire, observându-se o concentra-
re a lor în centrul Transilvanei (harta 6); topoare Brad
apar şi în mediul sălcuţean (harta 6,7.15), însă, desco-
Petreşti (Vulpe 1975, 41) (fig. 5,1), Bistriţa (Monah perirea de la Cătina rămâne discutabilă (harta 6,4).
1969, 299-302), Sărata (Monah 1986, 33-34), Prun- Atât reprezentarea grafică, cât şi cea cartografică par
deni (Petre-Govora 1983, 287), Târnăviţa (Andriţoiu să indice cel puţin două centre de producţie, unul în
1971, 38-39) (fig. 5,3), Trifeşti (Cucoş 1992, 199-200; arealul cucutenian şi al doilea în cel petreştean.
Boghian ş.a. 2000-2001, 57-66), Pir (Bader 1973,
f) formele speciale cuprind topoarele de tip Jászla-
703-704), Vica (Andriţoiu 1971, 39), Lopadea Veche
dány, fiecare exemplar constituindu-se într-o oareca-
(Lazăr 1974, 120-123), Gornea (Uzum ş.a. 1973, 416)
re măsură ca o variantă proprie; până acum se cunosc
(fig. 5,2), Lacu (Roska 1942a, 85; Vulpe 1975, 42) (fig.
10 exemplare de acest fel, câteva dintre ele fiind cele
5,4) ş.a. Cartarea topoarelor Petreşti arată extinderea
descoperite la Erbiceni (Mareş, Cojocaru 1995-1996, în centrul Transilvaniei, în Bihor şi NE-ul Ungariei, în
208; Dinu 2005, 387-402)8 (fig. 7,5), Otomani (Vulpe Serbia de NE şi în zona Porţilor de Fier, ceea ce ne face
1975, 45) (fig. 7,1), Găbud (Vulpe 1975, 45) (fig. 7,2), să credem că aria de răspândire a pieselor oglindeşte
Bogdăneşti (Florescu 1954, 597) (fig. 7/3), Fundu Văii activitatea metalurgică a unor centre din cadrul cultu-
rilor respective, dovedind implicit producţia locală a
acestor piese în centre diferite (Vulpe 1973, 228; Ma-
reş 2002, 109-114); concluzia poate fi susţinută şi de
reprezentările grafice, prin care se evidenţiază o uni-
formitate a formelor şi a dimensiunilor topoarelor, o
grupare a lor în funcţie de centrul de producţie.
3. Tipul Kladari are trăsături individualizate; dar,
topoarele de acest tip pot fi privite şi ca variante ale
tipului Jászladány. Caracteristice pentru aceste topoare
sunt braţul-topor mai scurt şi îngroşat, tăişul braţului-
sapă prelungit şi arcuit, iar umerii toporului puternic
accentuaţi; topoarele Kladari sunt contemporane cu
exemplarele tipului Jászladány, iar la noi în ţară nu se
cunoaşte decât un singur topor de acest fel, descoperit
la Roşiori (Vulpe 1975, 48) (fig. 8; harta 10), în nord-
vestul Transilvaniei. Toporul de la Roşiori are un colţ
rupt la tăişul orizontal, probabil de la utilizare (Vulpe
1975, 48).
4. Tipul Târgu Ocna. Topoarele de acest tip se dis-
ting prin tubul pentru fixare, în formă de trunchi de con,
amplasat pe latura interioară la gaura pentru coadă, bine
reliefat, îngroşat spre bază şi subţiat la margine. Exem-
(Coman 1980, 212) (fig. 7/4), Sânpetru German (Vulpe
1973, 227) şi Moeciu (Costea, Coşuleţ 1989, 5-7). Aces-
te topoare par a fi răspândite în arealul culturilor Ariuşd-
Cucuteni şi Tiszapolgár/Bodrogkeresztúr (harta 7).
Cele două reprezentări, grafică şi cartografică, indică
producerea formelor speciale în centre diverse din are-
ale culturale diferite.
g) variante necunoscute: aici sunt incluse topoare
de tip Jászladány, păstrate fragmentar, identificarea va-
riantei fiind imposibilă (Mareş 2002, 111); din Româ-
nia se cunosc 22 de astfel de piese, răspândite (harta 8)
mai ales în mediul Tiszapolgár/Bodrogkeresztúr şi nu-
mai izolat Sălcuţa (harta 8,11) şi Cucuteni (harta 8,1).
Rezumând, topoarele de tip Jászladány din România
se găsesc în arealul civilizaţiilor Tiszapolgár, Petreşti,
Bodrogkeresztúr, Cucuteni şi Sălcuţa. Cele mai nume-
roase au fost descoperite în Transilvania şi Banat şi
mai puţine în Moldova, Oltenia şi nordul Munteniei.
Topoare de acest tip s-au descoperit şi în nord-estul şi
estul Ungariei, Slovacia, vestul Ucrainei, nord-vestul
Bulgariei, Serbia. Concentrări însemnate se observă
8
Marin Dinu propune, pe baza caracteristicilor morfo-tipologice, crearea unei noi variante ale topoarelor de tip Jászladány,
anume varianta Erbiceni; pe lângă toporul de la Erbiceni, în această variantă, conform autorului citat, mai pot fi incluse
topoarele descoperite la Brînzeni (Republica Moldova), Moeciu (jud. Braşov) şi Berevoieşti (jud. Argeş, până acum toporul
fiind încadrat la tipul Ariuşd).
plarele tipului Târgu Ocna sunt, în general, masive, 6. Tipul Hortobágy. Exemplarele acestui tip au cele
cu umerii reliefaţi, perimetrul mai puţin profilat, am- două braţe cu tăişuri orizontale (sape) dispuse paralel,
bele tăişuri arcuite, cel vertical, în unele cazuri, “tras” un tăiş fiind mai îngust decât cel opus. La gaura pentru
spre interior, cu colţul reliefat (seamănă cu un “cioc”). coadă, piesele sunt prevăzute cu un tub pentru fixare
Pentru topoarele Târgu-Ocna se constată înrudiri cu (inel), amplasat pe latura interioară, şi au o margine
exemplarele de tip Jászladány, variantele Târnăviţa şi înălţată situată pe latura exterioară; privite lateral, pre-
Orşova; din România se cunosc până acum un număr zintă o axă curbată. Tipologic, topoarele de acest tip
de 14 exemplare, amintind pe cele de la Sândominic seamănă cu topoarele din tipul Jászladány, fiind situ-
(Székely 1967, 328-329) (fig. 10,2), Târgu Ocna (Ber- ate cronologic în aceeaşi perioadă. Din România sunt
ciu 1939-1942, 54; Florescu 1954, 597; Vulpe 1964, cunoscute până acum două piese de acest tip: Balda
461; idem 1975, 49) (fig. 10,1), Brăteşti (Chicideanu (Lazăr 1995, 208) (fig. 11,1) şi Lopadea Veche (Vulpe
1973, 521) (fig. 10,3), Jibert (Roska 1942a, 312; Ma- 1975, 48) (fig. 11,2). Topoare Hortobágy au fost desco-
xim 1999, 163) (fig. 10,4), Ocna Sibiului (Vulpe 1975, perite în zona centrală a Transilvaniei şi în estul Unga-
50) (fig. 10,5). riei (harta 10), în zona culturii Bodrogkeresztúr (Mareş
Încadrarea cronologică a acestui tip de topoare se 2002, 116).
bazează pe descoperirea de la Târgu Ocna, un depozit
găsit întâmplător într-o aşezare cu niveluri de locuire ***
din etapa Cucuteni B2. Alte topoare de acest fel sunt În general, din datele pe care le avem, topoarele de
descoperiri întâmplătoare în aşezări şi cu materiale din aramă cu braţele “în cruce”, ca lungime totală, aveau,
faza Cucuteni B. Topoarele Târgu Ocna sunt cele mai marea majoritate dintre ele, între 10 şi 30 cm (176 to-
recente în cadrul categoriei topoarelor cu două braţe “în poare, din care 67 [36,4%] au între 10 şi 20 cm, majo-
cruce” şi se aşează la sfârşitul acestei serii tipologice. ritatea [109, 59,2%] având, însă, între 20 şi 30 cm). De
Exemplarele tipului Târgu Ocna din România se gru- la acest standard se abat opt piese (anexa 2); una dintre
pează, în special, pe ambele laturi ale Carpaţilor Orien- ele are lungimea foarte mică, de numai 8,5 cm (cea de
tali (harta 9), în zona complexului Ariuşd-Cucuteni şi la Berevoieşti) (Mârţu 1962, 101-102), în timp ce şap-
probabil sunt o creaţie a centrului metalurgic din aceas- te exemplare au lungimi mari, de peste 30 cm (32,8
tă regiune; însă, întâlnim şi excepţii: Brăteşti, Crăciu- cm toporul de la Doştat – Georgescu 2002, 55), 33 cm
neşti, Ocna Sibiului, Orosfaia (harta 9,1.3.5.7), ajunse, toporul descoperit la Cetatea de Baltă (Roska 1942a,
eventual, pe calea schimbului, în alte medii culturale. 144; Maxim 199, 149), 33,3 cm toporul de la Luduş
5. Tipul Nógrádmarcal. Topoarele de acest tip sunt (Roska 1942a, 165; Vulpe 1975, 40) şi 33,6 cm toporul
similare cu exemplarele tipului Târgu Ocna. Se disting de la Axente Sever (Vulpe 1975, 41).
prin tubul conic amplasat pe latura din spate la gaura Din punctul de vedere al greutăţii, acolo unde există
pentru coadă, mai scurt decât la piesele tipului Târgu date (anexa 2), majoritatea topoarelor pe care le studi-
Ocna, tăişul orizontal fiind mai puţin arcuit, iar cel ver- em au mai puţin de 1 kg (60 de piese, 62,5%), 32 de
tical curbat către interior şi, de obicei, cu colţul reliefat topoare au între 1 şi 2 kg (33,3%) şi numai patru piese
ca un “cioc”; din ţara noastră se cunosc până acum 4 (4,1%) au peste 2 kg (toporul de la Cetatea de Baltă
exemplare: Chişoda (Roska 1942a, 340; Vulpe 1973, are 2,78 kg, exemplarul de la Luduş 2,085 kg, cel de la
228) (fig. 9,1), Haşag (Vulpe 1975, 52) (fig. 9,2) şi Doştat 2,62 kg, iar piesa de la Axente Sever 2,31 kg)9.
două piese Transilvania (Vulpe 1975, 52). După formă, În ceea ce priveşte funcţionalitatea topoarelor de
topoarele Nógrádmarcal sunt asemănătoare variantei aramă cu braţele “în cruce”, cercetătorii admit o func-
Orşova a tipului Jászladány (Vulpe 1975, 51-52). ţionalitate multiplă a acestor piese; în cazul celor ce
Topoarele Nógrádmarcal şi Târgu Ocna au apă- prezintă urme de uzură (anexa 1) se admite, de obicei,
rut probabil concomitent şi independent, ca urmare a funcţia lor de unealtă sau armă, însă, noi credem că,
evoluţiei topoarelor Jászladány, în areale diferite şi în în lipsa unor analize de traseologie care să arate cum
centre metalurgice îndepărtate între ele; topoarele de anume s-au produs aceste urme, aceste funcţii pot fi
acest tip se găsesc în Transilvania şi Banat (un exem- puse sub semnul întrebării, atâta timp cât şi posibila
plar, harta 10). folosire a topoarelor în diverse practici rituale (jertfi-
9
Constatăm că cele patru topoare de mari dimensiuni aparţin tipului Jászladány, varianta Şincai (coincidenţă sau dimensiunile
mari caracterizau mai ales această variantă?). Pe lângă cele patru topoare amintite, pe baza desenelor am calculat lungimi de
peste 30 cm şi pentru topoarele
rea de animale mari ş.a.) putea lăsa acelaşi fel de urme credem că aveau şi topoarele miniaturale din lut des-
(Dinu 2005, 394)10. Mai degrabă socotim, pe baza ca- coperite la Hăbăşeşti (Dumitrescu et alii 1954, 516,
racteristicilor pieselor, că topoarele de aramă cu bra- fig. 46,10.12), Mărgineni (Monah 1986, 33), Scânteia
ţele “în cruce” pot fi considerate simboluri ale puterii (Mantu, Ţurcanu 1999, 17.127.283-284) care imitau
la comunităţile eneolitice, fie ca simboluri individua- topoarele de aramă cu braţele dispuse “în cruce”.
le (însemne ale puterii şefilor, un fel de sceptre care Există însă câteva situaţii când aceste topoare au fost
simbolizau autoritatea11), fie ca simboluri ale întregii folosite şi în alte scopuri, cum ar fi depunerea votivă, la
comunităţi (poate în cazul topoarelor de mari dimen- baza valului de apărare al aşezării de la Reşca (cultura
siuni care înmagazinau în ele mari cantităţi de materie
Sălcuţa III) şi în groapa de cult descoperită la Biborţeni
primă); semnificaţia ca obiecte de valoare şi de paradă
(cultura Bodrogkeresztúr); considerăm că folosirea to-
poate fi indicată şi de faptul că majoritatea topoarelor
erau finisate şi ornamentate (Vulpe 1973, 233). Exis- poarelor în practicile funerare (la Decea şi uneori în
tenţa topoarelor de aramă miniaturale, atât ca lungime, aria culturii Bodrogkeresztúr) poate constitui un indi-
de 8,5 cm (Berevoieşti), 11 cm (Fântânele), cât şi ca cator al ierarhizării sociale la comunităţile eneolitice, în
greutate (0,155 kg – Fântânele, 0,180 kg – Lacu, 0,237 sensul că aceste obiecte deosebite erau depuse în mor-
kg toporul de tip Ariuşd descoperit la Sebeş) indică, mintele unor personaje influente/respectate din cadrul
credem noi, o dată în plus, funcţionalitatea simbolică. acelei comunităţi (fie că toporul aparţinea individului,
Aceeaşi funcţionalitate simbolică (topoare-pandantiv) fie reprezenta cadoul oferit de către comunitate).
Bibliografie
Andriţoiu 1971: I. Andriţoiu, Topoare de cupru cu braţele “în cruce” în colecţia Muzeului din Deva. Sargeţia VIII, 1971,
37–44.
Ardos 1936: F. Ardos, Date arheologice privitoare la Oradea şi judeţul Bihor. Familia III, 4, 1936, 61–76.
Bader 1973: T. Bader, Unele topoare de aramă descoperite în nord-vestul României. Apulum XI, 1973, 703–709.
Bazarciuc 1981-1982: V.V. Bazarciuc, Cercetări arheologice în zona Huşilor. AMM III-IV, 1981-1982, 235–242.
Bărcăcilă 1924: A. Bărcăcilă, Antiquités pré- et protohistoriques des environs de Turnu-Severin. Dacia I, 1924, 280–296.
Berciu 1939: D. Berciu, Arheologia preistorică a Olteniei (Craiova 1939).
Berciu 1939-1942: D. Berciu, Topoarele de cupru cu două braţe opuse (tipologie şi origine). Apulum I, 1939-1942, 39–71.
Boghian ş.a. 2000-2001: D. Boghian, B. Niculică, I. Cojocaru, P. Petrea, Câteva consideraţii privind unele topoare de aramă
eneolitice. Codrul Cosminului 6-7, 2000-2001, 57–66.
Căpitanu 1971: V. Căpitanu, Două topoare cu braţele în cruce descoperite în judeţul Bacău. MA III, 1971, 435–440.
Chicideanu 1973: I. Chicideanu, Două topoare de aramă descoperite la Brăteşti (jud. Dâmboviţa). SCIV, t. 24, nr. 3, 1973,
521–522.
Coman 1980: Gh. Coman, Statornicie, continuitate. Repertoriul arheologic al judeţului Vaslui (Bucureşti 1980).
Coman 1980: Gh. Coman, Un topor de cupru descoperit la Fâstâci (jud. Vaslui). SCIVA, t. 32, nr. 1, 1981, 151–152.
Costea, Coşuleţ 1989: F. Costea, S. Coşuleţ, Un topor de aramă cu braţele “în cruce” descoperit la Drumul Carului (com.
Moeciu, jud, Braşov). Cumidava XIV, 1989, 5–7.
Crâşmaru 1971: A. Crâşmaru, Un topor de aramă descoperit în aşezarea Cucuteni A de la Drăguşeni (jud. Botoşani). SCIV,
t. 22, nr. 3, 1971, 479–483.
Crişan ş.a. 1992: I.H. Crişan, M. Bărbulescu, E. Chirilă, V. Vasiliev, I. Winkler (redactori), Repertoriul arheologic al judeţului
Cluj. Bibliotheca Musei Napocensis 5 (Cluj-Napoca 1992).
Cucoş 1992: Ş. Cucoş, Un topor de aramă descoperit la Trifeşti, jud. Neamţ. MA XVIII, 1992, 199-202.
Dănilă 1970: Ş. Dănilă, Aşezări vechi descoperite în jud. Bistriţa-Năsăud. MCA IX, 1970, 431–444.
Dinu 2005: M. Dinu, O nouă variantă a toporului eneolitic de cupru cu braţele “în cruce”: varianta Erbiceni. In: V. Spinei, C.
M. Lazarovici, D. Monah (eds.), Scripta praehistorica. Miscellanea in honorem nonagenarii magistri Mircea Petrescu-Dîmbo-
viţa oblata (Iaşi 2005), 387–402.
10
Mai mult decât atât, funcţionalitatea ca unelte a topoarelor este exclusă de calitatea slabă, necorespunzătoare a metalului;
raritatea pieselor în raport cu densitatea aşezărilor din culturile eneolitice din spaţiul carpato-danubiano-pontic, unde ele au
fost modelate şi turnate, nu le recomandă nici ca arme mai eficiente, care să înlocuiască pe cele din lemn sau piatră, mult
mai uşor de obţinut.
11
Credem că aceste piese au o funcţionalitate/simbolistică asemănătoare sceptrelor şi din cauza dimensiunilor foarte reduse
ale găurilor pentru fixarea cozii, între 2 cm şi 5 cm (valabile pentru toate tipurile de topoare), dimensiuni care fac aproape
imposibilă folosirea topoarelor în scopuri practice.
Dinu 2005: M. Dinu, Cu privire la toporul cu braţele în cruce descoperit la Pădureni-Huşi (jud. Vaslui). AM XXIX, 2006,
153–158.
Dodd-Opriţescu 1978: A. Dodd-Opriţescu, Les éléments steppiques dans l’énéolithique de Transylvanie. Dacia N.S. XXII,
1978, 87–97.
Dörner 1970: E. Dörner, Cercetări şi săpături arheologice în judeţul Arad. MCA IX, 1970, 445–463.
Dragomir 1979: I.T. Dragomir, Noi descoperiri arheologice de obiecte de aramă şi de bronz în regiunea de sud a Moldovei.
SCIVA, t. 30, nr. 4, 1979, 591–601.
Dumitraşcu, Manea 1978: A. Dumitraşcu, Gh. Manea, Un topor de aramă descoperit la Dobriceni, jud. Vâlcea. SCIVA, t. 29,
nr. 3, 1978, 433–435.
Dumitrescu ş.a. 1954: V. Dumitrescu, H. Dumitrescu, M. Petrescu-Dîmboviţa, N. Gostar, Hăbăşeşti. Monografie arheologică
(Bucureşti 1954).
Feneşan, Milea 1966: V. Feneşan, Z. Milea, Un topor de aramă cu braţele dispuse în “cruce”. RevMuz III, 5, 1966, 448.
Florescu 1954: A.C. Florescu, Toporul de aramă cu două tăişuri în cruce de la Floreşti (raionul Vaslui, regiunea Iaşi). SCIV,
t. 5, nr. 3-4, 1954, 595–598.
Gavrilescu, Vulpe 1971: Fl. Gavrilescu, A. Vulpe, Topoare de aramă în muzeul Dej. SCIV, t. 22, nr. 2, 1971, 651–654.
Georgescu 2002: A. Georgescu, Topoare cu braţe în cruce în colecţiile Muzeului Brukenthal. Corviniana VII, 2002, 49–64.
Georgescu, Rotar 2003: A. Georgescu, G. Rotar, Contribuţii la repertoriul arheologic al judeţului Sibiu (I). ATS II, 2003,
15–19.
Gherghe 1982: P. Gherghe, Două topoare de aramă eneolitice descoperite în jud. Gorj. SCIVA, t. 33, nr. 1, 1982, 131–133.
Gooss 1876: C. Gooss, Chronik der archäologischen Funde Siebenbürgens. AVSL NF 13, 1876, 1–140.
Istina 2008: L.E. Istina, Un topor-târnăcop din cupru descoperit în situl cucutenian de la Fulgeriş, jud. Bacău. AMT 3, 2008,
sub tipar.
Kalmar, Pop 1988: Z. Kalmar, P.Pop, Descoperiri arheologice în comuna Agrij (jud. Sălaj). AMP 12, 1988, 71–83.
Lakó 1979: É. Lakó, Repertoriul topoarelor de aramă din judeţul Sălaj. AMP III, 1979, 41–49.
Lakó 1981: É. Lakó, Repertoriul topografic al epocii pietrei şi a perioadei de tranziţie spre epoca bronzului în judeţul Sălaj.
AMP V, 1981, 37–119.
László 1914: F. László, Ásatások az erosdi ostelepen (1907-1912). Fouilles à station primitive de Erosd (1907-1912). Dolg-
Cluj V, 1914, 279–417.
Lazarovici 1975: Gh. Lazarovici, Despre eneoliticul timpuriu din Banat. Tibiscus IV, 1975, 9–33.
Lazarovici 1975: Gh. Lazarovici, Neoliticul Banatului (Cluj-Napoca 1979).
Lazăr 1974: V. Lazăr, Două topoare de cupru din zona Mureşului mijlociu. SCIVA, t. 25, nr. 1, 1974, 119–123.
Lazăr 1977: V. Lazăr, Două topoare de cupru de la Păsăreni. Marisia VII, 1977, 443–446.
Lazăr 1995: V. Lazăr, Repertoriul arheologic al judeţului Mureş (Târgu Mureş 1995).
Luca 1999: S.A. Luca, Sfârşitul eneoliticului pe teritoriul intracarpatic al României, cultura Bodrogkeresztúr (Alba Iulia
1999).
Mantu, Ţurcanu 1999: C.M. Mantu, S. Ţurcanu, Scânteia – cercetare arheologică şi restaurare (Iaşi 1999).
Mareş 2002-2003: I. Mareş, Topoare de aramă din eneolitic din colecţiile Complexului Muzeal Bucovina. Suceava XXIX-
XXX, vol. I, 2002-2003, 239–265.
Mareş 2002: I. Mareş, Metalurgia aramei în neo-eneoliticului României (Suceava 2002).
Mareş, Cojocaru 1995-1996: I. Mareş, I. Cojocaru, Prelucrarea cuprului în cultura Cucuteni-Tripolie (Topoarele ciocan şi
topoarele cu două braţe dispuse în cruce). Suceava XXII-XXIII, 1995-1996, 187–235.
Marinescu 1979: G. Marinescu, Noi descoperiri de topoare de cupru şi de bronz în Transilvania nord-estică. StCom Caran-
sebeş, 1979, 123–132.
Marţian 1920: I. Marţian, Repertoriu arheologic pentru Ardeal (Bistriţa 1920), 1–61.
Matasă 1964: C. Matasă, Aşezarea eneolitică Cucuteni B de la Târgu Ocna-Podei (raionul Târgu Ocna, reg. Bacău). AM
II-III, 1964, 11–62.
Maxim 1999: Z. Maxim, Neo-eneoliticul din Transilvania. Date arheologice şi matematico-statistice. Bibl. MA XIX (Cluj-
Napoca 1999).
Metalurgia neferoaselor în Transilvania preistorică, Expoziţia Naţională (Cluj-Napoca 1995), 1–46.
Mîrţu 1962: F. Mîrţu, Un topor de luptă din cupru, descoperit la Berevoieşti-Muscel. SCIV, t. 13, nr. 1, 1962, 101–103.
Moisil 1911: C. Moisil, Privire asupra antichităţilor preistorice din România. BCMI IV, 1911, 83–94.
Monah 1969: D. Monah, Un topor de tip Jászladány descoperit la Bistriţa (jud. Neamţ). MA I, 1969, 299–302.
Monah 1986: D. Monah, Topoare de aramă şi bronz din judeţele Neamţ şi Bacău. MA XII-XIV, 1986, 31–36.
Monah, Iconomu 1993: D. Monah, C. Iconomu, Topoare de aramă din Moldova. AM XVI, 1993, 275–276.
Müller 1858: F. Müller, Die Bronzealterthümer, eine duelle der älteren Siebenbürgischen Geschichte. AVSL NF 3, 1858,
333–382.
Nestor 1933: I. Nestor, Der Stand der Vorgeschichtsforschung in Rumänien. BerRGK 22, 1933, 11–181.
Nestor 1938: I. Nestor, Hache en cuivre à double-tranchant trouvée en Valachie. Dacia V-VI (1935-1936), 1938, 135–137.
Niculică 2001: B. Niculică, O nouă aşezare cucuteniană pe teritoriul satului Adâncata (com. Adâncata, judeţul Suceava).
Suceava XXVI-XXVII-XXVIII (1999-2000-2001), 2001, 89–107.
Niţu, Şadurschi 1994: A. Niţu, P. Şadurschi, Săpăturile de salvare de la “Stânca Doamnei” (sat Stânca-Ştefăneşti, judeţul
Botoşani). Hierasus IX, 1994, 181–184.
Petre 1976: Gh. Petre, Noi descoperiri de topoare de aramă în judeţul Vâlcea. SCIVA, t. 27, nr. 2, 1976, 261–265.
Petrescu 2003: N. Petrescu, Primitivii (Bucureşti 2003).
Petre-Govora 1983: Gh. Petre-Govora, Noi topoare de aramă din nord-estul Olteniei. SCIVA, t. 34, nr. 3, 1983, 287–289.
Popescu 1944: D. Popescu, Die frühe und mittlere Bronzezeit in Siebenbürgen (Bucureşti 1944).
Reissenberger 1872: L. Reissenberger, Der neueste archäologische Fund bei Hammersdorf. AVSL NF 10, 1872, 8–37.
Roman 1978: P. Roman, Modificări în tabelul sincronismelor privind eneoliticul târziu. SCIVA, t. 29, nr. 2, 1978, 215–221.
Roska 1942a: M. Roska, Erdély régészeti repertóriuma, I, Öskor (Thesaurus Antiquitatum Transsilvanicarum I, Praehistori-
ca) (Kolozsvár (Cluj) 1942).
Roska 1942b: M. Roska, A rézcsákányok (KözlCluj II.1, 1942), 15-77.
Rotar ş.a. 2006: G. Rotar, D. Diaconescu, C.C. Roman, Contribuţii la repertoriul arheologic al comunei Laslea (jud. Sibiu).
Brukenthal. Acta Musei I.1, 2006, 31–66.
Schmidt 1932: H. Schmidt, Cucuteni in der Oberen Moldau, Rumänien (Berlin-Leipzig 1932).
Szentmiklosi 2003: A. Szentmiklosi, An Eneolithic Copper Axe Discovered at Semlac (Arad County). Apulum XL, 2003,
59–71.
Székely 1967: Z. Székely, Noi descoperiri de unelte de aramă şi de bronz din Transilvania. SCIV, t. 18, nr. 2, 1967, 327–
332.
Székely 1998: Z. Székely, Brăduţ, judeţul Covasna. Cronica cercetărilor arheologice. Campania 1997. 1998, 9–10.
Székely 1999: Z. Székely, Biborţeni, or. Baraolt, jud. Covasna. Cronica cercetărilor arheologice. Campania 1998. 1999,
13–14.
Toropu 1965: O. Toropu, Un topor de aramă cu braţele “în cruce” descoperit în Oltenia. RevMuz II, 2, 1965, 167.
Tudor 1972: E. Tudor, Topoare de aramă eneolitice din colecţia Muzeului Naţional de Antichităţi. SCIV, t. 23, nr. 1, 1972,
19–29.
Ursachi 1990: V. Ursachi, Le dépôt d’objets de parure énéolithique de Brad, com. Negri, dép. Bacău. In: V. Chirica, D. Mo-
nah (eds.), Le Paléolithique et le Néolithique de la Roumanie en contexte Européen. BAI IV, 1990, 335–386.
Ursachi 1990: V. Ursachi, Depozitul de obiecte de podoabă eneolitice de la Brad. Carpica XXIII/2, 1992, 51–76.
Uzum ş.a. 1973: I. Uzum, Gh. Lazarovici, I. Dragomir, Descoperiri arheologice în hotarul satelor Gornea şi Sicheviţa. Ba-
natica II, 1973, 403–416.
Vulpe 1964: A. Vulpe, Cu privire la cronologia topoarelor de aramă cu braţele “în cruce”. SCIV, t. 15, nr. 4, 1964, 457–466.
Vulpe 1964: A. Vulpe, Începuturile metalurgiei aramei în spaţiul carpato-dunărean. SCIV, t. 24, nr. 2, 1973, 217–237.
Vulpe 1964: A. Vulpe, Die Äxte und Beile in Rumänien. II. PBF IX, 1975, 5.
***1941: Das Baron Brukenthalische Museum in den Jahren 1938 bis 1940. MBBM VIII, 1941, 56–67.
Sergiu Constantin Enea, doctorand, Facultatea de Istorie, Universitatea „Al. I. Cuza” Iaşi, România; enea-
sergiu2002@yahoo.com
Tip Varianta Locul Bibliografie Tipul Încadrare Dimensiuni3 Utilizare
2
topor descoperirii1 descoperirii culturală Greuta Diametrul
L l Fără Cu
te găurii urme urme
(cm) (kg) (cm)
1. Ariuúd (CV) F. László, 1914 Aúezare Ariuúd-Cucuteni 18 4,5 2.4
1. Ariuúd 2. Berevoieúti (AG) MârĠu, 1962 Întâmplător 8,5 0,472 3,1
(13 piese) 3. Bod (BV) Roska, 1942a Întâmplător
4. Bodoc (CV) MarĠian, 1920 Întâmplător 21 3,9 3,5 *
5. Braúov (BV) Roska, 1942a Întâmplător 17,4 4.2 2,4
6. Floreúti (VS) Florescu, 1954 Aúezare Cucuteni 18,6 5,1 0,950 2.7 *
7. Fulgeriú (BC) Istina, 2008 Aúezare Cucuteni A3-A4 20 4,5 0,834 3,5 *
8. LeĠ (CV) Roska, 1942a Aúezare Ariuúd-Cucuteni 22 4,2 2.4 *
9. Moldova Dragomir, 1979 Întâmplător 19,5 5,4 0,639 3,2 *
10. Sălard (BH) Ardos, 1936 Întâmplător 21,3 4,8 0,72 3,3 *
11.Sântionlunca (CV) MarĠian, 1920 Întâmplător Cucuteni A? 19,5 2,7 2
12. Sebeú (AB) ***, 1941 Întâmplător Petreúti A? 18,2 3,6 0,237 2,80 *
13. Slobozia (BC) Căpitanu, 1971 Întâmplător Cucuteni ? 23,4 6,3 1,320 3,2 *
1. Adoni (BH) Vulpe, 1975 Întâmplător 17,7 5,1 2.4 *
2.Jászladány TârnăviĠa 2. Agrij (SJ) Kalmar, Pop, 1988 Întâmplător 20,4 5 2,4
(180 piese) 3. Beiuú (BH) Roska, 1942a Întâmplător 16,5 3,6 2,4
(16 piese)
4. Ceica (BH) Vulpe, 1975 Întâmplător 18,9 5,4 3,3
5. JudeĠul Cluj Roska, 1942b Întâmplător 15,2 4,5 0,350 3 *
6. Hinova (MH) Bărcăcilă, 1924 Întâmplător 16 3,9 2,6
7. Josani (IF) 18,3 4,8 2,4 *
8. Josani (IF) Roska, 1942a Depozit 15,6 5,1 3,3
9. Josani (IF) 24,6 4,5 3,3
10. Mihăieni (SM) Roska, 1942a Întâmplător 23,8 0,930 *
11. Nadiú (SJ) Lakó, 1979 Întâmplător 18 2,6 0,600 4,8 *
12. Reúca (OT) Vulpe, 1973 la baza unui SălcuĠa III 15,9 4,5 2,7
val de apărare
13. Sâniob (BH) Roska, 1942a Întâmplător 22,5 5,4 0,840 3 *
14.Supuru de Jos (SM) Vulpe, 1975 Întâmplător 15,3 3,9 2,1
15. TârnăviĠa (HD) Roska, 1942a Întâmplător 18,2 4,8 0,580 2,7
1
Acolo unde locul descoperirii este nesigur acesta va fi trecut cu litere cursive (italice).
2
Ne referim la descoperirea topoarelor în: aúezări, morminte, depozite úi descoperiri întâmplătoare, precum úi la situaĠiile speciale.
3
De multe ori s-a neglijat publicarea tuturor dimensiunilor topoarelor, aúa că, am fost nevoiĠi, uneori, să calculăm lungimea úi lăĠimea maximă după desene.
15
16
16. Zăuan (SJ) Lakó, 1981 Întâmplător 22,4 4,8 0,725 3,2 *
1.JudeĠul Argeú Vulpe, 1975 Întâmplător 20,1 6 3,3 *
Orúova (Retevoieúti?)
(34 piese) 2. Bancu (HR) Roska, 1942a Întâmplător 16,5 6 0,750 3,5 *
3. Beiuú (BH) Roska, 1942a Întâmplător 25 5,7 2,4 *
4. Bencecu de Jos (TM) Roska, 1942a Întâmplător 21,6 4,8 3
5. BiborĠeni (CV) Székely, 1998 Groapă de cult Bodrogkeresztúr 20 4,8 2,8 *
6. Bihor (BH, Sălard?) Roska, 1942a Întâmplător 20,4 4,8 3
7. Cernat (CV) Roska, 1942a Întâmplător Cucuteni A? 23 5,4 3,2
8. Ciacova (TM) Vulpe, 1975 Întâmplător 25,5 6,3 3,3
9. Ciubanca (CJ) Gavrilescu, Depozit 23 6 3
Vulpe,1971
10. Coldău (BN) MarĠian, 1920 Depozit? 19,8 4,5 0,412 2,7
11. Coldău (BN) MarĠian, 1920 Depozit? 12,4 0,376
12. Coúoveni (DJ) Moisil, 1911 Întâmplător
13. CoĠofenii din Dos Vulpe, 1975 Depozit? 18,6 4,5 3,3 *
(DJ)
14. Cubulcut (BH) Vulpe, 1975 Întâmplător Tiszapolgár? 17,1 4,5 2,7 *
15. Drobeta Turnu Întâmplător 22 4,5 2,7
Severin (MH) Vulpe, 1975
16. Drobeta Turnu Întâmplător 20 4,2 3
Severin (MH)
17. Fântânele (GJ) Gherghe, 1982 Întâmplător 11 2,3 0,155 2
18. Gutenbrun (AR) Roska, 1942a Întâmplător 28 4,4 1,005 2,8
19. Josani (BH) Roska, 1942a Depozit 24 6 3,6 *
Sergiu Constantin Enea
20. Obogeni (VL) Petre, 1976 Întâmplător SălcuĠa IV? 23 5,4 0,875 3,3
21. Odorheiul Secuiesc MarĠian, 1920 Depozit Cucuteni A-B (sau B) 27,6 6 1,120 3 *
(HR)
22. Odorheiul Secuiesc MarĠian, 1920 Depozit Cucuteni A-B (sau B) 22 7,5 3,3 *
(HR)
23. Orúova (MH) Vulpe, 1973 Întâmplător 25 5,4 0,870 3,3
24. Padina Mare (MH) Toropu, 1965 Întâmplător SălcuĠa IV? 21,1 4,2
25. Fostul judeĠ Vulpe, 1975 Întâmplător 21 5,1 3,3
RomanaĠi
26. România Vulpe, 1975 Întâmplător 24 5,7 3
27. România 23,4 5,1 3
28. Sarmizegetusa (HD) Vulpe, 1975 Întâmplător 27 6 3,6 *
29. ùiclod (HR) Vulpe, 1975 Întâmplător 18,6 4,8 3 *
30. ùtefăneúti ? (MS) Roska, 1942a Întâmplător 20,7 6 3,3
31. Tăuteu (BH) Vulpe, 1975 Întâmplător 21 5,1 2,7 *
32. Timiúoara (TM) Lazarovici, 1975 Întâmplător 22,8 6,2 1,2 3,2
33. Turcenii de Jos (GJ) Gherghe, 1982 Întâmplător 20 5,1 0,515 3,3
34. Zăbrani (AR) Vulpe, 1975 Întâmplător 27,6 5,1 3
1. AlĠâna (SB) Popescu, 1944 Întâmplător 27,6 5,7 1,01 3,2 *
ùincai 2. AlĠâna (SB) Popescu, 1944 Întâmplător 24,5 5,7 0.938 3,2 *
(30 piese) 3. JudeĠul Arad Popescu, 1944 Întâmplător 32,4 6 3,6 *
4. Archiud (BN) Dănilă, 1970 Întâmplător Tiszapolgár? 13
5. Axente Sever (SB) Reissenberger, 1872 Întâmplător 33,6 6,6 2,31 3,55 *
6. Batiz (HD) AndriĠoiu, 1971 Întâmplător 20,3 4,5 0,560 2,7 *
7.Bencecu de Sus (TM) Roska, 1942a Întâmplător 22 3,4 0,575 2,4
8. Budeúti (BN) Marinescu, 1979 Întâmplător 27,7 5,2 1,100 3,3
9.Cetatea de Baltă (AB) Roska, 1942a Depozit 33 7,8 2,78 3,3
10. Chesler (SB) Popescu, 1944 Întâmplător 10,9 0,416 3,35 *
11. Chesler (SB) Întâmplător 11,7 0,680 3,14
12. Doútat (AB) Vulpe, 1975 Întâmplător 32,8 6,9 2,62 3,6 *
13. Dubova (MH) Vulpe, 1973 Întâmplător 24 4,8 3
14. Iclod (CJ) Criúan et alii, 1992 Aúezare Tiszapolgár?
15. Josani (BH) Roska, 1942a Depozit 26,4 6 3 *
16. Laslea (SB) Georgescu, Rotar, Întâmplător Bodrogkeresztúr? 25,2 4 1,05 3,1 *
2003
17. Luduú (MS) Roska, 1942a Întâmplător 33,3 7,5 2,085 3,9
18. Păsăreni (MS) Lazăr, 1977 Depozit CoĠofeni? 22 1,1 3,1 *
19. Păsăreni (MS) Lazăr, 1977 Depozit CoĠofeni? 26,5 3,8 1,840 4,5 *
20. Pecica (AR) Popescu, 1944 Întâmplător 15,6 3,3 2,1
21. Roúiori (BH) Roska, 1942a Întâmplător 24,4 4,5 0,785 3
22. Sebeú (AB) ***, 1941 Întâmplător 22,1 6 0,905 3,2 *
23. JudeĠul Sibiu Tudor, 1972 Întâmplător 21,7 4,8 0,695 3
24. Sânandrei (TM) Lazarovici, 1975 Întâmplător 16,5 3,8 0,365 2
25. ùincai (MS) Vulpe, 1975 Întâmplător CoĠofeni? 24 4,8 0,885 2,7
26. ùiúterea (BH) Vulpe, 1975 Întâmplător 35,4 6,6 3,9
27. Tarcea (BH) Roska, 1942a Depozit? 28,5 5,7 2,7
28. Tarcea (BH) 31,5 6,6 3,3
29. Târnava (SB) Roska, 1942a Întâmplător Petreúti? 27,1 4,8 0,992 3,2 *
30Transilvania (Ungra) Goos, 1876 Întâmplător 25,8 5,4 0,968 3,46
1. Bihor (BH) Roska, 1942a Întâmplător 22,5 5,7 3,3 *
Simboluri eneolitice ale puterii. Despre topoarele de aramă cu braţele “în cruce” din România
Petreúti 2. Bihor (BH) 22,5 5,7 3 *

3. Bihor (BH) 18,3 4,5 2,4 *
17
18
31. Tăuteu (BH) Vulpe, 1975 Întâmplător 21 5,1 2,7 *

32. Timiúoara (TM) Lazarovici, 1975 Întâmplător 22,8 6,2 1,2 3,2
33. Turcenii de Jos (GJ) Gherghe, 1982 Întâmplător 20 5,1 0,515 3,3
34. Zăbrani (AR) Vulpe, 1975 Întâmplător 27,6 5,1 3
1. AlĠâna (SB) Popescu, 1944 Întâmplător 27,6 5,7 1,01 3,2 *
ùincai 2. AlĠâna (SB) Popescu, 1944 Întâmplător 24,5 5,7 0.938 3,2 *
(30 piese) 3. JudeĠul Arad Popescu, 1944 Întâmplător 32,4 6 3,6 *
4. Archiud (BN) Dănilă, 1970 Întâmplător Tiszapolgár? 13
5. Axente Sever (SB) Reissenberger, 1872 Întâmplător 33,6 6,6 2,31 3,55 *
6. Batiz (HD) AndriĠoiu, 1971 Întâmplător 20,3 4,5 0,560 2,7 *
7.Bencecu de Sus (TM) Roska, 1942a Întâmplător 22 3,4 0,575 2,4
8. Budeúti (BN) Marinescu, 1979 Întâmplător 27,7 5,2 1,100 3,3
9.Cetatea de Baltă (AB) Roska, 1942a Depozit 33 7,8 2,78 3,3
10. Chesler (SB) Popescu, 1944 Întâmplător 10,9 0,416 3,35 *
11. Chesler (SB) Întâmplător 11,7 0,680 3,14
12. Doútat (AB) Vulpe, 1975 Întâmplător 32,8 6,9 2,62 3,6 *
13. Dubova (MH) Vulpe, 1973 Întâmplător 24 4,8 3
14. Iclod (CJ) Criúan et alii, 1992 Aúezare Tiszapolgár?
15. Josani (BH) Roska, 1942a Depozit 26,4 6 3 *
16. Laslea (SB) Georgescu, Rotar, Întâmplător Bodrogkeresztúr? 25,2 4 1,05 3,1 *
2003
17. Luduú (MS) Roska, 1942a Întâmplător 33,3 7,5 2,085 3,9
18. Păsăreni (MS) Lazăr, 1977 Depozit CoĠofeni? 22 1,1 3,1 *
19. Păsăreni (MS) Lazăr, 1977 Depozit CoĠofeni? 26,5 3,8 1,840 4,5 *
20. Pecica (AR) Popescu, 1944 Întâmplător 15,6 3,3 2,1

21. Roúiori (BH) Roska, 1942a Întâmplător 24,4 4,5 0,785 3
22. Sebeú (AB) ***, 1941 Întâmplător 22,1 6 0,905 3,2 *
23. JudeĠul Sibiu Tudor, 1972 Întâmplător 21,7 4,8 0,695 3
24. Sânandrei (TM) Lazarovici, 1975 Întâmplător 16,5 3,8 0,365 2
25. ùincai (MS) Vulpe, 1975 Întâmplător CoĠofeni? 24 4,8 0,885 2,7
26. ùiúterea (BH) Vulpe, 1975 Întâmplător 35,4 6,6 3,9
27. Tarcea (BH) Roska, 1942a Depozit? 28,5 5,7 2,7
28. Tarcea (BH) 31,5 6,6 3,3
29. Târnava (SB) Roska, 1942a Întâmplător Petreúti? 27,1 4,8 0,992 3,2 *
30Transilvania (Ungra) Goos, 1876 Întâmplător 25,8 5,4 0,968 3,46
1. Bihor (BH) Roska, 1942a Întâmplător 22,5 5,7 3,3 *
Petreúti 2. Bihor (BH) 22,5 5,7 3 *
3. Bihor (BH) 18,3 4,5 2,4 *
(37 piese) 4. BistriĠa (NT) Monah, 1969 Aúezare Cucuteni B 24,5 5,1 0,750 3,2 *
5.Cetatea de Baltă (AB) Roska, 1942a Depozit? 24,8 6 1,4 3 *
6. CoĠofenii din Dos Berciu, 1939 Depozit? 19,2 4,5 3
(DJ)
7. Gornea (CS) Uzum et alii, 1973 Întâmplător 23,5 6,2 3,2
8. Halânga? (MH) Berciu, 1939 Întâmplător 11 3 3 *
9. Josani (BH) Roska, 1942a Depozit 23,4 6,6 3,6
10. Lacu (CJ) Roska, 1942a Întâmplător 16,7 3 0,180 1,5 *
11. Lopadea Veche Lazăr, 1974 Întâmplător CoĠofeni? 20 5,7 0,830 3,5 *
(AB)
12. Lugoj? (AB) Lazarovici, 1975 Întâmplător 24 5,6 3,2
13. Moldova Veche Vulpe, 1975 Întâmplător 21,9 5,1 3 *
(CS)
14. Petreúti (AB) Vulpe, 1973 Întâmplător 19,8 5,4 3,3 *
15. Pir (SM) Bader, 1973 Depozit? Bodrogkeresztúr 26,6 4 1,164 3,2 *
16. Pir (SM) Bader, 1973 Depozit? Bodrogkeresztúr *
17. Plăvălari (SV) Mareú, Cojocaru, Aúezare? Cucuteni B? 16,3 4,6 0,555 3,1 *
1995-1996
18. Poiana (MH) Tudor, 1972 Întâmplător 20,5 4,8 0,545 2,9
19. Prundeni (VL) Petre-Govora, 1983 Întâmplător SălcuĠa IV? 21 5,1 0,747 3,2 *
20. RacoviĠa (VL) Petre-Govora, 1983 Întâmplător 18 5,1 0,802 3,3 *
21. Săcuieni (BH) Roska, 1942a Întâmplător 16,5 *
22. Sărata (NT) Monah, 1986 Întâmplător Cucuteni (A-B sau B) 23,2 4 0,480 2,9
23. Semlac (AR) Szentmiklosi, 2003 Întâmplător 23 5 1,03 3,6 *
24. Stânca (BT) NiĠu/ùadurschi, 1994 Aúezare Cucuteni B1 18,2 4,4 2,6
25. ùimleul Silvaniei Roska, 1942a Întâmplător 22,5 0,775
(SJ)
26. ùpălnaca? (AB) Roska, 1942b Întâmplător 18,9 4,5 2,4
27. Tarcea (BH) Roska, 1942a Depozit 18,6 4,5 2,7
28. TârnăviĠa (HD) Roska, 1942a Depozit? 26,5 6,3 1,310 3,4
29. Teiuú (AB) Roska, 1942a Întâmplător 17,7 3,9 0,370 2,1
30. Transilvania Tudor, 1972 Întâmplător 22 6 1,060 3,6 *
31. Trifeúti (NT) Cucoú, 1992 Întâmplător 12,8 4,6 0,415 2,8 *
32. Vâlcele (OT) Vulpe, 1975 Întâmplător 20,4 5,4 3,3 *
33. Vârtop (DJ) Berciu, 1939 Întâmplător 18 4,8 3,3
34. Vermeú (BN) Marinescu, 1979 Depozit? 22 4,6 0,720 3
35. Vermeú (BN) Marinescu, 1979 Depozit? 13 0,630 *
36. Vica (HD) AndriĠoiu, 1971 Întâmplător 23,9 5,7 0,970 3,1
37. Voia? (HD) MarĠian, 1920 Depozit? 22,6 4,8 0,600 3 *
19
20
1.Albiú (CV) Roska, 1942a Întâmplător 20,4 5,7 2,4 *

Brad 2. Arad (AR) Roska, 1942a ? 21,3 4,5 3
(31 piese) 3. Brad (BC) Vulpe, 1964 Aúezare Cucuteni A-B2 25,6 5,4 1,100 3 *
4. Cătina (BZ) Nestor, 1938 Întâmplător 26,7 6 3,3 *
5. Cermei (AR) Popescu, 1944 Întâmplător 25,8 6 3,3
6. Decea (AB) Schmidt, 1932 Mormânt? Decea Mureúului 20,6 3,9 1,71 2 *
7. Dobriceni (VL) Dumitraúcu, Manea, Întâmplător SălcuĠa IV? 26,2 5,1 0,920 3,8
1978
8. Dumbrava (TM) Popescu, 1944 Întâmplător 23,4 5,1 3 *
9. Fedeúti (VS) Coman, 1980 Întâmplător
10. Fundu Văii (VS) Vulpe, 1975 Depozit? Cucuteni B? 21,5 4,5 2,7 *
11. Găleúti (MS) Vulpe, 1975 Întâmplător 24 5,7 3,6 *
12. Iclod (CJ) Roska, 1942a Întâmplător
13. Micoúlaca (AB) Roska, 1942a Întâmplător 23,5 5,4 0,970 3,3 *
14. Moldova Monah, Iconomu, ? 21 6 0,750 2,7
1993
15. MoĠăĠei (DJ) Nestor, 1933 Întâmplător 29,4 6,6 3,6
16. Pădureni (VS) Dinu, 2006 Întâmplător Cucuteni A-B2 20,5 5 3 *
17.Podolenii de Jos (IS) Monah, Iconomu, Întâmplător 17,8 5,1 0,580 2,8 *
1993
18. Rupea (BV) Müller, 1858 Întâmplător 21 4,8 0,618 2,9 *
19. Satchinez (TM) Roska, 1942a Depozit? 14,5 5,4 0,160 3,3 *
20. Sânnicolau Român Ardos, 1936 Mormânt? Bodrogkeresztúr 24 5,7 0,910 3,4 *
(BH)
21. Sânpetru German Dörner, 1970 Mormânt? Bodrogkeresztúr 23,2 5,4 3 *

(AR)
22. Sebeú (AB) Vulpe, 1975 ?
23. Sfârnaú (BH) Tudor, 1972 Depozit? 27,5 6,3 1,740 3,8 *
24. Sohodor (BC) Căpitanu, 1971 Întâmplător Cucuteni? 20 5,1 0,825 3,2
25. ùmig (SB) Roska, 1942a Întâmplător 27,5 5,7 4,2 *
26. Timiúoara (TM) Roska, 1942a Întâmplător 24,5 5,4 0,900 4,2 *
27. Transilvania Roska, 1942a ? 25,8 6 1,520 3,6
28. Turda (CJ) Roska, 1942a Întâmplător 17,6 4,2 0,470 2,4 *
29. Vărd (SB) MarĠian, 1920 Depozit? 24,5 5,7 1,050 4 *
30. Vărd (SB) 15 4,5 2,7
31. Viiúoara (MS) Roska, 1942a Întâmplător 21 5,4 1,2 3 *
1. Bogdăneúti (BC) Florescu, 1954 Întâmplător Cucuteni, faza ? 25,5 6 1,535 3,3 *
2. Cărăúeu (SM) Bader, 1973 Întâmplător 16 4,4 1,010 3 *
3. Corneúti (CJ) Feneúan, Milea, 1966 Întâmplător 20,7 3,6 2,8 *
Forme 4. Erbiceni (IS) Dinu, 2005 Aúezare Cucuteni B1 17,6 5 0,77 2,8 *
5. Fundu Văii (VS) Vulpe, 1975 Depozit? Cucuteni B? 28,5 7,6 2,4
speciale4
6. Găbud (AB) Vulpe, 1975 Întâmplător 20,4 4,8 2,1 *
(10 piese) 7. Moeciu (BV) Costea, CoúuleĠ, 1989 Întâmplător Cucuteni A 15,1 4,7 0,535 3,2
8. Otomani (BH) Roska, 1942b Întâmplător 20,9 6 1,390 2,7
9. Sânpetru German Vulpe, 1973 Mormânt? 18,6 5,1 3 *
(AR)
10. Vărd (SB) MarĠian, 1920 Depozit? 19,5 4,8 3
1.Adâncata (SV) Niculică, 2001 Întâmplător Cucuteni, faza? 0,236
2. Alba Iulia (AB) Roska, 1942a Întâmplător *
Variante 3. JudeĠul Arad Popescu, 1944 ? *
necunoscute5 4. Beliú (CJ) Maxim, 1999 ?
(22 piese) 5. Bihor Roska, 1942a Depozit? *
6. Bihor Roska, 1942b Depozit? 15,8 *
7. Cetea (AB) Roska, 1942a Întâmplător CoĠofeni? *
8. Cuciulata (BV) Vulpe, 1975 Întâmplător *
9. Giriúu de Criú (BH) Metalurgia, 1995 Întâmplător 21
10. Mediaú (SB) Vulpe, 1975 Întâmplător *
11. Mociu (CJ) Roska, 1942a Întâmplător 14,3 *
12. OraviĠa (CS) Roska, 1942a ? 15,1 0,822
13. Satchinez (TM) Vulpe, 1975 Depozit? 8,5 0,365 *
14. Târgu Mureú (MS) Roska, 1942b Întâmplător *
15. 16. Timiúoara Lazarovici, 1975 Întâmplător
(TM), 2 piese
17. Transilvania Roska, 1942b Întâmplător 10,8 0,370 3,1 *
18. Transilvania Roska, 1942a Întâmplător 13 0,635 *
19/20Turdaú (HD), 2 Roska, 1942a Depozit? *
piese
21. Vădurele (SJ) Lakó, 1979 Întâmplător 11,5 0,450 2,6 *
22. Voia (HD) MarĠian, 1920 Depozit? 11 *
Kladari 1.Roúiori (BH) Roska, 1942a Întâmplător 17,2 5,1 0,695 3 *
1.Brăteúti (DB) Chicideanu, 1973 Întâmplător 26 4,8 0,810 3,5 *
Târgu Ocna 2. Bucovina Vulpe, 1975 ? 19,9 5,4 1,050 2,8 *
3. Crăciuneúti (HD) Roska, 1942a Întâmplător 21 6 0,800 3
4
Cuprinde topoare de tip Jászladány, fiecare exemplar constituind o variantă proprie.
5
De cele mai multe ori în această categorie sunt incluse fragmente de topoare care nu pot fi încadrate tipologic, úi nici nu li se pot calcula dimensiunile.
21
22
(14 piese) 4. Jibert (BV) Roska, 1942a Întâmplător 17,2 5,4 0,755 2 *
5. Ocna Sibiului (SB) Vulpe, 1975 Întâmplător 15,3 4,5 2,4 *
6. Odorheiul Secuiesc Vulpe, 1973 ? Cucuteni B? 15 4,2 2,1
(HR)
7. Orosfaia (BN) Roska, 1942a Întâmplător 24 6,9 1,22 3,6 *
8. Piatra ùoimului (NT) Matasă, 1964 Întâmplător Cucuteni B2 22 4,5 2,9 *
9. România (Monor?) Popescu, 1944 ? 16,3 5,1 0,830 2,6 *
10. Sândominic (HR) Székely, 1967 Întâmplător Bodrogkeresztúr? 19,1 4 0,580 2 *
11. Târgu Ocna (BC) Berciu, 1939-1942 Depozit, Cucuteni B2 14,2 4,5 2,4 *
12. Târgu Ocna (BC) aúezare 18 4,8 2,4
13. Târgu Ocna (BC) 5,1
14. Fost judeĠ Trei Roska, 1942a ? 15,6 5,1 2,1 *
Scaune
Nógrádmarcal 1.Chiúoda (TM) Roska, 1942a Întâmplător 17 4,5 0,650 3
(4 piese) 2. Haúag (SB) Popescu, 1944 Întâmplător 20,23 6 1,077 3,2 *
Hortobágy 1.Balda (MS) Lazăr, 1995 Întâmplător 17,3 2,7 2,5
(2 piese) 2. Lopadea Veche (AB) Vulpe, 1975 Întâmplător 20 5,4 0,830 1,8
Anexa 2
Tabel privind lungimea şi greutatea topoarelor de aramă cu braţele “în cruce” descoperite în România
Tipul Varianta Număr Lungime Total Greutate Total
topoarelor topoarelor total lungime greutate
< 10 cm 10-20 cm 20-30 cm >30 cm < 1 kg 1-2 kg > 2kg
Ariuşd 13 1 6 5 - 12 6 1 - 7
Târnăviţa 16 - 11 5 - 16 - 6 - 6
Jászladány
Orşova 34 - 7 26 - 33 7 3 - 10
Şincai 30 - 5 17 7 29 12 5 4 21
Petreşti 37 - 15 21 - 36 15 5 - 20
Brad 31 - 4 24 - 28 10 6 - 16
Forme 10 - 5 5 - 10 2 3 - 5
speciale
Kladari 1 - 1 - - 1 1 - - 1
Târgu Ocna 14 - 9 4 - 13 5 2 - 7
Nógrádmarcal 4 - 3 1 - 4 1 1 - 2
Hortobágy 2 - 1 1 - 2 1 - - 1
TOTAL 192 1 (0,5%) 67 (36,4%) 109 (59,2%) 7 (3,8%) 184 60 (62,5%) 32 (33,3%) 4 (4,1%) 96
(99,9%) (99,9%)
23
Fig. 1. Topoare de aramă de tipul Ariuúd: 1 Ariuúd, 2 Berevoieúti, 3 Floreúti, 4 Sebeú, 5 Sălard
(după Al. Vulpe, scări diferite).
Fig. 2. Topoare de aramă de tipul Jászladány, varianta TârnăviĠa: 1 TârnăviĠa, 2 Reúca, 3 Josani
Fig. 3. Topoare de aramă de tipul Jászladány, varianta Orúova: 1 Orúova, 2 Fântânele, 3 BiborĠeni
(1 după Al. Vulpe, 2 după P. Gherghe, 3 după Repertoriul Covasna 1998, fig. 3,3, scări diferite).
22
Fig. 4. Topoare de aramă de tipul Jászladány, varianta ùincai: 1 Luduú, 2 Cetatea de Baltă, 3 Joseni, 4 Târnava
Fig. 5. Topoare de aramă de tipul Jászladány, varianta Petreúti: 1 Petreúti, 2 Gornea, 3 TârnăviĠa, 4 Lacu
(1, 3 ,4 după Al. Vulpe, 2 după Gh. Lazarovici, scări diferite).
Fig. 6. Topoare de aramă de tipul Jászladány, varianta Brad: 1 Brad, 2 Sânpetru German, 3 Sfârnaú, 4 Decea
(1-3 după Vulpe, 4 după Roska, scări diferite).
23
Fig. 7. Topoare de aramă de tipul Jászladány, forme speciale: 1 Otomani, 2 Găbud, 3 Bogdăneúti, 4 Fundu Văii, 5
Erbiceni (după Al. Vulpe, 5 după M. Dinu, scări diferite).
Fig. 8. Toporul de aramă de tipul Kladari Fig. 9. Topoare de tip Nógrádmarcal: 1 Chiúoda, 2 Haúag
descoperit la Roúiori (după Al. Vulpe). (după Al. Vulpe, scări diferite).
Fig. 10. Topoare de aramă de tipul Târgu Ocna: 1 Târgu Ocna, 2 Sândominic, 3 Brăteúti, 4 Jibert, 5 Ocna Sibiului
(1, 3-5 după Al. Vulpe, 3 după V. Criúan, scări diferite).
24
Fig. 11. Topoare de aramă de tipul Hortobágy: 1 Balda, 2 Lopadea Veche

(1 după Lazăr, 2 după Al. Vulpe, scări diferite).
Harta 1. Răspândirea topoarelor de tip Ariuúd: 1 Ariuúd, 2 Berevoieúti, 3 Bod, 4 Bodoc, 5 Braúov, 6 Floreúti, 7 LeĠ,
8 Moldova17, 9 Sălard, 10 Sântionlunca, 11 Sebeú, 12 Slobozia, 13 Fulgeriú.
17
Acest topor nu este cartat datorită lipsei datelor privind descoperirea exactă.
25
Harta 2. Răspândirea topoarelor de tip Jászladány, varianta TârnăviĠa: 1 Adoni, 2 Agrij, 3 Beiuú, 4 Ceica, 5 JudeĠul Cluj18, 6
Hinova, 7 Josani, 8 Mihăieni, 9 Nadiú, 10 Reúca, 11 Sâniob, 12 Supuru de Jos, 13 TârnăviĠa, 14 Zăuan.
Harta 3. Răspândirea topoarelor de tip Jászladány, varianta Orúova: 1 Retevoieúti, 2 Bancu, 3 Beiuú, 4 Bencecu de Jos, 5
BiborĠeni, 6 Sălard, 7 Cernat, 8 Ciacova, 9 Ciubanca, 10 Coldău, 11 Coúoveni, 12 CoĠofenii din Dos, 13 Cubulcut, 14 Drobeta
Turnu Severin, 15 Fântânele, 16 Gutenbrun, 17 Josani, 18 Obogeni, 19 Odorheiul Secuiesc, 20 Orúova, 21 Padina Mare, 22
Fostul judeĠ RomanaĠi, 23 România19, 24 Sarmizegetusa, 25 ùiclod, 26 ùtefăneúti, 27 Tăuteu, 28 Timiúoara, 29 Turcenii de Jos,
30 Zăbrani.
18
19
Topoarele Fostul judeĠ RomanaĠi úi România nu au fost cartate din cauza lipsei datelor despre locul exact al descoperirii.
26
Harta 4. Răspândirea topoarelor de tip Jászladány, varianta ùincai: 1 AlĠâna, 2 JudeĠul Arad20, 3 Archiud, 4 Axente Sever, 5
Batiz, 6 Bencecu, 7 Budeúti, 8 Cetatea de Baltă, 9 Chesler, 10 Doútat, 11 Dubova, 12 Iclod, 13 Josani, 14 Laslea, 15 Luduú, 16
Păsăreni, 17 Pecica, 18 Roúiori, 19 Sebeú, 20 JudeĠul Sibiu21, 21 Sânandrei, 22 ùiúterea, 23 Tarcea, 24 Târnava,
25 Transilvania (Ungra?), 26 ùincai.
Harta 5. Răspândirea topoarelor de tip Jászladány, varianta Petreúti: 1 Bihor22, 2 BistriĠa, 3 Cetatea de Baltă, 4 CoĠofenii din
Dos, 5 Gornea, 6 Halânga, 7 Josani, 8 Lacu, 9 Lopadea Veche, 10 Lugoj, 11 Moldova Veche, 12 Petreúti, 13 Pir, 14 Plăvălari,
15 Poiana, 16 Prundeni, 17 RacoviĠă, 18 Săcuieni, 19 Sărata, 20 Semlac, 21 Stânca, 22 ùimleul Silvaniei, 23 ùpălnaca, 24
Tarcea, 25 TârnăviĠa, 26 Teiuú, 27 Transilvania23, 28 Trifeúti, 20 Vâlcele, 30 Vârtop, 31 Vermeú, 32 Vica,
33 Voia.
20
21
22
23
27
Harta 6. Răspândirea topoarelor de tip Jászladány, varianta Brad: 1 Albiú, 2 Arad, 3 Brad, 4 Cătina, 5 Cermei, 6 Decea, 7
Dobriceni, 8 Dumbrava, 9 Fedeúti, 10 Fundu Văii, 11 Găleúti, 12 Iclod, 13 Micoúlaca, 14 Moldova24, 15 MoĠăĠei, 16 Pădureni,
17 Podolenii de Jos, 18 Rupea, 19 Satchinez, 20 Sânnicolau Român, 21 Sânpetru German, 22 Sebeú, 23 Sfârnaú, 24 Sohodor,
25 ùmig, 26 Timiúoara, 27 Transilvania25, 28 Turda, 29 Vărd, 30 Viiúoara.
Harta 7. Răspândirea topoarelor de tip Jászladány, forme speciale: 1 Bogdăneúti, 2 Cărăúeu, 3 Corneúti, 4 Erbiceni,
5 Fundu Văii, 6 Găbud, 7 Moeciu, 8 Otomani, 9 Sânpetru German, 10 Vărd.
24
25
28
Harta 8. Răspândirea topoarelor de tip Jászladány, variante necunoscute: 1 Adâncata, 2 Alba Iulia, 3 JudeĠul Arad26,
4 Beliú, 5 Bihor27, 6 Cetea, 7 Cuciulata, 8 Giriúu de Criú, 9 Mediaú, 10 Mociu, 11 OraviĠa, 12 Satchinez, 13 Târgu Mureú,
14 Timiúoara, 15 Transilvania28, 16 Turdaú, 17 Vădurele, 18 Voia.
Harta 9. Răspândirea topoarelor de tip Târgu Ocna: 1 Brăteúti, 2 Bucovina29, 3 Crăciuneúti, 4 Jibert, 5 Ocna Sibiului, Odorheiul
Secuiesc, 7 Orosfaia, 8 Piatra ùoimului, 9 România30, 10 Sândominic, 11 Târgu Ocna, 12 Fost JudeĠ Trei Scaune31.
26
27
28
29
29
Harta 10. Răspândirea topoarelor de alte tipuri.
Harta 11. Zăcăminte de cupru din România posibil exploatate în Preistorie: 1 Bălan, 2 Sândominic, 3 Cavnic, 4 Criscior, 5
BăiĠa, 6 Sântimbru BăiuĠului, 7 Bucium, 8 Moldova Nouă.
30
31
30
PROBLEME ACTUALE ÎN INTERPRETAREA
STATUETELOR ANTROPOMORFE CUCUTENIENE
Stanislav ŢERNA, Chişinău
Cultura Cucuteni-Tripolie a furnizat până acum cel mai mare, cantitativ, lot de statuete antropomorfe din neo-eneoliticul
european. Paradoxal, însă interpretarea plasticii cucuteniene se axează şi acum, în mare măsură, pe paradigmele apărute
cu mai bine de jumătate de secol în urmă legată de cultul Marii Zeiţe. În ultimii cincisprezece ani, au apărut în arheologia
europeană mai multe concepte teoretice, ce stabilesc puncte noi în interpretarea statuetelor antropomorfe. Locul de bază
în aceste idei îl ocupă două probleme: contextul arheologic cu resursele sale cognitive şi aspectele sociale de utilizare a
statuetelor. Scopul acestui articol este de a trece în revistă principalele puncte de vedere contemporane, privind interpretarea
plasticii antropomorfe preistorice, cât şi potenţialul de aplicabilitate a lor la stadiul actual al surselor din cadrul culturii
Cucuteni-Tripolie. Principala dificultate în studiul plasticii antropomorfe cucuteniene (din aceste poziţii) sunt lacunele atît în
prelevarea datelor contextuale din teren, cît şi în publicarea lor completă.
Актуальные проблемы в интерпретации антропоморфной пластики культуры Кукутень-Триполье. Культура

Кукутень-Триполье обладает на сегодняшний день самым большим по количеству массивом антропоморфных фигурок
в европейской преистории. Парадоксально, но интерпретация антропоморфной пластики Кукутень-Триполья
основывается и сейчас, по большому счету, на парадигмах, возникших более чем полвека назад. Речь идëт о культе
Великой Богини. За последние пятнадцать лет в европейской археологии развился, однако, целый ряд теоретических
концепций, предлагающих новые направления в интерпретации преисторических статуэток. Основные проблемы,
которые активно обсуждаются среди представителей современной западноевропейской археологии, – это
археологический контекст с его когнитивным потенциалом, а также социальные аспекты использования статуэток.
Целью данной статьи является перечисление основных современных моделей интерпретации преисторическoй
антропоморфной пластики, равно как и возможности их применения к пластике культуры Кукутень-Триполье. С
этих позиций основным препятствием в изучении трипольской антропоморфной пластики являются пробелы как в
документировании контекстуальных данных в поле, так и в их полной публикации.
Actual problems in the interpretation of Cucuteni-Tripolye anthropomorphous figurines. The Cucuteni-Tripolye culture
possess nowadays the biggest quantitative assemblage of human figurines from the European prehistory. Paradoxically, but the
interpretation of the Cucuteni-Tripolye anthropomorphous figurines is still based now, in many cases, on the paradigms, which
emerged more than 50 years ago – the Great Goddess concept. However, during the last 15 years some new models developed
in the European interpretative archaeology, which tender some new directions in the interpretation of prehistoric figurines. Two
basic problems are being now broadly discussed among the European prehistoric archaeologists – the archaeological context
with its cognitive potential and thee social aspects of the figurines function. The purpose of this article is bringing into account
the main modern interpretational models in the study of the prehistoric figurines, as well as considering their applicability
to the Cucuteni-Tripolye figurine assemblage. From this point of view, the main obstacles in studying anthropomorphous
figurines of the Cucuteni-Tripolye culture are frequent lacunas both in recording the contextual data in the field and in their
publication.
Key words Cucuteni-Tripolye, anthropomorphous figurines, interpretation, prehistoric religion, context, contextual
archaeology, social aspects of interpretation

34 Stanislav Ţerna
Introducere ne reprezentau Zeiţa–mamă, o variantă a arhetipului

feminin ce era personificată în figurine şi alte obiecte
Una dintre problemele “eterne” ale plasticii antro- cu caracter antropomorf din preistorie pentru a asigura
pomorfe preistorice este interpretarea ei. Probabil, prezenţa divinităţii fertile generatoare de viaţă în co-
nici o altă categorie de inventar arheologic nu posedă munităţile neo-eneolitice. Rădăcinile acestei teorii se
un asemenea caracter misterios, ce provoacă un inte- găsesc în concepţiile vest-europene din sec. XIX pri-
res aproape mistic la spectator, fie el vizitator de rând vind caracterul religiilor preistorice, inclusiv şi în psi-
al muzeului sau arheolog-profesionist. Ce reprezintă hologia analitică a lui Jung (Ştefan 2005-2006; Hansen
aceste figuri miniaturale? Ce sau cine se ascunde în 2001-2002), în istoriografia cucuteniană o influenţă
spatele acestor figuri, care e semnificaţia ornamentării puternică având lucrările lui Bibikov, Rybakov şi Vl.
lor? De ce inventarul unor locuinţe abundă în statue- Dumitrescu. Un avânt deosebit al acestor idei a avut
te antropomorfe, pe când în altele statuetele lipsesc? loc odată cu ieşirea de sub tipar a lucrărilor binecunos-
Răspunsul la aceste şi multe alte întrebări au încercat cute a Mariei Gimbutas, declanşând un val întreg de
de-a lungul timpului şi încearcă să-l dea până acum diferite interpretări axate în jurul conceptului de Zeiţă
generaţii de arheologi din diferite ţări, reprezentanţi ai – Mamă ca trăsătura principală şi determinantă a reli-
diferitor şcoli şi tradiţii. Nu este locul aici să enumăr giei “Vechii Europe” neo-eneolitice (pentru o analiză
toate opiniile şi variantele de interpretări propuse în is- mai detaliată a operei lui Gimbutas vezi Meskell 1995;
toriografia cucuteniană – acest lucru a fost realizat cu Conkey, Tringham 1995; Chapman 1998).
succes în compartimentele respective ale monografii- A treia şi ultima perioadă în cercetarea plasticii an-
lor semnate de Pogoževa (1983) şi Monah (1997). Voi tropomorfe cucuteniene se evidenţiază de la începutul
aminti doar, că în cercetarea plasticii antropomorfe a anilor 90 ai secolului trecut şi continuă până în pre-
culturii Cucuteni-Tripolie se evidenţiază trei perioade zent. Este timpul când, alături de interpretările “clasi-
distincte, fiecare cu trăsăturile ei caracteristice condi- ce”, axate pe cultul fertilităţii şi sintagma Zeiţa-mamă,
ţionate atât de nivelul general al cunoştinţelor despre au început să apară şi noi opinii, care abordează mai
neo-eneoliticul din zonă, cât şi de concepţiile dominan- pe larg şi folosind noi metode de analiză rolul plas-
te privind religia preistorică şi relaţiile ei cu religiile ticii antropomorfe în cultura comunităţilor preistori-
clasice, cultele agrare etc. ce. Datorită evenimentelor politice binecunoscute de
O primă perioadă ar cuprinde segmentul de la sfâr- la începutul anilor 90, arheologia autohtonă, de rând
şitul secolului al XIX-lea până în anii 30 ai sec. XX. cu întreaga societate a ţărilor post-comuniste, cunoaş-
Este momentul de naştere a arheologiei în general, ca te schimbări serioase, ale căror consecinţe rămân a fi
ştiinţă, în sud-estul Europei, cu toate momentele carac- simţite şi în prezent. O analiză complexă a perturbaţi-
teristice unei faze de început – lipsa cercetărilor siste- ilor materiale şi ideologice în arheologia ţărilor post-
matice, conduse de arheologi-profesionişti, dispersarea comuniste ar depăşi scopul acestei lucrări, de aceea
materialului, lipsa unor lucrări generalizatoare privind voi menţiona doar faptul că pe lângă toate problemele
poziţia cronologică şi caracterul culturilor nou-desco- specifice unei perioade de tranziţie de la un sistem eco-
perite. Toţi aceşti factori sunt caracteristici şi pentru nomic, social şi ideologic la altul, o consecinţă, cred
cultura Cucuteni-Tripolie. O altă trăsătură a perioadei eu, benefică şi mult dorită este stabilirea unui contact
este influenţa mare, exercitată de arheologia clasică, şi cu metodele şi sistemele teoretice vest-europene, în
în primul rând a descoperirilor senzaţionale de la Tro- special cu tendinţele curente din arheologia interpre-
ia şi Micene, asupra interpretării culturii spirituale şi tativă anglo-saxonă.
materiale, dar şi a caracterului etnic al populaţiei, ce a În decursul ultimelor decenii, în arheologia preis-
lăsat aşezările cu ceramică pictată. Interpretarea figu- torică europeană s-au dezvoltat mai multe paradigme
rinelor antropomorfe era şi ea determinată de aceleaşi teoretice, cuprinzând noi metode şi concepte în inter-
paradigme – statuetele erau considerate drept jucării, pretarea culturii materiale şi spirituale neo-eneolitice.
reprezentări de robi sau concubine, ce însoţeau deceda- Scopul acestei note este de a analiza, pe scurt, esenţa şi
ţii, idoli cu trăsături magice. În acelaşi timp, au apărut aplicabilitatea unora dintre aceste noi puncte de vedere
şi primele încercări de clasificare a statuetelor, de sta- la studiul plasticii antropomorfe cucuteniene. În aceas-
bilire a unor legături între plastică şi conceptul fertili- tă ordine de idei, două probleme mi se par mai impor-
tăţii, idee ce avea să devină dominantă în următoarea tante şi demne de a fi discutate în calitate de posibile
perioadă. noi căi în anevoioasa sarcină de a interpreta figurinele
Perioada a doua cuprinde lucrările apărute între anii antropomorfe preistorice. Acestea sunt 1) contextul ar-
30 şi 90 ai secolului trecut. Paradigma dominantă în heologic şi resursele sale cognitive şi 2) aspectele soci-
acest interval de timp era ideea, că statuetele femini- ale de utilizare a statuetelor.
Probleme actuale în interpretarea statuetelor antropomorfe cucuteniene 35
Contextul arheologic şi rolul său în interpretarea interiorul domus-ului (râşnitul, torsul, ţesutul, decora-
plasticii antropomorfe preistorice rea), adică a locuinţei, dar şi imaginea, care cel mai
des se asociază cu domus-ul, prin figurinele şi vasele
“Obiectul lipsit de context nu e interpretabil” antropomorfe care de cele mai multe ori redau femei.
Ian Hodder Însă Hodder avertizează, că aceste asocieri nu prezintă
neapărat imaginea unei societăţi matrifocale, în stilul
Cu toate că studierea contextului depozitării artefac- lui Gimbutas. Domus-ul este un discurs al puterii, însă
telor a jucat întotdeauna un rol de bază în ştiinţa ar- nu a uneia puteri reale, în sensul direct al cuvântului,
heologică, putem vorbi despre arheologie contextuală ci a uneia cu conotaţii simbolice – de a domestica şi
în preistorie numai pe parcursul ultimilor 20 de ani, controla sălbaticul. Pe scurt, femeile puteau sau nu
termenul fiind introdus şi argumentat de Ian Hodder puteau să posede putere reală în neo-eneoliticul sud-
(1987; idem 1991; idem 1995; vezi şi Johnson 1999). est-european, însă anumite aspecte de a fi femeie erau
După Hodder, contextul, în calitate de trăsătură arheo- conceptual centrale. Această conceptualitate abstractă
logică, este “totalitatea mediului relevant, unde cuvân- e o parte a definiţiei domus-ului (Hodder 1990, 68).
tul “relevant” se referă la o atitudine semnificativă faţă Observaţiile contextuale ale lui Ian Hodder sunt foarte
de obiect, o atitudine necesară pentru a revela sensul importante, însă făcute la nivelul unor generalizări abs-
obiectului” (Hodder 1991, 143). O paradigmă contex- tracte, originale, fiind lipsite de o analiză mai concretă,
tuală “nu neagă validitatea generalizărilor, dar spune, statistică a circumstanţelor contextuale de descoperire a
că ele ar trebui să fie interpretate în relaţie cu un con- figurinelor. Un an mai târziu, lucrul acesta a fost între-
text specific în care sunt folosite” (Hodder 1995, 249). prins de Eszter Bánffy (1991). Într-un articol voluminos,
Noi nu putem înţelege totalitatea acţiunilor umane doar cercetătoarea maghiară prezintă colecţia sa de date con-
prin prisma noţiunilor de ordin universal, aceste noţiuni textuale din sud-estul Europei neo-eneolitice (inclusiv şi
trebuie să fie elaborate în baza datelor contextuale din cultura Cucuteni-Tripolie), pentru mai multe categorii
teren, nu în baza unor concepţii şi opinii vage despre de artefacte, estimate a fi cultice. Aceste artefacte, după
cum ar fi trebuit să fie – de la “înălţimea” cunoştinţelor Bánffy, sunt: figurinele antropomorfe, vasele antropo-
actuale! – viaţa omului preistoric. morfe, modelele de locuinţe şi “altarele”, sau “mesele
Exemplificată, arheologia contextuală a lui Hodder de cult”. Baza de date colectate de savantul maghiar cu-
se regăseşte în binecunoscuta sa monografie “Domes- prinde informaţii cu privire la contextul descoperirii a
ticarea Europei. Structură şi contingenţă în societăţile circa 1300 de obiecte, ce aparţin categoriilor, enumerate
neolitice” (Hodder 1990). E un studiu original, amplu mai sus (Bánffy 1991, 190) şi care se distribuie în felul
şi argumentat, cu un impact deosebit şi asupra interpre- următor: 103 obiecte (printre care 94 figurine) au fost
tării figurinelor antropomorfe, unde savantul britanic găsite în aşa-numitele “sanctuare”; 73 obiecte (68 figu-
încearcă şi reuşeşte să facă o analiză (în cele mai bune rine) provin din locuinţe cu un spaţiu aparte, desemnat
tradiţii structuraliste) a fenomenului de neolitizare a activităţilor de cult (cult corner); 43 de obiecte (37 figu-
continentului european. Centrale în lucrarea lui Ian rine) au fost semnalate în preajma instalaţiilor de foc din
Hodder sunt conceptele de domus şi agrios, ca metafo- interiorul caselor; 205 obiecte (154 figurine) provin din
re complexe ale interrelaţiilor dintre comunităţile neo- locuinţe obişnuite; 72 de obiecte (dintre care 49 figuri-
eneolitice şi mediul natural – dar şi social – ambiant. ne) – din gropi; 33 de obiecte (32 figurine) – din gropile
Astfel, domus-ul, alcătuind mediul unde aveau loc di- rituale (bothroi); 117 unităţi (100 de figurine) – din mor-
verse relaţii dialectice între economie, societate şi cul- minte şi, în fine, 20 de obiecte de cult (dintre care 17
tură, era sfera, unde sălbaticul era introdus şi controlat, figurine) au fost găsite în interiorul necropolelor, dar în
unde culturalul se separa de natural (Hodder 1990, 53). afara spaţiului oricărui mormînt. Datele contextuale de
Focarul domusul-ui este locuinţa – expresia materia- mai sus au fost însoţite şi de o listă a complexelor, şi pie-
lă durabilă de bază în neo-eneoliticul european. Ideea sele ce pot fi interpretate în calitate de ofrande, depuse la
de domus derivă, după Hodder, din o serie de asocieri construcţie (Bánffy 1991, 192-194).
contextuale a obiectelor şi a conceptelor legate de locu- Aceste rezultate ale distribuirii contextuale a obiec-
inţă, ce pot fi opuse cu alte idei sau concepte legate de telor de cult Eszter Bánffy le-a raportat la principalele
lumea din afara locuinţei, din afara “Landschaft-ului” concluzii interpretative de ordin istoric despre carac-
cultural, creat de omul neo-eneolitic; legate de sălbatic. terul religiilor preistorice, ce s-au dezvoltat până la
Asocierile de bază în domus sunt: figurine-vatră; figuri- acel moment în antropologia vestică (Bánffy 1991,
ne-femei; femei-vase; femei-vase-miniaturale (Hodder 194-200). După o analiză minuţioasă a posibilităţii de
1990, 60-70). Cu alte cuvinte, locul central în domus aplicabilitate a diferitor paradigme istorico-religioase
îl ocupă femeia, realizatorul principalelor activităţi din la situaţia “din teren”, apărută în urma cercetării situ-
36 Stanislav Ţerna
rilor preistorice, Bánffy (1991, 231-236) formulează Savantul german atrage, astfel, atenţia asupra condi-
următoarele concluzii: ţiilor obiective de prelevare a statuetelor antropomorfe
1. Locuinţele, care de obicei erau considerate a din teren, exactitatea şi veridicitatea reconstrucţiilor
fi “sanctuare” sunt locuinţe comunitare, obişnuite; contextuale fiind direct dependente de surse, de infor-
2. Figurinele, ca şi alte obiecte de cult, erau ac- maţiile documentate în procesul săpăturilor. O primă
cesorii, produse regulat şi intenţionat pentru a fi utili- (sau următoare?) treaptă a unei analize contextuale ar
zate în diverse rituri; fi, cred, analiza răspândirii şi distribuţiei lotului complet
3. Vasele antropomorfe trebuie să fie interpretate de figurine de pe un sit, având în vedere şi observaţiile
în aceleaşi direcţii, ca şi figurinele; făcute de Hansen. Lucrările lui Hodder şi Bánffy scot
4. Majoritatea mormintelor intramurale conţin în evidenţă importanţa studiului asociaţiilor artefactelor
schelete de copii, ceea ce arată că copiii erau trataţi din aşezările preistorice, însă, paradoxal, lipseşte, cel
într-un mod special în neo-eneolitic; puţin pentru neo-eneoliticul din zonă, o analiză detaliată
5. Obiectele de cult din neo-eneoliticul sud-est- a poziţiei exacte a tuturor figurinelor dintr-un sit (unul
european combină sacrul cu profanul, caracterul sacru/ din puţinele exemple de acest fel ar fi, însă pentru o aşe-
profan al lor alternând în funcţie de acele evenimente, zare din Orientul Apropiat, studiul distribuţiei plasticii
festivităţi comunitare ciclice, calendaristice, ce sunt de pe situl Sha’ar Hagolan din Israel, datat în mileniul
considerate a fi la baza religiilor comunităţilor agrare. şase BC – Garfinkel, Miller 2002). Crearea unei aseme-
Concluziile lui Bánffy aduc “în teren” consideraţiile nea baze de date ar ridica, cred, potenţialul interpretativ
de ordin religio-istoric, ce au stat la baza interpretări- al arheologiei contextuale la un nou nivel.
lor obiectelor de cult preistorice timp de zeci de ani.
Din punct de vedere contextual, lucrarea cercetătoarei Identitate şi societate. Dimensiuni sociale de inter-
maghiare reprezintă un studiu minuţios al condiţiilor pretare a statuetelor antropomorfe neo-eneolitice
de descoperire a figurinelor şi a altor artefacte speciale “Cercetarea semnificaţiei artefactelor e imposibilă
pe aşezările neo-eneolitice din toată Europa de sud-est, fără ipotetizarea oamenilor, responsabili pentru
ceea ce a permis evidenţierea unor trăsături comune pe depunerea acestor artefacte”
spaţii largi, populate de purtătorii diferitor culturi. Julian Thomas
Problemei rolului contextului arheologic în inter-
pretarea figurinelor antropomorfe preistorice s-a adre- “Revoluţia neolitică” a provocat schimbări profunde
sat şi Svend Hansen în recentul său studiu (Hansen în istoria omenirii, ce depăşesc mult sfera inovaţiilor
2007, 331 ş.u.). Abordând larg această chestiune, din de caracter pur tehnico-economic. Este perioada ce a
mai multe poziţii şi cu o argumentare convingătoare, determinat noi forme de dialog între om şi societate
savantul german evidenţiază trei repere de ordin meto- sau mediul înconjurător. Modul sedentar de trai, per-
dologic, de care e necesar a ţine cont în cercetarea con- manenţa locuinţelor şi aşezărilor, caracterul lor artifici-
textului de descoperire a statuetelor. O primă întrebare al, gradul înalt de organizare a activităţilor economice
ar fi, după Hansen, dacă circumstanţele de sedimentare de producere, cultivare, vânat, apariţia surplusului şi,
a materialului arheologic în straturile culturale ale aşe- respectiv, a acumulării lui au stat la baza apariţiei unor
zărilor neo-eneolitice sunt o reflectare exactă a realită- comunităţi structurate, standardizate şi complexe. O
ţii preistorice, o importanţă aparte în această ordine de nouă dimensiune au căpătat, însă, şi coordonatele sim-
idei având tehnicile, exactitatea şi volumul săpăturilor, bolice, ideologice ale existenţei umane din acea peri-
ce diferă de la regiune la regiune, astfel şi acest factor oadă, lucru observat de mult timp de cercetători care,
având influenţă asupra obiectivităţii şi corectitudinii pe bună dreptate, vorbesc şi despre o “revoluţie religi-
datelor obţinute. Un al doilea factor important în aceas- oasă” (Dan Monah) sau o “revoluţie a simbolurilor”
tă direcţie este însuşi caracterul aşezării, siturile cu un (Jacques Cauvin) în cultura primilor agricultori.
singur nivel de locuire fiind mult mai expuse, spre de- La baza întreţinerii funcţionalităţii şi auto-gestionării
osebire de aşezările de tip tell, acţiunii unor asemenea unei societăţi complexe stau o serie de mecanisme, ce
factori, precum eroziunea şi alte post-intervenţii, ce, asigură menţinerea integrităţii ei. Unul dintre mecanis-
de-a lungul anilor, ar fi putut deranja stratul cultural, mele de bază în acest proces este menţinerea interde-
modificând amplasarea planigrafică iniţială a conţinu- pendenţei şi intercomunicării între individ şi societate
tului. În sfârşit, al treilea factor ce îşi exercită influenţa (vezi şi Biehl 2000a; idem 2000b), fenomenul sociali-
în mod direct asupra obiectivităţii analizei contextuale zării individului continuând pe parcursul întregii sale
a figurinelor antropomorfe este posibilitatea ca o parte vieţi. Este vorba de un mecanism cu puternic caracter
din statuete să fi fost confecţionate din materiale orga- simbolic, dată fiind structura simbolică a oricărui lim-
nice, ce au dispărut de-a lungul timpului. baj de comunicare, unde fiecare unitate – cuvânt, semn,
ornament sau miniatură – e un simbol aparte, acceptat, unei structuri noi sociale, atunci poziţia reprezentărilor
înţeles, învăţat şi redistribuit continuu într-o societate. antropomorfe în cadrul acestor spaţii poate sugera, că
Insă aceste simboluri trebuie să fie diferite pentru fie- ele fac parte din ceremoniile şi procesele, cu care aceste
care societate în parte, numai într-aşa fel putându-se noi unităţi sociale erau create şi menţinute.
negocia şi menţine continuu identitatea acestei grupe. În recenta sa monografie, Douglass Bailey (2005a)
Anume în aşa ipostază sunt interpretate acum de că- se reîntoarce la problema figurinelor antropomorfe, pu-
tre o grupă de cercetători statuetele preistorice – ca un nând accentul, însă, în primul rând, pe corporealitatea
mijloc de menţinere continuă a identităţii. lor – reprezentarea corpului uman. În prezenţa – deci
Urmărind potenţialul social de utilizare a statuetelor, şi vizibilitatea – regulară şi continuă a figurinelor în
Douglass Bailey (2000, 101 ş.u.) porneşte de la stabili- neo-eneolitic, prin procesul perpetuu de omogenizare
rea principalelor trăsături în caracterul prezenţei plasti- a corpului uman persoana individuală, fiind o entitate
cii antropomorfe în lumea neo-eneolitică din sud-estul corporeală, era înglobată în grup, într-o corporealitate
Europei. Acestea, după Bailey, sunt opt: comună, cu toate diferenţele actuale şi particulare dintre
1. Figurinele antropomorfe sunt numeroase; nu- diferiţi membri ai acestui grup. Persistenţa lungă, multi-
mărul total de figurine descoperite pînă acum în situ- milenară a modului de viaţă neolitic se datorează supri-
rile preistorice se ridică la zeci de mii (vezi şi Hansen mării fenomenelor riscante de diviziune şi dezintegrare
2007); socială, figurinele, împreună cu alte forme de expresie
2. Marea majoritate a figurinelor sunt modelate socială fiind ritmul coerenţei acestor procese. Caracterul
din lut – “noul mediu transformativ, mistic şi, poten- tridimensional al figurinelor, miniaturitatea lor asigurau,
ţial, magic în Peninsula Balcanică post-6500 î.Chr.” după Bailey, impactul asupra spectatorului preistoric,
(Bailey 2000, 101); asigurându-l şi asupra spectatorului contemporan.
3. Proporţia figurinelor cu trăsături clar feminine În acelaşi stil Bailey explică şi fenomenul absenţei
nu e atât de mare, cum se consideră de obicei, multe unui rit funerar clar la purtătorii culturii Cucuteni-Tri-
din figurine nu posedă caracteristici sexuale certe; polie. Decedaţii, după Bailey, nu s-ar fi bucurat de o
4. Figurinele, la care sexul e cert modelat, însă, atenţie aparte la cucutenieni anume datorită faptului,
sunt extrem de rar masculine; că, după moarte, corpul uman neînsufleţit nu se mai
5. Figurinele sunt exclusiv găsite şi, posibil, uti- referea la politicile sociale ale corporealităţii discutate
lizate sau confecţionate în aşezări, în special în zona mai sus. Absenţa mormintelor e legată, deci, de pre-
locuinţelor; zenţa majoră a figurinelor, în termenii valorilor sociale
6. Nu e o schemă standard pentru decorarea fi- intuite de Bailey (vezi şi Bailey 2005b).
gurinelor: incizia, decorarea în relief şi prin pictură co- Concluziile lui Bailey sunt importante, pentru că
există, cu o mare varietate; atrag atenţia asupra trăsăturilor sociale de utilizare a
7. Anumite porţiuni ale corpului, însă, se bucu- statuetelor. Însă care ar fi fost mecanismele mai con-
rau de o mai mare atenţie în procesul decorării: faţa şi crete, cu ajutorul cărora statuetele contribuiau la men-
regiunea bazinului; ţinerea identităţii şi a unităţilor sociale? Ce procese se
8. Proporţia între figurinele decorate şi nedeco- ascund în spatele răspândirii şi decorării figurinelor?
rate s-a schimbat de-a lungul timpului; figurinele deco- Una dintre trăsăturile de bază ale plasticii antropo-
rate fiind mai numeroase în eneolitic decît în neolitic. morfe preistorice, la care Douglass Bailey a atras mai
Astfel, esenţa producerii şi utilizării figurinelor, după puţină atenţie, este fragmentarea lor. Despre probabilul
Bailey, se găseşte în noile moduri, prin care oamenii se caracter intenţionat al spargerii statuetelor în neo-eneo-
defineau şi se identificau; atât pe dânşii, cât şi pe alţii litic se vorbeşte de mult timp (pentru Cucuteni-Tripolie
în interiorul comunităţilor sale. Focarul atenţiei la figu- vezi Monah 1997, 63; Бибиков 1953, 261 cu interpre-
rine era umanul, funcţia lor era actul de a reprezenta tările propuse), însă lucrarea, unde acest fenomen este
omul în general, cu trăsăturile sale cele mai distinctive, analizat în modul cel mai deplin şi argumentat a apărut
nu cele individuale. Cea mai importantă, scrie Bailey, recent. Este vorba despre binecunoscuta monografie a
este asocierea figurinelor cu construcţiile (vezi şi sfera lui John Chapman “Fragmentarea în arheologie. Oa-
domus la Hodder, mai sus), iar conexiunea dintre repre- meni, locuri şi obiecte sparte în preistoria Europei de
zentările antropomorfe (figurine, dar şi vase cu trăsături sud-est” (Chapman 2000). E un studiu amplu, origi-
umane) şi spaţiul construit sugerează că aceste două nal şi inovator, în care savantul englez defineşte două
procese puteau aparţine, cel puţin în parte, unor sisteme procese, pe baza cărora are loc manipularea identităţii
comune de semnificaţie. Pe baza observaţiilor de mai sociale în neo-eneolitic: înlănţuirea (“enchainement”)
sus, Bailey conchide, că dacă locuinţele adâncite şi de şi acumularea (“accumulation”) (vezi şi recenta mono-
suprafaţă neo-eneolitice sunt interpretate ca reflecţii ale grafie Chapman, Gaydarska 2007).
38 Stanislav Ţerna
Chapman atrage atenţia asupra caracterului de răs- plasticii antropomorfe a complexului cultural Crivodol
pândire a siturilor neo-eneolitice – treptat, de-a lun- – Sălcuţa. Astfel, după estimările savantului german,
gul cursurilor apelor, şi difuz, locuitorii unei aşezări numai 15,5% din numărul total al figurinelor au fost
formând alte aşezări în vecinătate ş.a.m.d. Este vorba descoperite întregi, majoritatea dintre acestea fiind în
despre o reţea dispersă de aşezări, în interiorul căreia poziţie şezândă (Biehl 2003, 327). Însă, după cum scrie
apar procese ca schimbul şi transmiterea de artefac- Biehl, procesul de fragmentare a statuetelor reprezintă
te. Pe lângă schimbul pur economic, e prezent, după doar o mică parte din totalitatea fenomenelor, ce stau la
Chapman, şi schimbul ca mijloc de întreţinere a uni- baza fenomenului de comunicare între individ şi comu-
tăţii/identităţii în comunitate, prin practica socială de nitate (Biehl 2000, 41). Pe lângă fragmentare, o caracte-
înlănţuire. Iar înlănţuirea prin obiecte întregi ar fi putut ristică importantă a statuetelor preistorice este ornamen-
cu uşurinţă fi extinsă la înlănţuirea prin fragmente de tarea lor. În studiul decorului statuetelor, Biehl foloseşte
obiecte (Chapman 2000, 37). Fragmentele obiectelor, o metodă, numită de el “analiză contextuală a indicilor”
în acest caz, poartă încărcătura simbolică nu doar a (kontextuelle Merkmalanalyse) (Biehl 2003, 25 ş.u.).
obiectului original, întreg, dar şi a conotaţiilor înlănţu- Figurina reprezintă, în cadrul acestei metode, o entita-
ite a oamenilor, ce au posedat aceste fragmente şi le-au te contextuală, pe care pot fi evidenţiate, ca şi în cazul
transmis, urmând practicile sociale descrise mai sus. La contextului arheologic din teren al statuetelor (vezi mai
baza apariţiei acestui sistem – de înlănţuire şi fragmen- sus), asociaţii dintre elemente; elemente ale decorului,
tare – stau, după Chapman (2000, 41-43), schimbările, formei, materiei prime, gestaţiei ş.a.m.d. Această tota-
atît tehnologice, cât şi cu urmări sociale, în procesul de litate contextuală poate fi raportată la alte artefacte, atât
dobândire a hranei şi de construcţie a unui nou sistem în spaţiu, cît şi în timp (Biehl 2003, Abb. 1b). La baza
economic, bazat pe trei noi surse, cruciale pentru omul analizei lui Biehl stau asocierile dintre diferite elemente
neo-eneolitic, dar şi supuse cu uşurinţă fragmentării: de decor şi de construcţie a statuetei (cap, gât, braţe,
lutul ars, textilele şi metalul. piept, bazin, picioare etc.), lucru, ce cu două decenii în
Opusă înlănţuirii e acumularea. Acumularea, după urmă a fost încercat (cu succes) de A. Pogoževa pen-
Chapman, e procesul de apariţie a unui set, a unei colec- tru plastica precucuteniană (Погожева 1983; Pogoževa
ţii de obiecte, unde valoarea lor, spre deosebire de înlăn- 1985). În urma cercetărilor efectuate, savantul german
ţuire, nu emerge din relaţiile, create de utilizarea obiec- ajunge la concluzia despre multifuncţionalitatea statue-
tului sau a unei părţi a lui, ci din valoarea obiectului, atât telor preistorice (Biehl 2003, 337 ş.u.).
propriu-zisă (ca în cazul obiectelor din metal), cât şi a
obiectului ca parte a unui set (Chapman 2000, 47). Concluzii
Rezumând, fragmentarea figurinelor antropomorfe Scopul acestei note a fost trecerea în revistă a princi-
neo-eneolitice, după Chapman, cât şi depunerea lor ul- palelor concepte teoretice privind interpretarea statue-
terioară, e “o practică socială răspândită şi comună, o telor antropomorfe, dezvoltate în ultimii cincisprezece
rutină, o parte a vieţii zilnice, în care ambele elemen- ani în arheologia preistorică europeană. Evident, nu am
te, profane şi sacre, erau prezente în proporţii diferite” avut intenţia de a caracteriza toate aspectele contempo-
(Chapman 2000, 75). Înlănţuirea era una dintre aceste rane de interpretare a plasticii neo-eneolitice; aceasta ar
practici sociale, legând lumea celor vii de lumea prede- exceda mult atât volumul, cât şi scopul lucrării. Între-
cesorilor, strămoşilor prin elemente materiale, focare barea de bază este – care e potenţialul de aplicabilitate
de significaţie, ca fragmentele figurinelor. Acumularea, al acestor concepte la studiul plasticii cucuteniene? Lo-
depunerea figurinelor în seturi, în scene (cum sunt, tul de date e enorm – numărul total al figurinelor cultu-
spre exemplu, complexele de la Ghelăieşti, Buznea rii Cucuteni-Tripolie descoperite la moment ajunge la
sau Ovčarovo) ilustrează procesele de integrare comu- peste 7000 de unităţi. Potenţialul contextual e asigurat
nitară, de participare a întregii comunităţi la anumite de mai multe aşezări, cercetate exhaustiv şi publica-
ritualuri, legate de “moartea” simbolică a unei locuin- te complet (Truşeşti, Hăbăşeşti, Luka-Vrubleveckaja
ţe, după care ea ar fi fost abandonată (Chapman 2000, ş.a.). Pe de altă parte, lucrări, în care ar fi fost asigurată
111). Principiile cosmologice, codate în poziţia car- o publicare deplină a condiţiilor de descoperire a figu-
dinală a figurinelor din complexele cucuteniene de la rinelor, cu indicarea poziţiei exacte pe plan, sunt încă
Ghelăieşti sau Buznea şi, eventual, cunoscute, înţelese foarte puţine. Nu avem în publicaţii, în majoritatea ca-
de către membrii societăţii, ce a lăsat aceste complexe, zurilor, nici desene, sau cel puţin, fotografii reproduse
exemplifică şi ele o valoare universală a purtătorilor pentru toate statuetele, ce constituie lotul de plastică
culturii Cucuteni-Tripolie. a unui sit. Aceasta creează obstacole considerabile în
Asupra gradului înalt de fragmentare a statuetelor încercarea de a analiza figurinele cucuteniene cel puţin
atrage atenţia şi Peter Biehl, în studiul său exemplar al din poziţiile descrise mai sus.
Interpretarea obiectivă a oricărui fenomen în cultura oarecare proceduri, baza căreia o constituie prelevarea
comunităţilor, ce nu au lăsat izvoare scrise, porneşte cu cât mai multe posibile amănunte a informaţiei. Nu-
de la inventarul arheologic. De la o simplă figurină la mai atunci e posibilă obţinerea unei imagini nedistor-
Marea Zeiţă e o cale lungă. Denotatul unui obiect pre- sionate a unei realităţi, ce a dispărut cu milenii înainte
istoric poate fi aflat doar după procesul perfectării unei de Hristos.
Bibliografie
Bailey 2000: D. Bailey, Balkan Prehistory. Exclusion, incorporation and identity (London–New York 2000).
Bailey 2005a: D. Bailey, Prehistoric Figurines. Representation and Corporeality in the Neolithic (London–New York
2005).
Bailey 2005b: D. Bailey, On the absence of burial ritual in Cucuteni-Tripolie communities. In: Spinei V., Lazarovici C.-M.,
Monah D. (eds.) Scripta Praehistorica. Miscellanea in honorem nonagenarii magistri Mircea Petrescu-Dîmboviţa oblata (Iaşi
2005), 37–49.
Bánffy 1990-1991: E. Bánffy, Cult and archaeological context in Central and South East Europe in the Neolithic and Chal-
colithic. Antaeus 19-20, 1990-1991, 183–250.
Biehl 2000: P. Biehl, Neue Untersuchungen zur Zerstörung frühkupferzeitlichen Menschenstatuetten Bulgariens. In: S. Ka-
drow (ed.), A turning of ages/Im Wandel der Zeiten. Jubilee Book Dedicated to Professor Jan Machnik on His 70th Anniversary
(Kraków 2000), 25–45.
Biehl 2003: P. Biehl, Studien zum Symbolgut der Kupferzeit und des Neolithikums in Südosteuropa (Bonn 2003).
Chapman 1998: J. Chapman, The impact of modern invasions and migrations on archaeological explanations. A biographical
sketch of Marija Gimbutas. In: M. Diaz-Andreu, M. Stig Sørensen (eds.), Excavating women. A history of women in European
archaeology (London–New York 1998), 295–314.
Chapman 2000: J. Chapman, Fragmentation in archaeology. People, places and broken objects in the prehistory of south-
eastern Europe (London–New York 2000).
Chapman, Gaydarska 2007: J. Chapman, B. Gaydarska, Parts and wholes: fragmentation in prehistoric context (Oxford
2007).
Conkey, Tringham 1995: M. Conkey, R. Tringham, Archaeology and the Goddess: exploring the contours of feminist archa-
eology. In: A. Stewart, D. Stanton (eds.), Feminisms in the Academy: rethinking the disciplines (Ann Arbor 1995), 199–247.
Garfinkel, Miller 2002: Y. Garfinkel, M. Miller, Sha’ar Hagolan. Vol. 1. Neolithic art in context (Oxford 2002).
Hansen 2001-2002: S. Hansen, Fruchtbarkeit? Zur Interpretation neolithischer und chalkolithischer Figuralplastik. Mittei-
lungen der anthropologischen Gesellschaft in Wien 130/131, 2001-2002, 93–106.
Hansen 2007: S. Hansen, Bilder von Menschen der Steinzeit. Untersuchungen zur anthropomorphen Plastik der Jungsteinzeit
und Kupferzeit in Südosteuropa. Archäologie in Eurasien 20 (Mainz 2007).
Hodder 1987: I. Hodder, The contextual analysis of symbolic meanings. In: I. Hodder (ed.), The archaeology of contextual
meanings (Cambridge 1987), 1–10.
Hodder 1990: I. Hodder, The Domestication of Europe. Structure and Contingency in Neolithic Societies (Blackwell 1990).
Hodder 1991: I. Hodder, Reading the past. Current approaches to interpretation in archaeology (Cambridge 1991).
Hodder 1995: I. Hodder, Towards a contextual methodology. In: M. Kuna, N. Venclová (eds.), Whither Archaeology? Papers
in honour of Evżen Neustupný (Praha 1995), 249–254.
Johnson 1999: M. Johnson, Archaeological theory: an introduction (Oxford–Malden 1999).
Meskell 1995: L. Meskell, Goddesses, Gimbutas and “New Age”archaeology. Antiquity 89, 1995, 74–86.
Monah 1997: D. Monah, Plastica antropomorfă a culturii Cucuteni-Tripolie. Bibl. MA III (Piatra-Neamţ 1997).
Ştefan 2005-2006: C. Ştefan, Several points of view regarding the interpretation of anthropomorphous figurines. Peuce, S.N.,
III-IV, 2005-2006, 71–76.
Pogoževa 1985: A.P. Pogoževa, Die Statuetten der Tripolje-Kultur. Beiträge zur allgemeinen und vergleichenden Archäolo-
gie 7, 1985, 95–242.
Бибиков 1953: С.Н. Бибиков, Поселение Лука-Врублевецкая. МИА 38 (Москва 1953).
Погожева 1983: А.П. Погожева, Антропоморфная пластика Триполья (Новосибирск 1983).
Stanislav Ţerna, Centrul Arheologie, Institutul Patrimoniului Cultural al AŞM, bd. Ştefan cel Mare 1, MD-2001
Chişinău, Republica Moldova; ternastas@mail.ru
АРГУМЕНТЫ К РАННЕЙ ДАТЕ ОСНОВАНИЯ
ЖАБОТИНСКОГО ПОСЕЛЕНИЯ
Марина ДАРАГАН, Майя КАШУБА, Киев/Кишинэу
В честь юбилея Галины Ивановны Смирновой
Argumente în sprijinul datării timpurii a aşezării Žabotin. În articol sînt examinate materialele aşezării Žabotin de pe Niprul
Mijlociu, aşezare care reprezintă unul din monumentele-cheie pentru epocile prescitică şi scitică în nordul Mării Negre.
Pe scurt sînt prezentate caracteristicile aşezării şi istoricul cercetării. Aparte sînt abordate unele probleme controversate
referitoare la aşezarea şi orizontul Žabotin. O atenţie deosebită se atrage asupra materialelor timpurii provenite din aşezarea
Žabotin. În acest scop sînt analizatele ceramica locală din faza Žabotin I, importurile atribuite complexului cultural Basarabi,
precum şi influenţele şi importurile aparţinînd orizontului târziu al culturii Saharna (faza Saharna IIb şi Saharna-Şoldăneşti).
Drept urmare, data – aproximativ 800 a.Chr. – este propusă ca cea mai plauzibilă pentru începutul aşezării Žabotin. Faza
timpurie de existenţă a aşezării (Žabotin I) ar fi contemporană cu orizontul Saharna-Şoldăneşti din bazinul Nistrului Mijlociu.
Geneza grupului cultural Žabotin este sincronă şi legată de formarea complexului cultural al Hallstattului mijlociu Basarabi
din Europa de Sud-Est.
В настоящей статье рассматриваются материалы Жаботинского поселения из Среднего Поднепровья. Оно

является одним из ключевых памятников для предскифского и раннескифского периодов в Северном Причерноморье.
Представлены краткая характеристика поселения и история его изучения. Отдельно были освещены дискуссионные
проблемы в изучении Жаботинского поселения и жаботинского этапа. Особое внимание уделяется самым ранним
материалам из Жаботинского поселения. Для этих целей были проанализированы местная керамика фазы Жаботин-I,
импорты культурного комплекса Басарабь, а также влияния и импорты культуры поздней Сахарны (фазы Сахарна
IIb и Сахарна-Шолдэнешть). В результате дата – около 800 г. до н.э. – была предложена как наиболее реальная дата
основания Жаботинского поселения. Начальная фаза поселения (Жаботин-I) синхронна фазе Сахарна-Шолдэнешть
из Среднеднестровского бассейна. Формирование материального комплекса жаботинского типа одновременно и
взаимосвязано с образованием среднегалльштаттского культурного комплекса Басарабь в Юго-Восточной Европе.
Die Argumente zum frühen Datum von der Gründung der Siedlung von Žabotin. Im vorliegenden Artikel werden die
Materialien der Siedlung von Žabotin aus dem Mitteldneprgebiet vorgestellt. Die Siedlung stellt sich eines der Schlüssel- und
wichtigen Denkmäler für die vor- und frühskythischen Zeit im Nordpontikum dar. Die kurze Charakteristik der Siedlung und
ihre Forschungsgeschichte werden repräsentiert. Die Diskussionsprobleme in der Forschungen die Siedlung von Žabotin und
Žabotin-Stufe werden besonders beleuchtet. Die besondere Aufmerksamkeit wird den frühsten Materialien aus der Siedlung von
Žabotin zugeteilt. Für diese Zweck werden die lokale Keramik des Žabotin-I–Stufe, die Importe des Basarabi-Kultur-Komplexes
und auch die Einflüsse und die Importe der Spätsaharna-Kultur (Saharna IIb und Saharna-Şoldăneşti) analysiert. Daraufhin
war das Datum – um 800 v.Chr. – als bestes Datum des Gründung der Siedlung von Žabotin übernommen. Die Anfangsphase
der Siedlung (Žabotin-I) synchronisiert sich mit der Saharna-Şoldăneşti-Phase aus dem Mitteldnestrgebiet. Die Bildung
des materiellen Komplexes des Žabotin-Typs war gleichzeitig und verband sich mit dem Beginn des mittelhallstattzeitlichen
Basarabi-Kultur-Komplex in Südosteuropa.
Key words – South-East Europe, North Pontus, Dniester-Dnepr river’s basins, Pre- and Early Scythian Period, late Saharna
culture, Zabotin stage, ceramic vessels, synchronisations, relative chronology

Аргументы к ранней дате основания Жаботинского поселения 41
Введение Но уже в феврале 1954 г. на VII научной конфе-

ренции Института археологии АН УССР А.И. Те-
О Жаботине – поселении и этапе. Среди из- реножкин выступил с докладом, где выдвинул свою
вестных памятников начала раннего железного концепцию последовательного эволюционного раз-
века из Северного Причерноморья место Жаботина вития от комаровско-тшинецких племён среднего
особое. Более ста лет назад в окрестностях с. Жа- бронзового века через посредство чернолесского и
ботин (Каменский район, Кировоградская область, белогрудовского этапов к скифообразной культуре
Украина) были раскопаны курганы с ранними скиф- лесостепных племён междуречья Днестра и Дне-
скими комплексами (Древности 1900, Приложеніе, пра. Жаботинский этап также занял своё особое
6, таб. LXI, №№ 470.539-543; Бобринской 1914, место, но как этап развития только раннескифской
102-103.108; он же 1916, 1-3). Далее в окрестностях культуры (Тереножкин 1955, 75-77). А.И. Теренож-
села, на Тарасовой горе, были найдены два брон- кин (1961, 182 и сл.; он же 1965, 76 и сл.; он же
зовых сосуда (Магура 1930, 53-55, табл. IV, фото 1976, 204 и сл.), а затем и В.А. Ильинская (1975, 56
1-3; Makarenko 1930, 33-40, fig. 13-17). И через пол- и сл.), за исключением вносимых ими необходимых
столетия, начиная с 1950 г., здесь были проведены поправок хронологического порядка, придержива-
значительные разведочные работы для выяснения лись этой концепции на протяжении всей своей на-
вопроса о поселениях, “с которыми можно было бы учной деятельности (Ильинская, Тереножкин 1983,
связать раскопанные курганы и которые дали бы 230 и сл.).
прочную базу для характеристики хозяйственной В силу целого ряда субъективных обстоятельств,
деятельности населения данного района” (Вязьми- сложившихся тогда в отделе киевского Института
тина, Покровская 1950; они же 1951; Вязьмитина археологии (особенно в связи с существующей в
1952, 59 и сл.; она же 1953). И такое главное по- то время концепцией развития этой проблематики
селение найдено было – на Тарасовой горе (По- в отделе1), наблюдения и выводы Е.Ф. Покровской,
кровська 1952, 55 и сл., табл. IV; Вязьмитина 1952, сформулированные в её диссертации, впоследствии
59 и сл.). Оно и получило название Жаботинского были весьма слабо отражены в печати (Покров-
поселения. ская 1962а, 72-82; она же 1966, 90-93). Однако в её
Материалы тех ранних раскопок (Покровская обобщающей статье по Жаботинскому поселению
1953с; она же 1957; она же 1958) по самым разным всё же остался тезис о непосредственной и прямой
обстоятельствам в научный оборот были введены смене чернолесских поселений жаботинскими (По-
лишь частично (Покровська 1952, 55-62; она же кровская 1973, 186).
1953b, 36-37; она же 1955, 88-90; Вязьмитина 1952, Впоследствии многими учеными проблема сложе-
59-66; Вязьмітіна, Покровська 1956, 38-65). Однако в ния культуры жаботинского этапа и его хронологии
кандидатской диссертации 1953 г. Е.Ф. Покров- рассматривалась в различных аспектах: и с точки зре-
ская, широко привлекая материалы первых рас- ния вклада культур западного круга и соотношения
копок Жаботинского поселения, предложила своё с горизонтами Сахарна-Солончень и Шолдэнешть-
оригинальное видение проблемы сложения куль- Басарабь, и в контексте соотношения Жаботина с
туры начала раннего железного века в лесостеп- предскифским (новочеркасским) и раннескифским
ных областях Среднего Поднепровья (Покровская горизонтами (А.И. Тереножкин, А.И. Мелюкова,
1953а) и создала периодизацию памятников ранне- В.А. Ильинская, Г.И. Смирнова, Г. Коссак, И.Н Мед-
го железного века Среднего Поднепровья от Черно- ведская, С.В. Полин и многие другие). Фактически
лесья до старшежуровского этапа. Она поместила невыясненными, но без сомнения ключевыми, оста-
чернолесские материалы (поселения и погребаль- вались вопросы периодизации этого этапа и соотно-
ные памятники) перед жаботинскими, выделяя Жа- шения отдельных его фаз с кругом как «западных»,
ботин как самостоятельный, промежуточный этап так и «восточных» культур, а также соотношение
между чернолесскими городищами и большими Жаботина с чернолесской культурой.
городищами скифского времени, сделав акцент на Интерпретации, да и собственно понимание Жа-
карпато-дунайские и дунайско-днестровские со- ботинского этапа представляют собой довольно
ставляющие в сложении материального комплекса многогранную историографическую проблему, ко-
Жаботина (Покровская 1953а; она же 1962b). торой посвящена отдельная статья (Дараган 2005с,
1
Масштабы личностей Алексея Ивановича и Варвары Андреевны делают возможным упомянуть некоторые перипетии
историографического характера, что нисколько не умаляет того большого вклада, который они внесли в развитие
русскоязычной отечественной археологии.
42 Марина Дараган, Майя Кашуба
229-269), в настоящей работе отметим следующее. вительных исследований по чернолесскому и жабо-

Так как материалы Жаботинского поселения ещё тинскому материалу не даёт ясной картины этого
долгое время продолжали оставаться неизвестны- периода. Г. Коссак также писал, что точное дати-
ми, это неизбежно порождало самые разные мне- рование Жаботина очень сложно, поскольку жабо-
ния и суждения о Жаботинском поселении и жа- тинская керамика по стилю не разбита на фазы и,
ботинском этапе, который неизменно помещался в соответственно, не привязана к абсолютным датам.
хронологические рамки раннескифского периода. Античная посуда, которую можно было бы исполь-
Всё это имело далеко идущие последствия как для зовать для этих целей, стратиграфически не согла-
хронологии поселения и этапа, так и для понима- сована с горизонтами Жаботина, что следует из ра-
ния процессов культурогенеза на этой территории боты В.А. Ильинской. Поэтому остаётся окольный
в начале раннего железного века. путь через инвентарь раннескифского времени. Но
В целом с жаботинским этапом (и поселением) он даёт привязку только к поздней жаботинской ке-
сложилась, к сожалению, типичная в археологии рамике. Путем логической корреляции позднежабо-
ситуация, когда, несмотря на малое количество тинского материала с раннескифскими образцами и
опубликованного материала, при его трактовках сопоставления позднечернолесского и раннежабо-
анализ фактов заменялся или в «лучшем случае» тинского материалов с керамикой культур Сахарна
ссылками на мнения других исследователей об и Басарабь, Г. Коссак датировал жаботинский этап
этих фактах, или, как правило, своими взглядами и всем 8. в. до н.э. (Kossack 1980, 119) – то есть рань-
толкованиями их2. Пожалуй, первым из исследова- ше раннескифской культуры и позже чернолесской,
телей обратил на это внимание Г. Коссак (Kossack датированной им не позже конца 9. в. до н.э.
1980, 116-118), а впоследствии его поддержала и Но всё же, даже с учётом разработанной Г. Косса-
Г.И. Смирнова (Смирнова 1985, 37). Проведённый ком и И.Н. Медведской периодизации раннескиф-
Г. Коссаком обзор материалов чернолесских и жа- ской культуры и последовавшим удревнением от-
ботинских памятников украинской лесостепи и их дельных её этапов вплоть до середины 8. в. до н.э.
сравнительный анализ с керамикой ранне- и сред- Kossack 1987, 24 u.a.; Медведская 1992, 86 и сл.),
негалльштаттских культур Карпато-Подунавья и, в Жаботин продолжали традиционно помещать ис-
особенности, Сахарна-Солончень и культуры Ба- ключительно в пределы раннескифского периода.
сарабь, позволил ему заключить, что с культурой То есть часть Жаботина, которая не попадала даже
Сахарна-Солончень синхронизируется не только в РСК-13 (а это большая часть Жаботина без легко
керамика позднечернолесских памятников Средне- узнаваемого «раннескифского налёта»), стала от-
го Поднепровья, но и жаботинская. Но при этом, в носиться ещё к финальным фазам развития поздне-
отличие от мнений отечественных учёных, он чётко чернолесской культуры 4.
разграничивал позднечернолесские и жаботинские Современный уровень исследований показывает,
древности, отмечая, что только отсутствие сопоста- что хронология фаз жаботинского этапа зависит как
2
Собственно, такой “удобный” взгляд на Жаботинское поселение, когда очень давно опубликованные нестратифици-
рованные “пять черепков” из Жаботинского поселения сначала широко датируются в рамках середины 8. – середины
7. или даже 7.-6. в. до н.э., а затем привлекаются для обоснования выдвинутых своих концепций, продолжает ещë
оставаться в специальной литературе. В качестве примеров можно привести несколько работ, вышедших из печа-
ти в последнее время: – мнение о том, что в основе жаботинских поселений имеются материалы чернолесские и
наоборот, однако без подтверждения конкретными материалами (Бруяко 2005, 52 и сл.); – привлечение жаботинских
черепков с датировкой их 8.-7. вв. до н.э. для обоснования хронологии горизонтов степных киммерийских памят-
ников (Махортых 2005, 119 и сл. – со ссылками на работу Е.Ф. Покровской 1973 г. или обобщающую работу 1983 г.
А.И. Тереножкина и В.А. Ильинской, в которых эти черепки так детально не датируются); – из последнего: красивая
фраза «о Жаботине в традиционном понимании» (Романчук 2008, 322). Здесь хотелось бы знать, что стоит за «тра-
диционным пониманием Жаботина», потому что как показывает обширная историография, частично привлечённая
в настоящей статье, как раз отсутствует как традиционное (читай, единое!) понимание Жаботина, так и единство
мнений исследователей на жаботинский этап (и тут при всём желании ссылок к этому не наберётся).
3
Опорные памятники для РСК-1, по Г. Коссаку и И.Н. Медведской – это жаботинские курганы № 2 и 524, а по Е.Ф.
Покровской, В.А. Ильинской и А.И. Тереножкину, жаботинские курганы составляют третью хронологическую груп-
пу жаботинского этапа (Покровская 1953а; Ильинская 1975, 71; Тереножкин, Ильинская 1983, 234).
4
Это “старая-новая” традиция была “закреплена” ещё в 1979 г. на симпозиуме «Вопросы происхождения и хроноло-
гии скифской культуры» (Ленинград, 1979), где были представлены и новейшие на то время разработки по вопросам
формирования, развития и хронологии культур предскифского и раннескифского времени Лесостепи. В качестве
одного из итогов симпозиума стало положение о неправомерности выделения раннежаботинского этапа как проме-
жуточного между чернолесской культурой и памятниками раннескифского времени. «Материалы, обычно помещае-
от датировок культур ранне- и среднегалльштаттско- ещё до или параллельно с появлением раннескиф-

го круга (по материалам керамики), так и от дат ново- ского комплекса.
черкасского и раннескифского комплексов, имеющих Именно из корректного решения вышеобозна-
отличные от «керамической системы» привязки, – но ченной проблемы может последовать и решение
тогда расхождения между датировками одних и тех целой серии остальных вопросов этнокультурного
же памятников могут достигать интервалов от 50 до характера, имеющих первостепенное значение для
200 лет (Дараган 2004, 86-88). И в такой ситуации оче- истории этого региона. Установление соотношения
видно, что методологически необходимо проводить Чернолесья и Жаботина позволяет смоделировать
перекрестную (сравнительную) датировку, уточняя процесс культурогенеза в Среднем Поднепровье в
хронологические позиции всех привлекаемых для раннем железном веке и внести принципиальные
сравнения комплексов. Но важно отметить, что в этом уточнения в содержание переходных этапов в рам-
случае средствами контроля (sic!), как при переста- ках конкретных культурных горизонтов. И одним
новке, группировке, так при уточнении хронологии из средств для достижения этой цели может явить-
лесостепных и степных памятников (в том числе по- ся анализ материалов и разработка хронологии Жа-
гребальных), когда это возможно, должна служить ботинского поселения, как эталонного памятника
керамика (Медведская 1994, 127), а основной хроно- раннего железного века Юго-Восточной Европы.
логической характеристикой вещей будет время их ис- Следует отметить, что материалы Жаботинского
пользования, что показывает стратиграфия поселений поселения стали доступны для изучения лишь в по-
(Бажан, Еременко 1992, 18). следние несколько лет. Сохранившаяся керамическая
Сейчас уже понятно, что изучение жаботинско- коллекция и вещевой инвентарь были обработаны и
го этапа представляет собой широкий блок иссле- сопоставлены с полевыми дневниками, чертежами
довательских задач, одним из аспектов которого и полевыми отчётами; и также были выделены ком-
является вопрос о том, что следует понимать под плексы и уточнены все случаи стратиграфических
жаботинским этапом: ситуаций. На основе всей совокупности проана-
– возможно, это инновации раннескифского време- лизированных данных, в сопоставлении с новыми
ни или же изменения, произошедшие в материальной аналогиями и датировками, М. Дараган предложила
культуре Чернолесья, выразившиеся в образовании периодизацию и хронологию Жаботинского поселе-
особого жаботинского горизонта. Иными словами, ния, максимально согласованную с региональными
это появление раннескифского комплекса в черно- периодизациями и новейшими европейскими, вос-
лесской культуре Лесостепи, и тогда только с этого точноевропейскими и передневосточными хроно-
времени можно начинать новый культурный отсчёт; логическими схемами. Основные выводы прове-
– или же жаботинский этап – это новое культур- дённого нового исследования были представлены
ное явление, по целому ряду параметров отличаю- в защищённой в 2006 г. кандидатской диссертации
щееся от чернолесской культуры и образовавшееся и доступны для обсуждения (Дараган 2006а; она
мые в этот этап, не имеют существенных отличий от чернолесских, и поэтому могут рассматриваться как наиболее
позднее проявление чернолесской культуры. Жаботинскими же следует считать только те памятники, которые от-
носятся к раннескифской поре» (Мелюкова, Смирнова 1981, 331-332). И далее, согласно Г.И. Смирновой: «В связи
с трехфазовым разделением раннескифской культуры считаем необходимым остановиться на месте «жаботинского
этапа» в рамках этой схемы. Среди исследователей существует более или менее единое мнение, что «жаботинский»,
точнее «раннежаботинский», этап является переходным от позднечернолесской культуры к скифской. Поэтому не
случайно ими используется обозначение «позднее Чернолесье – Жаботин», под чем подразумевается только ко-
нец позднего Чернолесья, совпадающий с Жаботиным. В 1989 г. А.И. Мелюкова внесла уточнения в понимания
этих культурно-хронологических терминов, сказав о раннежаботинском этапе, как о позднейшем времени развития
чернолесской культуры (Мелюкова 1989, 24-25). Считая такое совмещение обоснованным, во избежание путаницы
между поздним Чернолесьем, являющимся вторым сравнительно длительным этапом развития чернолесской куль-
туры в целом, вместо «позднейшего Чернолесья» было бы более правильным говорить о «финальной фазе позднего
Чернолесья», приравненной к раннежаботинскому этапу. Для материальной культуры финального Чернолесья – ран-
него Жаботина характерно сочетание архаического скифского инвентаря с предскифским, при преобладании вещей
новочеркасского типа, что в рамках хронологической схемы РСК позволяет относить памятники раннежаботинского
круга к 1-му РСК (Медведская, 1992, 87)» (Смирнова 2002, 217-218). Здесь возникает закономерный вопрос: если
ранний Жаботин (или даже финальная фаза позднего Чернолесья по Г.И. Смирновой) – это РСК-1 с опорными по-
гребальными памятниками жаботинскими курганами 524 и 2, то чем же тогда могут являться ещё две более ранние
фазы Жаботина, соответствующие погребальным памятникам типа Тенетинки (1-ая фаза) и Константиновки, Квит-
ки, Ольшаны и т.д. (2-ая фаза) – неужели это «чистое» позднее Чернолесье?
же 2006b), а также нашли отражение в нескольких раннегалльштаттским горизонтом. Формирование

опубликованных работах (Дараган 2004а, 86-92; материального комплекса жаботинского этапа Сред-
Daragan 2004b, 55-146; Дараган 2005а, 283-296; она него Поднепровья одновременно и взаимосвязано с
же 2005b, 12-18; она же 2005с, 229-269). М. Дараган образованием среднегалльштаттских культур в Юго-
готовит также полную публикацию материалов из Восточной Европе (Дараган 2006а; она же 2006b).
старых раскопок Жаботинского поселения. Этот подход стал определяющим и для обоснова-
Исходя из целей настоящей статьи, отметим здесь ния хронологических рамок наиболее раннего гори-
следующее. На поселении были выделены три хро- зонта Жаботинского поселения. Но даты Чернолесья,
нологических горизонта: Жаботин-I, Жаботин-II и сопоставление чернолесских материалов со средне-
Жаботин-III, – которые маркируют отдельные хро- дунайскими образцами и т.д. – это только одна грань
нологические ступени (I, II и III) жаботинского эта- хронологических наблюдений. Вторая – это непо-
па. Изучение материальной культуры Жаботинского средственные артефакты из стратифицированных го-
поселения позволило установить культуроопределя- ризонтов и комплексов Жаботинского поселения, со-
ющие элементы жаботинского этапа, выделяющие держащих керамику двух групп: первая группа – это
его из массы синхронных и диахронных древностей, керамика, которую можно рассматривать в контексте
а также поставить вопрос о культурном и хроно- непосредственного влияния со стороны поздней
логическом разграничении культуры Чернолесья культуры Козия-Сахарна (этап Сахарна IIb) и вторая
и Жаботина в Среднем Поднепровье. Сравнитель- – прямые импорты из культурного массива Басарабь.
ный анализ материальной культуры Жаботинского Именно такие материалы позволяют уверенно дати-
поселения и древностей чернолесской культуры ровать ранний Жаботин началом 8. в. до н.э.
Среднего Днепра показал, что 72,1% обновлённого Объединение авторов в связи с Жаботиным.
материального комплекса (инновации с отрицатель- Как известно, большая часть материалов, особенно
ной традицией + инновации с положительной тра- это касается массовых находок, каковыми является
дицией) свидетельствуют не только об ином хроно- керамика, используется исследователями пока ис-
логическом срезе, но и о новом качестве этого среза. ключительно по публикациям (многие из коллек-
Чернолесская культура с выделенным для неё диа- ций только так и доступны). Факт этот остаётся
гностирующим комплексом, как явление, в Среднем весьма неутешительным особенно в отношении
Поднепровье прекращает своё существование с фи- поселенческого материала: в подавляющем боль-
налом своих городищ. Если рассматривать черноле- шинстве публикуются всего несколько черепков
скую культуру как определённую совокупность зна- из тысяч, а то и десятков тысяч, что, конечно, про-
чимых и незначимых признаков, то она, как целост- диктовано объективными причинами. Эти отобран-
ность, исчезает раньше, чем отдельные связанные с ные черепки зачастую публикуются без контекстов
ней элементы – и по этой причине отдельные катего- (условия нахождения, сопровождающий материал
рии материальной культуры ещё могут встречаться и прочее) – ... и на основе таких фрагментов очень
и в последующее жаботинское время5. часто всё-таки делаются глобальные исторические
Но в целом материальный комплекс жаботин- выводы и предлагаются некие этногенетические
ского этапа рассматривается как новое культурное интерпретации. Но даже при возможно полных из-
явление с субстратной чернолесской основой. Он даниях материалов остаётся ещё один банальный
является составляющей частью иной культурной факт. Рисунок – это всего лишь рисунок (особенно
системы, ориентированной на стандарты культур во много раз уменьшенный и без сопровождающих
среднегалльштаттского облика, тогда как культу- фотографий). И тогда возникает закономерный во-
рогенез чернолесской культуры напрямую связан с прос о степени доверия таким исследованиям6.
5
Таким образом снимается противоречие, вытекающее из предлагаемого отдельными исследователями фактического равенства
между финальной фазой позднего Чернолесья и ранним Жаботиным. Это означает, что в отдельных (в том числе глубинных)
областях правобережной приднепровской лесостепи некоторые позднечернолесские памятники (комплексы, элементы,
артефакты) могли существовать и позже рубежа 9.–8. вв. до н.э., но уже в совсем ином новом времени жаботинского 1 этапа.
6
В качестве конкретного примера, что для сравнительного анализа необходимо знать и “держать в руках” материалы,
можно привести сравнение между мисками с широким отогнутым краем из Немировского городища и горизонта
Жаботин-II (миски 2-го типа). Если следовать опубликованным рисункам (Немиров – Смирнова, 2001, рис. 4-5; 6,1-11;
Жаботин – Daragan 2004b, Abb. 15; 16,1-4; 17, 4-6; 48,1-6.16.18), то они фактически одинаковы. Однако на самом деле
показывают отличия по четырём пунктам: 1) немировские миски намного больше и имеют в 2 раза большую ширину
отогнутого края (6 к 3 см); 2) немировские, в отличие от жаботинских мисок, не имеют чётко выраженных граней (они
видны только в плане); 3) немировские имеют глянцевое лощение, тогда как лощение на жаботинских экземплярах
намного скромнее; 4) немировские миски не имеют косых каннелюр. Выявленные отличия позволили поставить вопрос
о разном происхождении немировских и жаботинских мисок.
В отличие от описанной ситуации оба автора на- культуры Сахарна7. Устанавливая степень и харак-
стоящей статьи работают с материалами непосред- тер присутствия (= сопоставительный анализ) ран-
ственно. Кроме материалов чернолесских и жабо- негалльштаттских компонентов в каждой из этих
тинских памятников Среднего Поднепровья (го- культур с опорой на существующую периодизацию
родища Адамовское, Калантаевское, Чернолесское, Сахарны, мы сможем выделить определённые со-
Залевки, Лубенецкое и, частично, Субботовское и впадения или несовпадения между ними. Что ведёт
Московское; поселения Орловец, Крещатик, а также к выявлению степени близости между Черноле-
собственно Жаботинское поселение), которые были сьем Днепра, Чернолесьем Днестра и Жаботиным
просмотрены и сопоставлены. Авторы также не по Днепровского бассейна и, в конечном итоге, по-
публикациям знакомы и с материалами Днестра зволит установить их относительную хронологию.
(позднечернолесские памятники Днестровка-Лука, Настоящая же статья преследует конкретную цель:
Комаров, Григоровское городище и поселения его определить посредством позднесахарнянских (и ба-
округи). К тому же одним из авторов настоящей сарабских) импортов следующее – имеет ли реаль-
статьи было раскопано немало сахарнянских па- ные основания датировка Жаботинского поселения
мятников и также обработаны сохранившиеся шол- уже первой половиной 8. в. до н.э. Поэтому в настоя-
дэнештские материалы из ранних раскопок А.И. щей статье акцент сделан на более детальном рас-
Мелюковой и В.Л. Лапушняна. Поэтому предлагае- смотрении тех ранних материалов из эпонимного
мые здесь сравнения имеют под собой базу из ре- поселения (горизонт Жаботин-I), которые могут
альных материалов – хотя отметим, что наши суж- интерпретироваться как прямые импорты или быть
дения и выводы являются авторскими и, конечно, сопоставлены с керамическими изделиями культу-
могут быть поддержаны, дополнены или изменены ры поздней Сахарны.
и опровергнуты коллегами.
Здесь же считаем нужным подчеркнуть следую- Новые периодизации Сахарны и Жаботина
щее. В связи с заявленной тематикой важно, что (рис. 1)
и для региона Среднего Днестра, и для лесостепи Сахарна. Основы новой периодизации культуры
Правобережья Днепра авторами настоящей статьи Сахарна были заложены при анализе сахарнянских
были предложены схемы локальных периодизаций и шолдэнештских материалов городища Глинжень
(рис. 1). Тем самым мы акцентируем этапность ис- II-Ла Шанц, когда впервые были выделены поздние
следовательской процедуры: пока не установлена сахарнянские, а также смешанные сахарнянско-
внутренняя региональная периодизация, все анало- шолдэнештские комплексы середины 8. в. до н.э.
гии для отдельных черепков не имеют смысла. (Гольцева, Кашуба 1995, 32-37). Последовавшее да-
И здесь важен новый подход к проблеме сахарнян- лее изучение всех раскопанных к 2000 г. сахарнян-
ских влияний на чернолесскую культуру и Жаботин ских памятников привело не только к созданию пе-
из лесостепного Правобережья Днепра, который риодизации культуры Сахарна, но также была пред-
был предложен и применён при обработке керамики ложена новая концепция культурно-исторического
Жаботинского поселения (Дараган 2006b). Это пред- развития в Среднеднестровском бассейне в начале
ложенный и успешно применëнный В.В. Рубаном I тыс. до н.э. Так, на основе стратиграфических на-
(1991, 184-185) метод стратиграфического исключе- блюдений, типологии керамики и инвентаря, а так-
ния. Последний состоит в сопоставлении керамики же сравнительного анализа материалов погребений
из диахронных памятников, что позволяет весь мас- и поселений, были выделены три хронологические
сив определённой категории материала расчленить на группы: ранняя и поздняя группы культуры Сахар-
более компактные хронологические группы, соответ- на, а также сахарнянско-шолдэнештские комплек-
ствующие отдельным этапам эволюции керамики. сы переходного характера. Временные границы
В применении к заявленной проблеме метод стра- этих комплексов были тогда определены в преде-
тиграфического исключения означает следующее. лах второй половины 10. – середины 8. в. до н.э.
Для позднечернолесской культуры и раннежабо- (Кашуба 2000a, 351-352).
тинского горизонта Среднего Днепра, а также позд- Дальнейшие исследования и найденные новые
нечернолесской культуры Среднего Днестра отме- аналогии для сахарнянского вещевого комплекса,
чены влияния со стороны раннегалльштаттской понижение датировок сахарнянских и шолдэнешт-
7
= восточного варианта Сахарна культуры Козия-Сахарна (далее – культура Сахарна).
Рис. 1. Синхронизация обновлëнной европейской хронологической схемы времени поздней Урненфельдеркультур

и классической Галльштаттской культуры с периодизациями культуры Сахарна, Жаботинского поселения и этапами
раннескифской культуры Северного Причерноморья (по Kossack 1987; Hennig 1995; Pare 1999; Metzner-Nebelsick 2002;
Alekseev u.a. 2002; Смирнова 1985; Медведская 1992; а также авторы статьи).
ских изделий-хроноиндикаторов, а также синхро- Шолдэнешть I – рубеж 9.–8. вв. – первая четверть
низация с обновлённой галльштаттской хроноло- 8. в. до н.э. Таким образом, классическая культура
гической схемой для Средней и Юго-Восточной Сахарна представлена периодом еë развития, обо-
Европы позволяют сдвинуть в сторону удревнения значенным как фаза Сахарна II (рис. 1)8.
выделенные в Среднеднестровском бассейне хро- Жаботинское поселение. На основании анализа
нологические группы (Kašuba 2006, 213 u.a.; она же стратиграфии и планиграфии исследованной части, а
2007а, 369 u.a.; она же 2007b, 84-86; она же 2008а, также распределения морфологических групп кера-
37 ş.u.; она же, im Druck). Культура Сахарна охва- мики по различным раскопам поселения, были вы-
тывает период от конца 11. до самого начала 8. в. делены основные хронологические фазы с относя-
до н.э., соответственно: Сахарна I – конец 11.–сере- щимися к ним сооружениями. Получена достаточно
дина 10. в.; Сахарна IIа – середина 10.–вторaя чет- чёткая картина, свидетельствующая о наличии трёх
верть/середина 9. в.; Сахарна IIb/поздняя Сахарна явных последовательных фаз (= горизонты I-III), от-
– середина–конец 9. в.; Сахарна-Шолдэнешть/ ражающих этапы жизни на Жаботинском поселении
8
Обоснование уточнённой периодизации культуры Сахарна, а также новая периодизация культуры Шолдэнешть
будут опубликованы в отдельной работе М. Кашуба.
и последовательность накопления материальных ной линией; г) четырёхзональные пояски орнамента

остатков (Daragan 2004b, 100 u.a.; Дараган 2006a; она с центрическим (розеточным) построением узора.
же 2006b). Важно подчеркнуть несколько признаков, позво-
Жаботинское поселение охватывает период от на- ляющих в керамических массивах на Правобережье
чала 8. до середины 7. в. до н.э., соответственно, Жа- Днепра отделять позднесахарнянские влияния (эта-
ботин I – начало–первая половина 8. в.; Жаботин II – пы Сахарна IIb и Сахарна-Шолдэнешть) от более
вторая половина–конец 8. в. и Жаботин III – начало– поздних комплексов. Во-первых, в геометрических
первая половина 7. в. до н.э. (рис. 1). узорах на керамике и этапа Сахарна IIb, и следую-
Периодизации Сахарны и Жаботина в их воз- щего этапа Сахарна-Шолдэнешть/Шолдэнешть I
можной взаимосвязи. Согласно предложенным пе- фактически отсутствует клетчатая штриховка фигур
риодизациям (рис. 1), совмещение периодов быто- (например, Кашуба 2000а, рис. XXXVI, Б; XXXVII,
вания Сахарны и Жаботинского поселения попадает Б; она же 2000b, рис. 4-10; она же 2003, рис. 2-7;
на временной отрезок около 800 г. до н.э. Именно в как исключение – фр. из ямы 1 раскопа I поселения
этот период раннегалльштаттская культура Сахар- Сахарна-Циглэу, Niculiţă, Nicic 2008, 215, fig. 7,14).
на прекращает своё существование. Поэтому вы- Да и доля клетчатой штриховки фигур в узорах на
явление характерных признаков культуры поздней керамике, которую без сомнения можно относить
Сахарны на раннем этапе Жаботинского поселения к басарабскому импорту, очень мала, что убеди-
будет означать реальное совмещение в определённом тельно демонстрируют материалы Глинжень II-Ла
временном диапазоне поздней Сахарны и горизонта Шанц (Гольцева, Кашуба 1995, табл. LXVI-LXXI;
Жаботин-I. Это, в конечном итоге, и даст дополни- Кашуба 2003, рис. 7).
тельное обоснование для времени возникновения Второй весьма показательный признак в орна-
Жаботинского поселения. ментации лощёной посуды, но уже являющийся
спецификой жаботинского этапа на Правобережье
Местная и импортная керамика на Жаботин- Днепра – это т.н. щёточка. По всей вероятности,
ском поселении (фаза Жаботин-I) она появилась в результате имитации местными
Что такое поздняя Сахарна в свете заявлен- гончарами (работавшими и на Жаботинском по-
ной темы? Здесь логично сделать акцент на кера- селении, и на других памятниках жаботинского
мическом комплексе поздней Сахарны и, особенно, этапа) сложных заштрихованных геометрических
на специфике лощёной посуды. фигур, линии которых были выполнены в штам-
Основные черты лощёной посуды поздней Са- пованной технике (Кашуба 2002, 222-223). То, что
харны (этап поздняя Сахарна/Сахарна IIb) (рис. 2): щёточка представляет собой локальную северо-
1) в формах корчаг, черпаков и кубков: причерноморскую специфику в узорах на лощёной
удлиняется шейка и, напротив, тулово становит- керамике, которая характерна, в первую очередь,
ся раздутым и приплюснутым так, что сосуд приоб- для Правобережья Днепра, хорошо подтверждает
ретает приземистые пропорции; её фактическое отсутствие на лощёной керамике
2) в орнаментации: памятников жаботинского времени на Среднем
– значительно увеличиваются площади поверх- Днестре. Так, известно всего лишь несколько слу-
ностей сосудов, покрытых узором; чаев применения щёточки в узорах на керамике
– в технике исполнения преобладает из Григоровского городища (Смирнова 1983, рис
резьба+штамп, значительно увеличивается доля 2,1). Последнее, на наш взгляд, представляет со-
зубчатого штампа, а также фигурные штампы бой исключение, подтверждающее, что в исполне-
становятся более разнообразными (серповидный, нии местными гончарами орнаментальных схем на
омегообразный, дельтаобразный, розеточный и лощёной керамике щёточка могла заменять собой
прочее); штампованную технику в узорах.
– появляется геометрический узор на внутрен- Ещё один признак – это т.н. “зерновой” узор, от-
ней стороне отогнутых венчиков корчаг, появляется сутствующий на керамике позднесахарнянских, да
узор на мисках и поясок узора на шейке черпаков и и шолдэнештских памятников.
кубков; Таким образом, базируясь на признаках поздней
– геометрический узор усложняется и появляются: Сахарны и Сахарны-Шолдэнешть, с учётом отсут-
а) многорядные закрытые пояски, б) сложные ком- ствия/наличия клетчатой штриховки, щёточки и
позиции, состоящие из множества различных ком- “зернового” узора, в материалах Жаботинского по-
понентов; в) новые композиции ленточного узора, селения можно выделять наиболее ранний пласт, в
например, с центральной незаштрихованной лома- том числе и позднесахарнянские импорты.
Рис. 2. Лощëная керамика культуры поздней Сахарны (выборка). 1,2,5,7,12-14 – Сахарна-Циглэу, раскоп I (1-скопл.
кер. 1; 2,12,15-яма 2; 5,14-яма 9; 7-яма 4; 13-яма 6); 3,4,6,8,10 – Алчедар III, раскоп IV, второй горизонт (3,6,8-яма 76;
4-яма 97; 10-яма 133); 9 – Алчедар, могильник, ящик III; 11,15 – Глинжень II-Ла Шанц (11-рит.скопление 1; 15-рит.
скопления 12 и 13) (1,2,5,7,12-14 – по Niculiţă, Nicic 2008; 3,4,6,8-10 – по Кашуба 2000а; 11,15 – по Гольцева, Кашуба
1995).
Горизонт Жаботин-I и его характеристики. К ведущим типам местной лощёной (столовой)

За все годы раскопок (1950-1951, 1953, 1957-1958 керамики относятся:
и 1972) на Жаботинском поселении было заложе- 1. Корчаги (часто больших размеров) с сильно
но 22 раскопа, ряд шурфов и не менее 15 разведы- отогнутым наружу венчиком, короткой вогнутой
вательных траншей9 общей площадью более 4000 или конической шейкой, шаровидным туловом и
кв.м (рис. 3). Исследовано 13 жилых, 2 культовых небольшим дном – типы 1-2. В обоих типах вен-
и 12 хозяйственных сооружений, остатки очагов, чики плавно отогнуты, край их, в основном, за-
печей и каменных вымосток10. К числу раскопов, круглён или приострён. Часто венчики украшены
содержащих материалы горизонта Жаботин-I, от- резным и штампованным орнаментом – различного
носятся раскопы 1, 2, часть материалов раскопов 6, рода косыми, прямыми или овальными удлинённы-
19, 7 и 22, 21, яма № 1 раскопа 20, яма 1 раскопа ми насечками, которые бывают одинарными, двой-
17, яма 4 раскопа 12, а также ранние материалы ными или тройными. Иногда узор покрывает всю
представлены в яме № 1 раскопа 19, землянке рас- отогнутую площадь, иногда – это тройные полосы,
копа 16, а также в комплексах (яма № 1 раскопа 18 образующие в вершинах треугольники. Другим ви-
и землянка раскопа 18), перекрытых комплексами дом штампованной орнаментации был S-овидный
горизонта Жаботин-II. штамп. Резной декор представлен отдельными по-
Керамику горизонта Жаботин-I по своему про- лосами, зигзагами, треугольниками, пересекаю-
исхождению можно разделить на местную северо- щимися линиями (размеры: Дв средний 25 см, Дт
причерноморскую (позднесахарнянские импорты 32 см, Дд 12 см) (рис. 4,В/11-13; 5,6.9-11; 6,2.6.14;
и подражания11, локальная посуда Правобережно- 7,13.16; 8,12.14; 10,7.11; 11,7.9.11.12; 13,3-7).
го Поднепровья) и импортную, среднедунайскую Корчаги типа 1 составляют сосуды с плавно
(культурного комплекса Басарабь) (рис. 4-13). отогнутым венчиком, короткой вогнутой шейкой,
Характеризуя весь комплекс местной северопри- широко раздутым туловом, диаметр которого пре-
черноморской керамики в её совокупности, можно вышает диаметр по венчику. Здесь отметим нали-
отметить, что она представлена грубой (кухонной) чие упора, который, как правило, расположен на
и лощёной (столовой и, возможно, тарной) посудой плечиках сосуда выше максимального диаметра
(рис. 4-6; 7,6-18; 8; 10; 11,2-9.11.12; 12,2-7; 13). тулова. Корчаги этого типа всегда богато укра-
Среди местной грубой (кухонной) посуды это- шены пластическим и геометрическим резным
го горизонта (рис. 4,А/1-10) преобладают сосуды, и штампованным узорами. Среди пластического
выделенные в I тип. Это горшки тюльпановидно- декора встречаются налепной валик, расчленён-
го профиля с плавно отогнутым наружу венчиком, ный косыми штампованными насечками, а также
край которого заострён или закруглён, вогнутой симметрично расположенные 2-4 выступа-упора
высокой шейкой и выпуклыми плечиками; окру- (плоские цилиндрические, округлые плоские или
глобокое тулово плавно сужается к относительно с выемкой посредине, подтреугольные, направлен-
небольшому дну без закраины; поверхность жел- ные вверх роговидные, а также петлевидные упоры
товатого или светло-коричневого цвета, хорошо или ручки). Такие корчаги украшались по внутрен-
заглаженная или подлощенная; размеры: В 16- ней отогнутой части венчика или по краю венчика
30 см, Дв 12-17 см (реже до 21), Дд 8-10 см (рис. резным или штампованным узором. Основной узор
4,А/1.3.6.8.10). Как правило, по венчику они снаб- находился на середине высоты шейки и в верхней
жены неваликовым декором (проколы и наколы, части тулова (рис. 5,9).
защипы, насечки), составляющим от 78% (р. 7) до Корчаги типа 2 составляют сосуды с удлинённой
100% (р. 19) и валиковым декором на плечиках, высокой цилиндрической или вогнутой шейкой,
реже пальцевыми вдавлениями. сильно отогнутым наружу венчиком (край кото-
9
Как следует из схем чертежей отчёта 1972 г. А.И. Тереножкина и В.А. Ильинской, ими было заложено не менее 15
траншей, судя по масштабам общей площадью около 400 кв.м, но в тексте отчёта приведены данные только об одной
из траншей (Тереножкин, Ильинская 1972).
10
С 2008 г. раскопки на Жаботинском поселении возобновлены.
11
Используя термин “позднесахарнянские импорты”, тем самым авторы акцентируют масштабы и значительный вклад
культуры поздней Сахарны (Сахарна IIb, а также Сахарна-Шолдэнешть) в материальный комплекс раннего Жаботи-
на. Конечно, для утверждения, что отдельные позднесахарнянские фрагменты действительно являются импортами,
т.е. привезены из Среднеднестровского бассейна, необходимы серии петрографических анализов керамики. Возмож-
но, такие анализы будут сделаны в ближайшем будущем.
Рис. 3. План Жаботинского поселения с местоположением раскопов (рабочий вариант) (по Дараган 2000b).
рого закруглён), удлинённо овальным туловом и ники. В некоторых случаях резной орнамент (реже
невыделенным дном. Диаметр венчика равен или штампованный) наносился на наружную сторону
превышает диаметр тулова. Налепы также распо- миски. В качестве дополнительного орнаменталь-
ложены несколько выше максимального диаметра ного мотива мисок этого типа, применялась пласти-
тулова. Такие корчаги украшались как комбиниро- ческая орнаментация – одинарные или спаренные
ванным (резьба+штамп), так только резным геоме- выступы-налепы по краю бортика миски, которые,
трическим орнаментом. как правило, сочеталась с резной штампованной
2. Черпаки 1 типа – это широко открытые глу- орнаментацией. Реже пластический орнамент при-
бокие сосуды с S-овидным профилем и невысо- менялся самостоятельно (рис. 4,В/16.20.24; 11,4;
кой петельчатой ручкой, овальной в сечении, с 13,8.10). Миски 1 типа также доминируют на рас-
гвоздевидным отростком на перегибе, а также с копах и комплексах первого горизонта, где преоб-
умбоном-углублением на дне. Их отличительной ладают орнаментированные (преимущественно
чертой является высокая прямая неорнаментиро- штампованным декором) образцы: от 42% (р. 2) до
ванная шейка. Обычно черпаки этого типа в наи- 67% (р. 22).
более расширенной части тулова имеют широкий Второй тип (II) представлен усечённо-
орнаментальный пояс, ограниченный горизонталь- коническими (сферическими) мисками с загнутым
ными линиями. Орнамент внутри этого пояса со- внутрь закруглённым или заострённым краем (Дв
стоит из различных геометрических композиций: 22-28 см, В 15-30 см). На мисках этого типа гори-
треугольников, четырёхугольников, вертикальных зонта Жаботин-I большей частью известна толь-
или косых лент, зигзагов, заштрихованных рядов ко пластическая орнаментация (рис. 4,В/25; 6,23;
линий, идущих параллельно или накрест. Наряду 8,8.13; 11,3)
с геометрическим узором, встречаются черпаки, Геометрическая орнаментация местной ло-
украшенные только штампованным орнаментом щёной посуды горизонта Жаботин-I выделяется
или комбинированным (резьба+штамп). Орнамент следующими характеристиками (рис. 4,В/11-26; 5):
зачастую заполнен белой, реже красной пастой 1. Преобладают выполненные в резной технике
(рис. 4,В/15.19.23.26). Этот тип в комплексах и рас- узоры, при этом практически все геометрические
копах I горизонта Жаботинского поселения состав- фигуры заполняются сплошной «клетчатой» штри-
ляет абсолютное большинство (Daragan 2004b, 63, ховкой (рис. 4,В/11-13.16.24; 5,2.3.5.6.9-11; 7,6.9.14;
Abb. 4-5). Имеется важное статистическое наблю- 10,11);
дение, связанное с оформлением ручек черпаков. С 2. Все виды узора заключены в замкнутые го-
черпаками I типа соотносятся широкие и плоские, ризонтальные пояса (одно, реже многорядные),
вытянуто-овальные в сечении ручки, зачастую ограниченные с двух сторон резными линиями или
украшенные резным (линейным) или штампован- оттисками штампа (рис. 4,В/11-13.16.19.20.24.26;
ным (зубчатым) орнаментом (рис. 5,8; 6,5.19; 8,11; 5,4-6.9.10; 6,1.3.22; 7,6-18; 8,12; 10,2.11; 11, 3.8; 12,
13,11). Именно такие ручки на черпаках I типа были 2.4.7; 13,2.3);
снабжены цилиндрическими отростками с прямым 3. Применяется четырёхзональное деление орна-
или расплющенным верхом (последние относятся ментального поля в пределах пояса, иногда «розе-
к т.н. гвоздевидным) (рис. 6,5.19; 12,2); точное» построение орнаментальных композиций
3. Миски 1 типа усечённо-конической (реже по- (рис. 4,В/11-13.16.19; 5,1.9; 6,4.20.24; 10,7; 11,8;
лусферической) формы с косо срезанным или пря- 12,7; 13,3);
мым краем и плоским небольшим дном (Дв 15-45 4. Появляется резной и штампованный (линей-
см, В до 20 см). Подавляющее большинство мисок ный) узор на внутреннем крае отогнутых венчиков
этого типа имеет сравнительно небольшую ширину сосудов (рис. 5,6.9; 4,В/16.20.24; 8,10; 10,11; 11,4.7;
края (1-1,5 см). У некоторых из них венчик имеет 13,8);
небольшой выступ внутри. Основной вид орнамен- 5. Из типичных штампов самыми распростра-
тации, нанесённой на срезанный край, – это штам- нёнными являются зубчатый и кольчатый, а также
пованный и резной орнамент. Мелко- и крупнозуб- достаточно массово представлен S-овидный штамп
чатый штамп обычно нанесен в виде косых линий. (особенно в раскопах 2, 7, 19 и 22):
Иногда штапы представлены овальными штампо- – зубчатый штамп использовался в линейном
ванными оттисками с зубчатым делением внутри узоре как отдельный элемент на краях мисок и
или S-овидными оттисками по краю бортика. Рез- черпаков, но преобладает комбинированный ор-
ной орнамент, нанесённый по краю бортика, – это намент, когда штампованные линии в комбинации
также косые линии, иногда образующие треуголь- с резным узором применялись как ограничители
Рис. 4. Жаботинское поселение. Керамический спектр горизонта Жаботин-I. А/1-10 – грубая кухонная керамика;
В/11-26 – лощëная керамика: 11-13 – орнаментальные фризы корчаг, 16,20,24 – миски 1 типа, 15,19,23,26 – черпаки 1
типа, 25 – миска 2 типа (по Дараган 2000b).
и разделители (рис. 4,В/11.12.15.17.18.22.23.26; – S-овидный штамп встречен в различных вари-

5,1.4.9; 6,9.10.12.18-20; 7,6.8-12.17.18; 8,9.11; 9,1; антах (горизонтальный, вертикальный, наклонный,
10,3.5.7.9; 11,2.5.7; 12,4.5; 13,2.4.6.8-11); зеркальный), составлял горизонтальные линии, пи-
– кольчатый штамп – доминируют одинарный рамиды и нередко наносился в вершинах и углах
или простой кольчатые штампы, оттиски которых геометрических фигур и ломаных линий (рис.
составляли горизонтальные линии, пирамиды и 4,В/15.17.26; 5,9.11; 6,11.13.14; 7,6.9.12.13.15.16;
зачастую имелись в вершинах и углах геометриче- 8,9; 10,9.11; 11,4; 12,3-5; 13,2.7);
ских фигур и ломаных линий (рис. 4,В/21; 5,5.6.9.10; – штамп в виде зубчатого продольно или по-
6,4.8.12; 7,14.17; 12,6). Все эти разновидности на- перечно заштрихованного овала – в основном он
несения простого кольчатого штампа являются наносился на налепные валики, венчики с внутрен-
характерным приёмом именно жаботинской орна- ней стороны и края лощёной посуды (рис. 5,7);
ментации в Среднем Поднепровье. Из всех ранне- 6. К менее распространённым штампам отно-
галльштаттских культур с резной и штампованной сятся кольчатый двойной и кольчатый с точкой в
керамикой нанесение кольчатого штампа в углах центре. Единичными экземплярами представлены
геометрических фигур типично лишь для западно- штампы сердцевидный, круглый с косой насечкой,
го варианта Козия культуры Козия-Сахарна (László серповидный, омегообразный, дельтаобразный и
1972, fig. 7,7.8; 9,2.4.5; 10,1; 11,3.5.8.10; Iconomu розеточный (рис. 5,2.3; 13,1.11).
1996, fig. 9,3; 10,9, 11,1.4; 12,6; Кашуба 2000a, 311); Импортная, среднедунайская керамика и под-
– кольчатый штамп с крестом внутри – на Жа- ражания ей представлены фрагментами сосудов
ботинском поселении известно 7 фр. керамики, культурного комплекса Басарабь и подражаний им
орнаментированных таким штампом (раскопы 2, (комплексы – полуземлянка раскопа 2, землянка
7, 22) (рис. 4,В/14.18; 6,6; 13,4.5). В Среднем Под- раскопа 16, засыпка землянки раскопа 18, из куль-
непровье, кроме Жаботинского поселения, черпак турного слоя – раскопы 9, 14, 15):
I типа, орнаментированный зубчатым и оттисками 1. Фрагменты мисок с сильно загнутым внутрь
кольчатого штампа с крестом внутри, имеется в по- краем и округлым ребром в месте перехода от ту-
гребении № 158 могильника Тенетинка (Ильинская лова к устью. К этому варианту также относятся
1975, табл. XXVIII,6), а также известны обломок миски (полуземлянка раскопа 2), орнаментирован-
черпака с поселения жаботинского времени Гай- ные горизонтальным рифлением, образующим в
дамацкое II/Лубенцы (рис. 5,1)12 и черпак из погре- сечении ребро, а также горизонтальными и косы-
бения Жаботин-санаторий этапа Жаботин-I (рис. ми сплошными полосами штампованного волни-
5,4)13. Орнаментация этим штампом имеет важное стого орнамента, инкрустированного белой пастой
культурно-хронологическое значение. В черно- (рис. 7,1.2.5; 8.13; 9,4);
лесских памятниках Среднего Поднепровья такой 2. Фрагмент кухонного сосуда (полуземлянка рас-
декор отсутствует, но он известен на некоторых копа 2), представляющего собой цилиндрической
памятниках чернолесско-жаботинского времени горшок с ровно срезанным краем венчика и прямы-
Среднего Поднестровья (Григоровское городище ми стенками. Он снабжен двумя подтреугольными в
– Смирнова 1980, 46). Такой штамп характерен сечении налепными валиками непосредственно под
для всех раннегалльштаттских культур с резной и венчиком сосуда и овальным выступом налепом, и
штампованной керамикой Карпато-Подунавья (на- третьим валиком, расположенном в верхней трети
пример, западный вариант Козия культуры Козия- сосуда. Валики украшены косыми насечками. На
Сахарна – László 1972, fig. 9,5; 10,1; Hänsel 1976, уровне третьего валика имелись петельчатые ручки
Taf. 51,1-3; 52,3.6.7.9.11; VIII,1.3), в том числе типи- (рис. 7,3). Известны ещё несколько подобных, явно
чен для культуры Инсула-Банулуй (Morintz, Roman неместных кухонных сосудов (из раскопов 2 и 15),
1969, fig. 10,11; 14,11; Hänsel 1976, Taf. 19,11.19; орнаментированных косыми насечками, выступами-
XI,27). М.Т. Кашуба (2000а, 311) отмечает факти- налепами и небольшими петельчатыми ручками по
ческое отсутствие этого и S-овидного штампа на второму валику (рис. 4,А/8.9; 10,1), и, возможно, со-
лощëной керамике некоторых ранних поселений суд (из раскопа 14) с прямым, слегка отклонённым
культуры Сахарна, таких как Солончень-Хлиная и венчиком, прямой цилиндрической шейкой и разду-
Сахарна Маре, но он имеется на посуде позднеса- тым округлым туловом, которое сужается к неболь-
харнянских памятников фазы Сахарна IIb; шому дну. В месте перехода от корпуса к шейке он
12
Авторы благодарят Дмитрия Пефтица за предоставленную фотографию.
13
Материал готовится к печати М. Дараган.
Рис. 5. Орнаментированная лощёная керамика горизонта Жаботин-I, орнаментальные композиции и виды штампов
(выборка). 1 – пос. Гайдамацкое II/Лубенцы; 2,3,5-12 – Жаботинское поселение (2-р.18, слой; 3,5,7,11-р.1, наз.жил.;
6,9-р.2. полуземл.); 4 – погребение Жаботин-санаторий.
орнаментирован овальными налепными выступами крестами (рис. 5,8; 9,3). Мальтийские кресты изо-
(рис. 9,2). Декор округлым валиком и косыми на- бражались преимущественно на внутренней сторо-
сечками, а также ручками и выступами-упорами, не ручки черпаков15. Во всех случаях этот тип орна-
имеет аналогии, в первую очередь, в культуре Баса- мента представлен на черпаках 2 типа – т.е. мелких
рабь, где край венчика и валики украшались исклю- с высокой петельчатой ручкой, а чашечки черпа-
чительно косыми насечками (Gumǎ 1993, 220-228; ков украшены при этом радиальным орнаментом
Medović 1978, 167 и сл.). Прямые аналогии этим (Daragan 2004b, 74, Abb. 31,5.8; 32,8-11). В Среднем
экземплярам представлены в комплексах из погре- Поднепровье такие изображения известны на чер-
бений Ваюга-Песак времени Басарабь I – начала паках из кургана № 455 Макеевки и кургана № 219
Басарабь II (Popović, Vukmanović 1998, 32-38.61) и Тенетинка (Ильинская 1975, табл. XIX,4; XXXI,7),
Островул-Маре (Safta 1996, 1 и сл.). Именно такого ещё один фрагмент происходит из Трахтемиров-
вида насечки, как на трёх вышеупомянутых сосудах ского городища (Ковпаненко 1967а, рис. 7), а также
(рис. 7,3; 9,2), отсутствуют на безусловно местной из Калиновки, урочище Засриблянка (Ковпаненко,
кухонной керамике жаботинского времени и Подне- Шевченко 1981, рис. 6,9).
провья, и Поворсклья; Значительно большее распространение орна-
4. Фрагменты стенок корчаг и черпаков, укра- ментация ручек черпаков мальтийскими крестами
шенных мальтийскими крестами, которые на Жа- получила в раннескифское время в Поворсклье
ботинском поселении связаны даже не ранним (Западное Бельское городище и поселения По-
горизонтом Жаботин-I, а со следующим этапом жарная Балка, Лихачёвка, Мачухи и др.) (Андри-
– Жаботин-II14. Любопытны наблюдения в связи с енко 1992, рис. 8; Шрамко I.Б. 2006, рис. 6,18.19;
несколькими фрагментами от корчаги с большим 8,15.16; 10,20.22.25.35; Щербань, Рахно 2006, рис.
мальтийским крестом из землянки раскопа 16, за- 2,6; 4,2; 5,5.6). С мальтийскими крестами связаны
фиксированными в разных контекстах (тесто сосу- и резные «антропоморфные» изображения. Все из-
да – с большим содержанием мелкой слюды, при- вестные образцы таковых происходят тоже только с
дающей блеск подлощённой чёрной поверхности памятников жаботинского времени Поворсклья (не
– сильно отличается от теста остальной как столо- раннее этапа Жаботин-II) – поселения Лихачёвка и
вой, так и кухонной керамики): 1 фр. с узором, а Пожарная Балка16.
также 1 фр. придонной части и 1 фр. венчика най- Мальтийские кресты считаются одними из культу-
дены в землянке раскопа 16 (рис. 10,10). К тому же роопределяющих элементов культурного комплекса
1 фр. корчаги с таким же орнаментом (возможно, Басарабь и появляются только со второго его этапа
от этого же сосуда) обнаружен в засыпке землянки (Metzner-Nebelsick 1992, 362 u.a., Karte 3; Gumǎ 1993,
раскопа 14 (рис. 9,3). 232 ş.u.; Зверев 2003, 247 и сл.). Эти изображения от-
Изображения отдельных мальтийских крестов носят к числу западных влияний Басарабь на посуде
именно на стенках корчаг – черта, характерная как приальпийских памятников Восточного Галльштат-
для керамики собственно культурного комплеса Ба- та (Eibner 1996, 79). Здесь очень важно подчеркнуть,
сарабь (Vulpe 1986, Abb. 8,1; 9,2; 10,12; 11,5; Eibner что на керамике культуры Басарабь-Шолдэнешть из
2002, Abb. 7, 12.15), так и для западного ареала Среднеднестровского региона мальтийские кресты
влияний культурного комплекса Басарабь време- отсутствуют (Kaşuba 2008a, 41 ş.u.);
ни НаС1: на ряде памятников восточноальпийской 5. К явным подражаниям корчагам культурного
зоны и Западных Балкан, в том числе фазы Подзе- комплекса Басарабь относятся: корчага из землян-
мели 2 (Dular 1973, 548-557, karta 3; t. 31;), а также ки раскопа 16, украшенная петельчатыми ручками
в Шопроне, Фрёге и др. (Metzner-Nebelsick 1992, (рис. 10,11), и корчага из «большой ямы» раскопа
362 u.a., Karte 3; Stegmann-Rajtár 1992, Abb. 22,5; 22 (рис. 13,3);
Roeder 1997, 615, Abb. 9-10; Eibner 2001, 182 u.a. 6. С культурным комплексом Басарабь можно
Karte 1; она же 2002, 134 u.a.). связывать и целую серию мисок, украшенных ко-
Сюда же добавим другие фрагменты корчаг (рас- сыми каннелюрами. Не исключено, что часть из
коп 14) и черпаков (раскопы 15, 18) с мальтийскими них может рассматриваться, по отличиям в тесте
14
Несмотря на то, что они соотносятся не с самым ранним этапом развития Жаботинского поселения, считаем нуж-
ным на этом акцентировать внимание в контексте данной статьи.
15
Имеется аналогичная находка также из разведки 2007 г. на Жаботинском поселении.
16
Неопубликованные материалы из раскопок А.А. Моруженко и В.А. Андриенко.
Рис. 6. Жаботинское поселение. Позднесахарнянские импорты и подражания из комплексов горизонта Жаботин-I

(выборка). 1-6 – р.1, наз.жил.; 7-12 – р.20, яма 1; 13,14 – р.7, скопл.кер.; 15,16 – р.20, “больш.яма”; 17 – р.21, яма 2;
18,22 – р.21, яма 5; 19-21,23,24 – тр.9, яма 1.
и технологии обработки поверхностей, как непо- культурные контакты, но также к датирующим об-
средственные импорты (рис. 8,13; 9,4). Такие миски разцам. Например, особую важность представляют
встречаются и среди материалов первого горизонта, материалы из помещения раскопа 2, откуда проис-
но господствуют во втором горизонте Жаботинского ходят найденные совместно фрагменты басараб-
поселения, когда мощно выражен уже каннелирован- ских мисок (относятся к ранним типам культурного
ный орнамент (Daragan 2004b, Abb. 15-17; 21; 28). Ор- комплекса Басарабь первого и второго этапов его
наментация мисок косыми длинными и короткими развития), позднесахарнянские импорты и локаль-
каннелюрами в Юго-Восточной Европе относится ная раннежаботинская керамика (рис. 7). Сочета-
ещё к раннегалльштаттскому времени, и, в первую ние басарабской керамики, в контексте остальной
очередь, свойственна культурному комплексу Гава- керамики раннежаботинского горизонта, также
Медиаш (Gumǎ 1993, 111). Позднее каннелюры на указывает на синхронизацию с первой – и, возмож-
мисках присутствуют на памятниках культурного но, началом второй фазы культуры Басарабь. Об
комплекса Басарабь, но, преимущественно, его за- этом свидетельствует целый ряд моментов. Это и
падного ареала, в группе Босут III-В. Собственно, широко распространенная орнаментация различ-
жаботинские миски с полосами горизонтального и ными отдельно расположенными S-овидными от-
косого рифления (каннелюрами), в сечении образу- печатками – черта, характерная для предшествую-
ющего ребро, имеют прямые аналогии на большин- щих раннегалльштаттских культур и памятников
стве памятников культуры Босут III-В, таких как ранней Басарабь, а также использование в орна-
Градина-на-Босуту, Гомолава и т.д. (Medović 1978, ментации раннежаботинского горизонта такого
Taf. LI,1-4; XIV,1-4). Кроме того, на Жаботинском раннего штампа как «крест в кружке». Важно, что
поселении представлены в небольшом числе и ми- характерный для культуры Басарабь мотив из за-
ски, имеющие выступы-налепы на стенке, – приём, штрихованных треугольников, вероятно, появился
получивший широкое распространение также в ещё в первой фазе, на что указывает наличие его
Босуте всех трёх его этапов, а в культурном ком- на сосудах культуры приальпийских памятников
плексе Басарабь он сочетается с косым рифлёным Восточного Галльштатта, соотносимой с ранней
орнаментом (Medović 1978, 65). На Жаботинском фазой культуры Басарабь (Metzner-Nebelsick 1992,
поселении одна из мисок этого типа (землянка рас- Karte 2; Jevtić 1996, 55). Синхронизация горизонта
копа 18) украшена горизонтальными параллельны- Жаботин-I с ранней фазой культуры Басарабь под-
ми каннелюрами, которые сочетаются с перпенди- тверждается также и развитием орнаментации сто-
кулярными полосами широких косых каннелюр и ловой посуды на памятниках культуры Басарабь в
ниже расположенным выступом-упором (рис. 11,1) местности Горня: заштрихованные ромбы, линии
– аналогичный экземпляр, но без выступа-упора, S-овидного и зубчатого штампа появляются ещё на
известен на поселении Гирок культурного комплек- памятниках с наследием группы Горня-Калакача и
са Басарабь (Gumǎ 1993, рl. XLII,2). наиболее ранних басарабских памятниках (Gumǎ
Здесь можно добавить, что с культурным ком- 1983, 65 ş.u.; Зверев 2003, 95-97, рис. 1).
плексом Басарабь соотносится значительная серия Помимо керамики необходимо упомянуть такой
орнаментальных мотивов на лощёной посуде Жа- важный компонент присутствия культурного ком-
ботинского поселения: шахматное поле из заштри- плекса Басарабь на Жаботинском поселении как три
хованных ромбов, квадратов и треугольников; «це- глиняных жертвенника из наземного помещения р. 19
пляющиеся» треугольники; заключённые в гори- (представляет собой выдавленный в глине узор) и из
зонтальные ряды; направленные вершинами друг к засыпки землянки р. 18 (фрагменты с концентриче-
другу прямоугольные треугольники, между которы- скими вдавлениями) (рис. 11,10.13; 12,1). Эти находки
ми посередине остается незаштрихованная ломаная сопровождались также находками обломков глиняных
линия, – которые относятся к наиболее типичным стен со следами росписи – как например, роспись стен
мотивам басарабской орнаментации (Vulpe 1986, различного рода геометрическими фигурами, волю-
Abb. 1-18; Metzner-Nebelsick 1992, Karte 1-3; Gumǎ тами и т.п. с применением красной и голубой красок
1993, 226-227; Eibner 2001, Karte 1-2; Кашуба 2000a, (Вязьмитина, Покровская 1956, 40, табл. I,10-12)17.
310; она же 2000b, 140 и сл.; Зверев 2003, рис. 1-2). Особое значение имеет жертвенник из помеще-
Типичную басарабскую керамику можно от- ния раскопа 19, который неоднократно был объек-
носить не только к экземплярам, показывающим том пристального внимания исследователей (По-
17
Находки из полуземлянки раскопа 2, которые С.С. Бессонова (1996, 28) отнесла также к жертвенникам, являются
фрагментами оформления стен.
Рис. 7. Жаботинское поселение. Керамический комплекс полуземлянки раскопа 2 горизонта Жаботин-I (выборка).
1-5 – среднедунайские керамические импорты культурного комплекса Басарабь; 6,7,9,14 – локальная жаботинская
керамика; 8,10-13,15-18 – позднесахарнянские импорты и подражания.
кровская 1962, 73-81; Чичикова 1975, 190; Мелюко- типа культуры Сахарна (Кашуба 2000a, 298), что
ва 1979, 86; Безсонова 1996, 25-40; Русанова 1998, позволяет рассматривать их в одном культурно-
160 и сл.). С.С. Бессонова (1996, 36) убедительно хронологическом срезе. Корчаги блока I, типа 2
показала зависимость орнаментации рассматривае- наиболее близкие соответствия имеют среди кор-
мого жертвенника от традиции культурного ком- чаг IV типа культуры Сахарна (Кашуба 2000a,
плекса Басарабь18. Дальнейший поиск аналогий по- 301), и, в большей степени, соответствуют корча-
зволил уточнить его культурно-хронологическую гам культуры Басарабь 1-ой и 2-ой фаз развития.
позицию. Так, две прямые аналогии жертвеннику Можно утверждать, что появление черпаков I типа
из Жаботина известны в Среднедунайских обла- (тип I, варианты А-В) на жаботинских памятниках
стях на памятниках Градина-на-Босуту и Феудвар Среднего Днепра и на памятниках жаботинского
группы Босут III-В (= западный вариант культуры времени Среднего Днестра связано с культурой
Басарабь I-II фаз) (Medović 1978, t. V; он же 1992, 148 Козия-Сахарна, особенно, её восточным вариантом
u.a., Taf. 50; Roeder 1997, 609 u.a., Abb. 7-8). В том же Сахарна. И при этом все эти ведущие типы явля-
регионе спиралевидные жертвенники существуют ются инновациями с отрицательной традицией
и в более раннее время, например, в предшествую- по отношению к чернолесской культуре Среднего
щем горизонте Босут III-A на памятниках Врбика, Поднепровья, то есть не имеют в её керамическом
Паньевачки Pит (Стоjиħ 2004, 149, сл. 14). С жерт- комплексе прямых прототипов;
венниками, вероятно, связаны и другие находки с 2. В орнаментации лощёной керамики: закры-
территории Сербии, относящиеся также к началу тые горизонтальные пояски, особенно, чеырёхзо-
раннего железного века (Стоjиħ 2004, сл. 14). нальность поясков и центрическое (розеточное)
В целом, появление специфических жертвенников на построение узоров; фигурные штампы: частично,
Жаботинском поселении следует рассматривать в русле зубчатый, двойной кольчатый, кольчатый с точкой
культовой (религиозной) практики населения культур- и кольчатый с крестом (4 случая), но особенно
ного комплекса Басарабь. И здесь важно отметить, что S-овидный штамп, штамп в виде зубчатого продоль-
на Жаботинском поселении в обоих бесспорно куль- но или поперечно заштрихованного овала и все дру-
товых помещениях (с жертвенником и без него) были гие единичные штампы (серповидный, омегообраз-
зафиксированы басарабские керамические импорты и/ ный, дельтаобразный, сердцевидный и розеточный);
или подражания им. 3. Среди других керамических изделий особен-
Сахарнянские влияния и позднесахарнянские но показательны усечённо биконические пряслица,
импорты19 на Жаботинском поселении. Учиты- орнаментированные линейным узором в штампо-
вая предложенные спецификации материалов позд- ванной (5 + 1 экз.) и резной (1 экз.) технике (рис.
ней Сахарны (Сахарна IIb) и Сахарна-Шолдэнешть 8,1-7). Такие пряслица, особенно украшенные
(Шолдэнешть I), а также особенности керамики го- штампованным узором, являются культуроопре-
ризонта Жаботин-I, можно очертить общие сахарнян- деляющими для культуры Сахарна (Кашуба 2000а,
ские влияния в керамических изделиях и обозначить 315, рис. XXV,5.6.12.16.17.20.21.23.24.26), поэтому
позднесахарнянские импорты20 на Жаботинском по- их присутствие на Жаботинском поселении одно-
селении. значно указывает на прямые контакты между Са-
К общим сахарнянским влияниям, которые могут харной и ранним Жаботиным.
интерпретироваться и как раннегальштатские влия- Позднесахарнянские импорты21 на Жаботинском
ния балкано-дунайского происхождения, можно от- поселении представлены в культурном слое не-
носить: скольких раскопов (1, 2, 6, 19, 7 и 22, 21) и про-
1. В керамике: фактически весь комплекс сто- исходят из двенадцати комплексов – наз.жил./р.1,
ловой посуды горизонта Жаботин-I. А именно полуземл./р.2, яма 3/р.12, завал у очага наз.жил./р.15,
корчаги блока I типа 1 соответствуют корчагам II земл./р.16; яма 1/р.19, яма 1/р. 20, яма 5/р.21, яма
18
Здесь кратко упомянем, что в лесостепи Северного Причерноморья известны и другие жертвенники: на
Трахтемировском городище (Ковпаненко 1967b, табл. X,1), Западном укреплении Бельского городища (Шрамко
1987, 127 и сл.; Шрамко I.Б. 2006, рис. 4,2) и поселении у с. Залесье (в обработке), – которые занимают более позднее
хронологическое положение [ср. на жертвеннике из Трахтемирова находку килика стиля «Bird bowl», который, согласно М.
Кершнеру (Kerschner 2006, 239), датируется первой третью 7. в. до н.э.].
19
О термине “позднесахарнянские импорты” в контексте данной статьи– см. сн. 11.
20
21
Рис. 8. Жаботинское поселение. Орнаментированные пряслица (1-7) и керамика из комплексов и культурного слоя
горизонта Жаботин-I (выборка). 1,2 – р.2; 3,10,11 – р.9; 4 – р.14; 5,6 – р.16, земл.; 7 – р.18; 8,9,12-14 – р.12 (8,9-яма 3).
3/р. 22, яма 1/тр.9, а также яма 1 и земл./р.18, пере- Позднесахарнянские импорты в комплексах:
крытые комплексами фазы Жаботин-II. Исходя из 1. раскоп 1 – в пределах предполагаемой внутрен-
наличия в заполнении этих комплексов позднеса- ней части наземного жилища (прямоугольная форма,
харнянских материалов, их можно причислять к сохр. основание восточной стены 8х2 м, ЮЗ-СВ):
числу наиболее ранних на Жаботинском поселе- 6 археол. целых и фрагментированных черпаков, 3
нии22. фр. небольших корчажек (рис. 6,1-6). Контексты –
22
Материалы из старых раскопок Жаботинского поселения находятся в стадии подготовки к публикации, поэтому в
данной статье пока не представляется возможным оконтурить весь массив ранних позднесахарнянских материалов
на поселении. Уточнение объëмов позднесахарнянских материалов на Жаботинском поселении позволит предложить
статистические подсчëты – пока предложены предварительные цифры, но в любом случае они будут оставаться
наименьшими.
Рис. 9. Жаботинское поселение. Керамика из комплексов и культурного слоя раскопа 14 (выборка). 1,2 – наземное
жилище; 3 – культ.слой; 4 – полуземлянка (2-4 – среднедунайские керамические импорты культурного комплекса Ба-
сарабь).
локальная жаботинская керамика (рис. 5,3.5.7.11); 3 жилищем с глинобитными стенами (среди обмазки
бронзовые булавки с круглой петлевидной головкой имеются образцы с геометрическим орнаментом,
и завёрнутой вовнутрь или наружу петлёй; обломок нанесённым красной краской по светлому фону,
спирали бронзовой очковой фибулы23; а также куски печины с красной росписью и тон-
2. раскоп 2 – показывает сложную стратиграфиче- кие плитки с рельефным декором). Осуществляется
скую ситуацию. Судя по тексту отчёта и полевой до- дальнейшая обработка материалов, в процессе кото-
кументации, возможно первоначальная полуземлян- рой они, возможно, будут более детально разделены.
ка (неправильной овальной формы, 7х7 м, гл. 0,7 м в В пределах внутренней части помещения: верхняя
суглинке) была в дальнейшем перекрыта наземным часть корчаги с двумя поясками четырёхзонального
23
Сохранившийся обломок позволяет лишь судить, что он относится к очковой фибуле, но без уточнения еë подтипа.
(Daragan 2004, Abb. 40,12). Тем не менее отметим, что такие фибулы являлись типичными деталями одежды для
носителей культурного комплекса Басарабь всего его ареала. Их обычно датируют в широких пределах 8. – первой
половины 7. в. до н.э. (Bader 1983, 62 u.a.; Vasić 1999, 41; Зверев 2000, 177-178), однако Б. Тержан акцентирует более
раннюю датировку отдельных подтипов очковых фибул (Teržan 2002, 90 u.a.).
узора и 8 фр. корчаг, 16 археол. целых и фрагменти- ди (0,57 м, в золистой засыпке); на дне: 2 усечённо
рованных черпаков и кубков с орнаментом, 10 фр. биконических пряслица с геометрическим узором
ручек черпаков, 3 фр. мисок, 1 усечённо коническое из мелкозубчатого штампа (рис. 8,5.6), астрагал и
пряслице с геометрическим узором из мелкозубча- мелкая биконическая бусинка из светло-жёлтого
того штампа и 1 усечённо-биконическое пряслице зольного стекла, заглушённого сурьмой24;
с резным геометрическим узором (рис. 7,8.10- 6. раскоп 18 – землянка (неправильная многоуголь-
13.15.18). Контексты – 5 фр. импортной среднеду- ная, ЮВ-СЗ, 12х9 м, гл. 1 м, с остатками очага 0,8х1
найской керамики культурного комплекса Басарабь м) и яма 1 (в центральной части дна землянки, пря-
(рис. 7,1-5); локальная жаботинская керамика (рис. моугольная, В-З, 4х3 м, гл. 0,5 м; – использовались
5,6.9; 7,6.7.9.14); бронзовая булавка с большой кру- как глинище и для сброса мусора). Контексты –
глой петлевидной головкой и завёрнутой вовнутрь одинаковые формы сосудов, характерные как для
петлёй (гл. 0,2 м), небольшой железный нож с окру- ранних раскопов, так и более поздних, встречаются
глой спинкой и коротким черенком (гл. 0,45 м), обл. на дне землянки, в заполнении ям и в верхних сло-
бронзовой тонкой пластинки со сквозным отвер- ях засыпки: 5 фр. венчиков и стенок корчаг, 7 фр.
стием (панцирная пластинка-?) (гл. 0,4 м), 56 астра- стенок и ручек черпаков, 8 фр. мисок (рис. 11,2-7);
галов с одной зашлифованной стороной и следами несколько фр. импортной среднедунайской керами-
пребывания в огне; ки культурного комплекса Басарабь (рис. 11,1); ло-
3. раскоп 12 – яма 3 (округлая, Д 1,2 м, гл. 0,5-0,55 кальная жаботинская керамика (рис. 11,8.9); 2 фр.
м): 4 фр. стенок корчаг и черпаков, 1 фр. миски (рис. глиняного жертвенника (рис. 11,10.13); глиняная под-
8,8.9). Контексты – локальная жаботинская керамика, делка, фр. глиняной лепёшки, роговые неподвижные
половина глиняного пряслица, обл. костяного псалия с пластинчатые удила с двумя отверстиями, полови-
одним сохранившимся восьмëрковидным отверстием; на костяной лунницы с тремя кружками (гл. 0,8 м),
4. раскоп 15 – завал из обмазки и керамики у оча- костяные проколки и астрагал с одной шлифован-
га наземного жилища (прямоугольное, СЮ, 10х8 м, ной поверхностью, бронзовые булавка с загнутым
гл. 0,6 м; очаг у восточной стены – завал к СВ, пл. в петлю концом и вторая с расширением и круглой
до 3 кв.м на гл. 0,2-0,4 м): 4 фр. стенок корчаг, 8 фр. шляпкой, бронзовая игла с ушком, обл. бронзового
стенок черпаков (рис. 10,2-4.6). Контексты – 1 фр. стержня, обл. железной иглы;
импортной среднедунайской керамики культурно- 7. раскоп 19 – яма 1 (округлая, Д 1,4 м, гл. 1 м): 3
го комплекса Басарабь (рис. 10,1); локальная жабо- фр. черпаков (рис. 12,2.5). Контексты – локальная
тинская керамика; жаботинская керамика (рис. 12,3.4.6.7);
5. раскоп 16 – землянка (округлая, Д 4,75х4,5 м, 8. раскоп 20 – яма 1 (округлая, Д 1,3 м, в разрезе
гл. 0,2(З)-1,0(В) м, со ступенькой в 0,3 м с С, с цен- колоколовидная с Дд 1,8 м, гл. 1,4 м): 1 фр. стенки
тральной столбовой ямой (Д 0,45-0,5 м, гл. 0,4 м) и корчаги, 5 фр. стенок черпаков (рис. 6,7-12). Кон-
остатками открытого очажка Д 0,5 м; перекрыта на- тексты – локальная жаботинская керамика; гли-
земным жилищем): 2 фр. венчиков корчаг, 12 фр. сте- няная катушка, кружок из стенки чернолощёного
нок корчаг и черпаков (рис. 10,9). Контексты – 3 фр. сосуда;
импортной среднедунайской керамики культурного 9. раскоп 21 – яма 5 (округлая, Д 1,5 м, в разрезе
комплекса Басарабь (рис. 10,10.12) [обнаружены в колоколовидная с Дд 1,85 м, гл. 1,3 м): 5 фр. стенок
разных стратиграфических горизонтах: в землян- черпаков, 1 фр. миски (рис. 6,18.22). Контексты –
ке и в наземном жилище над землянкой – случай локальная жаботинская керамика;
вертикальной стратиграфии с коротким стратигра- 10. раскоп 22 – яма 3 (округлая, Д 2,15 м, гл. 1,0 м,
фическим шагом (Отрощенко 2001, 48)]; локальная с углубление на дне Д 1,2 м, гл. 0,3 м): 2 фр. стенок
жаботинская керамика (рис. 10,11); тонкая оваль- корчаг, 2 крупных черпака (рис. 13,1.2.6). Контек-
ная пластинка из кости (0,65 м); целый череп лоша- сты – локальная жаботинская керамика (рис. 13,4);
24
Определение к.и.н. А.С. Островерхова. В начале раннего железного века сурьмяные и золистые бусы известны в
Передней Азии и на Кавказе, где типичны для комплексов 10 – начала 8 вв. до н.э. (Щапова 1983, 99; Галибин 2001,
41-43). Близкие к жаботинскому образцу сурьмяные бусы входили в состав ожерелий 6 могил (пог. 8, 18, 45, 49, 53,
90) могильника Сержень-Юрт на Северном Кавказе, где рассматриваются как ранний хронологический индикатор,
поскольку присутствуют только в комплексах 10-9 вв. до н.э. (Козенкова 2002, 113, табл. VI). Позже начала 8 в. до н.э.
производство сурьмяных бус не известно вплоть до 5-4 вв. до н.э. (Островерхов 1985, 98).
Рис. 10. Жаботинское поселение. Керамика горизонта Жаботин-I из комплексов и культурного слоя раскопов 15, 2 и
16 (выборка). 1-4,6 – р.15 (1-наз.жил.; 2-4,6-завал у очага); 5,7,8 – р.2, культ.слой; 9-12 – р.16, земл. (9-дно земл.).
11. траншея 9 – яма 1 (округлая, Д 1,1 м, в раз- с точки зрения „западных“ контактов, то Черно-
резе колоколовидная с Дд 2,0 м, гл. 1,9 м): 4 фр. лесье и Жаботин действительно можно относить
стенок и ручка черпаков (рис. 6,19-21.23.24). Кон- к разным культурно-хронологическим явлениям:
тексты – локальная жаботинская керамика. Чернолесье было ориентировано на раннегалль-
штаттские культурные стандарты, Жаботин – на
Обсуждение среднегалльштаттские;
(основание Жаботинского поселения и векто- 3) на Жаботинском поселении выявлены средне-
ры культурных контактов накануне появления дунайские керамические импорты культурного
скифов в Северном Причерноморье) комплекса Басарабь, среди которых есть ранние об-
Проделанный в настоящей работе сравнитель- разцы, относящиеся к его первому этапу. Несмотря
ный анализ местной и импортной керамики из на последние удревнения европейской хроноло-
раннего горизонта Жаботинского поселения (фаза гической схемы времени поздней Урненфельдер-
Жаботин-I) позволяет сделать следующие выводы: культур и классической Галльштаттской культуры,
1) прослеживается действительный вклад культу- особенно выделение фазы НаС1а – 778±5 г. до н.э.
ры поздняя Сахарна в формирование материально- (Hennig 1995, 229; Pare 1999, Tab. 5-6; Metzner-
го комплекса Жаботинского поселения в его ранней Nebelsick 2002, 88 u.a. 178 u.a. Abb. 78), начало
фазе (горизонт Жаботин-I); формирования культурного комплекса Басарабь в
2) на Жаботинском поселении выявлены массив Среднем Подунавье всë также попадает на пери-
позднесахарнянской керамики, а также комплексы, од около 800 г. до н.э. или НаС1а (= НаС1 ранний)
которые по находкам в их заполнении позднесахар- (Hänsel 1976, 237.249 u.a.; Vulpe 1990, 120; Teržan
нянских образцов, можно относить к наиболее ран- 1990, 71 u.a.; Gumă 1993, 208 ş.u.; Pare 1999, 419
ним на поселении. Такие ранние позднесахарнян- u.a. Tab. 6; Metzner-Nebelsick 2002, 486 u.a.; Ursuţiu
ские импорты25 и особенно комплексы с такими ма- 2002, 73 ş.u.; Ciugudean, Aldea 2005, 110 ş.u.). Со-
териалами позволяют в ранней фазе Жаботинского вместное нахождение в полуземлянке раскопа 2, в
поселения выделить древнейший этап, который землянке раскопа 16, а также в засыпке землянки
обозначен как Жаботин-Ia (рис. 1). Он датируется раскопа 18 басарабских импортов, позднесахарнян-
временем около 800 г. до н.э. – с дальнейшим нако- ских импортов27 и локальной раннежаботинской
плением объёмов материалов (что планируется при керамики (рис. 7; 9; 10,9-12; 11) подтверждает да-
будущих раскопках) не исключена возможность тировку этих комплексов самым началом 8. в. до
удревнения фазы Жаботин-Iа до конца 9. в. до н.э.; н.э. и означает, что в пределах этого временного
3) уточнение датировки наиболее раннего гори- периода в Правобережном Поднепровье совпадали
зонта Жаботинского поселения, а также новые пу- влияния культуры поздней Сахарны и культурного
бликации старых материалов позднечернолесской комплекса Басарабь раннего периода его развития;
культуры Среднего Поднепровья (Дараган 2005а, 4) сравнение выявленных на Жаботинском по-
283 и сл.; Пефтiць 2005, 53-58; Лысенко 2004, 249- селении среднедунайских керамических импортов
267; и др.) дают новую картину контактов между культурного комплекса Басарабь с материалами
культурами Сахарна, Чернолесье и этапом Жабо- культуры Шолдэнешть, которые представляют со-
тин26. Наличие элементов культуры поздней Са- бой восточную область распространения Басарабь
харны уже на позднечернолесских памятниках из (Kaşuba 2008, 37 ş.u., fig. 6; 8), показало их суще-
бассейна правобережного Поднепровья без при- ственные отличия. В Северном Причерноморье
сутствия влияний, импортов и подражаний куль- также имеются другие керамические импорты
турного комплекса Басарабь является важным хро- культурного комплекса Басарабь – это формы, кото-
нологическим показателем – он позволяет уточнять рые отсутствуют в культуре Шолдэнешть: кувшин
периодизацию культуры Сахарна и подтверждает из погребения 13 кургана 10 у с. Сарата раскопки
выделение в еë развитии фаз Сахарна IIb/поздняя Ф. Кнауэра 1888-89 гг.) из Днестро-Дунайского
Сахарна и Сахарна-Шолдэнешть/Шолдэнешть I. междуречья (Мелюкова 1979, 68 и сл., рис. 23)
С другой стороны, если рассматривать ситуацию или кубок из погребения у с. Турия (пост. 1910 г.,
25
26
По этой проблематике готовится отдельная статья.
27
Рис. 11. Жаботинское поселение. Керамика и обломки глиняных жертвенников из засыпки полуземлянки (1-5,7-
10,13) и культурного слоя (6,11,12) раскопа 18 (выборка). 1 – среднедунайский керамический импорт культурного ком-
плекса Басарабь; 2-5,7,11,12 – позднесахарнянские импорты и подражания; 6,8,9 – локальная жаботинская керамика;
10,13 – обломки глиняных жертвенников.
Рис. 12. Жаботинское поселение. Жертвенник (1) и керамика (2-7) из культурного слоя раскопа 19 (выборка).
раскопки А.А. Бобринского) из Правобережного 5) вышеизложенное показывает, что в Северном

Поднепровья (Kaşuba 2008а, fig. 7,6). Однако в Се- Причерноморье культурный комплекс Басарабь
верном Причерноморье известны не только кера- представлен тремя категориями артефактов: а)
мические импорты Басарабь. Здесь важно упомя- памятники его восточной периферии = культура
нуть обсуждаемые выше специфические глиняные Шолдэнешть Среднеднестровского бассейна (по-
басарабские жертвенники (рис. 11,10.13; 12,1), ко- селения, могильники, материальный комплекс), б)
торые вообще отсутствуют в ареале культуры Шол- прямые импорты (керамика, жертвенники), в) под-
дэнешть. Однако традиция их возведения, начиная ражания импортам (рис. 14). Это, в свою очередь,
с Жаботинского поселения, известна в лесостепи позволяет считать, что в Среднем Поднепровье
Днепровского бассейна (на Правобережье и Ле- влияния культурного комплекса Басарабь (мигра-
вобережье) вплоть до окончания раннескифского ции небольшими коллективами, передвижения от-
периода. дельных индивидуумов, перемещение идей и т.п.)
Рис. 13. Жаботинское поселение. Керамика горизонта Жаботин-I из комплексов и культурного слоя раскопа 22 (вы-
борка). 1,2,4,6 – яма 3; 3,7 – “больш.яма”; 5,8-11 – культурный слой.
Рис. 14. Культурный комплекс Басарабь (а) и импорты Басарабь и Басарабь-Шолдэнешть (b) в Северном Причерно-
морье (по Kaşuba 2008a).
были прямыми и непосредственными, то есть они нию к Поморавским памятникам, вероятнее всего,
миновали Среднеднестровский бассейн с его куль- соотносится с горизонтом II-а (Stojić 1986, 92-93),
турой Шолдэнешть (Кашуба 2008b). что соответствует горизонту Басарабь-I, поскольку
С другой стороны, следует говорить о разных ре- волнистый орнамент на жаботинских экземплярах
гионах культурного комплекса Басарабь, из которых ещё не является «tremolo»-мотивом.
происходили влияния, фиксируемые среди материа- В заключении можно констатировать, что гори-
лов Северного Причерноморья. Так, ближайшие зонт Жаботин-I сопряжён с позднейшим пластом
аналогии как прямым басарабским импортам, так и сахарнянских древностей (поздняя Сахарна/Сахар-
подражаниям из Жаботинского поселения находят- на IIb) и горизонтом Сахарна-Шолдэнешть/Шол-
ся на западной периферии культурного комплекса дэнешть I Среднеднестровского бассейна, а также
Басарабь, а также среди керамики памятников, на- первым – началом второго этапами культурного
ходящихся в сфере влияния Восточного альпийско- комплекса Басарабь. Это позволяет очертить вре-
го Галльштатта, где такая керамика рассматривается мя существования горизонта Жаботин-I в пределах
тоже в русле басарабского влияния. Особо отметим начала – первой половины VIII в. до н.э., при-
памятники Сербии: Градина-на-Босуту, Феудвар, нимая временной отрезок около 800 г. до н.э. как
Ланихте и др., – относящиеся к группе Босут III-B, дату основания Жаботинского поселения (рис. 1).
по П. Медовичу (Medović 1978, 105-109). Показа- Можно полагать, что формирование фазы Сахарна-
тельными являются параллели с посудой из погребе- Шолдэнешть/Шолдэнешть I в Среднеднестровском
ний могильника Ваюга-Песак (Popović, Vucmanović бассейне и формирование начальной фазы Жабо-
1998, рl. 2,3; 3,3; 14,1; 15,1.8.9), который авторы рас- тинского поселения (Жаботин-I) было синхронно.
копок помещают между 1 и 2 фазами культуры Ба- Уточнение времени основания Жаботинского по-
сарабь (Popović, Vucmanović 1998, 69). Басарабская селения в пределах – около 800 г. до н.э. – предо-
керамика из Жаботинского поселения, по отноше- ставляет новые возможности в определении (по-
нимании) и хронологии всего жаботинского этапа, хронизации с миром европейских культур класси-
которые являются одними из ключевых проблем в ческого галльштаттского периода (НаС), а также
изучении предскифского и раннескифского перио- эгейской хронологической системой открывают
дов лесостепи Северного Причерноморья. Постро- широкие перспективы для дальнейшего развития
ение различных схем региональных периодизаций, научных представлений о раннем железном веке
их согласование между собой и дальнейшие син- всей Евразии.
Библиография
Андриенко 1992: В.П. Андриенко, Комплекс начала скифского времени на поселении Пожарная Балка (раскоп 11). В
сб.: В.А. Посредников (ред.), Донецкий археологический сборник, вып. 1 (Донецк 1992), 73–88.
Бажан, Еременко 1992: И.А. Бажан, В.Е. Еременко, Некоторые аспекты исследования могильников по методу П.
Рейнеке. В сб.: Проблемы хронологии эпохи Латена и Римского времени (Санкт-Петербург 1992), 14–21.
Безсонова 1996: С.С. Безсонова, Глиняні жертовники Лісостепового Подніпров’я ранньоскіфського часу. Археологія
4, 1996, 25–40.
Бобринской 1914: графъ А.А. Бобринской, Отчетъ о раскопкахъ въ Кіевской губернiи въ 1912 году (съ 30 рис.)
[Compte rendu des fouilles faites dans le gouv. de Kieff en 1912 (av. 30 fig.)]. ИАК, вып. 54 (Петроград 1914), 99–108.
Бобринской 1916: графъ А.А. Бобринской, Отчетъ о раскопкахъ въ Кіевской губернiи въ 1913 году (съ 17 рис.)
[Compte rendu des fouilles faites dans le gouv. de Kiev en 1913 (av. 17 fig.)]. ИАК, вып. 60 (Петроград 1916), 1–6.
Бруяко 2005: И.В. Бруяко, Ранние кочевники в Европе (X-V вв. до н.э.) (Кишинëв 2005).
Вязьмитина 1952: М.И. Вязьмитина, Памятники раннего железного века в окрестностях с. Жаботин, Кировоград-
ской обл. КСИА АН Украинской ССР, вып. 1, 1952, 59–66.
Вязьмитина 1953: М.И. Вязьмитина, Отчëт о раскопках на Тарасовой Горе в 1953 году. НА IА НАНУ, ф.е. 3179-
2181.
Вязьмитина, Покровская 1950: М.И. Вязьмитина, Е.Ф. Покровская, Отчëт об археологических работах, проведëнных
в окрестностях с. Жаботин Каменского района Кировоградской области в 1950 г. НА IА НАНУ, ф.е. 1950/24.
Вязьмитина, Покровская 1951: М.И. Вязьмитина, Е.Ф. Покровская, Среднеднепровская экспедиция в 1951 г. НА IА
НАНУ, ф.е. 1148.
Вязьмітіна, Покровська 1956: М.І. Вязьмітіна, Є.Ф. Покровська, Поселення VII-VI ст. до н.е. в околицях с. Жаботина.
АП VI, 1956, 38–65.
Галибин 2001: В.А. Галибин, Состав стекла как исторический источник (Санкт-Петербург 2001).
Гольцева, Кашуба 1995: Н.В. Гольцева, М.Т. Кашуба, Глинжень II. Многослойный памятник Среднего Поднестровья
(Тирасполь 1995).
Дараган 2004а: М.Н. Дараган, Основы хронологии предскифского и раннескифского времени Северного Причерно-
морья. В сб.: П.П. Толочко (вiд. ред.), Старожитности степового Причорномор’я i Криму, XI. Матерiали конференцiї
„Проблемы скiфо-сарматської археологiї Пiвнiчного Причорномор’я-V (до 105-рiччя з дня народження Б.М. Гракова)“
(Запорiжжя 2004), 86–92.
Дараган 2005a: М.Н. Дараган, О финале культуры позднего Чернолесья в Среднем Поднепровье. В сб.: На пошану
Софiï Станславiвни Березанськоï (Киïв 2005), 283–296.
Дараган 2005b: М.М. Дараган, Перегляд основ хронологiï передскiфського та ранньоскiфського часу Пiвнiчного
Причорномор’я. Археoлогiя 2, 2005, 12–18.
Дараган 2005с: М.Н. Дараган, Жаботинский этап и проблемы хронологии предскифского и ранескифского времени.
В сб.: Проблеми археології Середнього Подніпров’я (Фастів 2005), 229–269.
Дараган 2006а: М.М. Дараган, Жаботинський етап раннього залiзного вiку Днiпровського Правобережного лiсостепу
(за матерiалами Жаботинського поселення). Автореферат дисс. ... канд. iст. наук (Киïв 2006).
Дараган 2006b: М.Н. Дараган, Жаботинский этап раннего железного века Днепровской Правобережной лесостепи
(по материалам Жаботинского поселения). Диссертация на соискание учëной степени канд. ист. наук. НА ІА НАНУ,
рукопись (Киев 2006).
Древности 1900: Приложенiе къ ІІІ-му выпуску Древностей Приднъпровья. In: Древности Приднъпровья, вып. III.
Собрание Б.Н. и В.И. Ханенко. Эпоха предшествующая Великому переселенію народовъ (ч. ІІ) [Antiquités de la region
du Dniepre, libraison III. Collection B. Khanenko. Époque antérieure à la grande émigration des peoples (t. II)] (Кієвъ 1900),
1–6, таб. LV–LXII.
Зверев 2000: Е.Ю. Зверев, Относительная хронология некоторых опорных памятников среднего и позднего гальшта-
та в Юго-Западной Румынии [The relative chronology of some “main” sites of Middle and Late Hallstatt epoch in South-West
Romania]. Stratum plus 3, 2000, 171–192.
Зверев 2003: Зверев, Хронология культуры Басарабь по данным орнаментации на керамической посуде [Chronology of the
Basarabi Culture Based on the Ornamentation of the Ceramic Vessels]. Stratum plus 3, 2003, 224–254.
Ильинская 1975: В.А. Ильинская, Раннескифские курганы бассейна р. Тясмин (VII-VI вв. до н.э.) (Киев 1975).
Ильинская, Тереножкин 1983: В.А. Ильинская, А.И. Тереножкин, Скифия VII-IV вв. до н.э. (Киев 1983).
Кашуба 2000а: М.Т. Кашуба, Раннее железо в лесостепи между Днестром и Сиретом (культура Козия-Сахарна) [Early
Iron in Forest-Steppe between Dniester and Siret (Cozia-Saharna culture]. Stratum plus 3, 2000, 241–488.
Кашуба 2000b: М.Т. Кашуба, Заметки о формировании среднегальштатской культуры Басарабь-Шолдэнешть в
Днестро-Прутском междуречье. Stratum plus 3, 2000, 140–156.
Кашуба 2002: М.Т. Кашуба, Обсуждая проблему жаботинского этапа. В сб.: Е.В. Яровой (отв.ред.), Древнейшие
общности земледельцев и скотоводов Северного Причерноморья (V тыс. до н.э. – V век н.э.). Материалы III Междуна-
родной конференции, Тирасполь, 5-8 ноября 2002 г. (Тирасполь 2002), 221–224.
Кашуба 2003: М.Т. Кашуба, Дополняя среднегальштатские древности в Хлижень II или “рваный край” VII в. до н.э.
в Бессарабии [Some Additional Data on the Middle Hallstatt Antiquities in Hlijeni II, or the «Torn Edge” of VII c. BC in
Bessarabia]. Stratum plus 3, 2003, 255–262.
Кашуба 2007b: М.Т. Кашуба, Ранние смычковые фибулы Северного Причерноморья как хронологические репе-
ры. В сб.: С.А. Скорий (вiд.ред.), Раннiй залiзний вiк Євразiï: до 100-рiччя вiд дня нарождення Олексiя Iвановича
Тереножкiна. Матерiали Мiжнародноï науковоï конференцiï (16 – 19 травня 2007 р.) (Киïв-Чигирин 2007), 84–86.
Кашуба 2008b: М.Т. Кашуба, О восточных (северопричерноморских) памятниках и импортах культурного комплекса
Басарабь, VIII – начало VII вв. до н.э. В сб.: Проблемы истории и археологии Украины–VI. Тезисы научной конферен-
ции, посвящëнной 150-летию академика В.П. Бузескула. Харьков, 9-11 октября 2008 г. (Харьков 2008), в печати.
Ковпаненко 1967a: Г.Т. Копаненко, Раскопки Трахтемировского городища. В сб.: П.П. Толочко (отв.ред.), Археологи-
ческие исследования на Украине в 1965-1966 гг. Информационные сообщения. Вып. 1 (Киев 1967), 103–106.
Ковпаненко 1967b: Г.Т. Ковпаненко, Племена скіфського часу на Ворсклі (Київ 1967).
Козенкова 2002: В.И. Козенкова, У истоков горского менталитета. Могильник эпохи поздней бронзы - раннего же-
лезного века у аула Сержень-Юрт, Чечня. Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа,
вып. III (Москва 2002).
Лысенко 2004: С.Д. Лысенко, Феномен Субботовского городища. В сб.: Матерiали та дослiдження з археологiï
Схiдноï Украïни, вип. 3 (Луганськ 2004), 249–267.
Магура 1930: С. Магура, Дві мідяні посудини з Черкащини. В сб.: В. Козловська (ред.), Хроніка археології та ми-
стецтва, ч. I (Київ 1930), 53–55, табл. IV, фото 1–3.
Махортых 2005: С.В. Махортых, Киммерийцы Северного Причерноморья (Киев 2005).
Медведская 1992: И.Н. Медведская, Периодизация скифской архаики и Древний Восток. РА 3, 1992, 86–107.
Медведская 1994: И.Н. Медведская, Заключение к дискуссии. РА 1, 1994, 123–133.
Мелюкова 1979: А.И. Мелюкова, Скифия и фракийский мир (Москва 1979).
Мелюкова, Смирнова 1981: А.И. Мелюкова, Г.И. Смирнова, Всесоюзный симпозиум «Вопросы происхождения и
хронологии скифской культуры». СА 1, 1981, 329–332.
Островерхов 1985: А.С. Островерхов, Фаянсовые и стеклянные бусы в Скифии и Сарматии. ВДИ 3, 1985, 92–109.
Отрощенко 2001: В.В. Отрощенко, Проблеми періодизації культур середньої та пізньої бронзи півдня Східної Евро-
пи (культурно-стратиграфічні зіставлення) (Київ 2001).
Пефтiць 2005: Д.М. Пефтiць, Фiгурнi штампи в орнаментуваннi чорнолiськоï керамiки Середньоï Надднiпрянщини
[The figurine stamps in ornamentation of chornolisska ceramic dishes in the Middle Dniper region]. Магiстерiум. Археологiчнi
студiï, вип. 20 (Киiв 2005), 53–58.
Покровська 1952: Є.Ф. Покровська, Поселення VIII-VI ст. ст. до н.е. на Тясмині. Археологія VII, 1952, 43–65.
Покровская 1953a: Е.Ф. К вопросу о сложении культуры земледельческих племен Правобережного Приднепровья
(Бассейн р. Тясмин) в VIII-VI вв. до н.э.: Автореферат дис. … канд. ист. наук / ИА АН УССР (Киев 1953).
Покровская 1953b: Е.Ф. Покровская, К вопросу о сложении культуры раннего железа в лесостепном правобережном
Поднепровье (бассейн р. Тясмин). КСИА АН Украинской ССР, вып. 2 (Киев 1953), 36–37.
Покровская 1953с: Е.Ф. Покровская, Отчëт о раскопках поселения на Тарасовой горе в 1953 г. НА ІА НАНУ, ф.е. 2174.
Покровская 1955: Е.Ф. Покровская, Раскопки поселения раннескифского времени у с. Жаботина, Черкасской обла-
сти. КСИА АН Украинской ССР, вып. 4 (Киев 1955), 88–90.
Покровская 1957: Е.Ф. Покровская, Жаботинський загін скіфської експедиції 1957 р. НА ІА НАНУ, ф.е. 3121-3126.
Покровская 1958: Е.Ф. Покровская, Среднеднепровская экспедиция 1958 г. Раскопки поселения раннескифского вре-
мени (VII-VI вв. до нэ.) у с. Жаботин. НА ІА НАНУ, ф.е. 3391.
Покровская 1962a: Е.Ф. Покровская, Жертвенник раннескифского времени у с. Жаботин. КСИА АН Украинской
ССР, вып. 12 (Киев 1962), 72–82.
Покровская 1962b: Е.Ф. Покровская, Племена скифского времени в лесостепном Правобережье УССР. НА ІА НАНУ,
ф. 12, № 515.
Покровская 1966: Е.Ф. Покровская, Население лесостепного Правобережного Приднепровья в VII-VI вв. до н.э. В
сб.: Тезисы докладов и сообщений на конференции по вопросам скифо-сарматской археологии (Москва 1966), 90–93.
Покровская 1973: Е.Ф. Покровская, Предскифское поселение у с. Жаботин. СА 4, 1973, 169–188.

Романчук 2008: А.А. Романчук, «Фруктовницы» и хронология раннебасарабского времени на Среднем Днестре. В
сб.: И.В. Немченко (отв.ред.), Древнее Причерноморье, вып. VIII (Одесса 2008), 320–324.
Рубан 1991: В.В. Рубан, Опыт классификации милетских амфор из Нижнего Побужья. РА 2, 1991, 182–195.
Русанова 1998: И.П. Русанова, Культовые зольники скифского времени. В сб.: МАИЭТ, вып. VI (Симферополь 1998),
160–172.
Смирнова 1980: Г.И. Смирнова, Среднее Поднестровье и Нижнее Подунавье в предскифское время (контакты и хро-
нологическое соотношение). Thracia V (София 1980), 121–143.
Смирнова 1983: Г.И. Смирнова, Материальная культура Григоровского городища (к вопросу о формировании
чернолесско-жаботинских памятников). АСГЭ 23, 1983, 60–71.
Смирнова 1985: Г.И. Смирнова, Основы хронологии предскифских памятников Юго-Запада СССР. СА 4, 1985,
33–53.
Смирнова 2001: Г.И. Смирнова, Гальштатский компонент в раннескифской культуре лесостепи Северного Причер-
номорья (по материалам Немировского городища). РА 4, 2001, 33–44.
Смирнова 2002: Г.И. Смирнова, Немировское городище в хронологической схеме скифской архаики Северного При-
черноморья. В сб.: Н.А. Кетрару (отв.ред.), Северное Причерноморье от энеолита к античности (Тирасполь 2002),
217–233.
Стоjиħ 2004: М. Стоjиħ, Пaњeвaчки Pит. Пос. изд., књ. 40 (Београд 2004).
Тереножкин 1954: А.И. Тереножкин, Культура предскифского времени в Среднем Поднепровье (Чернолесский этап).
В сб.: Вопросы скифо-сарматской археологии (Москва 1954), 94–111.
Тереножкин 1955: А.И. Тереножкин, Об этнической принадлежности племён скифского времени в Правобережной
лесостепи. КСИА АН Украинской ССР, вып. 4, 1955, 75–77.
Тереножкин 1961: А.И. Тереножкин, Предскифский период на Днепровском Правобережье (Киев 1961).
Тереножкин 1965: А.И. Тереножкин, Основы хронологии предскифского периода. СА 1, 1965, 63–86.
Тереножкин 1976: А.И. Тереножкин, Киммерийцы (Киев 1976).
Тереножкин, Ильинская 1972: А.И. Тереножкин, В.А. Ильинская, Отчëт о работах скифской – среднеднепровской
экспедиции 1972 г. НА ІА НАНУ, ф.е. 6163.
Шрамко 1987: Б.А. Шрамко, Бельское городище скифской эпохи (город Гелон) (Киев 1987).
Шрамко І.Б. 2006: І.Б. Шрамко, Раниій період в історії геродотівського Гелону (за матеріалами розкопок зольника №
5). В сб.: Є. Черненко (від.ред.), Більске городище та його округа (до 100-річчя початку польових досліджень) (Київ
2006), 33–56.
Щапова 1983: Ю.Л. Щапова, Очерки истории древнего стеклоделия (Москва 1983).
Щербань, Рахно 2006: А.Л. Щербань, К.Ю. Рахно, Глиняні черпаки початку доби раннього заліза з пам’яток поблизу
Диканьки. В сб.: Археологічний літопис Лівобережної України 2 (Полтава 2006), 29–39.
Alekseev u.a. 2002: A.Yu. Alekseev, N.A. Bokovenko, Yu. Boltrik, K.A. Chugunov, G. Cook, V.A. Dergacev, N. Kovaliukh,
G. Possnert, J. van der Plicht, E.M. Scott, A. Sementsov, V. Skripkin, S. Vasiliev, G. Zaitseva, Some problems in the study of the
chronology of the ancient nomadic cultures in Eurasia (9th – 3rd BC). Geochronometria. Journal on Methods and Applications
of Absolute Chronology 21, 143–150.
Bader 1983: T. Bader, Die Fibeln in Rumänien. PBF XIV, 6 (München 1983).
Ciugudean, Aldea 2005: H. Ciugudean, I.A. Aldea, Der erste Depotfund von Cugir, Kr. Alba, und seine Beziehungen zu den
spätbronzezeitlichen Kulturphänomenen Siebenbürgens. In: T. Soroceanu (Hrsg.), Bronzefunde aus Rumänien II. Beiträge zur
Veröffentlichung und Deutung bronze- und älterhallstattzeitlicher Metallfunde in europäischem Zusammenhang (Bistriţa–Cluj-
Napoca 2005) 95–115.
Daragan 2004b: M.N. Daragan, Periodisierung und Chronologie der Siedlung Žabotin. Eurasia Antiqua 10, 2004, 55–146.
Dular 1973: J. Dular, Bela Krajina v starohalštatskem obdobju. Arheološki vestnik XXIV, 1973, 544–585.
Dumitrescu 1968: V. Dumitrescu, La necropole tumulaire du premier age du fer de Basarabi (dep. de Dolj, Oltenie). Dacia,
NS, XII, 1968, 177–260.
Eibner 1996: A. Eibner, Die Bedeutung der Basarabi-Kultur in der Entwicklung des Osthallstattkreises. In: M. Garašanin, P.
Roman (Hrsg.), Der Basarabi-Komplex in Mittel- und Südosteuropa. Kolloquium in Drobeta-Turnu Severin (7.-9. November
1996) (Bukarest 1996), 105–118.
Eibner 2001: A. Eibner, Der Donau-Drave-Save-Raum im Spiegel gegenseitiger Einflussnahme und Kommunikation in der frühen
Eisenzeit. Zentralorte entlang der „Argonautenstraße“. In: A. Lippert (Hrsg.), Die Drau-, Mur- und Raab-Region im 1. vorchristlichen
Jahrtausend. Akten des Internationalen und Interdisziplinären Symposiums vom 26. bis 29. April 2000 in Bad Radkersburg. UPA 78
(Bonn 2001), 181–190.
Eibner 2002: A. Eibner, Woher stammt die Figuralverzierung im Osthallstattkreis? Sborník národního muzea v Praze. Řada A –
Historie LVI, 1-4, 2002, 125–142.
Gumă 1983: M. Gumă, Contrubuţii la cunoaşterea culturii Basarabi în Banat. Banatica VII, 1983, 65–138.
Gumă 1993: M. Gumă, Civilizaţia primei epoci a fierului în sud-vestul României. Bibl. Thracologica IV (Bucureşti 1993).
Hänsel 1976: B. Hänsel, Beiträge zur regionalen und chronologischen Gliederung der älteren Hallstattzeit an der unteren
Donau. Beitr. Ur- u. Frühgesch. Arch. Mittelmeer-Kulturraum 16−17 (Bonn 1976).
Hennig 1995: H. Hennig, Zur Frage der Datierung des Grabhügels 8 „Hexenbergle“ von Wehringen, Lkr. Augsburg,
Bayerisch-Schwaben. In: D. Schmid-Sikimić, Ph. Della Casa (Hrsg.), Trans Europam. Festschrift für Margarita Primas (Bonn
1995), 129–145.
Iconomu 1996: C. Iconomu, Cercetările arheologice din cetatea hallstattiană de la Pocreaca-Iaşi. AM XIX, 1996, 21–56.
Jevtić 1996: M. Jevtić, On the genesis and periodisation of the Basarabi Culture in Serbia. In: M. Garašanin, P. Roman
(Hrsg.), Der Basarabi-Komplex in Mittel- und Südosteuropa. Kolloquium in Drobeta-Turnu Severin (7.-9. November 1996)
(Bukarest 1996), 53–65.
Kašuba, M. 2006, Fibeln mit Bügelkugeln in der Moldau und Anmerkungen zum ägäischen Einfluss im 10.-9. Jahrhundert
v.Chr. Prähistorische Zeitschrift 81/2, 2006, 213-235.
Kašuba 2007a: M. Kašuba, Zur Entstehung der Basarabi-Kultur in Osteuropa. In: M. Blečić et al. (Hrsg.), Scripta praehistorica
varia in honorem Biba Teržan. Monographienreihe Situla, Bd. 44 (Ljubljana 2007), 369–380.
Kaşuba 2008а: M. Kaşuba, Materiale ale culturii Şoldăneşti în bazinul Nistrului Mijlociu – observaţii preliminare. Tyragetia,
SN, vol. II(XVII), nr. 1, 2008, 37–50.
Kašuba, im Druck: M. Kašuba, Die ältesten Fibeln im Nordpontikum. Versuch einer Typologie der einfachen Violinbogenfibeln
im südlichen Mitteleuropa, Süd- und Südosteuropa. Eurasia Antiqua 14 (im Druck).
Kerschner 2006: M. Kerschner, Zum Beginn und zu den Phasen der griechischen Kolonisation am Schwarzen Meer. Die Evidenz der
ostgriechischen Keramik. Eurasia Antiqua 12, 2006, 227–250.
Kossack 1980: G. Kossack, „Kimmerische“ Bronzen. Bemerkungen zur Zeitstellung in Ost- und Mitteleuropa. Situla 20/21.
Zbornik posvečen Stanetu Gabrovcu ob šestdesetletnici (Ljubljana 1980), 109–143, Taf. 4-5.
Kossaсk 1987: G. Kossack, Von den Anfängen des skytho-iranichen Tierstils. In: E. Franke (Hrsg.), Skythika (München
1987), 24–86.
László 1972: A. László, O aşezare hallstattiană la Cozia (jud. Iaşi). AM VII, 1972, 207–224.
Makarenko 1930: N. Makarenko, La civilisation des Scythes et Hallstatt. ESA V (Helsinki 1930), 22–48.
Medović 1978: Medović P. Naselja starijeg gvozdenog doba u jugoslovenskom Podunavlu. Diss. et Monogr. (Beograd
1978).
Medović 1992: P. Medović, Die eisenzeitliche Besiedlung und ihre Funde. In: B. Hänsel B., P. Medović,Vorbericht über die
jugoslawisch-deutschen Ausgrabungen in der Siedlung von Feudvar bei Mošorin (Gem. Titel, Vojvodina) von 1986-1990. Ber.
RGK 72 (1991), 1992, 144–151.
Metzner-Nebelsick 1992: C. Metzner-Nebelsick, Gefäße mit basaraboider Ornamentik aus Frög. In: A. Lippert, K. Spindler
(Hrsg.), Festschrift zum 50jährigen Bestehen des Institutes für Ur- und Frühgeschichte der Leopold-Franzens-Universität
Innsbruck. UPA 8 (Bonn 1992), 349–383.
Metzner-Nebelsick 2002: C. Metzner-Nebelsick, Der “thrako-kimmerische” Formenkreis aus der Sicht der Urnenfelder- und
Hallstattzeit im südöstlichen Pannonien. Vorgesch. Forsch. 23 (Rahden/Westf. 2002).
Morintz, Roman 1969: S. Morintz, P. Roman, Un nou grup hallstattian timpuriu în sud-vestul Românien – Insula Banului.
SCIV, t. 20, nr. 3, 1969, 393–422.
Niculiţă, Nicic 2008: I. Niculiţă, A. Nicic, Habitatul din prima epocă a fierului de la Saharna-Ţiglău. Consideraţii preliminare
[Early Iron Age settlement of Saharna-Ţiglău. Preliminary research results]. Tyragetia, SN, vol. II[XVII], nr. 1, 2008, 205–
232.
Pare 1999: Ch.F.E. Pare, Beiträge zum Übergang von der Bronze- zur Eisenzeit in Mitteleuropa. Teil 1. Grundzüge der
Chronologie im östlichen Mitteleuropa (11.-8. Jahrhundert v.Chr.). Jahrb. RGZM 45, 1999, 293–433.
Popović, Vucmanović 1998: P. Popović, M. Vukmanović, Vajuga-Pesak. Nekropola starijeg gvozdenog doba (Beograd
1998).
Roeder 1997: M. Roeder, Zur Bedeutung der im Basarabi-Stil verzierten Keramik. Heiligtümer in der Hallstattzeit? In:
C. Becker u.a. (Hrsg.), Χρόυος. Beiträge zur prähistorischen Archäologie zwischen Nord- und Südosteuropa. Festschrift für
Bernhard Hänsel (Espelkamp 1997), 601–618.
Safta 1996: E. Safta, Necropola tumulară de pe Ostrovu Mare. SCIVA, t. 47, nr. 2, 1996, 159–190.
Stegmann-Rajtár 1992: S. Stegmann-Rajtár, Spätbronze- und früheisenzeitliche Fundgruppen des mittleren Donaugebietes.
Ber. RGK 73, 1992, 29–179.
Stegmann-Rajtár 2002: S. Stegmann-Rajtár, Hallstattzeitliche Bronzepfeilspitzen von Burgwall Zibrica. Studijne zvesti 35
(Nitra 2002), 45–52.
Stojić 1986: M. Stojić, Gvozdeno doba u basenu Velike Morave (Beograd, Svetozarevo 1986).
Stojić 1996: M. Stojić, L’Âge du fer dans le Pomoravlje et le probleme de la culture de Basarabi In: M. Garašanin, P. Roman
(Hrsg.), Der Basarabi-Komplex in Mittel- und Südosteuropa. Kolloquium in Drobeta-Turnu Severin (7.-9. November 1996)
(Bukarest 1996), 119–135.
Teržan 1990: B. Teržan, Starejša železna doba na Slovenskem Štajerskem [The Early Iron Age in Slovenian Styria]. Katalogi
in monografije 25 (Ljubljana 1990).
Teržan 2002: B. Teržan, Kronološki oris [Chronological Outline]. In: D. Svoljšak, A. Pogačnik, Tolmin, prazgodovinsko
grobišče II: razprave [Tolmin, the prehistoric cemetery II: treatises]. Katalogi in monografije 35 (Ljubljana 2002), 85–102.
Ursuţiu 2002: A. Ursuţiu, Etapa mijlocie a primei vârste a fierului în Transilvania (cercetările de la Bernadea, comuna
Bahnea, jud. Mureş). Interferenţe etnice şi culturale 5 (Cluj-Napoca 2002).
Vasić 1999: R. Vasić, Die Fibeln im Zentralbalkan (Vojvodina, Serbien, Kosovo und Makedonien). PBF XIV, 12 (Stuttgart
1999).
Vulpe 1986: A. Vulpe, Zur Entstehung der geto-dakischen Zivilisations (Die Basarabi-Kultur). Dacia. NS, t. XXX, nr. 1-2,
1986, 49–90.
Vulpe 1990: A. Vulpe, Die Kurzschwerte, Dolche und Streitmesser der Hallstattzeit in Rumänien. PBF VI, 9 (München
1990).
Марина Дараган, канд. ист. наук, Институт археологии, Национальная Академия наук Украины, пр. Героев Ста-
линграда 11, 04210, Киев, Украина
Майя Кашуба, доктор истории, Центр археологии, Институт культурного наследия, Академия наук Молдовы, бул.
Штефан чел Маре 1, МД-2001, Кишинэу, Республика Молдова
ФИБУЛЫ ДРЕВНЕЙ КОЛХИДЫ:
ПРОИСХОЖДЕНИЕ, ТИПОЛОГИЯ, ХРОНОЛОГИЯ1
Александр СКАКОВ, Москва
Fibulele Kolchidei antice: originea, tipologia, cronologia. În lucrare este propusă clasificarea fibulelor din bronz din
Transcaucazia de Vest. Fibulele arcoidale din bronz pătrund în Caucaz prin silvostepa Europei de Est în sec. XI-X a.Chr.
Descoperirile celor mai vechi fibule cu arcul puţin înalt simetric sau asimetric sînt concentrate, cu preponderenţă, оn regiunea
central caucaziană. Nu mai târziu de sec. IX a.Chr. ele apar în Transkaucazia de Vest, simultan cu acestea aici apar fibulele cu
arcul pseudo-răsucit. Cele mai răspîndite, ca şi în alte regiuni ale comunităţii cultural istorice Koban-Kolchida, sînt fibulele
cu arcul înalt, puţin îngroşat în partea de mijloc. La începutul sec. VIII a.Chr. în Kolchida, probabil, pe căi maritime pătrund
prototipurile fibulelor cu protuberanţe circulare pe marginile arcului îngroşat. Aceste fibule sînt caracteristice cu precădere
pentru regiunile date. Cele mai timpurii dintre ele sînt fibulele cu arcul îngroşat asimetric şi proeminenţe circulare (sec. VIII
a.Chr), ceva mai tîrziu, spre limita sec. VIII-VII a.Chr, apar fibulele cu arcul puternic îngroşat în partea de mijloc. Acestea
circulă pe parcursul sec. VII a.Chr., iar în regiunile de munte persistă pînă sec. V-IV a.Chr. Pentru cultura kolchidiană tîrzie
de tip Bzabsk în sec VI-IV a.Chr. sînt tipice fibulele cu o lărgire rombică şi una sferică în partea de mijloc, ultima amintind
o rozetă. La limita sec. VIII-VII a.Chr. are loc răspîndirea în masă a fibulelor din fier, iar în sec. VI-IV a.Chr. se urmăreşte o
tendinţă spre miniaturalizarea fibulelor.
В работе предлагается классификация бронзовых фибул Западного Закавказья. Бронзовые дуговидные фибулы про-
никают на Кавказ через степь и лесостепь Восточной Европы в XI-X вв. до н.э. Находки древнейших фибул с невысо-
кой симметричной или асимметричной дужкой сосредоточены, преимущественно, в центрально-кавказском регионе.
Не позже IX в. до н.э. они появляются и в Западном Закавказье, одновременно с ними здесь появляются фибулы с
псевдовитой дужкой. Наиболее многочисленными, как и в других регионах кобано-колхидской культурно-исторической
общности, являются фибулы с высоко, слегка утолщëнной в средней части дужкой. В начале VIII в. до н.э. в Колхиду,
вероятно, морскими путями проникают прототипы фибул с кольцевидными расширениями по краям утолщëнной
дужки. Эти фибулы характерны, преимущественно, для данного региона. Наиболее ранними из них являются фибулы
с асимметрично утолщëнной дужкой с кольцевидными утолщëниями (VIII в. до н.э.), несколько позже, ближе к рубе-
жу VIII-VII вв. до н.э., появляются фибулы с высокой, сильно утолщëнной в средней части дужкой. Они бытуют на
протяжении VII в. до н.э., а в горных районах доживают до V-IV вв. до н.э. На рубеже VIII-VII вв. до н.э. происходит
массовое распространение железных фибул. В VI-IV вв. до н.э. наблюдается тенденция к миниатюризации фибул.
Для Бзабской позднеколхидской культуры характерны фибулы с пластинчатым ромбическим расширением в средней
части и с округлым ажурным расширением в средней части, напоминающим розетку.
The fibulas of Ancient Colhida: their provenience, typology and chronology. In this article the classification of the bronze
fibulas from the Western Transcaucasia region is proposed. Bronze arcuated fibulas penetrate into the Caucasus via the steppe
and forest-steppe regions of Eastern Europe in the centuries XI-X centuries BC. The discoveries of the oldest fibulas with
symmetrical or asymmetrical tug concentrate themselves mainly in the Central Caucasian region. Not later than the 9th century
BC they appear in Western Transcaucasia; simultaneously here appear fibulas with pseudo-twisted tug. Fibulas with a high
and slightly thickened in the middle part tug are the most numerous, as well as in other regions of the Coban-Colhida cultural-
historical entity. At the beginning of the VIII century BC prototypes of fibulas with ring-shaped extensions on the edges of the
thickened tug penetrate Colhida, likely by sea. These fibulas are specific mainly for this region. Earliest of them are the fibulas
with asymmetric thickened tug with ring-shaped extensions (VIII century BC), something later, closely to the limit between the
VIII-VII centuries BC, emerge fibulas with a high and thickened in the middle part tug. They prevail during the VII century
BC, in the highland areas coming to the V-IV centuries BC. On the boundary between the VIII-VII centuries BC the expansion
of iron fibulas receives a mass character. In the VI-IV centuries BC one can observe a tendency towards miniaturization of
the fibulas. For the Late-Colhida Bzab culture are specific fibulas with a lamellate rhombic extension in the middle part and a
rounded tracery extension in the middle section.
Key words North Pontus, Western Transcaucasian region, Colchida, Early Iron Age, fibulae, typology, chronology
1
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ – проект 05-01-01078а.

Фибулы древней Колхиды: происхождение, типология, хронология 75
I жет являться удовлетворительной, так как основана

на полном отсутствии каких-либо единых критери-
Одним из характерных элементов материальной ев. Типы выделяются то по степени утолщëнности
культуры Кавказа эпохи раннего железа являются дужки (тип II), то по характеру орнаментации
бронзовые фибулы. Исследователи, обращавшиеся приëмника (тип III), то по характеру орнаментации
к кобанским и колхидским древностям, неодно- дужки (тип IV), то по сечению дужки (тип V). Тем
кратно предлагали свои схемы классификации кав- не менее, схема эволюции фибул, предложенная
казских дуговидных фибул. Б.В. Теховым, в общих чертах кажется обоснован-
Классификация, предложенная Б.В. Теховым ной. Это вполне понятно – схема эволюции фибул
(1973) по материалам Тлийского могильника, не мо- была составлена им на основании представлений
Рис. 1. Карта находок фибул эпохи поздней бронзы – раннего железа в Западном Закавказье. 1-Бамбора; 2-Гудаута;
3-Куланурхва; 4-Абгархук; 5-Ачандара; 6-Синапле; 7-Эжнепли; 8-Приморское; 9-Новый Афон; 10-Псырцха; 11-Шуба-
ра; 12-Эшерское городище; 13-Эшерские кромлехи; 14-Красный Маяк; 15-В. Яштхуа; 16-Сухумская гора; 17-Гуадиху;
18-Беслетский мост; 19-Джантух; 20-Ларилари; 21-Джвари; 22-Палури; 23-Курзу; 24-Лебарде; 25-Эргета; 26-Цаиши;
27-Нигвзиани; 28-Уреки; 29-Пичвнари; 30-Вакиджвари; 31-Вани; 32-Мухурча; 33-Ведидкари; 34-Кинчха; 35-Оджоли;
36-Брили; 37-Модинахе; 38-Ихтвиси; 39-Саирхе; 40-Корети; 41-Нигозети; 42-Горадзири; 43-Нацаргора; 44-Мцхетид-
жвари; 45-Банисхеви; 46-Дба; 47-Мзетамзе.
76 Александр Скаков
автора раскопок об относительной хронологии по- М.М. Трапш на материалах Красномаякского мо-
гребений, учитывая их стратиграфию, а классифи- гильника (Абхазия, г. Сухум), относящихся к интере-
кация самих фибул являлась вторичной, основан- сующему нас времени, выделил две группы фибул:
ной на визуальных, субъективных впечатлениях. с круглопроволочной и с гранëной в сечении дуж-
Самые ранние фибулы имеют тонкую орнаменти- кой. В первую из них входят экземпляры с высокой
рованную дугу с нерасширенным приëмником. В слегка утолщëнной дужкой, с высокой дужкой без
дальнейшем дужка фибулы утолщается, изгиб её утолщения, с витой дужкой, с дужкой, имеющей
становится больше (т.е. дуга фибулы становится уплощëнное ромбовидное утолщение в средней
«высокой»), а приëмник расширяется (Техов 1973, части. Во вторую группу фибул входят экземпляры
141,144). с высокой слегка утолщëнной дужкой и с высокой
Одной из наиболее подробно разработанных дужкой без утолщения (Трапш 1969, 191.193).
является типологическая схема, предложенная Г.К. Шамба, проанализировав находки из Джан-
Ю.Н. Вороновым (1983, 29). Им было выделено три тухского могильника (Абхазия, г. Ткуарчал), вы-
типа фибул. К первому были отнесены экземпляры делил два типа бронзовых фибул: экземпляры с
с гладкой или орнаментированной дужкой круглого высокой дужкой, почему-то названной исследова-
сечения, к второму – с аналогичной дужкой, имею- телем «асимметричной», круглого или ромбическо-
щей утолщения у перехода к пружине и приëмнику, го сечения, а также фибулы с «пиявкообразными»
к третьему – с витой дужкой. В качестве вариантов дужками и «валиковидными выступами на концах»
для первого и второго типа выделяются фибулы с (Шамба 1984, 40).
дужкой ромбического сечения. На наш взгляд, в В.И. Козенкова на материалах Западного вариан-
построенной Ю.Н. Вороновым классификации не та кобанской культуры выделила по форме дуги два
учитываются пропорции фибулы, её высота, сим- типа фибул. К первому типу относятся фибулы с
метричность или асимметричность дужки. Не вы- равномерно расширенной дугой, ко второму типу –
зывает доверия и предложенная Ю.Н. Вороновым фибулы с сильно вздутой в центре дугой. Варианты
схема эволюции фибул различных типов. На пред- выделялись по соотношению наибольшей высоты
ложенных схемах зачастую отсутствуют промежу- дуги к длине булавки фибулы, форме поперечного
точные звенья, не ощущается динамика типологи- сечения дуги, форме и размеру приëмника, количе-
ческого развития. ству оборотов пружинки и декору дужки (Козенко-
Сама по себе линия развития, предложенная ва 1998, 72.73). На наш взгляд, выделенные типо-
Ю.Н. Вороновым для фибул Тлийского могильни- логические единицы включили в себя различные
ка, вполне вероятна и, в целом, совпадает со схемой и разновременные фибулы. В частности, в первый
Б.В. Техова, внося в неё некоторые уточнения. Ю.Н. вариант вошли как ранняя фибула с витой дужкой
Воронов прослеживает развитие от экземпляров со из Заюково (Козенкова 1998, табл. XXIV,12), так и
сравнительно тонкой орнаментированной дужкой к поздние фибулы с асимметричной дужкой одинако-
фибулам с более утолщëнной круто изогнутой дуж- вой толщины (Козенкова 1998, табл. XXIV,4-6). Во
кой и широким орнаментированным приëмником второй вариант наряду с ранними фибулами с невы-
и, далее, к фибулам с тонкой неорнаментирован- сокой дужкой (Козенкова 1998, табл. XXIV,15.18.21)
ной дужкой. Но предложенные для них датировки вошли фибулы с высокой дужкой, преимуществен-
основаны не на средиземноморских аналогиях, как но, предскифского и раннескифского периодов
это постулируется автором, а на представлениях (Козенкова 1998, табл. XXIV,10.13.14.16.17.19.20)
самого Ю.Н. Воронова о хронологии Тли. Соглас- и миниатюрные фибулы скифской эпохи (Козен-
но Ю.Н. Воронову, фибулы проникают на Кавказ кова 1998, табл. XXIV,1-3). При этом В.И. Козен-
только в VIII в. до н.э. (Воронов 1983, 32), и имен- кова вполне обоснованно отметила на материалах
но этот постулат определяет все его последующие Западного варианта тенденцию к постепенной ми-
датировки. ниатюризации фибул (Козенкова 1998, 74). Не вы-
зывает сомнений выделение В.И. Козенковой тре- бразующее и хронологическое значение признака
тьего и четвертого вариантов первого типа – фибул “сечение дужки” было отмечено нами ещё в работе
с бусинообразными утолщениями по всей дужке и 1994 г. (Скаков 1994, 37.38). В работе 2005 г. клас-
фибул с приëмником в виде изогнутой пластинки. сификация, предложенная Н. Сулава, была, на наш
В недавнее время новая типология фибул, осно- взгляд, неоправданно упрощена. К первому типу
ванная на материалах Тлийского могильника, была отнесены фибулы с невысокой полуовальной дуж-
предложена Н. Сулава (2000а; она же 2000б, 43, кой, ко второму типу – с невысокой асимметричной
табл. I; она же 2004; она же 2005). Н. Сулава, как дужкой, к третьему типу – с высокой арочной дуж-
следует из предлагаемых ею датировок, является, кой, к четвертому – с змеевидной дужкой, к пятому
наряду с Л.Н. Панцхава, Ю.Н. Вороновым, Т.К. Ми- – с дужкой в виде фигуры животного.
келадзе и Р.И. Папуашвили, приверженцем “корот-
кой” хронологической схемы2. Наиболее ранними, II
согласно схеме Н. Сулава, являются фибулы типа
I с невысокой полуовальной дужкой, отнесëнные к Многообразие колхидских фибул позволяет
рубежу IX-VIII – первой половине VIII вв. до н.э. предложить для них вариант типологической клас-
Фибулы типа II имеют невысокую слегка асимме- сификации, который может быть использован и для
тричную дужку и датируются рубежом IX-VIII – фибул Центрального Кавказа. Мы выделяем пять
первой половиной VII вв. до н.э. В тип III входят типов фибул:
появляющиеся во второй половине VIII в. до н.э. ду- – с невысокой симметричной дужкой равномер-
говидные и “арочные фибулы”, среди которых вы- ной толщины,
деляется 8 вариантов. Среди них: фибулы с толстой – с невысокой асимметричной дужкой равномер-
круглой в сечении дужкой, украшенной ëлочным ной толщины,
орнаментом (вторая половина VIII – первая поло- – с высокой слегка утолщëнной в средней части
вина VI вв. до н.э.), с многогранной в сечении дуж- дужкой,
кой (вторая половина VII – первая половина VI вв. – с высокой сильно утолщëнной в средней части
до н.э.), с розетковидной или звëздчатой в сечении (пиявковидной) дужкой,
дужкой (вторая половина VIII – первая половина – с высокой асимметрично утолщëнной дужкой.
VI вв. до н.э.), с прямоугольной в сечении дужкой Для каждого типа могут быть выделены под-
(вторая половина VII – первая половина VI вв. до типы: без кольцевидных утолщений на дуге или с
н.э.), с ромбической в сечении дужкой (вторая по- кольцевидными утолщениями на дуге. Для фибул
ловина VIII – первая половина VI вв. до н.э.), с дис- с невысокой симметричной дужкой равномерной
ковидными утолщениями по краям дужки (вторая толщины выделяется подтип с бусинообразными
половина VII – первая половина VI вв. до н.э.), с утолщениями по всей поверхности дуги. Для фи-
рубчатой (с глубокими насечками на спинке) дуж- бул с высокой сильно утолщëнной в средней части
кой (вторая половина VII – первая половина VI вв. дужкой выделяются подтипы с ромбическим рас-
до н.э.), с тонкопроволочной дужкой и с широким ширением в средней части дужки и с расширением
приëмником (вторая половина VII – первая полови- в виде розетки в средней части дужки.
на VI вв. до н.э.). Фибулы с змеевидной дужкой и Таким образом, типы выделяются по пропорциям
дужкой в виде фигурки животного относятся, соот- фибулы, подтипы – по характеру дужки. Варианты
ветственно, к типам IV и V. Данная классификация выделяются по сечению дужки: круглой, псевдови-
на сегодняшний день является наиболее детальной той, многогранной, ромбической, прямоугольной
и фундированной. Отметим лишь, что вариантоо- (см. табл.).
2
Подробнее об этом (см. Скаков, 2005, 16-24).
Тип Подтип Варианты

I-1 невысокая симметричная без кольцевидных прямоугольные
дужка утолщений на дуге
ромбическая
равномерной толщины
многогранная
псевдовитая
круглая
I-2 с кольцевидными круглая
утолщениями на дуге псевдовитая
прямоугольные
I-3 с бусинообразными
утолщениями
по всей поверхности дуги
II-1 невысокая асимметричная без кольцевидных круглая
дужка равномерной утолщений на дуге псевдовитая
толщины
III-1 высокая слегка без кольцевидных круглая
утолщенная утолщений на дуге псевдовитая
в средней части дужка
III-2 с кольцевидными круглая

утолщениями на дуге псевдовитая
III-3 с бусинообразными
утолщениями
по всей поверхности дуги
IV-1 высокая сильно без кольцевидных круглая
утолщенная утолщений на дуге псевдовитая
в средней части дужка
IV-2 с кольцевидными круглая
утолщениями на дуге
псевдовитая
III ранней смычковой фибулы (рис. 2,2) в датируемом

XI-X вв. до н.э.3 погребении 1 кургана 3 у совхоза
Нам кажется несомненным, что появление брон- Степной, относящемся к белозерской культуре (От-
зовых дуговидных фибул на Кавказе необходимо рощенко 1975, рис. 7; Воронов 1983, 32; Козенкова
рассматривать в контексте взаимодействия культур 1998, 72; Лысенко Св. 2006, рис. 2,1). Это единич-
Средиземноморья и Причерноморья рубежа II-I ная находка в данном регионе, так как все осталь-
тыс. до н.э. ные известные белозерские фибулы являются двух-
Предположения Б.В. Техова (1973, 146-148) и витковыми (Лысенко Св. 2006, 273-278). Вероятно,
Г.К. Шамба (2000, 50.51) о самостоятельном воз- именно через степь, а, скорее, лесостепь Восточной
никновении дуговидных фибул на Кавказе, на наш Европы дугообразная фибула попала из Средизем-
взгляд, не выдерживают критики. Более того, Б.В. номорья на Кавказ.
Техов пошëл ещё дальше, предположив, что ду- Несколько ранних фибул типа I-1 с равномерно
говидные фибулы впервые появились в регионе расширенной низкой дугой найдено в Кобанском
Центрального Кавказа и лишь затем проникли в могильнике (Уварова 1900, табл. XXXI,5), в по-
Грецию и Средиземноморье. В более осторожной гребении 5 могильника Тетрицклеби в Восточной
форме в средиземноморском происхождении про- Грузии (Пицхелаури 1969, табл. XI,2) (рис. 3,2), по-
тотипов кавказских дуговидных фибул усомнился гребении 600 могильника Самтавро (Куфтин 1941,
Д.Б. Апакидзе (1991, 67), а об их «местном проис- рис. 74,б) (рис. 2,5), погребении 4 могильника
хождении» высказалась Н. Сулава (2004). Марал-Дереси (Куфтин 1941, рис. 50,2, табл. XXIII,
Мы совершенно согласны с мнением В.И. Козен- см. также Chantre 1886, pl. XLIX,8) (рис. 2,3), дати-
ковой о том, что проникновение фибул на перифе- руемых не ранее XI-X вв. до н.э.
рию средиземноморского мира, на Кавказ, должно Типологически ранние фибулы найдены в по-
совпадать с широким распространением таких же гребениях 2 (рис. 2,4) и 4 (рис. 2,1) кромлеха 10
фибул в первичным центре их появления. Как отме- в Стырфазе, одно из которых по характерному
чает В.И. Козенкова, на Кавказе отсутствуют ана- гребню синхронизируется с погребением в Марал-
логи наиболее ранних смычковых средиземномор- Дереси, а второе содержит кинжал с рукоятью, да-
ских фибул XIII-XII вв. до н.э. и лишь единичными тируемый X-IX вв. до н.э. (Техов 2000, рис. 49; 53;
экземплярами представлены коленчатая фибула Скаков, Эрлих 2005, 216.217, рис. 6,1-6).
XI-X вв. до н.э. и щитковая фибула X-IX вв. до н.э. В материалах Тлийского могильника столь ар-
(Козенкова 1998, 72). Причëм эти ранние фибулы хаичные фибулы отсутствуют. К ранним фибулам
найдены в Кобанском могильнике и на Змейском можно отнести экземпляры из погребения 23а (рис.
поселении, т.е. относительно вдалеке от Колхиды. 3,1), датируемого по орнаментированному топору
Таким образом, место находки древнейших кав- X в. до н.э. (Техов 1980, рис. 39,10), и погребе-
казских фибул, вероятно, импортированных из ний 37, 52, 64, 83, 99, 115 (Техов 1980, рис. 43,I.5;
средиземноморского региона, указывает на путь 46,4.12; 49,5; 60,2; 65,I.7; 72,2). Фибулы из погребе-
их проникновения, который шëл не через Чëрное ний 52, 83 и 115 имеют симметричную дужку (тип
море, а какими-то сухопутными маршрутами. Со- I-1), из погребений 23а, 37, 52, 64 и 99 – асимме-
ответственно, тем самым опровергается предпо- тричную дужку (тип I-2). Сходна с ними фибула с
ложение Б.А. Куфтина о заимствовании субмикен- несколько асимметричной дужкой типа II-1 из Ди-
ских фибул кавказскими культурами с помощью гоми (Sulawa 2005, Taf. 3,5) (рис. 3,5). Отсутствие
морских черноморских путей (Куфтин 1944, 316). в Тли наиболее ранних типов фибул лишний раз
Предполагать заимствование фибул через Запад- подтверждает наличие хиатуса между докобански-
ный Кавказ и Колхиду не представляется возмож- ми и раннекобанскими погребениями могильника
ным, так как ранние дугообразные фибулы там не (Скаков 2001б, 237.238).
обнаружены. Исключением является фибула из Но- К несколько более позднему времени относится
вого Афона (Куфтин 1949, рис. 29,3), относящаяся комплекс погребения 49 Трельского могильника,
к иному типу (Сулава 1999). включающий достаточно архаичную по своим фор-
Вопрос о происхождении кобанских фибул необ- мальным признакам фибулу типа I-1 (Абрамишви-
ходимо решать, учитывая находку типологически ли 1978, рис. 80)4 (рис. 3,3).
3
Радиоуглеродная дата этого погребения – Ki 9596, 2915±45 BP, 1δ 1087±78 BC (по Лысенко Св. 2006, 276).
4
В настоящее время этот комплекс датируется около 800 г. до н.э. (Unterwegs.. 1995, 327).
Как видим, наиболее архаичные фибулы сосре- хиды (рис. 1). На территории Бзыбской колхидской
доточены в регионе Центрального Кавказа и Цен- культуры ранняя фибула типа I-1 с невысокой сим-
трального Закавказья, причëм встречаются они не метричной орнаментированной дужкой известна из
только на памятниках кобанской культуры. Такое маловыразительного погребения 68 Красномаяцко-
«неправильное» территориальное распределение го могильника (Трапш 1969, табл. XXV,6)5 (рис. 5,1).
не случайно и характеризует определëнный этап в Типологически близкие фибулы (типа I-1) также с
развитии культуры – когда в процессе её формиро- невысокой дужкой найдены на территории могиль-
вания будущие культурные маркеры ещё не сосре- ников Горадзири (Гогадзе, Давлианидзе 1981, табл.
доточились в устойчивых и относительно жëстких XVI,249) и Уреки (Микеладзе 1985, табл. XXVII,3)
границах, а разбросаны по довольно широкому ре- (рис. 5,2).
гиону. Эту же картину мы увидим, если обратимся Одним из наиболее ранних нам кажется экзем-
к территориальному распределению характерных пляр из погребения 4 (раскопки 2006 г.) Джантух-
также для конца II тыс. до н.э. (возможно, и для ского могильника (рис. 4,1), для которого можно
рубежа II-I тыс. до н.э.) полуовальных (сегменто- предложить датировку IX – первая половина VIII
видных) пряжек, украшенных спиральным орна- вв. до н.э. Такая дата опирается на сочетание в этом
ментом. В дальнейшем ареалы распространения индивидуальном погребении бронзовых кинжала с
предметов, являющихся культурными маркерами, подтреугольным черешком и массивной гривны с
как бы “сжимаются” и начинают совпадать друг с закрученными концами. Невысокая и тонкая асим-
другом, в результате чего “лицо” культуры опреде- метричная дужка этой фибулы типа II-1 украшена
ляется более чëтко. семью поясками ëлочного орнамента, приëмник не
Возвращаясь к фибуле из Нового Афона (Куфтин расширен. Укажем ещё на находку фибулы этого
1949, рис. 29,3) отметим, вслед за Н. Сулава, её осо- типа в погребении 435 могильника Нацаргора близ
бенности: асимметрично уплощëнная дужка, ром- Хашури (Ramishvili 2001, pl. VIII,1363) в комплексе
бовидное уплощение обрамлено слегка намечен- с восточнозакавказским кинжалом, прямоугольной
ными кольцевидными расширениями – одним со кобанской пряжкой и железными предметами –
стороны приемника, двумя – со стороны пружины кинжалом и наконечником копья, что указывает на
(рис. 4,3). Дужка между пружиной и расширением IX-VIII вв. до н.э.
имеет четырëхгранное сечение. Эта фибула датиру- Относительно архаично смотрятся две фибулы
ется концом геометрической или началом архаиче- с немного утолщëнной дужкой из погребальной
ской эпохи, т.е., вероятно, в пределах VIII в. до н.э., ямы 1 могильника Нигвзиани, напоминающие эк-
и считается свидетельством “доколонизационных земпляры с невысокой дужкой и украшенные поло-
контактов Колхиды с Эгейским миром” (Сулава сками ëлочного орнамента (Микеладзе 1985, табл.
1999, 281). Вроде бы, почти аналогичные фибулы XLI,2.3) (рис. 5,3.4). В отличие от фибул типа I-1,
найдены в селениях Абгархук (Лукин 1941, 46) и экземпляры из Нигвзиани слегка асимметричны,
Псырцха (Sulawa 2005, Тaf. 8,2) (рис. 4,4). По на- их дужка также имеет круглое сечение. Погребаль-
шему предположению, именно они являются воз- ную яму 1 мы относим ко второму хронологиче-
можными прототипами характерных для Колхиды скому пласту, выделяемому нами для могильников
фибул с высокой асимметрично утолщëнной дуж- Центральной Колхиды и приблизительно соот-
кой с кольцевидными утолщениями (тип V-2). ветствующему VIII в. до н.э. (Скаков, Эрлих 2005,
Таким образом, если дуговидные фибулы с не- 222-224). Архаичные фибулы с невысокой псевдо-
высокой дужкой без кольцевидных утолщений про- витой дужкой (тип I-1) найдены на Мухурчинском
никают на Центральный Кавказ через лесостепь в могильнике (Элиава 1987, табл. 23,556) (рис. 5,5) и
XI-X вв. до н.э., то фибулы c высокой асимметрич- в погребальной яме 6 могильника Нигвзиани (Ми-
но утолщëнной дужкой с кольцевидными утолще- келадзе 1985, табл. XLVI,18).
ниями могли проникнуть на Кавказ через Колхиду За пределами Колхиды архаичные фибулы с не-
в последующий период, вероятно, в начале VIII в. высокой псевдовитой дужкой известны в составе
до н.э. погребения 48 Тлийского могильника (Техов 1980,
Рассмотрим характер распространения различ- рис. 45,I,3), комплекса из святилища в Арашенде
ных типов дуговидных фибул по территории Кол- (Пицхелаури 1973, табл. LI,1) (рис. 3,4) и погребе-
5
К сожалению, у нас нет информации о типах двух фибул из погребения, исследованного в 1947 г. на Красномаяцком
могильнике (Соловьëв 1960, 89, табл. V,6).
6
В частности, в состав комплекса погребения 591 могильника Самтавро входил железный наконечник копья.
Рис. 2. Ранние комплексы с бронзовыми фибулами. 1-Стырфаз, кромлех 10, погр. 4; 2-Степное; 3-Марал-Дереси,
погр. 4; 4-Стырфаз, кромлех 10, погр. 2; 5-Самтавро, погр. 600; 6-Самтавро, погр. 591.
ния 591 могильника Самтавро (Куфтин 1941, рис. зе 1985, табл. XXVII,2) (рис. 5,8), один, с круглой
74а) (рис. 2,6). Тем не менее, архаичность их фор- в сечении дужкой, – в погребении 29 Брильского
мы не может указывать на слишком раннюю дату6. могильника, надëжно датирующемся серединой-
По нашему мнению, псевдовитые фибулы появля- второй половиной V в. до н.э. (Pirtskhalava 2001, 81,
ются относительно поздно. Ранний пласт Мухур- Pl. IV,2). Целая серия фибул этого типа (13 экзем-
чи мы датируем IX в. до н.э. (Скаков, Эрлих 2005, пляров, из них 12 с псевдовитой дужкой, а 1 – с кру-
222), погребение 48 Тлийского могильника, судя глой дужкой) известна из погребения из Ведидкари-
по кинжалу с подтреугольным черешком, может Махати (Начкадури) (Апакидзе 1991, 32, табл.
датироваться IX-VIII вв. до н.э., погребальная яма XCVIII,7,9) (рис. 5,7). Фибула с круглой в сечении
6 могильника Нигвзиани с достаточно малочислен- орнаментированной дужкой входит в состав коллек-
ным инвентарем не поддается уверенной датиров- ции из Приморского с участка Репях (Куфтин 1949,
ке, а находка аналогичной фибулы также с невы- табл. X,4). Два экземпляра типа III-1, дужка одного
сокой псевдовитой дужкой и узким приëмником в из которых имеет прямоугольное сечение, найдены
урартском погребении 62 в Ошакане указывает на в погребальной яме 5 могильника Эргета-I (Папу-
ещё более позднюю дату (Есаян, Калантарян 1988, ашвили 1990, табл. III), датируемой нами рубежом
80.81, табл. LXV,1) (рис. 3,6). Собственно, такая VIII-VII, возможно, первой половиной VII вв. до
датировка соответствует хронологии ложновитых н.э. (Скаков, Эрлих 2005, 222-224).
(“с дужкой в виде скрученной веревки”) фибул в В погребальных ямах 1 могильника Эргета-III
культуре Вилланова. Так, аналогичная фибула с не- (Микеладзе и др. 1984, табл. XXVII) и 3 могиль-
высокой симметричной дужкой из гробницы 59 не- ника Уреки (Микеладзе 1985, табл. XIII,27) (рис.
крополя Поджо Селчателло ди Сопра (Тарквинии) 5,16), датирующихся нами второй половиной VII
датируется первой половиной IX в. до н.э. (Мир – первой половиной VI вв. до н.э. (Скаков, Эрлих
этрусков 2004, 105, № 8). Во Фракии аналогичные 2005, 222-224), а также в составе клада из Оджо-
фибулы датируются в пределах IX-VIII вв. до н.э. ли (Коридзе 1965, табл. XXIV,8) и в Брильском
(Агре, Дичев 2006, 11-12, рис. 5). могильнике (Sulawa 2005, Тaf. 5,11) обнаружены
Таким образом, пока мы не имеем никаких осно- фибулы типа III-1 с дужкой ромбического сечения.
ваний относить появление дугообразных фибул в Клад из Оджоли с трудом поддается датировке, от-
Колхиде ко времени ранее IX в. до н.э. При этом метим только наличие в нём рубчатых браслетов,
одновременно с фибулами типов I-1 и II-1 с кру- появляющихся в колхидских могильниках (Эргета
глой в сечении дужкой здесь появляются аналогич- I, погребальная яма 5), по нашему мнению, на ру-
ные фибулы с псевдовитой дужкой. В то же время, беже VIII-VII вв. до н.э.
пока нет никаких оснований относить бытование Фибулы типа III-1 найдены также на нижней пло-
этих фибул к времени более позднему, чем VIII, мо- щадке могильника Мухурча (Гогадзе и др. 1977,
жет быть, первая половина VII вв. до н.э. табл. VIII,8), в составе клада из Нигозети (ГМГ, 17-
51/1-10 – Коридзе 1961, табл. V), в погребении 26
IV могильника Мзетамзе в Боржомском ущелье (На-
Наиболее распространëнными, как и во всем сидзе 1991, 88, табл. 218,1), в Саирхе (Надирадзе
кобано-колхидском ареале, являются фибулы с вы- 1975, 162, табл. XXXI,1) (рис. 5,19), в Сванетии
сокой слегка утолщëнной в средней части дужкой (2 экз.) (Чартолани 1977, рис. 130-131; Чартолани
(тип III-1). Вне Колхиды один из наиболее ранних 1986, рис. 22,2) (рис. 5,17.18), в Кинчхе (Иващенко
экземпляров таких фибул найден в погребении 19 1941, 37, рис. 18d), в Вакиджвари (Рамишвили 1974,
могильника Набагреби (Апакидзе и др. 1983, рис. табл. XVII,1), в погребениях 208 и 315 могильника
1576) в сочетании с архаичным бронзовым цельно- Нацаргора (Ramishvili 2001, pl. I,952; II,378) и в се-
литым мечом, орнаментированным поясом и желез- лениях Банисхеви и Дба Боржомского района (Куф-
ным листовидным кинжалом, что позволяет датиро- тин 1944, рис. 14,1.2). Комплекс из Нигозети, учи-
вать этот комплекс приблизительно IX-VIII вв. до тывая орнаментированную бляху, псалий и топорик
н.э. В Тлийском могильнике фибулы данного типа с зооморфным оформлением обуха, можно датиро-
появляются в комплексах X-IX вв. до н.э. (к приме- вать в пределах VIII в. до н.э., ближе к его второй
ру, погребения 66 и 201). В Джантухском могильни- половине. В погребении 26 могильника Мзетамзе
ке фибул типа III-1 известно не менее 12 экземпля- обнаружен набор раннескифских двухлопастных
ров. Один экземпляр подобной фибулы с гранëной стрел с шипом на втулке, в котором доминируют
дужкой, украшенной ëлочным орнаментом, найден наконечники с лавролистной головкой, но имеются
в Урекском могильнике вне погребений (Микелад- также наконечники как с ромбической головкой, так
Рис. 3. Ранние комплексы с бронзовыми фибулами. 1-Тли, погр. 23а; 2-Тетрицклеби, погр. 5; 3-Трели, погр. 49;
4-Арашенда; 5-Дигоми; 6-Ошакан.
и достаточно массивные удлинë нно-ромбические в погребении (1980 г.) на Бамборском поселении

(Насидзе 1991, 88, табл.218,3). Таким образом, со- (Бжания и др. 1982, рис. 10,1) (рис. 6,16), в погребе-
гласно разработкам В.Г. Петренко, данный набор ниях 6 и 358 (рис. 5,14) Красномаякского могильни-
является переходным между первой и второй хро- ка (Трапш 1969, 88, табл. VIII,3), в датируемом VIII
нологическими группами и, соответственно, может в. до н.э. погребении 1 могильника Мцхетиджвари
быть датирован серединой – началом второй поло- близ Хашури (Dawitaschwili 2000, 27, Аbb. 6), в
вины VII в. до н.э. (Петренко 1990, 62-70). погребении 7 могильника Модинахе (Macharadse,
В Красномаякском могильнике в погребении 146 Lomtadse 2000, 39, Аbb. 3). Джантухская фибула
найдена фибула типа III-1 с круглой в сечении дуж- имеет ромбическое сечение дужки.
кой (Трапш 1969, табл. XXV,5) (рис. 5,12), а в погре- Особенно многочисленны фибулы этого типа в
бении 94 – с псевдовитой дужкой (Трапш 1969, табл. материалах Тлийского могильника. Такие фибулы
XXV,8) (рис. 5,6). Из этих комплексов относительно с круглым сечением дуги появляются здесь уже в
уверенно можно датировать только погребение 94, комплексах X-IX вв. до н.э. (погребения 160, 202,
относящееся, как на это указывают поясная пряжка 215а и 234), но наиболее характерны для погребе-
с фигурной головкой животного, молоточковидное ний VIII в. до н.э. Для Колхиды, как видим, этот
навершие и подвеска в виде птички, ко второй по- тип фибул не особенно характерен.
ловине VIII в. до н.э. Аналогом экземпляра из по- Фибулы с кольцевидными утолщениями на дуге
гребения 94 являются фибулы с высокой псевдови- хорошо представлены в Джантухском могильнике.
той дужкой и расширенным приëмником из окрест- Здесь известны такие фибулы с высокой асимме-
ностей Сочи (МИГКС, ОФ-9603 – Воронов 1979, трично утолщëнной дужкой (тип V-2, не менее 6
рис. 26,17)7, погребения 123 могильника Самтавро экз.) (рис. 6,2) и с высокой сильно утолщëнной в
(Sulawa 2000a, табл. III,1,14) и Брильского могиль- средней части дужкой (тип IV-2, не менее 4 экз.)
ника (Сулава 1998, табл. II,3; Sulawa 2005, Тaf. 6,3). (рис. 6,1) (Скаков и др. 2007, рис. 68). При этом
Самтаврское погребение 123 обычно датируется фибула типа IV-2 (рис. 4,2) обнаружена нами в по-
первой половиной VIII – VII вв. до н.э., но, учиты- гребальной яме, уверенно (по античному керами-
вая наличие в нём рубчатых браслетов, его вряд ли ческому импорту) датированной в пределах конца
можно датировать ранее рубежа VIII-VII вв. до н.э. V – IV вв. до н.э. Получается, что в Джантухско-
Погребение 9 Брильского могильника датируется Лариларском варианте Ингури-Рионской колхид-
V-IV вв. до н.э. (Сулава 1998, 63). ской культуры такие фибулы живут значительно
Таким образом, фибулы типа III-1 появляются в дольше, чем в соседних регионах.
Колхиде не позже VIII в. до н.э. и бытуют, как пра- Наличие фибул с асимметрично утолщëнной дуж-
вило, до второй половины VII – первой половины VI кой является отличительной чертой Центральной
вв. до н.э. Фибулы данного типа с псевдовитой дуж- Колхиды, такие фибулы не представлены в Кобан-
кой и с дугой ромбического сечения появляются не ском могильнике. Как отмечалось выше, прототи-
позднее рубежа VIII-VII вв. до н.э. В горных районах пом именно для них была фибула из Нового Афона.
(Брили и, возможно, Джантух) они доживают до бо- Поэтому мы должны предположить, что фибулы с
лее позднего времени, а именно, до V-IV вв. до н.э. асимметрично утолщëнной дужкой с кольцевидны-
ми утолщениями по краям (тип V-2) предшествуют
V фибулам с высокой сильно утолщëнной в средней
Фибулы с высокой сильно утолщëнной в средней части дужкой (тип IV-2). Такая различная хроноло-
части дужкой без кольцевидных утолщений на дуге гическая позиция фибул с утолщениями по краям
(тип IV-1) представлены в материалах Джантухско- дужки, объединяемых ранее в один тип, подтверж-
го могильника (не менее 1 экз.), в могильнике Цаи- дается некоторыми легко заметными типологиче-
ши (Papuashvili, Esebua 2002, Pl. III,3) (рис. 5,13), ским различиями. У более ранних фибул дужки
7
В коллекции Музея истории города-курорта Сочи (МИГКС) хранятся фрагменты ещё трëх фибул, две из которых
являются псевдовитыми. Это обломанная игла с петлей и началом витой дужки (ОФ-7524/5), фрагмент витой дужки
(ОА-2440), фрагмент дужки с частью приëмника (ОФ-7524/2).
8
Погребение 35 по серебряным серëжкам с зооморфными головками синхронизируется с погребением 38 того
же могильника. С другой стороны, по браслетам и характерной бронзовой чаше его можно синхронизировать с
рядом курганов Нартанского могильника. Это курганы 6 и 10 (Батчаев 1985, табл. 21,6,9; 29,2,8), датируемые А.Ю.
Алексеевым в интервале 625-590 гг. до н.э. (Алексеев 2003, 108). К тому же времени, концу VII – началу VI вв. до
н.э., относят погребения с чашами могильника Уллубаганалы-2 (Козенкова 1998, 107). Поэтому наиболее вероятной
датой для погребения 35 нам кажется VI в. до н.э. (Скаков 2002, 227-229).
Рис. 4. Бронзовые фибулы. 1-Джантух, погр. 4 (2006 г.); 2-Джантух, погр.1 (2005 г.); 3-Новый Афон (по Sulava 2001);
4-Псырцха (по Sulava 2001).
слабо утолщены и отличаются своей асимметрич- рис. 2,1; Батчаев 1985, 12, табл. 4,1). Аналогичный
ностью, у более поздних – дужки симметричны и орнамент украшает упомянутую выше фибулу из
сильно утолщены в центре. Ларилари. Кроме того, экземпляр из Сукко отлича-
Подобные фибулы с асимметрично утолщëнной ется геометрическим, почти треугольным контуром
дужкой (тип V-2) входят также в состав клада из резко изогнутой дужки.
Джвари (Иессен 1935, рис. 17,6) (рис. 6,3), извест- Фибулы типа IV-2, абсолютно идентичные кол-
ны в составе предположительного комплекса из хидским, найдены также в целом ряде памятников
Самурзакани (ГМГ, 3-21/3)9, найдены в погребении Баксанского ущелья: погребение из Гижгида (Иес-
38 могильника Фарс в Адыгее (Лесков, Эрлих 1999, сен 1941, табл. II,4)12 (рис. 6,10), один из курганов
рис. 33,6.7) (рис. 6,4). (1935 г.) из Заюково (рис. 6,12), погребение 2 (1949
У фибулы из могильника Ларилари по обоим кра- г.) из Заюково (рис. 6,13), окрестности Заюково
ям дужки находится по три кольцевидных утолще- (рис. 6,11) (Гриневич 1951, рис. 14,2; Козенкова
ния (Чартолани 1968, табл. III,7; он же 1977, рис. 1998, 75, табл. XXV,3.4.6).
130) (рис. 5,23). Типологически близкая фибула с Фибулы типа IV-2 на территории Западно-
тремя небольшими утолщениями-перехватами по кобанской культуры надежно датируются второй
обоим краям дужки известна в могильнике Мухурча половиной VIII – первой половиной VII вв. до н.э.
(Sulawa 2005, Тaf. 9,4). По нашему мнению, эти фи- Комплекс погребения 2 из Заюково по двукольча-
булы восходят к урартским образцам, для которых тым удилам можно, вслед за С.Л. Дударевым, уве-
размещение кольцевидных утолщений-перехватов ренно отнести к “классическому” новочеркасскому
по обеим сторонам дужки, у её основания, было ха- горизонту, датируемому последней четвертью VIII
рактерно (Мартиросян 1974, рис.94)10. – первой четвертью VII вв. до н.э. (Дударев 1999,
Фибулы с кольцевидными утолщениями на высо- 159.167-169). В погребении из Гижгида найден
кой сильно утолщëнной в средней части дужке (тип орнаментированный топор четвëртого хронологи-
IV-2) найдены в погребальной яме 3 могильника ческого периода в развитии кобано-колхидского
Уреки (Микеладзе 1985, табл. XIII,40) (рис. 6,5), в графического стиля (Козенкова 1998, 75; Дударев
селении Лебарде в верховьях реки Техури (наход- 1999, 159; Мошинский, Скаков 2000, 210), дати-
ка В.М. Гоголишвили 1948 г.)11 и в погребении 92 руемого в рамках VII в. до н.э.13 Комплекс погре-
Красномаякского могильника (Трапш 1969, табл. бения 92 Красномаякского могильника, исходя из
XII,3) (рис. 6,6). наличия в нëм поясной пряжки с фигурной голов-
В погребении 18 могильника Палури найдено две кой животного, массивных браслетов и спираль-
фибулы типа V-2 с кольцевидными утолщениями ного накосника не может быть датирован позднее
на высокой асимметрично утолщëнной дужке, а в второй половины VIII – первой половины VII вв.
погребении 10 этого же могильника – фибула типа до н.э. Погребальная яма 3 могильника Уреки да-
IV-2 с кольцевидными утолщениями на высокой тируется нами серединой-второй половиной VII в.
сильно утолщëнной в средней части дужкой (Бара- до н.э. с возможным заходом в первую половину VI
мидзе 1977, табл. VII,1). в. до н.э. (Скаков, Эрлих 2005, 222-224). Погребе-
В двух памятниках за пределами Колхиды найде- ние 10 могильника Палури по достаточно редкой
ны своеобразные фибулы типа IV-2, с кольцевид- бляшке в виде скульптурного изображения лежа-
ными утолщениями на высокой сильно утолщëнной щего хищника может быть датировано рубежом
дужке, но дужка у них украшена редким орнамен- VIII-VII – VII вв. до н.э. (Скаков, Эрлих 2005, рис.
том из треугольников, а не обычным ëлочным де- 8). В погребении 38 могильника Фарс типологиче-
кором. Это фибулы из долины Сукко (близ Ана- ски более ранние фибулы типа V-2 (Лесков, Эрлих
пы, случайная находка) (рис. 6,8) и из Лашкуты в 1999, 64, рис. 33,6.7) датируются первой полови-
Баксанском ущелье (рис.6,9) (Новичихин 1995, 65, ной VIII в. до н.э. Для клада из Джвари наиболее
9
Самурзакань – ныне Гальский район Абхазии. У Б.А. Куфтина, как отмечает А.А. Иессен (см. архив А.А. Иессена,
ИИМК, Санкт-Петербург, Россия), данная фибула проходит как происходящая из Эшеры (Куфтин 1944, рис. 14,3).
10
Безусловным урартским импортом следует считать фибулы с пластинчатой орнаментированной дужкой из могильников
Самтавро, Двани, Ожора, погребения 24 Грмахевистави (Мартиросян 1974, рис. 94; Sulawa 2005, Тaf. 9,8-11).
11
См. архив А.А. Иессена (ИИМК, Санкт-Петербург, Россия).
12
В.И. Козенкова (1998, 154) относит эту фибулу к комплексу склепа, обнаруженному в 1928 г., хотя ранее
исследовательница связывала её с иным погребением (Козенкова 1989, 22).
13
Предлагаемая В.И. Козенковой для этого топора датировка X-IX вв. до н.э. ничем не обоснована (Козенкова 1998, 73).
Рис. 5. Бронзовые фибулы. 1-Красный Маяк, погр. 68; 2-Уреки; 3-Нигвзиани, погр. 1; 4-Нигвзиани, погр. 1; 5-Мухурча;
6-Красный Маяк, погр. 94; 7-Ведидкари-Махати; 8-Уреки; 9-Красный Маяк, погр. 4; 10-Красный Маяк, погр. 38;
11-Красный Маяк, погр. 56; 12-Красный Маяк, погр. 146; 13-Цаиши; 14-Красный Маяк, погр. 35; 15-Гуадиху, погр. 72;
16-Уреки, погр. 3; 17-Сванетия; 18-Сванетия; 19-Саирхе; 20-Пичвнари, погр. 264; 21-Пичвнари, погр. 49; 22-Пичвнари,
погр. 82; 23-Ларилари.
вероятной датой представляется вторая половина мнению, все они восходят к колхидским фибулам
VIII в., учитывая наличие в комплексе (?) спираль- типа IV-2. Фибулы же Кобанского могильника типа
ного накосника, массивного браслета и топора, IV-2 являются если не импортом из Колхиды, то,
оформление обуха которого аналогично топору из скорее всего, подражанием колхидским фибулам.
Новочеркасского клада. К тому же или чуть более Уникальной является фибула из Джантуха с асим-
позднему времени, учитывая сочетание бронзового метрично утолщëнной дужкой полукруглого сече-
топора, типологически близкого экземпляру из Но- ния в виде рыбы и также с кольцевыми утолщения-
вочеркасского клада, и железных браслетов, можно ми (Шамба 1984, рис. 21,16). Своеобразна также
отнести погребение 18 могильника Палури. фибула типа IV-2 с кольцевидными утолщениями
Таким образом, фибулы типа V-2 могут быть да- на высокой дужке уплощëнного сечения из погре-
тированы первой половиной VIII – рубежом VIII- бальной ямы 3 могильника Уреки (Микеладзе 1985,
VII вв. до н.э., а фибулы типа IV-2 появляются во табл. III,49) (рис. 6,7), датирующейся серединой-
второй половине VIII или на рубеже VIII-VII вв. второй половиной VII в. до н.э. с возможным за-
до н.э., бытуют на протяжении VII в. до н.э., а в ходом в первую половину VI в. до н.э. Фибулы с
отдалëнных горных районах (Джантухский мо- дужкой уплощëнного сечения и кольцевидными
гильник) доживают до V-IV вв. до н.э. утолщениями известны во фригийских древностях
Фибулы с кольцевидными утолщениями на вы- (Muscarella 1988, 425-427, № 571).
сокой сильно утолщëнной в средней части дужке Своеобразный тип фибул представлен в погребе-
не характерны для кобанских памятников, хотя ниях 13 и 23 Красномаякского могильника (Трапш
несколько экземпляров типа IV-2 известно в Ко- 1969, рис. 31,1, табл. VII,2) (рис. 7,1). Эти фибулы
банском могильнике (Доманский 1984, илл. 58). В (тип IV-3) имеют ромбическое расширение в сред-
частности, экземпляр из ГЭ (1731/36) украшен не ней части высокой сильно утолщëнной дужки. По
ëлочным орнаментом, как колхидские фибулы, а за- нашему мнению, именно эти экземпляры являют-
штрихованными треугольниками, что сближает его ся типологическими предшественниками поздне-
с фибулами из Сукко и Лашкуты. колхидских фибул с пластинчатым ромбическим
В Тлийском могильнике подобные фибулы не- или овальным орнаментированным расширением
известны. В то же время, в Тли хорошо представ- на дужке. В свою очередь, появление пластинча-
лены фибулы со слабо утолщëнной симметричной того орнаментированного расширения на дужках
дужкой и кольцевидными утолщениями по её кра- колхидских фибул следует связывать с урартским
ям (тип III-2). Они найдены в погребениях 69, 93, влиянием. Именно для Урарту, как отмечалось
172, 205, 216, 226, 255, 300, 314, 333 (Техов 1985, выше, были характерны фибулы с пластинчатой
рис. 109,3; 117,8; 146,4; 157,9; 159,10; 161,7; 173,4; фигурной, иногда подовальной или подромбиче-
189,2; 199,2; 211,10). Из них погребения 69 (по- ской, орнаментированной дужкой, известные и в
тревоженное), 226, 255, 300 и 333 по орнаменти- некоторых памятниках на территории современной
рованным топорам (четвëртого периода в развитии Грузии. Погребение 23 входит в группу захороне-
графического стиля) датируются в пределах VII в. ний второй половины VII – первой половины VI вв.
до н.э. Не ранее второй половины – конца VII в. по до н.э. (Скаков 2002, 226.227). Возможно, наиболее
ранним типам железных топоров могут быть дати- ранним комплексом с фибулами этого типа явля-
рованы погребения 172, 226 и 314. Погребения 93, ется находка из Абгархука (1927 г.), включающая
205 и 216 по железным раннескифским акинакам миниатюрный наконечник копья и пятиконечную
могут быть отнесены к концу VII – первой поло- подвеску с грибовидными выступами14. Овальное
вине VI вв. до н.э. Таким образом, тлийские фи- расширение дужки фибулы украшено косыми на-
булы данного типа датируются второй половиной сечками по краям и двумя кружками (Лукин 1941,
VII – первой половиной VI вв. до н.э. Аналогичные 59, табл. XV,7; Куфтин 1949, рис. 29,1) (рис. 7,2).
тлийским фибулы известны в Дигории, в могильни- Не исключено, впрочем, что Абгархукская находка
ках Фаскау (Дудко 1961, табл. I,31.34; Motzenbäcker относится к более позднему времени, а декор рас-
1996, Тaf. 42,9) и Верхняя Рутха (Motzenbäcker ширения на дужке фибулы отражает не формиро-
1996, Тaf. 28,5.7; 62,3.7), а также в Корети (Сачхе- вание, а распад орнаментальной композиции. Об
ри) (Коридзе 1961, рис. 30) (рис. 6,14). По нашему этом, быть может, свидетельствует находка фибу-
14
Ю.Н. Воронов (1969, 46) также датировал этот комплекс VII-VI вв. до н.э.
Рис. 6. Бронзовые фибулы. 1-Джантух; 2-Джантух; 3-Джвари; 4-Фарс; 5-Уреки, погр. 3; 6-Красный Маяк, погр.
92; 7-Уреки, погр. 3; 8-Сукко; 9-Лашкута; 10-Гижгид, склеп (1928 г.); 11-Заюково; 12-Заюково, курган (1935 г.);
13-Заюково-1, погр. 2; 14-Корети; 15-Ларилари; 16-Бамбора; 17-Бамбора.
лы, вроде бы идентичной абгархукской, в комплек- лить как вторую половину VIII – рубеж VIII-VII
се с копьем и с булавкой с ажурной головкой в пос. вв. до н.э. Погребение 319 могильника Нацаргора,
Эжнепли (Лукин 1941, 60). судя по сочетанию орнаментированных бронзовых
Уникальны в своем роде фибулы в виде орнамен- топоров третьего и четвертого периодов в развитии
тированной фигуры стоящего животного с открытой кобано-колхидского графического стиля (Скаков
пастью и фаллосом (у палурского экземпляра) из по- 1998, 13), а также биметаллическому урартскому
гребения 10 могильника Палури (Барамидзе 1977, мечу, датируется в пределах рубежа VIII-VII – на-
табл. VII,1) и Сванетии (Уварова 1900, илл. 282). чала VII вв. до н.э.
VII
VI
За пределами Колхиды найдено несколько фибул,
Для железных фибул, ввиду степени их сохран- которые своей чужеродностью выделяются на фоне
ности, мы, как правило, не можем говорить о вы- окружающих их материалов. В самом деле, фибу-
делении типов или вариантов. Несколько (не менее лы не характерны для протомеотских древностей
семи) железных фибул найдено в Джантухском мо- и происхождение находок из Сукко и Фарса мож-
гильнике, не менее трëх – в могильной яме 3 могиль- но связать только с Колхидой. Находки фибул типа
ника Уреки (Микеладзе 1985, табл. III,47.48.50.51), IV-2 на территории Западно-кобанской культуры со-
по одному экземпляру – в погребальной яме 2 мо- средоточены исключительно в Баксанском ущелье
гильника Эргета IV (Микеладзе и др. 1991, табл. (Заюково, Гижгид, Лашкута), там же найдена един-
148,24), в Ихтвиси (близ Чиатури)15, погребениях 7, ственная в этом регионе железная фибула (Бедык).
227 и 319 могильника Нацаргора (Рамишвили 1995, В близлежащем Пятигорье такие предметы неиз-
табл. 109,2,59; Ramishvili 2001, pl. V,588; VII,966), вестны. По нашему предположению, появление
погребениях 86 греческого, 162 и 165 эллинистиче- фибул этих типов на Северном Кавказе связано, по
ского могильников в Пичвнари (Vickers, Kakhidze крайней мере, в районе Баксанского ущелья, с ин-
2004, fig. 253; 273; 276), в коллекции 1957 г. из Кур- фильтрацией населения из Колхиды, вероятно, из
зу в Гегечкорском районе (Коридзе 1961а, рис. 4), в центральных и северных её областей. На это, кроме
погребениях 13 и 35 Красномаякского могильника находок фибул, указывают бляшка в виде скульптур-
(Трапш 1969, 93, табл. VIII,5), в погребениях 3 и ного изображения лежащего зверя из Бедыкского
5 могильника Куланурхва (Трапш 1970, табл. IV,2; могильника, бабочковидные пряжки из Бедыкского
V,4), в Эшерских кромлехах (Шамба 1974, 29, табл. могильника и склепа (1928 г.) в Гижгиде (Скаков
XXVII,15), а также в Бедыкском могильнике в Бак- 2001а, 112). Кроме того, отметим, что в селении Бе-
санском ущелье (Батчаев 1985, 11, табл. 3,15). От- дык был обнаружен могильник с трупосожжением,
сутствие других железных фибул на территории напоминающий синхронные памятники Колхиды
Западно-кобанской культуры заставляет считать (Батчаев 1985, 10). Такая инфильтрация населения
фибулу из Бедыка колхидским импортом. Тем бо- могла быть связана с активизацией перемещений
лее, это не единственный предмет из Бедыкского по перевальным маршрутам Главного Кавказского
могильника, связанный своим происхождением с хребта после походов ранних кочевников.
Колхидой. Железные дугообразные фибулы хоро- Мы, как А.М. Лесков и В.Р. Эрлих (1999, 64),
шо представлены и в других регионах Закавказья не можем безоговорочно согласиться с утверж-
(Тли, Самтавро). дением В.И. Козенковой о перемещении группы
Самым ранним комплексом с железной фибулой северокавказского населения из ареала Западно-
является погребальная яма 2 могильника Эргета го варианта кобанской культуры в район Джанту-
IV, смыкающаяся по своему инвентарю с первым ха “в результате каких-то событий VIII-VII вв. до
хронологическим пластом колхидских могильни- н.э.” (Козенкова 1998, 75). Основанием для этого
ков (Скаков, Эрлих 2005, 222-224). Наиболее веро- утверждения является лишь суммарная датировка
ятной датой для этого погребения с единичными материалов Джантуха VII-VI вв. до н.э., хотя древ-
железными предметами является первая половина ности Джантуха разновременны и происходят из
VIII в. до н.э. Время массового появления желез- значительного количества погребений. Кроме того,
ных фибул на территории Колхиды можно опреде- и за исключением Джантуха, где их найдено более
15
См. архив А.А. Иессена (ИИМК, Санкт-Петербург, Россия).
Рис. 7. Позднеколхидские фибулы. 1-Красный Маяк, погр. 23; 2-Абгархук (1927 г.); 3-Ачандара, погр. 2; 4-Ачандара,
погр. 2; 5-Красный Маяк, погр. 42; 6-Красный Маяк, погр. 42; 7-Эжнепли; 8-Сухумская гора, кр. погр. 1; 9-В. Яштхуа,
погр. 1; 10-Эшерское городище; 11-Красный Маяк, погр. 4; 12-Гуадиху, погр. 22; 13-Гуадиху, погр. 72; 14-Гуадиху, погр.
6; 15-Абгархук (2005 г.); 16-Красный Маяк, погр. 26; 17-Красный Маяк, погр. 55; 18-Синапле; 19-Синапле; 20-Гуадиху,
погр. 55; 21-Гуадиху, погр. 72; 22-Куланурхва (1941 г.).
десятка, находки фибул данных типов достаточно и высоту 3,4 см (Трапш 1969, 85, табл. VI,4) (рис.
многочисленны на территории Колхиды. В Баксан- 5,9). Аналогичные фибулы найдены в погребени-
ском ущелье, напротив, мы видим достаточно изо- ях 72 могильника Гуадиху (Трапш 1969, 41, табл.
лированную группу предметов и даже, возможно, V,5) (рис. 5,15), 14 и 3816 (рис. 5,10) Красномаякско-
памятников, с заметными колхидскими чертами. го могильника (Трапш 1969, 94.107, табл. XXV,1).
Тем не менее, как представляется, перемещения Небольшие фибулы, как правило, с орнаментиро-
групп населения, а вместе с ними вещей и идей, че- ванной дужкой круглого сечения известны из по-
рез Главный Кавказский хребет, начиная с VII в. до гребений 56 Красномаякского могильника (Трапш
н.э. могли носить двусторонний характер. 1969, 114, табл. XXV,5) (рис. 5,11), 264 колхского
могильника Пичвнари (Vickers, Kakhidze 2004, fig.
VIII 43) (рис. 5,20), 49 греческого могильника Пичвна-
В VII-VI вв. материальная культура региона резко ри (Vickers, Kakhidze 2004, fig. 200) (рис. 5,21), 165
меняется. Причиной кардинальных изменений стал эллинистического могильника Пичвнари (Vickers,
целый ряд факторов: затронувшие Колхиду неод- Kakhidze 2004, fig. 276). Ещё две миниатюрные фи-
нократные перемещения (“походы”) ранних кочев- булы с дужкой круглого сечения обнаружены в по-
ников – киммерийцев и скифов, демографический гребении 2 (2003 г.) на Эшерском городище (Шам-
кризис (в середине-второй половине VII в. до н.э. ба и др. 2005, 288.289, рис. 1,10.11), датированном
сокращается число могильников и поселений), на- авторами раскопок второй половиной V – IV вв.
чало греческой колонизации. Сложившаяся в VI в. до н.э. Столь же миниатюрные фибулы (хотя и, от-
до н.э. культура настолько значительно отличалась метим, с пластинчатой дужкой, что не позволяет
от своей предшественницы, как по погребальному безусловно синхронизировать данный комплекс
обряду, так и по керамике, оружию и украшениям, с погребением 2 Эшерского городища) найдены в
что есть все основания трактовать её не как хроно- погребении 3 могильника Куланурхва (Трапш 1970,
логический этап, а как новую культуру, хотя и гене- 107.150, табл. IV,3.4).
тически связанную с более ранними памятниками. Для позднеколхидской Бзыбской культуры VI-IV
Как отмечалось выше, фибулы более ранних ти- вв. до н.э наиболее характерны фибулы с пластин-
пов продолжают бытовать в горных районах Колхи- чатым ромбическим расширением в средней части.
ды, о чëм свидетельствуют, в первую очередь, ма- В комплекс из Ачандары (погребение 217) входят
териалы Джантухского могильника (фибулы типа серебряная и золотая фибулы данного типа (Шам-
IV-2). Здесь же, судя по одному из обнаруженных ба 1996, рис. 2,9; Скаков, Джопуа 2004, 32.33, рис.
нами фрагментов, продолжали использоваться и 2,1.7) (рис. 7,3.4). Витая, распрямлëнная дужка се-
фибулы типа III-1 с ложновитой дужкой. Отметим, ребряной фибулы имеет пластинчатое ромбическое
что в памятниках Центральнокобанской культуры, расширение в средней части, посередине которого
в частности, в Дигории, такие фибулы также харак- проходит полоска ëлочного орнамента, по краям –
терны для VI – начала IV вв. до н.э. (Мошинский полоски косых насечек, между ними помещены две
2006, 62.63, рис. 36,3-5). тройные спирали, а у краев ромба изображено по
Как в горных, так и в приморских районах Кол- одному кружку. Ромбическое расширение отделе-
хиды на протяжении VI-IV вв. продолжали встре- но от дужки кольцевыми полосками. Золотая или
чаться относительно ранние типы фибул, но доми- электровая фибула по своему декору сходна с сере-
нируют при этом экземпляры с дужкой ромбиче- бряной. Она также имеет ромбическое расширение
ского сечения. Их главной особенностью являются на средней части дужки, украшенное полосками
миниатюрные размеры. К примеру, фибула типа ëлочного орнамента и косых насечек, между кото-
III-1 с дужкой ромбического сечения из прибли- рыми помещено по три кружка или же две тройные
зительно датирующегося V в. до н.э. погребения 4 спирали. Дужка фибулы украшена косыми креста-
Красномаякского могильника имеет длину 4,8 см ми, помещëнными между кольцевыми поясками.
16
Это погребение по псевдовитой гривне с уплощëнными ромбическими орнаментированными концами и серебряной
серëжке с зооморфными головками может быть датировано VI в. до н.э. Гривны данного типа появляются в Колхиде
во второй половине VII – первой половине VI вв. до н.э. (Скаков 2002, 226.227). Типологически близкие гривны
найдены в погребениях 6 и 11 в Вани, датирующихся, соответственно, V и серединой V вв. до н.э., а также в
относящемся ко второй половине V в. до н.э. погребении 5 в Саирхе. На более раннюю дату погребения 38 указывает
серебряная серëжка, находящая аналогию в погребении 35 этого же некрополя.
17
Погребение было обнаружено в 1990 г., часть инвентаря была передана Г.К. Шамба, который и опубликовал комплекс.
Другая часть инвентаря была передана нам в 2002 г.
Любопытно, что игла этой фибулы сильно выхо- мастерской художника Beldam и датируется второй
дит за пределы приëмника. Кроме них, здесь были четвертью V в. до н. э. (Sidorova 1996, 41.42, pl.
найдены бронзовая «эгретка» (часть ритуального 44,2.4.6.8).
головного убора) и изделия из золота - 7 подвесок в В качестве аналога изображению бараньих го-
виде бараньих головок, перстень с печаткой, 6 по- ловок на подвесках из Ачандары можно привести
лых круглых и 6 биконических рифлëных бусин. окончания золотых браслетов из гробницы 73 Ку-
Погребение 2 было датировано нами второй чет- риона, датированные 450-400 гг. до н.э. (Уильямс,
вертью – концом V в. до н.э. Огден 1995, 229), золотую подвеску в виде головы
Две аналогичные фибулы, из серебра и бронзы, барана, датированную 450-400 гг. до н.э. и, пред-
найдены в погребении 42 Красномаякского могиль- положительно, происходящую с Кипра (Уильямс,
ника (Трапш 1969, табл. XXXIX,7.8) (рис. 7,5.6), ко- Огден 1995, 248).
торое по чернолаковой чаше датируется Г.К. Шамба Таким образом, датировка подвесок в виде бара-
третьей четвертью V в. до н.э., концом V – началом ньих головок, а, значит, и комплексов из Ачандары
IV вв. до н.э. или IV в. до н.э., а Ю.Н. Вороновым (погребение 2) и Красного Маяка (погребение 42) в
– второй половиной V в. до н.э. (Трапш 1969, табл. пределах второй половины V в. до н. э. подтверж-
XXXIX,4; Воронов 1980, 213; Шамба 1996, 51.52; дается на основании комплексов из Вани и Саирхе
он же 2000, 109). У них на ромбическом расшире- и аналогий из Восточного Средиземноморья. Ещё
нии, по обе стороны от полоски ëлочного орнамен- один аналог изображению бараньей головки – про-
та, изображено по три кружка или же две тройные тома барана на ритоне из кургана 1 в Дуровке (Пу-
спирали. Отметим, что данный комплекс сближает- зикова 2001, рис. 6), датированного первой полови-
ся с погребением 2 из Ачандары по золотой подве- ной IV – второй половиной III вв. до н.э. Близким
ске в виде бараньей головки и типам золотых бусин аналогом является также золотой кулон в виде голо-
(Трапш 1969, табл. XXXIX,15.17.18). вы барана из района станицы Тенгинской (Кубань) с
Ожерелье из подвесок в виде бараньих головок рельефным изображением глазницы и шеи, покры-
найдено также в северной камере погребения 5 в тыми рифлением круто загнутыми рогами, выде-
Саирхе, датированного второй половиной V в. до ленным уступом лбом (Лукьяшко 2006, 78, рис. 1).
н. э. (Надирадзе 1990, 157-158, табл. II,2) и в погре- Автор публикации, опираясь на вышеупомянутый
бении 11 в Вани, датированном серединой V в. до восточно-средиземноморский аналог, датировал
н.э. (Лордкипанидзе и др. 1972, 241.242, рис. 193). его V в. до н.э. и отнëс к кругу предметов кубан-
Бронзовое зеркало-патера из погребения 11 (Лорд- ского звериного стиля, что не может не вызывать
кипанидзе и др. 1972, рис. 207) по имеющимся ана- серьëзных сомнений: по нашему мнению, в данном
логиям датируется второй третью VI – концом пер- случае мы имеем дело с колхидским импортом или
вой четверти V в. до н. э. (Граков 1947, 29; Онайко же с предметом, выполненным мастерами, знако-
1966, 21.22, табл. XIX,5; Скуднова 1988, 25; Кузне- мыми с продукцией «златообильной Колхиды».
цова 1991, 54-56). Чернолаковый килик из этого же В некоторых случаях расширение в средней ча-
погребения (Лордкипанидзе и др. 1972, рис. 213) на сти дужки фибулы имеет скорее овальную форму.
основании аналогий из Афинской Агоры датирует- Такая бронзовая фибула известна среди случайных
ся первой половиной V в. до н. э. (Sparkes, Talcott находок (обнаружена в 1937 г.) из пос. Эжнепли
1970, 264, fig. 4,413.420). Бронзовые ойнохои, типа (Воронов 1969, 47, табл. XL,31) (рис. 7,7) – у неё
найденной в погребении 11 в Вани (Лордкипанидзе вдоль расширения проходит полоска ëлочного ор-
и др. 1972, рис. 208), бытуют со второй половины V намента, по обе стороны от которой помещено по
в. до н. э. (Онайко 1966, 30, табл. XVII,5). На этом тройной спирали. У концов овального расширения
основании данное погребение следует, вероятно, помещено по одному кружку. По своему декору
датировать второй половиной V в. до н. э. Аттиче- этот экземпляр почти идентичен серебряной фибу-
ский лекиф из погребения 5 в Саирхе относится к ле из ачандарского комплекса.
18
В отличие от авторов публикации этого памятника, мы усматриваем в Шубара-2 исключительно погребальный
памятник. Обилие находок керамики ни в коей мере не свидетельствует о наличии на этом месте поселения, в
которое, якобы, были впущены погребения. Это такая же коллективная погребальная яма, как и те, которые мы
видим в Джантухе, Мерхеули и т.д.
19
Конечно, к предложенной Ал. Каландадзе (1953, 87) для этих погребений дате – конец VII – VI вв. до н.э. – можно
относиться только как к историографическому факту. Нет никаких оснований предполагать для них датировку более
раннюю, чем V в. до н.э.
Фибулы с ромбическим расширением на дужке, дена в слое VI-V вв. Эшерского городища (Шамба
орнаментированным косыми насечками, ëлочкой и 1980, 23, табл. LXXIV,10) (рис. 7,10). Разрушение
точечками, найдены в могильнике Шубара-2, сре- декоративной схемы мы видим и у фибулы из по-
ди инвентаря разрушенных коллективных погре- гребения 4 Красномаякского могильника: здесь на
бальных ям, датирующихся в рамках V-IV или V-III ромбическом расширении небрежно нанесены три
вв. до н.э. (Шамба и др. 1989, 139)18. Серебряные кружка и наискосок размещенная ëлочная дорожка
и бронзовая фибулы, украшенные аналогичным (рис. 7,11). К сожалению, мы не можем составить
декором, найдены в кремационных погребениях 1 адекватного представления о форме и декоре брон-
и 2 могильника Сухумская гора (Каландадзе 1953, зовой фибулы из погребения 9 могильника Гуади-
табл. VI, рис. 24,25) (рис. 7,8), где они сочетаются ху с орнаментированной «пластинчатой овальной
с пластинчатыми браслетами, покрытыми крупной дужкой» (Трапш 1969, 24) и серебряных фибул из
зернью19. Эти браслеты позволяют синхронизиро-
погребений 23, 24 и 39 того же могильника с «пла-
вать кремационные погребения 1 и 2 Сухумской
стинчатой дужкой овальной формы» (Трапш 1969,
горы со знаменитым Бамборским кладом (Лу-
256). Отметим лишь, что в погребении 23 найден
кин 1941, рис. 7,3; табл. XX,11.12; Куфтин 1949,
чернолаковый канфар IV в. до н.э. или середины-
240.241, рис. 54,1.2), который, тем самым, получает
относительно надëжную датировку в пределах вто- второй половины IV в. до н.э. (Трапш 1969, 256;
рой половины V в. до н.э. Такие или типологически Воронов 1980, 213, рис. 5,11-13). Вроде бы, фибулы
близкие пластинчатые браслеты с рядами спиралей из погребений 23 и 24 однотипны с фибулой из по-
на концах известны также из урочища Джакуархва гребения 22 того же могильника.
в Ачандаре (Лукин 1941, 70, табл. XX,13), Абгар- Судя по всему, серебряная фибула из погребе-
хука (Лукин 1941, 48.49, табл. XIV,2), погребения ния 22 могильника Гуадиху (Трапш 1969, табл.
4 Красномаякского могильника (Трапш 1969, табл. XXXV,14) также является несколько более позд-
VI,1), Бамборской поляны (Бжания и др. 1982, рис. ней, чем классические фибулы с орнаментирован-
10,2). От экземпляров из Ачандары фибулы Сухум- ным ромбическим расширением (рис. 7,12). На ней
ской горы отличает только отсутствие кружков по ëлочная полоска превращена в овал, а вместо трëх
сторонам от ëлочной полоски, разделяющей надвое кружков или тройной спирали по обе стороны от
ромбическое расширение. неё выдавлено по три выпуклины. Типологически
В дальнейшем, вероятно, происходит упрощение близка к ней фибула из погребения 72 могильника
этой декоративной схемы. У фрагментированной Гуадиху (Трапш 1969, табл. V,5), у которой овальное
фибулы из погребения 1 в с. В. Яштхуа (Квиркве- расширение на дужке также в средней части укра-
лия 1978, табл. 28,5) по сторонам от ëлочной поло- шено овалом, а по обе стороны от него нанесено по
ски помещено только по одному кружку (рис. 7,9). кружку (рис. 7,13). По своему декору к этим фибу-
По пластинчатым браслетам с псевдозооморфными лам близок экземпляр из Абгархука (находка 2005
концами, покрытыми гравированным орнаментом, г.), но у него вместо декоративного овала на средней
комплекс погребения 1 из В. Яштхуа, учитывая ти- части ромбического расширения на дужке сделана
пологические и хронологические разработки А.П. овальная прорезь, по сторонам от которой нанесено
Мошинского (1999, 140.144, рис. 6,3), может быть по кружку (рис. 7,15). К этой же группе примыкают
датирован первой третью IV в. до н.э., хотя коло- фибулы из погребений 6 (рис. 7,14) и 71 могильника
кольчик “Казбекского типа” указывает, скорее, на V Гуадиху (Трапш 1969, 24.40, табл. V,6), у которых
в. до н.э. подромбически расширенная дужка украшена ряда-
Аналогичен декор у фибул из погребения 21 ми пуансонного орнамента. Эти фибулы устойчиво
Красномаякского могильника (Трапш 1969, 97) и сочетаются с булавками, имеющими ажурные вее-
из погребения(?) у Беслетского моста (Воронов рообразные головки. Относительно поздней репли-
1980, рис. 4,21). В последнем фибула данного типа кой является, на наш взгляд, и фибула из погребения
сочетается с фибулой с ажурным расширением- 26 Красномаякского могильника (Трапш 1969, табл.
розеткой. Близкая по декору фибула, украшенная XXXVII,12), овальная пластинчатая дужка которой
двумя кружками по сторонам от полоски ëлочного украшена двумя зигзагами (рис. 7,16).
орнамента и ещё двумя кружками у её концов, най- Разнообразные фибулы с округлым ажурным и
20
В описании погребения (Трапш 1969, 33) об этой фибуле ничего не говорится, поэтому принадлежность её к комплексу
остаëтся несколько сомнительной.
окружëнным грибовидными выступами расшире- подвесками, имеющими такие же грибовидные

нием в средней части дужки, напоминающим ро- концы. Аналогичным образом оформлена целая
зетку, обнаружены в погребениях 55 Красномаяк- серия предметов, уверенно датируемых в пределах
ского могильника (Трапш 1969, табл. IX,5.7) (рис. VI-IV вв. до н.э. Это, в частности, пятиконечное
7,17), погребениях 55 (Трапш 1969, табл. V,8)20 навершие из Эшерского городища (Шамба 1980,
(рис. 7,20) и 72 могильника Гуадиху (Трапш 1969, табл. LXXV,18) и муфта с шестью шаровидными
табл. V,7) (рис. 7,21). Кроме того, они известны в выступами на одной из пар удил Ахалгорийского
составе комплексов 1915 и 1916 гг. из окрестностей клада. По нашему мнению, типологически и, воз-
Гудауты (Лукин 1941, 75.76, табл. XXV,4; XXI,6), можно, хронологически, куланурхвским фибулам
среди находок из пос. Синапли и Эжнепли (Лукин предшествовали фибулы с одним рядом выступов
1941, 76, табл. XXI,1-5) (рис. 7,18.19). (или петель) на верхней грани дужки. Такие фибу-
Среди фибул из Синапли у одной по обе сторо- лы известны из могильника Ларилари (Чартолани
ны от прорези в средней части дужки размещено 1968, табл. III,8) (рис. 6,15) и Бамборской поляны
по бараньей головке, у двух других в средней части (Бжания и др. 1982, рис. 11,3) (рис. 6,17).
рубчатой дужки имеется продольное утолщение, и К финалу позднеколхидского периода относятся
лишь одна относится к “классическому” типу фи- изредка встречающиеся на территории Западного
бул с “розеткой”. Две фибулы с расширением в виде Закавказья фибулы с бусинообразными утолщения-
розетки входят в состав яркого позднеколхидского ми на орнаментированной дужке (типы I-3 и III-3),
комплекса из Соболевки в районе Сочи (Воронов хорошо представленные в Казбекском кладе (Сулава
1979, рис. 33,10.11). По браслету с шаровидными 1998). К V-IV вв. до н.э. относится ряд комплексов с
утолщениями, покрытыми насечками, данный ком- фибулами данного типа: погребения 6 и 11 в Вани и
плекс может быть синхронизирован с погребением погребение 9 Брильского могильника (Сулава 1998,
52 могильника Гуадиху, датированным по чернола- 63, табл. II). Показательно, что позднеколхидские
ковой котиле IV в. до н.э. (Трапш 1969, 262.263). фибулы с орнаментированным ромбическим рас-
Кроме того, учитывая, что с фибулами, имеющими ширением на дужке или с расширением-”розеткой”
расширение-”розетку”, сочетаются лишь типоло-
никогда не встречаются вместе с характерными эл-
гически наиболее поздние фибулы с орнаментиро-
линистическими бронзовыми браслетами с прогну-
ванным ромбическим расширением (погребение 72
той спинкой. Отсутствуют такие браслеты и в позд-
могильника Гуадиху), наиболее оправданной пред-
неколхидских комплексах Джантуха. Напротив, в
ставляется их датировка в пределах IV в. до н.э.
погребении 82 греческого могильника Пичвнари
Только по отношению к поздним формам фибул с
вместе с фибулой с бусинообразными утолщения-
ромбическим расширением на дужке справедливо
ми на дужке (рис. 5,22) найдены именно браслеты
утверждение Ю.Н. Воронова о том, что “бронзовые
этого типа (Vickers, Kakhidze 2004, fig. 245). Судя
и серебряные фибулы ромбической и розетковид-
по целому ряду комплексов (к примеру, погребение
ной формы с дужками продолжают бытовать до
6 в Вани), в южных районах Колхиды такие брасле-
конца IV в. до н.э.” (Воронов 1980, 213). “Класси-
ты появляются уже в V – первой половине IV вв. до
ческие” фибулы с орнаментированным ромбиче-
н.э., но на территорию современной Абхазии они
ским или овальным расширением вряд ли выходят
проникают лишь в IV в. до н.э. (погребения 20 и
за пределы V в. до н.э.
Гораздо в меньшей степени в колхидских древ- 51 могильника Гуадиху). Вместе с ними, вероятно,
ностях Бзыбской Абхазии представлены фибулы, проникают и многие элементы материальной куль-
дужка которых украшена тремя рядами грибовид- туры, связанные своим происхождением с Цен-
ных выступов, размещенных в трëх плоскостях. тральной Колхидой. Материальная культура всего
Две такие фибулы известны из с. Куланурхва (Во- региона Западного Закавказья в значительной сте-
ронов 1969, 22, табл. XXXVII,41)21 (рис. 7,22). От- пени нивелируются, черты своеобразия, самостоя-
несение этих фибул к позднеколхидскому периоду тельные культуры и локальные варианты постепен-
достаточно условно, обе они были найдены вне но исчезают. Безусловно, это был долгий процесс,
комплексов. Тем не менее, обращает на себя вни- завершившийся, как представляется, лишь в первой
мание сходство их оформления с крестовидными половине III в. до н.э.
21
Вторую такую фибулу нам удалось увидеть в 2005 г. у одного из жителей с. Куланурхва.
IX вероятно, морским путëм, проникают прототипы

Итак, дуговидные фибулы проникают на Цен- фибул с кольцевидными расширениями по краям
тральный Кавказ в XI-X вв. до н.э. через степь и утолщëнной дужки. Такие фибулы характерны,
лесостепь Восточной Европы. Вскоре, не позднее преимущественно, для Западного Закавказья. Для
IX в. до н.э., дуговидные фибулы появляются и в Бзыбской позднеколхидской культуры V-IV вв. ха-
Западном Закавказье. При этом на данном этапе в рактерны фибулы с пластинчатым ромбическим
Колхиде, как и на Центральном Кавказе, доминиру- расширением в средней части и чуть более позд-
ют фибулы с высокой слегка утолщëнной в средней ние фибулы с округлым ажурным расширением-
части дужкой. В начале VIII в. до н.э. в Колхиду, ”розеткой”.
Абрамишвили 1978: Р.М. Абрамишвили, Основные итоги археологической экспедиции Большого Тбилиси. В сб.:
Тбилиси. Археологические памятники I (Тбилиси 1978), 7–20 (на грузинском языке).
Агре, Дичев 2006: Д. Агре, Д. Дичев, Класификация на фибулите от долмените в Странджа. В сб: IV Международен
симпозиум “Поселищен живот в Тракия”. Сборник доклади (Ямбол 2006), 9–30.
Алексеев 2003: А.Ю. Алексеев, Хронография Европейской Скифии VII-IV вв. до н.э. (Санкт-Петербург 2003).
Апакидзе и др. 1983: А. Апакидзе, В. Николаишвили, К. Мелитаури, А. Сихарулидзе, В. Садрадзе, М. Дзнеладзе,
Г. Манджгаладзе, Л. Хецуриани, Т. Чанишвили. Г. Гиунашвили, Р. Давлианидзе, Э. Гавашели, Ш. Иремашвили, Т.
Бибилури, Н. Глонти, Мцхетская археологическая экспедиция 1979 года. В сб.: Мцхета. Результаты археологических
исследований. Том VI. (Тбилиси 1983), 213–218 (на грузинском языке).
Апакидзе 1991: Д.Б. Апакидзе, Центральная Колхида в эпоху поздней бронзы – раннего железа (Тбилиси 1991).
Барамидзе 1977: М.В. Барамидзе, Мерхеульский могильник (Тбилиси 1977) (на грузинском языке).
Батчаев 1985: В.М. Батчаев, Древности предскифского и скифского периодов. В сб.: Археологические исследования
на новостройках Кабардино-Балкарии в 1972-1979 гг., вып. 2 (Нальчик 1985), 7–115.
Бжания и др. 1982: В.В. Бжания, Б.С. Кобахия, З.А. Хибба, Охранные раскопки Кистрика. В сб.: Археологические
открытия 1980 года в Абхазии (Тбилиси 1982), 12–14.
Воронов 1979: Ю.Н. Воронов, Древности Сочи и его окрестностей (Краснодар 1979).
Воронов 1980: Ю.Н. Воронов, О хронологических связях киммерийско-скифской и колхидской культур. В сб.: Ски-
фия и Кавказ (Киев 1980), 200–218.
Воронов 1983: Ю.Н. Воронов, Кавказские дуговидные фибулы раннежелезной эпохи. КСИА 176, 1983, 29–33.
Гогадзе и др. 1977: Э.М. Гогадзе, Л.Н. Панцхава, М.В. Дариспанашвили, Работы Носири-Мухурчской археологиче-
ской экспедиции в 1974-1975 гг. В сб.: Археологические экспедиции Государственного музея Грузии V (Тбилиси 1977),
60–71.
Гогадзе, Давлианидзе 1981: Э.М. Гогадзе, Ц.О. Давлианидзе, Горадзири (Тбилиси 1981).
Граков 1947: Б.Н. Граков, Чи мала Ольвiя торговельнi зносини с Поволжям i Приураллям в архаiчну i класичну епо-
хи? Археологiя I, 1947, 23–38.
Гриневич 1951: К.Э. Гриневич, Новые данные по археологии Кабарды. В сб.: Материалы и исследования по архео-
логии Северного Кавказа. МИА 23 (Москва-Ленинград 1951), 125–139.
Доманский 1984: Я.В. Доманский, Древняя художественная бронза Кавказа (Москва 1984).
Дударев 1999: С.Л. Дударев, Взаимоотношения племен Северного Кавказа с кочевниками Юго-Восточной Европы в
предскифскую эпоху (Армавир 1999).
Дудко 1961: О.А. Дудко, Опыт классификации археологического материала из галиатского могильника «Фаскау». В
сб.: Археологический сборник (Москва 1961), 5–21.
Есаян, Калантарян 1988: С.А. Есаян, А.А. Калантарян, Ошакан I. Основные результаты раскопок 1971-1983 гг. (Ере-
ван 1988).
Иващенко 1941: М.М. Иващенко, Материалы к изучению культуры колхов. В сб.: Материалы по истории Грузии и
Кавказа, вып. II (Тбилиси 1941), 1–66.
Иессен 1935: А.А. Иессен, К вопросу о древнейшей металлургии меди на Кавказе. Из истории древней металлургии
Кавказа. ИГАИМК 120 (Москва-Ленинград 1935), 7–237.
Иессен 1941: А.А. Иессен, Археологические памятники Кабардино-Балкарии. В сб.: Материалы по археологии
Кабардино-Балкарии. МИА 3 (Москва-Ленинград 1941), 7–50.
Каландадзе 1953: Ал. Каландазе, Археологические памятники Сухумской горы (Сухуми 1953) (на грузинском языке).
Квирквелиа 1978: Г.Т. Квирквелиа, Погребение раннеантичного времени на горе Яштхва. В сб.: Вопросы археологии
Грузии (Тбилиси 1978), 74-80.
Козенкова 1989: В.И. Козенкова, Кобанская культура. Западный вариант. САИ, вып. В2-5 (Москва 1989).
Козенкова 1998: В.И. Козенкова, Материальная основа быта кобанских племен. Западный вариант. САИ, вып. В2-5
(Москва 1998).
Коридзе 1961: Д.Л. Коридзе, Древнейшие памятники материальной культуры из Сачхерского района (Тбилиси 1961)
(на грузинском языке).
Коридзе 1961а: Д.Л. Коридзе, Случайные археологические находки в с. Курзу (Гегечкорский район). В сб.: ВГМГ
XXII-B (Тбилиси 1961), 55–69 (на грузинском языке).
Коридзе 1965: Д.Л. Коридзе, К истории колхской культуры (Тбилиси 1965) (на грузинском языке).
Кузнецова 1991: Т.М. Кузнецова, Этюды по скифской истории (Москва 1991).
Куфтин 1941: Б.А. Куфтин, Археологические раскопки в Триалети I (Тбилиси 1941).
Куфтин 1944: Б.А. Куфтин, К вопросу о древнейших корнях грузинской культуры на Кавказе по данным археологии.
В сб.: ВГМГ XII-В, 1944, 291–397.
Куфтин 1949: Б.А. Куфтин, Материалы к археологии Колхиды I (Тбилиси 1949).
Лесков, Эрлих 1999: А.М. Лесков, В.Р. Эрлих, Могильник Фарс/Клады (Москва 1999).
Лордкипанидзе и др. 1972: О.Д. Лордкипанидзе, Р.В. Путуридзе, В.А. Толордава, А.М. Чкониа, Археологические
раскопки в Вани в 1969 г. В сб.: Вани. I. Археологические раскопки 1947-1969 гг. (Тбилиси 1972), 198–242 (на грузин-
ском языке).
Лукин 1941: А.Л. Лукин, Материалы по археологии Бзыбской Абхазии. В сб: Труды Отдела истории первобытной
культуры ГЭ I (Ленинград 1941), 17–97.
Лукьяшко 2006: С.И. Лукьяшко, Новая находка скифского времени из Краснодарского края. В сб.: Liber archaeologicae.
Сборник статей, посвящëнных 60-летию Б.А. Раева (Краснодар 2006), 78–79.
Лысенко 2006: С.С. Лысенко, Смычковые фибулы на памятниках белозёрской культуры Украины. В сб: Матерiали та
дослiдження з археологii схiдноi Украiни 5 (Луганськ 2006), 273–278.
Мартиросян 1974: А.А. Мартиросян, Аргиштихинили. Археологические памятники Армении 8. Урартские памят-
ники, вып. I (Ереван 1974).
Микеладзе 1985: Т.К. Микеладзе, Колхидские могильники эпохи раннего железа (Урекский и Нигвзианский могиль-
ники) (Тбилиси 1985) (на грузинском языке).
Микеладзе и др. 1984: Т.К. Микеладзе, Н.П. Мигдисова, Р.И. Папуашвили, Исследования Колхидской археологиче-
ской экспедиции. В сб.: Полевые археологические исследования в 1981 году (Тбилиси 1984), 22–25.
Микеладзе и др. 1991: Т.К. Микеладзе, Р.И. Папуашвили, Н.Т. Чубинишвили, Колхидская экспедиция. В сб.: Полевые
археологические исследования в 1986 году (Тбилиси 1990), 59–65.
Мир этрусков 2004. Мир этрусков. Государственный музей изобразительных искусств им А.С. Пушкина (Москва
2004).
Мошинский 1999: А.П. Мошинский, Браслеты из могильника Гастон Уота (Северная Осетия). В сб.: Древности Се-
верного Кавказа (Москва 1999), 136–151.
Мошинский 2006: А.П. Мошинский, Древности горной Дигории VII-IV вв. до н.э. (Москва 2006).
Надирадзе 1975: Д.Ш. Надирадзе, Археологические памятники Квирильского ущелья (Тбилиси 1975) (на грузин-
ском языке).
Надирадзе 1990: Д.Ш. Надирадзе, Саирхе – древнейший город Грузии (Тбилиси 1990) (на грузинском языке).
Насидзе 1991: Г.М. Насидзе, Тори-Ликанская экспедиция. В сб.: Полевые археологические исследования в 1986 году
(Тбилиси 1991), 87–89.
Новичихин 1995: А.М. Новичихин, Материалы первой половины I тыс. до н.э. из долины Сукко. В сб: Историко-
археологический альманах, вып. 1 (Армавир-Москва 1995), 63–67.
Онайко 1966: Н.А. Онайко, Античный импорт в Приднепровье и Побужье в VII-V вв. до н.э. САИ, вып. Д1-27 (Мо-
сква 1966).
Отрощенко 1975: В.В. Отрощенко, Новый курганный могильник белозерского времени. В сб.: Скифский мир (Киев
1975), 193–206.
Петренко 1990: В.Г. Петренко, К вопросу о хронологии раннескифских курганов Центрального Предкавказья. В сб.:
Проблемы скифо-сарматской хронологии (Москва 1990), 60–81.
Папуашвили 1990: Р. Папуашвили, Колхидские кинжалы (Тбилиси 1990).
Пицхелаури 1969: К.Н. Пицхелаури, Итоги исследования памятников эпохи поздней бронзы – раннего железа В сб.:
Труды Кахетской археологической экспедиции (1965-1966 гг.). Т. I (Тбилиси 1969), 89–110.
Пицхелаури 1973: К.Н. Пицхелаури, Основные проблемы истории племен Восточной Грузии в XV-VII вв. до н.э.
(Тбилиси 1973) (на грузинском языке).
Пузикова 2001: А.И. Пузикова, Курганные могильники скифского времени Среднего Подонья (Публикация комплек-
сов) (Москва 2001).
Рамишвили 1974: А.Т. Рамишвили, Из истории материальной культуры Колхети (Колхиды) (Батуми 1974) (на гру-
зинском языке).
Рамишвили 1995: А.Т. Рамишвили, Археологические раскопки в Хашурском районе. В сб.: Полевые археологиче-
ские исследования в 1987 году (Тбилиси 1995), 69–74.
Скаков 1994: А.Ю. Скаков, Относительная хронология погребений Тлийского могильника. В сб.: XVIII “Крупнов-
ские чтения” по археологии Северного Кавказа (тезисы докладов) (Кисловодск 1994), 37–38.
Скаков 1998: А.Ю. Скаков, Об одной из групп кобано-колхидских орнаментированных топоров. В сб.: Историко-
археологический альманах, вып. 4 (Армавир-Москва 1998), 12–23.
Скаков 2001а: А.Ю. Скаков, Некоторые редкие мотивы кобано-колхидского графического искусства. В сб.: Мировоз-
зрение древнего населения Евразии (Москва 2001), 97–122.
Скаков 2001б: А.Ю. Скаков, Хронология протокобанских памятников. В сб.: Бронзовый век Восточной Европы:
характеристика культур, хронология и периодизация. Материалы международной научной конференции “К столетию
периодизации В.А. Городцова бронзового века южной половины Восточной Европы” (Самара 2001), 233–238.
Скаков 2002: А.Ю. Скаков, К вопросу о хронологии Красномаякского могильника. В сб.: Боспорский феномен. По-
гребальные памятники и святилища. Материалы международной научной конференции. Часть 2 (Санкт-Петербург
2002), 220–232.
Скаков, Джопуа 2004: А.Ю. Скаков, А.И. Джопуа, Комплексы V-IV вв. до н.э. с бронзовыми “эгретками” из Абхазии.
В сб.: Боспорские исследования VII (Симферополь-Керчь 2004), 27–46.
Скаков 2005: А.Ю. Скаков, К изучению хронологии колхидской культуры. РА 3, 2005, 16–24.
Скаков, Эрлих 2005: А.Ю. Скаков, В.Р. Эрлих, Ещё раз о хронологии «киммерийских» и раннескифских древностей.
В сб.: Древности Евразии: от ранней бронзы до раннего средневековья. Памяти В.С. Ольховского (Москва 2005),
201–227.
Скаков и др. 2007: А.Ю. Скаков, А.И. Джопуа, И.И. Цвинария, Исследования в Абхазии. В сб.: АО 2005 года (Москва
2007), 576–578.
Скуднова 1988: В.М. Скуднова, Архаический некрополь Ольвии (Ленинград 1988).
Соловьëв 1960: Л.Н. Соловьëв, Погребения дольменной культуры в Абхазии и прилегающей части Адлерского райо-
на. В сб.: Тр. АбИЯЛИ XXXI (Сухуми 1960), 69–100.
Сулава 1999: Н. Сулава, Фибула a navicella, найденная на Черноморском побережье Грузии. В сб.: Боспорский фе-
номен: греческая культура на периферии античного мира. Материалы международной научной конференции (Санкт-
Петербург 1999), 280–281.
Сулава 1998: Н. Сулава, Фибулы с бусообразной дугой из Грузии. В сб: Дзиебани. Журнал археологических исследо-
ваний Академии наук Грузии 1, 1998, 58–65 (на грузинском языке).
Сулава 2004: Н. Сулава, К датировке и типологии фибул Тлийского могильника. Кавказоведение 5 (Тбилиси 2004),
110–114.
Техов 1973: Б.В. Техов, О появлении и развитии кавказской дугообразной фибулы. В сб.: Кавказ и Восточная Европа
в древности (Москва 1973), 141–149.
Техов 1980: Б.В. Техов, Тлийский могильник. Каталог. Т. I (Тбилиси 1980).
Техов 1985: Б.В. Техов, Тлийский могильник. Каталог. Т. III. (Тбилиси 1985).
Техов 2000: Б.В. Техов, Новый памятник эпохи поздней бронзы в Южной Осетии (Стырфазские кромлехи)
(Владикавказ-Цхинвал 2000).
Трапш 1969: М.М. Трапш, Труды. Т. 2. Древний Сухуми (Сухуми 1969).
Трапш 1970: М.М. Трапш, Труды. Т. 1 (Памятники эпохи бронзы и раннего железа в Абхазии). (Сухуми 1970).
Уварова 1900: П.С. Уварова, Могильники Северного Кавказа. Материалы по археологии Кавказа VIII (Москва
1900).
Уильямс, Огден 1995: Д. Уильямс, Дж. Огден, Греческое золото. Ювелирное искусство классической эпохи V-IV вв.
до н.э. (Санкт-Петербург 1995).
Чартолани 1968: Ш. Чартолани. Лариларский могильник. В сб.: Вопросы истории Грузии, Кавказа и Ближнего Вос-
тока (Тбилиси 1968), 300–318 (на грузинском языке).
Чартолани 1977: Ш.Г. Чартолани, Старинные сванские религиозные обряды и верования по данным археологиче-
ских материалов. В сб.: Сванети I (Тбилиси 1977), 83–109 (на грузинском языке).
Чартолани 1986: Ш.Г. Чартолани, К истории нагорья Западной Грузии доклассовой эпохи (Тбилиси 1986).
Шамба 1974: Г.К. Шамба, Эшерские кромлехи (Сухуми 1974).
Шамба 1980: Г.К. Шамба, Эшерское городище (Тбилиси 1980).
Шамба 1984: Г.К. Шамба, Раскопки древних памятников Абхазии (Сухуми 1984).
Шамба 1996: Г.К. Шамба, Новые археологические материалы из Ачандара. В сб.: Актуальные проблемы истории
народов Кавказа (Сухум 1996), 48–57.
Шамба 2000: Г.К. Шамба, Абхазия в I тысячелетии до нашей эры (Сухум 2000).
Шамба и др. 1989: Г.К. Шамба, В.К. Квициниа, Н.К. Шенкао, Археологические раскопки в бассейне р. Гумиста (Шу-
бара-2). В сб.: Изв. АбИЯЛИ XV (Тбилиси 1989), 136–142.
Шамба, Шамба 1990: Г.К. Шамба, С.М. Шамба, Археологические памятники верховьев реки Галидзга (Джантух)
(Тбилиси 1990).
Шамба и др. 2005: Г.К. Шамба, А.И. Джопуа, В.Р. Эрлих, И.В. Ксенофонтова, Новые данные к хронологии Централь-
ной Абхазии I тыс. до н.э. В сб.: Четвëртая Кубанская археологическая конференция. Тезисы и доклады (Краснодар
2005), 287–290.
Элиава 1987: Г. Элиава, Археологические материалы Петрес Накару (Тбилиси 1987) (на грузинском языке).
Chantre 1886: Е. Chantre, Recherches anthropolologiques dans le Caucase (Paris-Lion 1886).
Dawitaschwili 2000: K. Dawitaschwili, Die Gräber der vorklassischen Periode der Mzchetidshwari-Grbstätte. In:
Archäologische Zeitschrift (Tiflis 2000), 18–33.
Macharadse, Lomtadse 2000: G. Macharadse, G. Lomtadse, Die Grabstätte der vorklassischen Periode in Modinache. In:
Archäologische Zeitschrift (Tiflis 2000), 34–42.
Motzenbäcker 1996: I. Motzenbäcker, Sammlung Kossnierska. Der digorische Formenkreis der kaukasischen Bronzezeit.
Bestandskataloge, Band 3 (Berlin 1996).
Muscarella 1988: O.W. Muscarella, Bronze and Iron. Ancient Near Eastern Artifacts in The Metropolitan Museum of Art
(New York 1988).
Papuashvili, Esebua 2002: R. Papuashvili, T. Esebua,. Tsaishi necropolis. Dziebani. The Journal of the Centre for
Archaeological Studies Georgian Academy of Sciences 9, 2002, 48–53 (на грузинском языке).
Pirtskhalava 2001: M. Pirtskhalava, On the dating of some burials with scythian type inventory from Georgia. Essays on the
Archaeology of Colchis in the Classical Period (Tbilisi 2001), 77–86 (на грузинском языке).
Ramishvili 2001: Al. Ramishvili, The interrelationship of Colchian and Shida (inner) Kartli cultures according to the
archaeological materials from the necropolis of Natsargora. In: Dziebani. Supplement VI. Caucasus. Essays on the Archaeology
of the Neolithik-Bronze Age. Dedicated to the 80th Birthday of Prof. Otar Japaridze (Tbilisi 2001), 159–170.
Sidorova 1996: N. Sidorova, Corpus vasorum antiquorum. Russia. Pushkin state Museum of fine Arts. Fascicule I (Roma
1996).
Sparkes Talcott 1970: B. A. Sparkes, L. Talcott, Black and Plain Pottery of the 6th, 5th and 4th Centuries BC. In: The Athenian
Agora, XII (Princeton, New Jersey 1970).
Sulava 2000а: N. Sulava, Towards dating the burials with fibulae at the necropolis of Samtavro. Dziebani. The Journal of the
Centre for Archaeological Studies Georgian Academy of Sciences 5, 2000, 65–71 (на грузинском языке).
Sulava 2000б: N. Sulava, Towards dating the complexes with fibulae at the Necropolis of Tlia. Dziebani. The Journal of the
Centre for Archaeological Studies Georgian Academy of Sciences 6, 2000, 38–45 (на грузинском языке).
Sulava 2001: N. Sulava, One more boat-shaped fibula found on the Abkhazian coast. In: Essays on the Archaeology of
Colchis in the Classical Period (Tbilisi 2001), 74–76 (на грузинском языке).
Sulava 2005: N. Sulava, Die kaukasischen Fibeln. Metalla 12, 1/2 (Bochum 2005), 88–102.
Unterwegs… 1995: Unterwegs zum goldenen Vlies. Archäologische Funde aus Georgien (Saarbrücken 1995).
Vickers, Kakhidze 2004: M. Vickers, A. Kakhidze, Pichvnari. Results of excavations conducted by the joint british-georgian
Pichvnari expedition I (Tbilisi 2004).
Александр Скаков, канд. ист. наук, Институт археологии, Российская Академия наук; кв. 437, д. 14/2,
ул. Тарусская, Москва, 117588 Россия; e-mail: skakov@kolchida.ru
TIPOLOGIA CAHLELOR DIN SECOLUL XV DE LA ORHEUL VECHI
Anatol GORODENCO, Chişinău
Lucrarea are drept obiectiv elaborarea tipologiei cahlelor de la Orheiul Vechi. Este adusă în discuţie o serie nouă de cahle,
unele tipuri primare şi secundare aparând pentru prima dată la Orheiul Vechi. Vizavi de celelalte aşezări din Moldova, cahlele
de la Orheiul Vechi nu sunt decorate cu ornament antropomorf şi zoomorf, iar cel vegetal este efectuat nu în stil realist, ci
geometric. Credem că această tradiţie vine din timpul când zona Moldovei de Jos făcea parte din cadrul social-politic al
Hoardei de Aur.
Типология изразцов XV века из Старого Орхея. В статье представлена типология изразцов из Старого Орхея. Она
включает особый подбор экземпляров, тем самым выявляя некоторые типы и подтипы изразцов, встречающиеся
лишь в Старом Орхее. По сравнению с другими образцами из различных средневековых поселений Молдовы, в Старом
Орхее на изразцах не использовались антропоморфный и зооморфный орнаменты, а растительный был стилизован
и доведëн до геометрических форм. Автор считает, что данный стиль является данью более древней традиции,
связанной с социально-политическим господством Золотой Орды в Нижней Молдове.
Typology of ornamented tiles of XV century from Old Orhei. In the article the typology of ornamented tiles of Old Orhei
is presented. It includes a special matching of specimens, thereby exposing some types and subtypes of ornamented tiles met
only in Old Orhei. In comparison with other specimens from different medieval settlements of Moldova, in Old Orhei the
anthropomorphic and zoomorphic ornaments are not used on the ornamented tiles, but a vegetable one is formalized and
finished to the geometric patterns. The author considers that this style is the contribution of more ancient tradition, related to
the socio-political rule of the Golden Horde in the Lower Moldova.
Key words Moldova, Old Orhei, medieval settlement, ornamented titles
Tipologia cahlelor de la Orheiul Vechi a fost exami- în paranteză vom indica tipul în conformitate cu tipo-
nată în mai multe rânduri de către mai mulţi cercetă- logia propusă de Victoruţa Paraschiva Batariuc pentru
tori (Смирнов 1956; Bârnea, Batariuc 1994; Batariuc cahlele din întreaga Moldovă (Batariuc 1999, 83-95).
1999; Gorodenco 2000). În linii mari de acum există Cahlele de la Orheiul Vechi le putem împărţi în con-
o schemă tipologică formată pe care o vom respec- formitate cu forma şi funcţia lor în trei grupe esenţiale:
ta şi noi. Dar până în prezent nu există un repertoriu 1. cahle de colţ; 2. cahle simple; 3. cahle plate (fig. 1).
complect al tuturor tipurilor de cahle descoperite aici,
deaceea lucrarea dată are în primul rând menirea de a Cahlele de colţ se prezintă prin două tipuri primare:
lichida acest lapsus. De asemeni vor fi aduse în discuţie TP1 cunoaşte un singur tip secundar ce reprezintă
exemplare inedite până în prezent şi vor fi făcute nişte cahle în formă de cub [Tipul X A c după Batariuc (1999,
concluzii ce se cer în urma studiului mai aprofundat fig. 1,38)].
al cahlelor descoperite în cadrul săpăturilor de până în TP1TS1V1. Cahlă în formă de cub cu două feţe des-
anul 1991. În afara studiului nostru vor rămâne proce- chise pe o singură muchie. Muchia este ornamentată
deele tehnico-tehnologice de confecţionare, la fel ca şi cu două şnururi împletite. Deschiderea feţelor este de
modul de utilizare a lor în construcţia sobelor. formă pătrată. Latura cubului are dimensiunile de 20-
21 cm (fig. 1,39).
*** TP1TS1V2. Cahlă în formă de cub cu două feţe des-
Tipologia o vom efectua în conformitate cu schema chise pe o singură muchie. Muchia este simplă, deschi-
propusă de noi anterior (Gorodenco 2000, 80-82): grupă derea feţelor reprezintă o floare cu patru petale. Latura
(G); tip primar (TP); tip secundar (TS); variantă (V) iar cubului are dimensiunile de 20-22 cm (fig. 1,38).

Tipologia cahlelor din secolul XV de la Orheiul Vechi 101
Fig. 1. Cahlele de la Orheiul Vechi.

102 Anatol Gorodenco
TP2 este prezent prin cahle-turn, care au două tipuri C2TP2TS1V1. Faţă pătrată. La mijlocul fiecărei la-
secundare şi constituie elemente ornamentale proveni- turi a pătratului este aplicat un ornament în formă de
te de la partea exterioară a sobei. cinci nervuri. Piciorul este înalt tronconic cu diametrul
G1TP2TS1V1. Cahlă care are o formă de trunchi de de jos de 10 cm. Latura pătratului are 16 cm, înălţimea
con suprapus de un con, cu dimensiunile: diametrul ba- – 15 cm (fig. 1,21) (nu este inclus în tipologia lui V.P.
zei trunchiului de con – 6 cm, al conului – 5 cm, înăl- Batariuc, logic ar putea constitui Tipul IId).
ţimea trunchiului de con – 11 cm, totală – 20 cm (fig. C2TP2TS1V2. Faţă pătrată, în formă de floare. Pi-
1,14) [Tipul XVI B a după Batariuc (1999, fig. 1,61)]. ciorul este înalt, tronconic, cu diametrul de jos de 9 cm.
G1TP2TS1V2. Cahlă în formă de con, cu dimensi- Latura pătratului are 16 cm, înălţimea este de 17 cm
unile: diametrul bazei conului – 5 cm, înălţimea – 14 (fig. 1,20) [Tipul II A b după Batariuc (1999, fig. 1,4)].
cm (fig. 1,14) [Tipul XVI B a după Batariuc (1999, fig. C2TP2TS1V3. Faţă pătrată, închisă, cu un ornament
1,61)]. geometric: în centru o floare cu şase petale, plasată în-
G1TP2TS2V1. Cahlă de formă cilindrică cu acoperiş tr-un cerc, între cerc şi marginea cahlei un ornament
în formă de bulb. Dimensiunile: diametrul bazei – 7 reliefat în formă de triungiuri unite. Piciorul este înalt,
cm, înălţimea – 21 cm [Tipul XVI B a după Batariuc tronconic, cu diametrul de jos de 10 cm. Latura pătra-
(1999, fig. 1,62)]. tului are 16 cm, înălţimea – 20 cm (fig. 1,21) (nu este
inclus în tipologia lui V.P. Batariuc, logic ar putea fi
Cahlele simple întrunesc patru tipuri primare: Tipul VIII Bc ).
G2TP1 este compus din cahle deschise în interior în C2TP2TS2V1. Faţă pătrată, fără ornament. Piciorul
formă de vase şi are trei tipuri secundare: este mijlociu, tronconic, masiv, cu diametrul de jos de
TS1 include cahle aproape cilindrice fără ornament. 10 cm. Latura pătratului are 14 cm, înălţimea este de
Dimensiunile lor variază: înălţimea – 15-18 cm; dia- 12 cm (fig. 1,26) (nu este inclus în tipologia lui V.P.
metrul de jos – 7-8 cm; diametrul de sus – 10-11 cm. Batariuc).
Este prezent prin patru variante în dependenţă de forma C2TP2TS2V2. Faţă pătrată, fără ornament. Piciorul
buzei: este mijlociu, tronconic, mult mai fin decât cel din va-
G2TP1TS1V1. Buză ieşită în afară cu o uşoară şân- rianta precedentă, cu diametrul de jos de 8 cm. Latura
ţuite în interior (fig. 1,5) [Tipul I a după Batariuc (1999, pătratului are 14 cm, înălţimea – 12 cm (fig. 1,29) (nu
fig. 1,1)]. este inclus în tipologia lui V.P. Batariuc).
G2TP1TS1V2. Buză evazată, tăiată oblic în interior C2TP2TS2V3. Faţă pătrată, fără ornament. Piciorul
(fig. 1,2) [Tipul I a după Batariuc (1999, fig. 1,1)]. este mijlociu, tronconic, trecerea de la picior la corp este
G2TP1TS1V3. Buză puţin trasă în afară şi în interior puţin vizibilă. Pe corp este aplicat un ornament în formă
(fig. 1,3) [Tipul I a după Batariuc (1999, fig. 1,1)]. de linii paralele canelate. Dimensiunile: diametrul de jos
G2TP1TS1V4. Buză groasă evazată atât în afară, cât – 7 cm, latura pătratului are 15 cm, înălţimea – 12 cm
şi în interior (fig. 1,1) [Tipul I a după Batariuc (1999, (fig. 1,29) (nu este inclus în tipologia lui V.P. Batariuc).
fig. 1,1)]. G2TP2TS3. Cahle cu faţa pătrată sau dreptungiulară
G2TP1TS2V1. Este prezent printr-o singură vari- şi cu fundul cilindric, picorul mic. Distingem următoa-
antă. Formă tronconică, diamertul buzei şi înălţimea rele variante:
depăşeşte cu mult diametrul fundului, buza dreaptă, C2TP2TS3V1. Faţă pătrată, fără ornament. Piciorul
îngroşată atât din interior, cât şi din exterior. Dimensi- este scund, tronconic, masiv, cu diametrul de jos de 12
unile: înălţimea – 19 cm; diametrul de jos – 9 cm; dia- cm. Latura pătratului are 14 cm, înălţimea – 10 cm (fig.
metrul de sus – 19 cm (fig. 1,4) [Tipul I a după Batariuc 1,23) (nu este inclus în tipologia lui V.P. Batariuc).
(1999, fig. 1,1)]. C2TP2TS3V2. Faţă pătrată, fără ornament. Piciorul
G2TP1TS3V1. Este prezent printr-o singură varian- este scund, tronconic, masiv, cu diametrul de jos de 10
tă. Vas de formă cilindrică, cu faţa foliformă, decorul cm. Latura pătratului are 14 cm, înălţimea – 10 cm (fig.
constituie o floare cu patru petale. Dimensiunile: înăl- 1,24) (nu este inclus în tipologia lui V.P. Batariuc).
ţimea – 13 cm; diametrul de jos – 12 cm; diametrul de C2TP2TS3V3. Faţă pătrată, fără ornament. În profil
sus – 12 cm, distanţa dintre două petale – 13 cm (fig. seamănă cu o farfurie. Piciorul este foarte scund, tron-
1,37) (nu este inclus în tipologia lui V. P. Batariuc, lo- conic, masiv, cu diametrul de jos de 10 cm. Latura pă-
gic ar putea fi Tipul Ic). tratului are 16 cm, înălţimea – 9 cm (fig. 1,25) (nu este
G2TP2. Cahle cu faţa pătrată sau dreptungiulară şi inclus în tipologia lui V.P. Batariuc).
cu fundul cilindric, mai rar oval. Distingem următoare- C2TP2TS3V4. Faţă pătrată, fără ornament. În profil
le tipuri secundare: seamănă cu o farfurie. Piciorul este foarte scund, tron-
Tipologia cahlelor din secolul XV de la Orheiul Vechi 103
conic, masiv, cu diametrul de jos de 12 cm. Latura pă- cm, înălţimea – 7 cm (fig. 1,34) (nu este inclus în tipo-
tratului are 16 cm, înălţimea – 6 cm (fig. 1,31) (nu este logia lui V.P. Batariuc).
inclus în tipologia lui V.P. Batariuc). C2TP2TS6V4. Un singur exemplar. Faţă foliformă,
C2TP2TS3V5. Faţă pătrată, fără ornament. În profil floare cu două petale, corpul conic. Distanţa dintre
seamănă cu o farfurie. Piciorul este foarte scund, tronco- două petale opuse – 15 cm, lăţimea petalelor 8 cm,
nic, fin, cu diametrul de jos de 8 cm. Pe fund are un or- înălţimea – 9 cm (fig. 1,35) [Tipul V A b după Batariuc
nament în formă de trei linii incizate unite într-o stea cu (1999, fig. 1,9)].
opt colţuri. Latura pătratului are 14 cm, înălţimea – 6 cm C2TP2TS6V5. Faţă foliformă, floare cu patru petale,
(fig. 1,27) (nu este inclus în tipologia lui V.P. Batariuc). corpul cilindric. Distanţa dintre două petale opuse – 16
C2TP2TS3V6. Faţă pătrată, fără ornament. În profil cm, înălţimea – 5 cm (fig. 1,36) (nu este inclus în tipo-
seamănă cu o farfurie. Piciorul este foarte scund, tron- logia lui V.P. Batariuc).
conic, fin, cu diametrul de jos de 10 cm. Pe fund are G2TP3 include cahle de formă circulară, cu o înăl-
ca ornament o stea imprimată în centru, înconjurată de ţime foarte mică. Buza laterală este mai groasă decât
două cercuri alveolate. Latura pătratului are 16 cm, cu fundul. Este cunoscut un singur tip secundar. Conform
înălţimea de 8 cm (fig. 1,28) (nu este inclus în tipologia formei buzei şi ornamentării distingem trei variante:
lui V.P. Batariuc). C2TP3TS1V1. Buză dreaptă tăiată orizontal, uşor ie-
G2TP2TS4. Cahle cu faţa pătrată sau dreptungiulară şită în interior şi exterior, înălţimea – 4 cm, diametrul
şi cu fundul cilindric, fără picor. Distingem următoare- – 14 cm (fig. 1,8) (nu este inclus în tipologia lui V.P.
le variante: Batariuc).
C2TP2TS4V1. Faţă dreptunghiulară, fără ornament, C2TP3TS1V2. Buză dreaptă tăiată oblic, uşor ieşită
corpul tronconic, masiv, cu diametrul de jos de 10 cm. în interior şi exterior, înălţimea – 4 cm, diametrul –
Fundul este ornamentat, pe centru, cu un decor în for- 14 cm (fig. 1,9.10) (nu este inclus în tipologia lui V.P.
mă de patru linii alveolate. Latura mică are 14 cm, cea Batariuc).
mare – 16 cm, înălţimea – 6 cm (fig. 1,17) [Tipul V B b C2TP3TS1V3. Buză dreaptă tăiată oblic, uşor ieşită
după Batariuc (1999, fig. 1,14)]. în interior şi exterior, fundul ornamentat cu un cerc al-
C2TP2TS4V2. Faţă pătrată, fără ornament, corpul veolat. Înălţimea – 4 cm, diametrul – 17 cm (fig. 1,11)
tronconic, masiv, cu diametrul de jos de 10 cm. Fundul (nu este inclus în tipologia lui V.P. Batariuc).
este ornamentat, pe centru, cu un decor în formă de patru G2TP4 este reprezentat printr-un singur tip secundar
linii incizate. Latura patratului – 15 cm, înălţimea – 8 cm de cahle deschise, în formă de clopot. Sunt cunoscute
(fig. 1,18) [Tipul V A b după Batariuc (1999, fig. 1,12)]. două variante:
C2TP2TS4V3. Faţă pătrată, ornament geometric C2TP4TS1V1. De forma unei calote sferice bomba-
stilizat în formă de floare, corpul tronconic, masiv, cu te, cu mâner cilindric pe ea. Ornamentată cu două linii
diametrul de jos de 10 cm. Fundul este ornamentat, pe zimţate executate cu rotiţa. Diametrul calotei – 20 cm,
centru, cu un decor în formă de patru linii incizate. La- înălţimea – 22 cm (fig. 1,7) [are ceva comun cu Tipul
tura patratului – 15 cm, înălţimea – 8 cm (fig. 1,19) (nu XI C după Batariuc (1999, Fig. 1, 45), dar ar putea fi
este inclus în tipologia lui V.P. Batariuc). atribuit unui tip aparte – Tipul XI C a].
C2TP2TS5V1. Un singur exemplar. Faţă dreptun- C2TP4TS1V1. Are forma unei calote sferice alungi-
ghiulară, fără ornament, în secţiune corpul dreptun- te, cu mâner cilindric în partea superioară. Diametrul
ghiular. Fundul este ornamentat, pe centru, cu un decor calotei – 18 cm, înălţimea – 24 cm (fig. 1,6) [Tipul XI B
compus din linie în formă de spirală reliefată. Latura după Batariuc (1999, fig. 1,44)].
mică are 12 cm, cea mare – 16 cm, înălţimea – 6 cm G2TP5TS1V1. Cahle-nişe, reprezentate printr-un
(fig. 1,12) (nu este inclus în tipologia lui V.P. Batariuc). singur exemplar, care are formă de paralelipiped, cu
C2TP2TS6V1. Faţă foliformă, floare cu patru petale, faţa dreptunghiulară şi ornamentată geometric cu brâ-
corpul tronconic. Distanţa dintre două petale opuse – uri încrucişate în formă de două X-uri, unite cu linii în-
14 cm, înălţimea – 8 cm (fig. 1,32) [Tipul IV B după tre ele. Lăţimea cahlei este de 8 cm, lungimea – 15 cm,
Batariuc (1999, fig. 1,10)]. înălţimea – 5 cm (fig. 1,13) [Tipul VI B după Batariuc
C2TP2TS6V2. Faţă foliformă, floare cu patru petale, (1999, fig. 1,16)].
corpul cilindric. Distanţa dintre două petale opuse – 12
cm, înălţimea – 8 cm (fig. 1,33) (nu este inclus în tipo- Cahlele plate
logia lui V.P. Batariuc). A fost descoperit un număr redus de fragmente de
C2TP2TS6V3. Faţă foliformă, floare cu patru petale, cahle plate din secolul XV. Cu regret, nu se poate spu-
corpul cilindric. Distanţa dintre două petale opuse – 12 ne nimic despre forma lor. Decorul este prin excepţie
104 Anatol Gorodenco
geometric reliefat constând din nervuri (fig. 1,40.44) ne face să credem că ele pentru a doua jumătate a se-
sau aplicat în formă de incizii şi ştanţare (fig. 1,42.46). coluli XV sunt încă o raritate, cel puţin la Orhei. De
Se întâlneşte ornamentul vegetal stilizat geometric (fig. remarcat faptul că lipseşte total decorul antropomorf şi
1,41.43.45). zoomorf, iar cel vegetal realist se întâlneşte doar stili-
zat geometric, în timp ce pe tot restul teritoriului Mol-
*** dovei ele sunt din abundenţă, inclusiv în interfluviul
Prut – Nistru (Artimon 1987; Batariuc 1999, fig. 24-
Notăm în concluzie că la Orheiul Vechi apar câteva 66; Popescu 1979; idem 1982, 111 ş.u.; Popovici 1985,
tipuri primare de cahle – cahlele scunde de formă circu- 261 ş.u.; Neamţu 1974; Gorodenco 1997, fig. 9,13). Se
lară G2TP3, cahla-nişă G2P5, cahlele de colţ în formă pare că avem de a face cu o tradiţie mai veche, păstrată
de cub G1TP1TS1, sub formă de turn G1TP1TS2 şi ti- încă din perioada dominaţiei în zonă a Hoardei de Aur,
pul cu fundul şi secţiunea dreptunghiulară G2TP2TS5. atunci când desenul realist, mai ales antropomorf şi zo-
Totodată, cahlele plate se întâlnesc foarte rar – ceea ce omorf, este interzis.
Bibliografie
Artimon 1987: Al. Artimon, Noi contribuţii arheologice privind Curtea Domnească din Bacău. Revista muzeelor
şi monumentelor. Seria Monumente Istorice şi de Artă 2, 1987.
Batariuc 1999: P.V. Batariuc, Cahlele din Moldova (secolele XIV-XVII) (Suceava 1999).
Bârnea, Batariuc 1994: P.P. Bârnea, P.V. Batariuc, Cahlele descoperite în Moldova dintre Prut şi Nistru. AM
XVII, 1994, 281–290.
Gorodenco 1997: A.P. Gorodenco, Habitatul medieval rural din Moldova în secolele XIV-XVI (Chişinău
1997).
Gorodenco 2000: A.P. Gorodenco, Ceramica locală de la Orheiul Vechi în secolele XIV-XVI (Brăila 2000).
Neamţu 1974: Eug. Neamţu, Contribuţii la cunoaşterea motivelor ceramicii ornamentale medievale moldove-
neşti. SCIVA, t. 25, nr. 3, 1974.
Popescu 1979: R. Popescu, Cahle din vremea lui Ştefan cel Mare cu reprezentări de cavaleri medievali descope-
rite la Curţile Domneşti din Vaslui. Acta Moldaviae Meridionalis I, 1979.
Popescu 1982: R. Popescu, Catalogul cahlelor din secolul al XV de la „Curţile Domneşti” – Vaslui. Acta Molda-
viae Meridionalis III-IV, 1981-1982, 111–134.
Popovici 1985: R. Popovici, Aşezarea rurală Negoeşti (secolele XV-XVII). Rezultatele săpăturilor arheologice
din anii 1972 – 1977. MA IX-XI (1977-1979), 1985, 261–281.
Смирнов 1956: Г.Д. Смирнов, Производство красноглиняных печных изразцов и опыт реконструкции
печей по материалам Старого Орхея. Изв. МФ АН СССР, 31, 1956, 75–87.
Anatol Gorodenco, doctor în istorie, Chişinău, Republica Moldova. Şcoala Antropologică Superioară, str. Zim-
brului, 10a, MD-2024, Chişinău, Republica Moldova.
DISCUŢII - ДИСКУССИИ - DISCUSSIONS
САХАРНА – TERRA INCOGNITA?
Майя КАШУБА, Кишинэу
Saharna – terra incognita? Prin termenul “Saharna” sînt desemnate în acest articol atît microzona satului Saharna Nouă
(cca 120 km nord de Chişinău, malul drept al rîului Nistru), cît şi cultura arheologică Saharna (epoca fierului timpuriu, cca
1000 – cca 800 a.Chr.). Pe scurt sînt descrise particularităţile naturale ale zonei şi istoria mănăstirii de la Saharna. O atenţie
specială este acordată siturilor arheologice din raza comunei Saharna Nouă, fiind descrise şi etapele cercetării arheologice
a microregiunii. Conform datelor ştiinţifice actuale, popularea microzonei Saharna a început în perioada tîrzie a epocii
bronzului, cele mai reprezentative monumente fiind atribuite epocii timpurii a fierului. Mai detaliat sînt examinate problemele
de bază puse de studiul culturii hallstattiene timpurii Saharna (provenienţa şi cronologia). De asemenea, sînt discutate unele
aspecte legate de cercetarea arheologică viitoare a acestei microzone.
“Сахарна” рассматривается в статье как микрозона окрестностей коммуны Сахарна Ноуэ (120 км к северу от
г. Кишинэу, правый берег р. Днестр), так и археологическая культура Сахарна (ранний железный век, ок. 1000 –
ок. 800 гг. до н.э.). Кратко характеризуются ландшафт и история монастыря Сахарна. Особое внимание уделено
археологическим памятникам микрозоны коммуны Сахарна. Приводится история их исследований. Согласно
современным данным, заселение микрозоны Сахарна начинается с периода финальной бронзы, а основные
археологические памятники относятся к раннему железному веку. Более детально рассмотрены проблемы в изучении
раннегальштатской культуры Сахарна (происхождение, датировка). Обсуждаются также вопросы, связанные с
дальнейшими археологическими исследованиями в микрозоне коммуны Сахарна Ноуэ.
Saharna – terra incognita? The name of “Saharna” denotes in this article both the surroundings of the village of Saharna (120
km north from Chişinău, the right bank of the Dniester river) and the archaeological culture Saharna (Early Iron Age, about
1000 – about 800 BC). Shortly is described the landscape and the history of the Saharna monastery. A special attention is paid
to the archaeological sites of Saharna micro area. The history of their investigation is contoured. According to the modern
data, the population of the Saharna micro area begins in the Late Bronze Age, the main archaeological sites being dated with
the Early Iron Age. Particularly are being examined the main problems in research of the early Hallstattian Saharna culture
(its provenience and chronology). Also, the main questions, bound with further archaeological research in Saharna region are
being discussed.
Key words: North-West Pontus, Middle Dniester Basin, Saharna, Early Iron Age, landscape, archaeological monuments,
investigations
Сахарна как она есть (дл. 10 км) образовывает 22 водопада, самый боль-
«Сахарна» – неизвестно, где ставить ударение. шой из которых в 14 м (4 м высота и 10 м – глубина
Но, независимо от произношения, всë же чудится: водной части, т.н. «Яма цыгана») (рис. 1-2).
сáхарно, засахаренный, сахарный (Ирмияева, вэб). Здесь же расположен один из древнейших скаль-
И, действительно, место это в Республике Молдо- ных монастырей Молдовы: Сахарнянский Благове-
ва весьма примечательное: Это и заповедный уча- щенский, для которого 1459 год принят в качестве
сток природного ландшафта, раскинувшийся на официальной даты основания. Он защищён четырь-
Приднестровской возвышенности, и великолепное мя скалами, самая высокая из которых Гримидон
Сахарнянское ущелье, длиной 16 км и глубиной ка- знаменита следом, оставленным, согласно легенде,
ньона 160-175 м, с многочисленными водопадами и Святой Марией – здесь на вершине находятся крест
озëрами. Одна только небольшая речушка Сахарна и часовня. Позднее, ближе к ущелью была воздвиг-

106 Майя Кашуба
Стоит ли удивляться, что святые места, мона-

стырь и живописные пейзажи окрестностей Са-
харны вызывают восхищение многих: На сайте
Сахарна можно найти всë – от симпатичных ти-
нейжерских «мультяшных» рисунков до стильных
фотографий, которые могут украсить солидные ил-
люстрированные журналы.
К слову сказать, окрестности Сахарны всегда
привлекали самых разных посетителей. Так, один
из, пожалуй, самых нетривиальных – появился в
Сахарне летом 1913 г. Тогда в имении местной зем-
левладелицы Е.И. Апостолопуло отдыхал вместе с
семьей русский религиозный философ, литератур-
ный критик и публицист Василий Розанов. Книгу,
названную писателем «Сахарна», составили записи
1913 г. (Розанов 1998; он же 2001). Тот год (1913)
был для вечно противоречивого Розанова одним из
самых парадоксальных: за свою скандальную пу-
блицистику (в связи с делом Бейлиса) он был атако-
ван «по всем фронтам» и подвергся политическому
остракизму в либеральной среде, вплоть до ис-
ключения его из рядов Религиозно-философского
общества (бывшие друзья Дмитрий Мережковский
и Зиннаида Гиппиус голосовали одними из пер-
вых). Но тогда же рождался и настоящий Розанов-
писатель («Уединëнное», «Опавшие листья»,
«Опавшие листья. Короб второй» и «Апокалипсис
нашего времени») с его намеренной нелитератур-
ностью, свободой письма, непридуманностью и
рукописностью, – где «я» автора исследует окружа-
ющий мир вот так, рядом, чтобы «руку протянуть
и прикоснуться». «Ах, книги, книги... Сочинения,
сочинения... Что-то несëтся в душе. Кому? Зачем?..
Книга, в сущности, – быть вместе... И, пусть ве-
рит читатель, я буду «с ним»... «У него за чаем»...
И вот я издаю книгу» (Розанов 2006). Любопытно,
что где-то в 2000-2001 гг. в Сахарне неоднократно
был замечен один из советников В. Жириновско-
го, который пытался разобраться в «неизведанных
особенностях» местности, когда-то вдохновившей
Василия Розанова.
Сахарна археологическая
Рис. 1. Сахарна. 1 – ущелье и Святотроицкий мона-
I. Как известно, в 1946 г. Г.Д. Смирнов провëл
стырь; 2 – водопад «Яма цыгана».
масштабную по тем временам разведку к северу
нута новая деревянная церковь и основан мужской от г. Кишинэу с целью поиска и картографирова-
монастырь «Святая Троица» (1777). Затем на ме- ния памятников археологии. Самые интересные и
сте деревянной церкви строятся каменные церкви многочисленные памятники были выявлены тогда
в старо-молдавском стиле, богато декорированные именно в микрозоне с. Сахарна (Смирнов 1949a,
настенными фресками: летняя церковь Святой 189 и сл.). Далее Г.Д. Смирновым, Г.П. Сергеевым
Троицы (1818-1821) и зимняя церковь Успения Бо- и затем А.И. Мелюковой в течение нескольких по-
жьей матери (1863). В монастыре, вновь открытом следующих лет были произведены значительные
в 1991 г., хранятся единственные в Молдове мощи археологические изыскания на городищах Сахар-
Св. Мученика Макария. на Маре и Сахарна Микэ, открытых поселениях
Сахарна – terra incognita? 107
Рис. 2. Сахарна, окрестности (фотоколлаж, Иван Лицук).
Сахарна-Дялул Мэнэстирий и Сахарна-Валя Ци- гических разведок и разных поездок (Златковская,

глэу, а также Сахарнянских могильниках I (Циглэу) Полевой 1969, 45.46.53; Лапушнян и др. 1974, 17 и
и II (Гура Гульбоака). Всего работами были охваче- сл.; Хынку 1987, 40-43; Hîncu 1993, 99-102; Kašuba
ны 6 памятников с общей раскопанной площадью ş.a. 2000, 125 ş.u.). В 1993 г. археологической экс-
около 1000 кв.м на поселениях и 26 погребениями педицией Национального музея истории Молдовы
на могильниках (Смирнов 1949а: 200-202; он же были проведены визуальные обследования архео-
1949b: 93-95; он же 1955, 117-119; Мелюкова 1955, логических памятников микрозоны, а также шур-
58-63; она же 1958, 84-87; и др.). В ходе археоло- фовки на трëх памятниках (Усатая, Левинский
гических изысканий был получен оригинальный и 1994). В течение нескольких полевых сезонов в
первоклассный материал, который к тому же был и 1998-2002 гг. А.Н. Левинский раскапывал неболь-
внешне очень эффектен: многочисленные украше- шое городище Сахарна-Ла Ревекин, расположенное
ния из бронзы и парадная керамика с чëрной бле- в 4 км к северу от центрального городища Сахарна
стящей поверхностью, на которой ясно выделялся Маре (Levinschi ş.a. 1999, 51-68; Levinschi ş.a. 2000,
белый геометрический узор. Добытые у с. Сахарна 87 ş.u.; Levinschi ş.a. 2002, 41 ş.u.; Levinschi 2001,
материалы сразу же заняли достойные места в двух 103-112; он же 2002a, 49-52; он же 2003a, 45 ş.u.;
кишинëвских музеях – археологическом в Акаде- он же 2003b, 261-284; Левинский 2002b, 256-258;
мии наук и историко-краеведческом. Так начина- Матеевич 2002, 258-260).
лась «Сахарна археологическая». Проведëнные обследования установили, что в ми-
Однако в силу разных обстоятельств эти блестя- крозоне Сахарна расположены более 20 памятников
щие находки из раскопок у с. Сахарна в научный (укреплëнные и неукреплëнные поселения, могиль-
оборот были введены лишь несколько десятилетий ники), относящиеся к периоду финальной бронзы и
спустя (Кашуба, Гольцева 1991, 197-209; Кашуба раннему железному веку. Центром этой микротерри-
2000a, 368 и сл.). Сами же археологические памят- тории является городище Сахарна Маре (Лапушнян
ники Сахарны почти на полстолетия выпали из по- и др. 1974, 17 и сл.; Levinschi ş.a. 1999, fig. 1; Левин-
левых исследований. В 70-80-е гг. ХХ ст. городища ский 2002b, 256; Kašuba ş.a. 2000, 76 ş.u. pl. III; Arnăut
и селища Сахарны посещались во время археоло- 2000, 93-104; Niculiţă ş.a. 2007, fig. 1-2; и др.).
Новый этап в полевых исследованиях древних культура Сахарны с еë восточными и западными

памятников микрозоны Сахарна начался уже в XXI импортами вызвала длительную дискуссию по
ст. Так, в 2001 г. объединëнной археологической проблемам происхождения (восточное или юго-
экспедицией были проведены предварительные об- западное) и хронологии (±100 лет и более) (см.
следования окрестностей Сахарны с целью оценки подробно – Кашуба 2000а, 246-255). Эти спорные
наиболее перспективных местонахождений для вопросы, в свою очередь, стимулировали последу-
дальнейших раскопок. А с 2002 г. силами археоло- ющие раскопки сахарнянских памятников, которые
гической экспедиции Кишинëвского госуниверсти- в конце 80-х – начале 90-х гг. ХХ ст. были прове-
та под руководством проф. И. Никулицэ здесь ши- дены вне зоны самой Сахарны. Одной из главных
роко развëрнуты раскопки на пяти поселениях1: го- задач являлось получение новых данных, в том
родище Сахарна Маре и селище Дялул Мэнэстирий числе стратиграфических, для чего путëм раскопок
(2002-2007, 1298 и 140 кв.м – Niculiţă, Nicic 2002, сплошными обширными площадями изучались по-
66-84; idem 2007, 225-248; Arnăut ş.a. 2004, 263-284; селенческие структуры (например, Алчедар III).
Niculiţă ş.a. 2007b, 27-62), городище Сахарна Микэ Далее полученные материалы легли в основу но-
(2003-2007, 204 кв.м – Niculiţă ş.a. 2007a, 83-124), вой концепции культурно-исторического развития
новое городище Сахарна-Ла Шанц (2003-2007, лесостепных областей Днестровско-Сиретского
256 кв.м – Никулицэ и др. 2004, 92 и сл.; Zanoci, междуречья в X-VIII вв. до н.э. – для этого была
Moldovan 2004, 130-138; Zanoci, Matveev 2004, 147 проведена процедура выделения археологической
ş.u.; Zanoci, Băţ 2007, 287 ş.u.; они же 2008, 253- культуры Козия-Сахарна с еë двумя локальными
266) и селище Сахарна-Циглэу (с 2007, 44 кв.м – вариантами Козия и Сахарна, была сделана перио-
Niculiţă, Nicic 2008, 205-232). дизация культуры, а также было предложено ори-
Эти новые полевые исследования важны не толь- гинальное объяснение механизма смены культуры
ко тем, что благодаря им значительно увеличива- Сахарна (= восточного варианта Сахарна культуры
ется база данных по нескольким археологическим Козия-Сахарна) на последующую культуру Шол-
культурам целого периода с XI по III вв. до н.э., но дэнешть в Среднеднестровском регионе (Гольцева,
также полученными полноценными контекстами Кашуба 1995, 7-37; Кашуба 2000а, 241 и сл.; она же
находок по комплексам (в отличие от сохранив- 2000b, 140-156). Такая концепция по сути являлась
шихся материалов из раскопок Г.Д. Смирнова). В своеобразным итогом почти полувекового изуче-
заслугу плодотворно работающего сейчас в Сахар- ния и сахарнянских, и шолдэнештских древностей
не коллектива археологов можно поставить также в Молдове, что и было отмечено специалистами
очень оперативное и качественное введение в науч- (Niculiţă 1996, 51 ş.u.; Бруяко 1996, 280 и сл.; Мед-
ный оборот материалов текущих раскопок (Niculiţă ведская 2003, 473-477). В моих опубликованных
ş.a. 2003, 241-252; Niculiţă, Zanoci 2004, 104-129; работах также были ясно намечены перспективы
Niculiţă ş.a. 2008а, 51 ş.u.; Никулицэ и др. 2008b, дальнейших исследований не только культуры Са-
128-133). Таким образом, на базе памятников из харна, но и древностей раннего железного века в
окрестностей Сахарны успешно пополняется фонд Днестровском бассейне (например, позднечерно-
археологических источников по раннему железно- лесская культура) и шире: в Северном Причерно-
му веку Среднеднестровского бассейна. морье (например, орнаментация на керамике или
II. Общеизвестно, что археологические местона- кочевнические импорты в лесостепи) и в Юго-
хождения Сахарны дали название одной из групп Восточной Европе (например, ранние смычковые
памятников раннего железного века: «памятники фибулы).
типа Сахарна-Солончены» или «культурная груп- Дискуссионность же многих вопросов в изучении
па Сахарна-Солончены», – которая были выделена раннего железного века в Днестровском бассейне
А. Мелюковой в 60-х гг. ХХ ст. (Мелюкова 1958, и в Северном Причерноморье в целом продолжает
51 и сл.; и др.). Исследовательница создала тогда оставаться достаточно острой. В связи с заявлен-
культурно-хронологическую колонку для раннего ной темой статьи, остановлюсь лишь на некоторых
железного века лесостепной Молдовы, где Сахарна из них. Так, Л.И. Крушельницкая (1998, 179 и сл.)
заняла свою особую ступень (см. суммарно – Ка- вернулась к своему первоначальному мнению о
шуба 2001, 13 и сл.). Однако яркая материальная восточном (северопричерноморском) происхожде-
1
Данные по вскрытым новыми раскопками площадям на памятниках микрозоны Сахарна приводятся на уровень
2007 г.
нии сахарнянских памятников, что с моей стороны жило обоснованием для установления хронологии
было встречено новыми контраргументами (Кашуба отдельных их горизонтов (Махортых 2005, 119 и
1999, 369 и сл.; она же 2000а, 353 и сл.). Несколько сл.). В своей только что опубликованной работе
наивными и восторженными выглядят сейчас мои А. Ничик поддержал существующее мнение о зна-
рассуждения о том, что “сахарнянцы демонстри- чительном вкладе горизонта Бабадаг I-Тэмэоань-
ровали своему новому окружению преимущества Холеркань-Балта в становление культуры Сахарна,
новой технологии”, когда речь шла о производстве при этом он отнëс погребение 1 грунтового могиль-
железа (Кашуба 2000а, 330-332). В этой связи со- ника Климэуций де Жос к этим более ранним па-
вершенно справедливо И.Н. Медведская (2003, 475) мятникам (Nicic 2008, 55 ş.u.). Здесь перспективны
напомнила о кризисе бронзолитейного производ- как разработка вопросов погребальной обрядности
ства в периоды позднего и финального бронзового Сахарны, так и ранних датировок культуры. Можно
века. А оригинальная идея Н.Н. Тереховой и В.Р. только добавить, что и мои дальнейшие исследова-
Эрлиха о восточноевропейской (степной) традиции ния показывают удревнение хронологических гра-
освоения чëрного металла (Терехова, Эрлих 2002, ниц культуры Сахарна в пределах конца XI – самого
134 и сл.; Эрлих 2005, 6-12; он же 2007, 14 и сл.) начала VIII вв. до н.э., что нашло отражение в от-
открывает интересные перспективы в изучении на- дельных уже вышедших (Kašuba 2006, 213-235; она
чального этапа железообработки и неравномерно- же 2007b, 369-380; см. также Дараган, Кашуба 2008,
сти в освоении этой технологии в разных областях рис. 1) и издаваемых в ближайшем будущем рабо-
Юго-Восточной Европы. тах (Kašuba, im Druck).
Традиционно много различных мнений вызва- Однако самая радикальная попытка пересмотра
ли периодизация и хронология культуры Сахарна, вопросов происхождения и хронологии культуры
а также степень воздействия (или отсутствие воз- Сахарна, а вместе с ней происхождения всей свиты
действия) еë материального комплекса на позднее раннегалльштаттских культур с резной и штампо-
Чернолесье и Жаботин Днепровского Правобере- ванной керамикой Балкано-Подунавья, была пред-
жья. Здесь стоит упомянуть, что выработанная для принята в работе А.А. Романчука (2003).
Сахарны хронологическая схема практически сразу III. Предложенные в связи с работой А.А. Роман-
начала использоваться для установления относи- чука отдельные суждения не являются рецензией
тельной хронологии предскифских культур сосед- или оценкой – здесь симптоматичны сама публика-
них областей. Так, М. Дараган на основе новейшего ционная рубрика «Культурная провокация», а также
анализа находок на поселении Жаботин и материа- соображения педагогического характера, которые
лов позднего Чернолесья, используя периодизацию преследовались при издании работы А.А. Романчу-
культуры Сахарна, предложила раннюю Сахарну ка, что особо подчеркнул ответственный редактор
синхронизировать с днепровским поздним Черно- тома Stratum plus № 3 И.В. Бруяко (Романчук 2003,
лесьем, а позднюю Сахарну соотносить с ранней 8, примеч.). Не исключаю, однако, что дальнейшие
фазой (Жаботин-I) жаботинского этапа (Daragan мои рассуждения смогут помочь А.А. Романчуку
2004, 103 ff.; Дараган 2005, 283-296)2. И.В. Бруяко понять, почему же отсутствует дискуссия, столь им
поддержал «выход» Сахарны в первую четверть – ожидаемая после выхода его работы. Итак, опять –
середину VIII в. до н.э., но не увидел «новых компо- Сахарна.
зиций геометрического орнамента, принципиально Когда в 2003 г. вышла работа А.А. Романчука, сде-
отличных” от представленной им схемы развития ланная фактически вслед и, в значительной мере, на
узоров на посуде из раннекочевнических захоро- материалах моей монографии 2000 г., то я просто
нений Северо-Западного Причерноморья (Бруяко взяла тайм-аут. Это не было простым отмалчива-
1996, 281; он же 2005, 19.34.58 и сл.). Периодиза- нием (как известно, плата за молчание может ока-
ция культуры Сахарна (особенно еë поздняя фаза, заться непропорционально велика), а связано с не-
а также фаза Сахарна-Шолдэнешть) была исполь- сколькими обстоятельствами. Опубликовав в 2000
зована для датирования богато декорированных г. свою работу (представляющую собой кандидат-
лощëных сосудов из степных раннекочевнических скую диссертацию, текст которой при публикации
погребений Северного Причерноморья, что послу- не менялся), я преследовала цель в печатном виде
2
Имеющиеся материалы показывают существенные различия в культурно-исторической ситуации на Правобережье
Днепра и центральной части Среднеднестровского бассейна. В последнем случае позднечернолесские древности
доживают вплоть до появления скифов, поэтому здесь корректнее использовать термин “жаботинский период” или
“время жаботинского этапа”, а не “жаботинский этап” (см. Ларина, Кашуба 2005, 212 и сл.).
обсудить с коллегами предложенную мной концеп- М.К.), о чëм пока не имеется никаких реальных до-
цию и, главным образом, периодизацию культуры казательств (что признаëт и сам Романчук – 2003,
Сахарна. Именно в периодизации культуры у меня 16.114)3, остановлюсь лишь на выделенной им ар-
имелись некоторые сомнения: мне представлялось, хеологической культуре Солончень-Хлиная.
что во избежание т.н. „механического“ датирова- Строго говоря, не приходится называть это «ар-
ния нужны дополнительные аргументы для чëткой хеологической культурой»4, потому что речь идëт
и более детальной датировки этапов. Во-вторых, я об одном поселении Солончень-Хлиная, которое
полагала, что уже издана моя монография, в кото- было раскопано А.И. Мелюковой в начале 50-х гг.
рой изложена концепция развития региона – и за- ХХ в., а находки были по-новому обработаны и
чем тогда повторяться. И, в-третьих, публикация интерпретированы мной (Кашуба 2000a, 415-429).
работы А.А. Романчука была столь стремительна, При анализе материалов этого поселения мной
что потребовалось время, чтобы разобраться в его были выделены ранние (по сравнению с Сахар-
методических подходах и приводимых им доказа- ной) материалы типа Холеркань. Они представ-
тельствах. Далее остановлюсь лишь на отдельных лены специфической группой керамики, которая
эпизодах из его работы. на основе корреляции технико-технологических
Используя все предложенные мной классифика- приëмов её изготовления5, форм сосудов и спец-
ции основных артефактов материальной культуры ифических мотивов орнаментации заняла обосо-
типа Сахарна (поселения и жилища, погребальный бленное место среди всей остальной посуды. Толь-
обряд, керамика и вещевой комплекс), А.А. Роман- ко при условии сочетания всех этих признаков,
чук предлагает свою оригинальную концепцию, наблюдений планиграфического характера, а также
суть которой такова: «Культура Сахарна-Солончень близких аналогий с древностями типа Тэмэоань-
сформировалась на маленьком пятачке Реуто- Холеркань-Балта всë это было описано как ранний
Днестровского междуречья (которое он называет культурно-хронологический горизонт типа Холер-
«Днестровско-Реутской бутылкой» – Романчук кань, который на поселении Солончень-Хлиная
2003, 12.14.20 и сл.) как своего рода резервации. был отделëн от остальных артефактов.
И произошла от культуры Костиша или Костиша- А.А. Романчук (2003, 13 и сл., 78 и сл., 97 и сл.)
Белый Поток... Культура Сахарна-Солончень возни- привëл аналогии ранней керамической группе из
кает не позже начала культуры Кишинев-Корлатень» Солончень-Хлиная и вообще ранним элементам
(Романчук 2003, 16 и сл.). «Именно культура Кости- в Сахарне среди материалов культуры Комаров-
ша, переместившись под давлением носителей Ноуа Костиша (он даже более на Костиша настаивает):
на восток, и стала одним из главных предков куль- мотивы «заштрихованные треугольники» и «груп-
туры Сахарна-Солончень» (Романчук 2003, 111). И пы косых под углом друг к другу» в орнаментации
эта первоначальная культура названа им культура керамики; геометрический узор сахарнянской ке-
Солончень-Хлиная, из которой, в свою очередь, вы- рамики в целом (наличие или отсутствие тех или
росла культура Сахарна-Солончень. «Орнаментиро- иных штампов и т.п.); каменные ящики варианта
ванный же гальштат (т.е. раннегалльштаттские куль- Белый Поток. И плюс ко всему этому он продати-
турные группы с резной и штампованной керамикой ровал ранние хроноиндикаторы культуры Сахарна
типа Бабадаг-Пшеничево и Инсула Банулуй – прим. временем НаА1, «а может быть и раньше» (т.е. XII
М.К.) на Нижнем Дунае возникает либо независимо в. до н.э. и раньше – прим. МК). Затем он взял не-
и параллельно, либо даже под определëнным влия- сколько рисунков из моей работы с разными мате-
нием со стороны Сахарны-Солончень» (Романчук риалами типа Холеркань и типа Сахарна из поселе-
2003, 20). ния Солончень-Хлиная (Кашуба 2000а, 415 и сл.,
Не разбирая проблему сохранения традиций куль- рис. LXXIX-LXXXIV) – и, соединив их в одной та-
туры Костиша вплоть до периода НаА1, «а может блице, дал под ней общую подпись: „Мотивы орна-
быть и раньше» (т.е. до начала XII в. до н.э. – прим. ментации керамики поселения Солончень-Хлиная
3 В таком же ключе сделан ещë один вывод А.А. Романчука: рассмотрев запаздывание в бытовании крюкастых серпов
к востоку от Карпат, далее он неожиданно пишет, что «следовательно, мы с полным правом должны считать НаА1
ещë временем существования культуры Ноуа» (Романчук 2003, 27).
4 “Археологическая культура” является одним из базовых понятий в русскоязычной отечественной археологии и широко
применяется в европейской и мировой науке – и, соответственно, оно требует самого серьëзного отношения.
5 Эти заключения сделаны на основе визуальных наблюдений. В силу целого ряда причин, главным образом,
объективного характера петрографические анализы керамики пока не проводились.
Рис. 3. Сахарна. 1-4.6.7 – преисторическое поселение Сахарна-Циглэу, этапы эксперимента по строительству дома
культуры Сахарна (по www.usm.md/thracology); 5 – графическая реконструкция жилища II (раскоп IV) поселения Ал-
чедар III культуры Сахарна (по Kašuba 2007c).
культуры Сахарна-Солончень“ (Романчук 2003, 87, тридевять земель, а в музейных фондах г. Кишинэу,
рис. 20)6. И на основании всех вышеперечисленных и доступны для изучения.
умозаключений и рассуждений у А.А. Романчука Относительно погребального обряда культуры
появляется археологическая культура Солончень- Сахарна – вопрос продолжает оставаться дискус-
Хлиная. Правда, иногда он пишет о культуре сионным (также как и не ясна проблема появления
Солончень-Хлиная (Романчук 2003, 67.114), ино- собственно курганного обряда на Балканах). В сво-
гда об этапе (или фазе) Солончень-Хлиная (Левин- ей работе, на основе анализа материалов и имею-
ский, Романчук 2006, 332). Пришлось даже попро- щихся аналогий, я предложила одно из возможных
сить его разобраться в том, что же, по его мнению, решений этого вопроса (Кашуба 2000а, 285-291).
ему удалось «открыть»: археологическую культуру А.А. Романчук, повторяя все приводимые мной
Солончень-Хлиная или фазу Солончень-Хлиная аналогии, а местами просто косвенно цитируя мою
(Кашуба, Фидельский 2006, 279, примеч.)7. работу, приходит к выводу: «чтобы решить пробле-
Что касается приводимой А.А. Романчуком по му происхождения погребального обряда культу-
вышеизложенному эпизоду аргументации, то при- ры Сахарна-Солончень, следует перейти на более
ходится напоминать о комплексном подходе и си- тонкий уровень анализа, ... а на Среднем Дунае вы-
стемном анализе материалов, а также о методах и нуждены сооружать «тришкин кафтан» (Романчук
категориях археологической науки. Так, треуголь- 2003, 110). Остаëтся только пожелать А.А. Роман-
ник представляет собой одну из основополагающих чуку от деклараций перейти к исследованиям – и
фигур, супримативную фигуру, лежащую в основе проделать анализ погребального обряда культуры
организации любых артефактов (и не только их). Сахарна на более тонком уровне.
В керамических узорах треугольники (в том числе И кратко остановлюсь на предлагаемом А.А. Ро-
и заштрихованные) можно найти с самых ранних манчуком удревнении культуры Сахарна на приме-
этапов, когда собственно орнаментация на сосу- ре ранних смычковых фибул. Современный уровень
дах появилась. Но так как А.А. Романчук изучает проблематики финальных этапов бронзового века
орнаментацию сахарнянской керамики, например и раннего железного века Северного Причерномо-
S-овидный штамп, “по черепкам на иллюстрациях рья, Восточной и Юго-Восточной Европы в целом
М.Т. Кашуба, ... в среднем по 10 (хотя большинство находится уже на том этапе развития науки, когда
иллюстраций содержит от девяти до девятнадцати)” по большим серьëзным вопросам накоплена более
(Романчук 2003, 63), то ему, конечно, сложно, отли- или менее значительная литература. И поэтому мо-
чать, к примеру, комаровскую керамику с заштри- нография, претендующая на решение глобальных
хованными треугольниками от сахарнянской посу- проблем культурогенеза (см. название работы А.А.
ды всё с теми же заштрихованными треугольника- Романчука), должна в том или ином виде включать
ми8. Хотя все споры относительного того, «можно достаточно полную историографию – при этом
ли изучать Африку, ни разу в ней не побывав», за- предполагается, что новый автор не только в состо-
канчиваются положительным ответом, здесь сде- янии оценить то, что сделано, но также способен
лаю акцент. Действительно, комплексы погребений понимать логику своих предшественников.
в моей монографии являются полной публикацией, Так, проблемы появления фибулы как детали
чего не скажу о массовом материале из поселений одежды, а также время и регион этого события от-
– опубликованные фрагменты керамики были мной носятся к числу «золотых тем» европейской архео-
отобраны специально, с определëнными целями, и логии. И по ранним смычковым фибулам имеются
поэтому не являются объективной выборкой. Да и порядка 25-30 специализированных работ (напри-
все материалы находятся от А.А. Романчука не за мер, обзорная работа – Teržan 1994, 445 и сл., Abb.
6
Следуя предложениям А.А. Романчука, с таким же успехом сюда можно “присоединить” и фрагменты керамики с
орнаментами типа Басарабь-Шолдэнешть, и позднегальштатскую посуду, и гетской культуры, так как на поселении
Солончень-Хлиная эти материалы также имеются (см. Кашуба 2000b, 148-152, рис. 8; Kašuba et al. 2000, 33-41, pl.
XIV-XVIII). И тогда культура Сахарна со своими многочисленными этапами “займëт собой” весь период раннего
железного века Среднеднестровского бассейна!
7
Такого рода “открытия в археологии” уже широко обсуждаются даже в специальной литературе: из последнего,
совсем жестоко прямолинейного – см. Мочанов 2007, 8-9.
8
Здесь прямо по Салтыкову-Щедрину: “...человек, видевший в шкафу свод законов, считает себя юристом…” М.Е.
Салтыков-Щедрин. Господа ташкентцы (картины нравов).
82; или обобщающая монография по переднево- кургана III Сахарнянского могильника II, а также
сточным фибулам – Pedde 2000). Поэтому многие выявленные аналогии по спецификации (наличие
рассуждения и выводы А.А. Романчука: что „же- перехвата посередине и выпуклостей на концах)
лезные фибулы белозерского типа, производные показали, что эти изделия являются не браслетами,
от дуговидных эгейских“ или повторение им более а кольцами для волос (для кос). Они были популяр-
ранних предположений исследователей, что в Се- ны в юго-восточной приальпийской зоне, начиная с
верное Причерноморье арочные фибулы „могли конца XI в. до н.э. (могильник Добова). В сахарнян-
попасть только в результате походов степняков в ских погребениях такие изделия безусловно явля-
Малую Азию“, или упоминание мнения А.М. Ле- ются импортными, и нет оснований датировать их
скова о поиске прототипов белозерских фибул на появление в Днестровском регионе ранее конца XI
Ближнем Востоке и т.д. (Романчук 2003, 21 и сл.), в. до н.э. или рубежа XI-Х вв. до н.э. (см. подробнее
– представляют новизну лишь для него самого. – Kašuba, im Druck). Соответственно, максималь-
Ранние смычковые фибулы из Северного При- но низкая датировка и для сахарнянских железных
черноморья необходимо рассматривать в контексте смычковых фибул, и для бронзовых колец с рифле-
фибульного производства на всей обширной тер- нием – это конец XI в. до н.э.
ритории – от юга Средней Европы (приальпийская Кратко касаясь других статей А.А. Романчука, хо-
зона) и вплоть до Южной и Юго-Восточной Ев- телось бы ему пожелать более внимательно читать
ропы (Италия, Западные и Центральные Балканы, опубликованные работы своих коллег и корректно
Греция, Эгейский мир, малоазийское побережье), их цитировать. Так, из его недавно напечатанных
– как это показывают результаты нового анализа небольших тезисов (Романчук 2008, 321) с боль-
около 150 застëжек такого типа во всëм их ареале шим удивлением я узнала, что оказывается я поме-
(Kašuba, im Druck). Я присоединяюсь к мнению няла свою точку зрения по поводу происхождения
В.В. Отрощенко и В.П. Ванчугова (Otroščenko мисок-фруктовниц на Среднем Днестре. Надо при-
1998, 356; Ванчугов 2004, 68), что действительно знаться, что для меня лично это было полным от-
существовал отдельный “северопричерноморский кровением, так как мне ничего об этом не известно.
вариант” ранних смычковых фибул. Однако северо- Когда же я обратилась к конкретной странице, на
причерноморские двуспиральные смычковые фи- которую ссылается А.А. Романчук (Кашуба и др.
булы не являются уникальными, а обнаруживают 2003, 212), то и там ничего такого не обнаружила.
наиболее близкие аналогии с фибулами из Север- Всë дело в том, что тексту по мискам-фруктовницам
ной Италии, а именно, с экземплярами из низовий «не повезло» при вëрстке – абзац начинается на
р. По. Как показала новая классификация ранних стр. 211 и заканчивается на стр. 212 (Кашуба и др.
односпиральных и двуспиральных смычковых фи- 2003, 211-212). В этом абзаце приводится давно
бул, в белозерской культуре Северного Причерно- известная точка зрения Г.И. Смирновой, что по-
морья отсутствует ранние образцы типа Пескьера, явление мисок-фруктовниц в позднечернолесской
а фибула из Струмка является двуспиральной треу- культуре Среднего Днестра связано с басарабски-
гольной – тип VBF II 3 A, по моей классификации9. ми влияниями10. Однако далее в нашей книге идëт
Поэтому, двуспиральные смычковые фибулы в Се- речь о позднегалльштаттской керамической кол-
верном Причерноморье маркируют не ранний этап лекции памятников южной зоны Среднего Днестра
белозерской культуры, а период еë расцвета, т.е. XI – и не более того, что полностью совпадает с ра-
в. до н.э. (кратко см. Кашуба 2007а, 84-86). нее опубликованным текстом на румынском языке
Что касается двух железных смычковых фибул из (Kašuba et al. 2000, 109). Сверх того, я ещë больше
Сахарнянского могильника I, то одна из них найде- укрепилась в своëм мнении, что в центральной ле-
на в погребении совместно с бронзовыми кольцами состепи Днестро-Прутского междуречья миски-
с рифлением. Уточнение ситуации нахождения та- фруктовницы появляются в позднегалльштаттский
ких колец in situ (в области черепа) в погребении период, и это действительно связано с влиянием
9
Фибула из Лукьяновки также не является ранней: практически во всех работах воспроизводился еë неправильный
рисунок, на что уже давно обратил внимание Г. Коссак (Kossack 1980, Abb. 2,4) и поддержал Хр. Пэа (Pare 1998/99,
416, Not. 369). Опубликованная оригинальная фотография (Фабрицiус 1929, 9, мал. 6; Tallgren 1931, 177, Abb. I)
показывает, что фибула является двуспиральной треугольной – тип VBF II 3 A, по моей классификации (Kašuba, im
Druck).
10
В частности, Г.И. Смирнова (1984, 57) писала, что “появление мисок на высоком полом поддоне на Среднем Днестре
пока лишь ориентировочно можно ставить в связь с культурой Басарабь, полагая, что будут открыты другие более
близкие территориально к Днестру памятники с такими сосудами”.
культуры Ферижеле. Потому что в керамическом г. началось весьма любопытное объединение этих
спектре культуры Басарабь-Шолдэнешть, материа- двух направлений: На участке микрозоны Сахарна-
лы которой были мной заново проанализированы, Циглэу началось строительство первого в Молдо-
такие сосуды просто отсутствуют (Kaşuba 2008, fig. ве Музея под открытым небом (см. www.usm.md/
6), но они известны на многослойных памятниках с thracology). Так, группа студентов и докторантов во
более поздними (чем Басарабь-Шолдэнешть) мате- главе с руководителем Центра экспериментальной
риалами (например, Глинжень II на Среднем Дне- археологии лаборатории Фракологии (Госунивер-
стре или Чобурчиу в Нижнем Поднестровье)11. ститет г. Кишинэу) докт. Андреем Ничиком при
И последнее – о стиле работ А.А. Романчука. большом содействии владельца этих угодий госп.
Конечно, многие шаблонные фразы и текстовые Виктора Лупашку приступила к строительству
штампы из статей и монографий советского пе- первого сахарнянского дома на “Преисторическом
риода развития русскоязычной археологии не толь- поселении Сахарна-Циглэу” (рис. 3, 1-4.6.7). За об-
ко себя изжили, но набили оскомину, да и просто разец строительства была взята графическая рекон-
надоели. И поэтому интересная и захватывающая струкция одного из трëх домов культуры Сахарна
манера изложения, а также доступность текста спо- (рис. 3,5), остатки которых были зафиксированы
собствуют положительному восприятию. Однако на поселении Алчедар III (Kašuba 2007c, Abb. 4).
после того как прочитаешь, что «древние греки по На поселении Сахарна-Циглэу предполагается по-
сравнению с нами – деревенские люди...» (Роман- строить небольшой доисторический посëлок, а ря-
чук 2005, 151), то как-то становится даже неловко дом с ним сделать археологический парк, оставляя
напоминать автору, старшему преподавателю ВУЗа, доступными для посетителей раскопы текущих по-
об историческом подходе. И далее уже совсем не левых исследований.
воспринимается высказанная интересная и, на Археологическая же культура Сахарна продолжа-
мой взгляд, весьма перспективная идея о том, что ет вызывать повышенный интерес в научной среде.
«религиозная реформа Замолксиса оформила акт И здесь ещë много исследовательских задач, сре-
рождения гетов как нового общества» (Романчук ди которых: дальнейшее изучение поселенческих
2005, 152-154). Безусловно, размашистый журна- структур, раскопки могильников (всего известно 45
листский стиль изложения увлекает, подталкивая погребений, из которых почти половина ограбле-
читателя почти верить автору. Однако, когда после ны), создание банка естественнонаучных дат (14С
интересных идей (аналогий и пр.) будут стоять не- и дендродаты), накопление всевозможных данных
обходимые сноски, показывающие развитие этой смежных дисциплин для реконструкции палеокли-
идеи «до» или действительное «озарение» пишу- мата, среды обитания и пр.
щего, тогда у заинтересованного читателя появится В итоге вырисовываются весьма положительные
бесценная возможность проверить аргументацию и тенденции, которые несомненно будут способство-
убедиться (или не убедиться) в правоте автора. вать дальнейшему пониманию «феномена Сахар-
Закончить свои краткие размышления в связи с ны» и как особой микрозоны, и как достаточно
работами А.А. Романчука по раннему железному своеобразной археологической культуры раннего
веку Днестровского бассейна хочу следующим. железного века Северного Причерноморья.
Уже не раз бывало, что самые невероятные и даже
фантастические идеи находят своë подтвержде-
ние. Не исключено, что могут появиться весомые ***
доказательства гипотезы А.А. Романчука о про- Сáхарно, засахаренный, сахарный... Замечатель-
исхождении культуры Сахарна. Как известно, по- ные пейзажи с водопадами, Благовещенский скаль-
настоящему важна оценка в долгосрочной перспек- ный и Свято-Троицкий монастыри, мощи св. Муче-
тиве, и время имеется, чтобы еë дождаться. ника Макария, а также широкие раскопки на много-
численных памятниках археологии и начало строи-
Сахарна будущая тельства первого в Молдове Музея под открытым
Сахарна имеет большие перспективы и как мест- небом с археологическим парком... Это «сладкое
ность, и особенно как археологическая культура местечко» в Молдове преподнесëт нам ещë много
под названием «Сахарна». С апреля текущего 2008 интересного.
11
Для того, чтобы миски-фруктовницы действительно могли рассматриваться как хроноиндикаторы, необходим, в
первую очередь, анализ контекстов их нахождения. Так, известны более ранние (добасарабские) миски, например, из
могильника Коту Морий культуры Кишинэу-Корлэтэнь, датирующихся ещë HaB (Iconomu, Tanasachi 1992, fig. 4,7).
Бруяко 1996: И.В. Бруяко, Финал горизонта «штампованной» керамики раннего железного века в укра-
инской лесостепи. В сб.: О.Б. Супруненко (вiдп.ред.), Бiльське городище в контекстi вiвчення пам’яток
раннього залiзного вiку Європи (Полтава 1996), 280–285.
Бруяко 2005: И.В. Бруяко, Ранние кочевники в Европе (X-V вв. до н.э.) (Кишинëв 2005).
Ванчугов 2004: В.П. Ванчугов, Фибулы белозерской культуры. В сб.: Давня iсторiя Карпато-Дунайського
ареалу та сумiжних регiонiв. Карпатика, вип. 31 (Ужгород 2004), 59–77.
Гольцева, Кашуба 1995: Н.В. Гольцева, М.Т. Кашуба, Глинжень II. Многослойный памятник Среднего
Поднестровья (Тирасполь 1995).
Дараган 2005: М.Н. Дараган, О финале культуры позднего Чернолесья в Среднем Поднепровье. В сб.: На
пошану Софiï Станславiвни Березанськоï (Киïв 2005), 283–296.
Дараган, Кашуба 2008: М. Дараган, М. Кашуба, Аргументы к ранней дате основания Жаботинского по-
селения (см. статью в настоящем журнале).
Златковская, Полевой 1969: Т.Д. Златковская, Л.Л. Полевой, Городища Прутско-Днестровского между-
речья IV-III вв. до н.э. и вопросы политической истории гетов. В сб.: Древние фракийцы в Северном При-
черноморье. МИА 150 (Москва 1969), 35–60.
Ирмияева, вэб: Т. Ирмияева, Василий Васильевич Розанов, Сахарна, http://abovo.net.ru/author/84668
Кашуба 1999: М.Т. Кашуба, «Другая» чернолесская культура Среднего Днестра по Л.И. Крушельницкой.
Stratum plus 3, 1999, 369–388.
Кашуба 2000а: М.Т. Кашуба, Раннее железо в лесостепи между Днестром и Сиретом (культура Козия-
Сахарна) [Early Iron in Forest-Steppe between Dniester and Siret (Cozia-Saharna culture]. Stratum plus 3, 2000,
241–488.
Кашуба 2000b: М.Т. Кашуба, Заметки о формировании среднегальштатской культуры Басарабь-
Шолдэнешть в Днестро-Прутском междуречье. Stratum plus 3, 2000, 140–156.
Кашуба 2001: М.Т. Кашуба, Предскифские древности Молдавии в трудах А.И. Мелюковой. РА 4, 2001,
13–19.
Кашуба 2007а: М.Т. Кашуба, Ранние смычковые фибулы Северного Причерноморья как хронологиче-
ские реперы. В сб.: С.А. Скорый (отв.ред.), Раннiй залiзний вiк Євразiï. До 100-рiччя вiд дня нарождення
Олексiя Iвановича Тереножкiна (Киïв-Чигирин 2007), 84–86.
Кашуба, Гольцева 1991: М.Т. Кашуба, Н.В. Гольцева, Сахарнянский могильник I (Циглэу) [Sakharna I
(Tsygleu) Cemetery]. СА 1, 1991, 197–209.
Кашуба и др. 2003: М.Т. Кашуба, В.П. Хахеу, О.Г. Левицкий, Фрако-гетские древности в южной лесосте-
пи Среднего Днестра (культурно-хронологическая систематизация материалов раскопок второй половины
ХХ века). Stratum plus 3 (2001-2002), 2003, 118–223.
Кашуба, Фидельский 2007: М. Кашуба, С. Фидельский, Находки финальной бронзы и раннего желез-
ного века из многослойных поселений Рашков XI и Рашков XII (Левобережье Среднего Днестра). Revista
Arheologică, SN, vol. III, nr. 1-2, 2007, 266–281.
Крушельницька 1998: Л. Крушельницька, Чорнолicька культура Середнього Приднiстров‘я (за
матерiалами непоротiвськоï групи пам'яток) (Львiв 1998).
Лапушнян и др. 1974: В.Л. Лапушнян, И.Т. Никулицэ, М.А. Романовская, Памятники раннего железного
века. В сб.: АКМ, вып. 4 (Кишинëв 1974).
Ларина, Кашуба 2005: О. Ларина, М. Кашуба, Позднейшие позднечернолесские материалы поселения
Тэтэрэука Ноуэ XV в Среднем Поднестровье. Revista Arheologică. SN. Vol. I, nr. 1, 2005, 212–239.
Левинский 2002b: А.Н. Левинский, Реконструкция фортификационного сооружения гетского городища
VI-IV вв. до н.э. „Сахарна-Ла Ревекин“. В сб.: Древнейшие общности земледелеьцев и скотоводов Север-
ного Причерноморья (V тыс. до н.э. – V в. н.э.). Материалы III Международной конференции, Тирасполь,
5-8 ноября 2002 г. (Тирасполь 2002), 256–258.
Левинский, Романчук 2006: А. Левинский, А. Романчук, Памятник культуры Сахарна-Солончень на Ле-
вобережье Днестра (Рашков-Млыны). Revista Arheologica. SN. Vol. II, nr. 1-2, 2006, 328–333.
Матеевич 2002: Н. Матеевич, Греческая керамика из раскопок гетского городища “Сахарна-Ла Ревекин”.
В сб.: Древнейшие общности земледелеьцев и скотоводов Северного Причерноморья (V тыс. до н.э. –
V в. н.э.). Материалы III Международной конференции, Тирасполь, 5-8 ноября 2002 г. (Тирасполь 2002),
258–260.

Медведская 2003: И.Н. Медведская, Некоторые итоги археологического изучения Днестро-Сиретского
междуречья. Stratum plus 3 (2001-2002), 2003, 473–477.
Мелюкова А.И. 1955. Итоги изучения памятников скифского времени в Молдавии в 1952-1953 гг. Изв.
МФ АН СССР, № 5(25) (Кишинев 1955), 51–70.
Мелюкова А.И. 1958. Памятники скифского времени лесостепного Среднего Поднестровья. МИА 64,
1958, 5–102.
Мочанов 2007: Ю.А. Мочанов, Дюктайская бифасиальная традиция палеолита Северной Азии (история
еë выделения и изучения) (Якутск 2007).
Никулицэ и др. 2004: И. Никулицэ, А. Заноч, В. Молдован, Фрако-гетское городище Сахарна-»Лa Шанц”.
В сб.: Карпатика 31 (Ужгород 2004), 92–99.
Никулицэ и др. 2008b: И. Никулицэ, А. Заночи, С. Матвеев, А. Ничик, Фракийские памятники сахар-
нянской зоны Центральных Кодр Молдовы. В сб.: С.I. Климовський (упор.), Старожитностi Верхнього
Приднiстров’я. Ювiлейний збiрник на честь 60-рiччя Юрiя Миколайовича Малєєва (Киïв 2008), 128–133.
Розанов 1998: В.В. Розанов, Сахарна (Москва 1998).
Розанов 2001: В.В. Розанов, Собрание сочинений. Том 9. Сахарна (Москва 2001).
Розанов 2006: Василий Розанов за 90 минут. Сост. Ю.В. Малкова (Москва–Санкт-Петербург 2006).
Романчук 2003: А.А. Романчук, Культура Сахарна-Солончень и возникновение орнаментированного
гальштата. Stratum plus 3 (2001-2002), 2003, 8–117.
Романчук 2005: А. Романчук, “Самые храбрые и справедливые их фракийцев” (попытка интерпретации
одного упоминания гетов у Геродота). В сб.: Е.А. Радзиховская (гл.ред.), Древнее Причерноморье. VI чте-
ния памяти проф. П.О. Карышковского. Материалы международной конференции, Одесса, 12-14 марта
2004 года (Одесса 2005), 147–155.
Романчук 2008: А.А. Романчук, “Фруктовницы” и хронология раннебасарабского времени на Среднем
Днестре. В сб.: И.В. Немченко (отв.ред.), Древнее Причерноморье, вып. VIII (Одесса 2008), 320–324.
Смирнов 1949а: Г.Д. Смирнов, Итоги археологических исследований в Молдавии в 1946 г. Уч.зап. ИИЯ-
иЛ МФ АН СССР. Т. II (Кишинев 1949), 189–202.
Смирнов 1949b: Г.Д. Смирнов, Скифское городище и селище “Большая Сахарна” КСИИМК XXVI, 1949,
93–97.
Смирнов 1955: Г.Д. Смирнов, Сахарнянский скифский могильник II (Гура Гульбока) Изв. МФ АН СССР,
№ 5(25) (Кишинëв 1955), 117–119.
Смирнова 1984: Г.И. Смирнова, О формировании позднечернолесской культуры на Среднем Днестре (по
материалам поселения Днестровка-Лука). АСГЭ 25 (Ленинград 1984), 43–60.
Терехова, Эрлих 2002: Н.Н. Терехова, В.Р. Эрлих, К проблеме перехода к раннему железному веку на
Северном Кавказе: две культурно-исторические традиции. В сб.: Материальная культура Востока (Москва
2002), 134–135.
Усатая, Левинский 1994: Е.А. Усатая, А.Н. Левинский, Отчет о полевых исследованиях в окрестностях с.
Сахарна Резинского района РМ в 1993 г. (Кишинëв 1994). Arhiva MNAIM, inv.nr. 348.
Фабрицiус 1927: I. Фабрицiус, Лiтопис музею. Червонi роки 1917-27, вип. 8 (Херсон 1927), 8–9.
Хынку 1987: И.Т. Хынку, Древнейшие памятники родного края (городища центральной Молдавии)
(Кишинëв 1987).
Эрлих 2005: В.Р. Эрлих, Северо-Западный Кавказ в начале железного века (протомеотская группа памят-
ников). Автореф. дисс. ... докт. ист. наук (Москва 2005).
Эрлих 2007: В.Р. Эрлих, Северо-Западный Кавказ в начале железного века. Протомеотская группа памят-
ников (Москва 2007).
Arnăut 2000: T. Arnăut, Aşezarea fortificată “Saharna Mare” – raion Rezina. In: Istro-Pontica. Muzeul Tulcean
la 50-a aniversare (Tulcea 2000), 93–104.
Arnăut ş.a. 2004: T. Arnăut, V. Bercu, S. Matveev, Aşezarea hallstattiană de la Saharna „Dealul Mănăstirii”. In:
Thracians and circumpontic World. Proceedings of the IXth International Congress of Thracology. Chişinău-Vadul
lui Vodă, 6-11 sept. 2004 (Chişinău 2004), 263–284.
Daragan 2004: M. Daragan, Die Periodisierung und Chronologie der Siedlung Žabotin. Eurasia Antiqua 10,
2004, 55–146.
Hîncu 1993: I.Gh. Hîncu, Cetăţi antice şi medievale timpurii din Republica Moldova (Chişinău 1993).
Iconomu, Tanasachi 1992: C. Iconomu, M. Tanasachi, Descoperirile arheologice din necropola hallstattiană
timpurie de la Cotu Morii – Iaşi. AM XV, 1992, 23–44.
Kašuba 2006: M. Kašuba, Fibeln mit Bügelkugeln in der Moldau und Anmerkungen zum ägäischen Einfluss im
10.-9. Jahrhundert v.Chr. PZ Bd. 81, H. 2, 2006, 213–235.
Kašuba 2007b: M. Kašuba, Zur Entstehung der Basarabi-Kultur in Osteuropa. In: M. Blečić et al. (Hrsg.), Scripta
praehistorica varia in honorem Biba Teržan. Monographienreihe Situla, Bd. 44 (Ljubljana 2007), 369–380.
Kašuba 2007c: M. Kašuba, Das Siedlungswesen zu Beginn der Früheisenzeit im Mitteldnestrgebiet
(Nordwestpontikum). In: P. Trebsche et al. (Hrsg.), Die unteren Zehntausend – auf der Suche nach den Unterschichten
der Eisenzeit. Beiträge zur Sitzung der AG Eisenzeit während der Jahrestagung des West- und Süddeutschen
Verbandes für Altertumsforschung e.V. in Xanten 2006. Beiträge zur Ur- und Frühgeschichte Mitteleuropas, Band
47 (Langenweißbach 2007), 127–138.
Kaşuba 2008: M. Kaşuba, Materiale ale culturii Şoldăneşti în bazinul Nistrului Mijlociu – observaţii preliminare.
Tyragetia, SN, vol. II(XVII), nr. 1, 2008, 37–50.
Kašuba, im Druck: M. Kašuba, Die ältesten Fibeln im Nordpontikum. Versuch einer Typologie der einfachen
Violinbogenfibeln im südlichen Mitteleuropa, Süd- und Südosteuropa. Eurasia Antiqua 14 (im Druck).
Kašuba ş.a. 2000: М. Kašuba, V. Haheu, O. Leviţki, Vestigii thraco-getici pe Nistrul Mijlociu. BT XXXI
(Bucureşti 2000).
Kossack 1980: G. Kossack, „Kimmerische“ Bronzen. Bemerkungen zur Zeitstellung in Ost- und Mitteleuropa.
Situla 20/21. Zbornik posvečen Stanetu Gabrovcu ob šestdesetletnici (Ljubljana 1980), 109–143 T.4-5.
Levinschi 2001: A. Levinschi, Date preliminare privind datarea complexelor fortificaţiei getice “Saharna-La
Revechin”. Tyragetia X, 2001, 103–112.
Levinschi 2002a: A. Levinschi, Despre un tip de amfore din sec. IV î.e.n. din fortificaţia “Saharna-La Revechin”.
Tyragetia XI, 2002, 49–52.
Levinschi 2003a: A. Levinschi, Mărturii privind prelucrarea metalelor la geţi în sec. VI-IV î.e.n. Tyragetia XII,
2003, 45–55.
Levinschi 2003b: A. Levinschi, Limita cronologică superioară a fortificaţiilor getice din zona Saharna-Rezina.
In: Interferenţe cultural-cronologice în spaţiul nord-pontic (Chişinău 2003), 261–284.
Levinschi ş.a. 1999: A. Levinschi, O. Scipachin, G. Dulea, Rezervaţia istorico-naturala “Saharna” — primele
investigaţii. Tyragetia VIII, 1999, 51–68.
Levinschi ş.a. 2000: A. Levinschi, O. Scipachin, M. Negura, Complexele locative din fortificaţia getica “Saharna-
La Revechin”. Date noi de la cetatea. Tyragetia IX, 2000, 87–100.
Levinschi ş.a. 2002: A. Levinschi, S. Covalenco, E. Abâzov, Fortificaţia getică “Saharna-La Revechin” – sistemul
defensiv. Tyragetia IX, 2002, 41–48.
Nicic 2008: A. Nicic, Interfernţe cultural-cronologice în nord-vestul Pontului Euxin la finele mil. II – începutul
mil. I a.Chr. Biblioteca Tyragetia XV (Chişinău 2008).
Niculiţă 1996: I. Niculiţă, Les Thraces septentrionaux dans l’historiographie des Etats de l’Europe de l’Est: la
Moldova, l’Ukraine, la Russie. In: P. Roman (ed.), The Thracian World at the Crossroads of Civilizations. Report
and summaries. The 7th International Congress of Thracology. May 20-26, 1996, Constanta-Mangalia-Tulcea,
Romania (Bucharest 1996), 46–71.
Niculiţă, Nicic 2002: I. Niculiţă, A. Nicic, Rezultatele cercetărilor perieghetice la situl traco-getic Saharna Mare.
В сб.: Карпатика 15 (Ужгород 2002), 66–84.
Niculiţă, Nicic 2007: I. Niculiţă, A. Nicic, Cercetări arheologice la situl Saharna-Dealul Mănăstirii [Archaeological
researches conducted at the settlement Saharna-Dealul Mănăstirii]. Tyragetia, SN, vol. I[XVI], nr. 1, 2007, 225–248.
Niculiţă, Nicic 2008: I. Niculiţă, A. Nicic, Habitatul din prima epocă a fierului de la Saharna-Ţiglău. Consideraţii
preliminare [Early Iron Age settlement of Saharna-Ţiglău. Preliminary research results]. Tyragetia, SN, vol.
II[XVII], nr. 1, 2008, 205–232.
Niculiţă ş.a. 2003: I. Niculiţă, A. Zanoci, S. Matveev, A. Nicic, Les monuments thraco-gètes de la zone de
Saharna. Studia Antiqua et Archaeologica IX (Iaşi 2003), 241–252.
Niculiţă ş.a. 2007a: I. Niculiţă, T. Arnăut, A. Zanoci, Cercetări arheologice la Saharna Mică. In: Studia in
honorem Florea Costea (Braşov 2007), 83–124.
Niculiţă ş.a. 2007b: I. Niculiţă, A. Zanoci, T. Arnăut, Sistemul defensiv al cetăţii din epoca fierului – Saharna
Mare [Fortifications of the Early Iron Age settlement Saharna Mare]. Tyragetia, SN, vol. I[XVI], nr. 1, 2007,
27–62.
Niculiţă ş.a. 2008a: I. Niculiţă, A. Zanoci, T. Arnăut, Construcţii de suprafaţă din siturile de la Saharna [Surface
structures from the settlements near by Saharna village]. Tyragetia, SN, vol. II[XVII], nr. 1, 2008, 51–78.
Niculiţă, Zanoci 2004: I. Niculiţă, A. Zanoci, Sistemul defensiv la traco-geţii din regiunea Nistrului Mijlociu. In:
Thracians and circumpontic World. Proceedings of the IXth International Congress of Thracology. Chişinău-Vadul
lui Vodă, 6-11 sept. 2004 (Chişinău 2004), 104–129.
Otroščenko 1998: V. Otroščenko, Die Westbeziehungen der Belozerka-Kultur. In: B. Hänsel/J. Machnik
(Hrsg.), Das Karpatenbecken und die osteuropäische Steppe. Nomadenbewegungen und Kulturaustausch in den
vorchristlichen Metallzeiten (4000-500 v. Chr.). Südosteuropa-Schriften, Bd. 20; Prähistorische Archäologie in
Südosteuropa, Bd. 12 (Rahden/Westf. 1998), 353–360.
Pare 1998(1999): Ch.F.E. Pare, Beiträge zum Übergang von der Bronze- zur Eisenzeit in Mitteleuropa. Teil 1.
Grundzüge der Chronologie im östlichen Mitteleuropa (11.–8. Jahrhundert v. Chr.). Jahrb. RGZM 45, 1998(1999),
293–433.
Pedde 2000: F. Pedde, Vorderasiatische Fibeln: von der Levante bis Iran. Abhandlungen der Deutschen Orient-
Geselschaft, Bd. 24 (Saarbrücken 2000).
Tallgren 1931: A.M. Tallgren, III. Varia. In: K.Tackenberg, A. Sidorov, A.M. Tallgren, Miscellanea archaeologica.
Erasia Sertentrionalis Antiqua VI, 1931, 171–180.
Teržan 1994: B. Teržan, Fibel und Fibeltracht, D. Bronzezeit und ältere Eisenzeit im ö. Mitteleuropa, Beziehungen
zum Mittelmeergebiet. In: H. Beck u.a. (Hrsg.), Reallexikon der Germanischen Altertumskunde, Bd. 8 (Berlin,
New York 1994), 445–456.
Zanoci, Matveev 2004: A. Zanoci, S. Matveev, Kultische Entdeckungen in den Festungen Măşcăuţi “Dealul cel
Mare” und Saharna “La Şanţ”. In: Aspects of Spiritual Life in South East Europe from Prehistory to the Middle
Age (Iaşi 2004), 147–158.
Zanoci, Băţ 2007: A. Zanoci, M. Băt, Cercetările arheologice la situl traco-getic Saharana “La Şanţ” (campania
2006) [Archaeological researches conducted in 2006 at the Thracian-Getian settlement Saharna “La Şanţ”].
Tyragetia, SN, vol. I[XVI], nr. 1, 2007, 287–298.
Zanoci, Băţ 2008: A. Zanoci, M. Băţ, Investigaţiile arheologice la aşezarea traco-getică Saharna “La Şanţ”
(campania 2007) [Archaeological researches conducted in 2007 at the Thracian-Getian settlement of Saharna “La
Şanţ”]. Tyragetia, SN, vol. II[XVII], nr. 1, 2008, 253–266.
Zanoci, Moldovan 2004: A. Zanoci, V. Moldovan, Getic citadel Saharna-”La Şanţ”. In: Thracians and
circumpontic World. Proceedings of the IXth International Congress of Thracology. Chişinău-Vadul lui Vodă, 6-11
sept. 2004 (Chişinău 2004), 130–138.
Майя Кашуба, доктор истории, Центр археологии, Институт культурного наследия, Академия наук
Молдовы, бул. Штефан чел Маре 1, МД-2001, Кишинэу, Республика Молдова
MATERIALE ŞI CERCETĂRI DE TEREN – МАТЕРИАЛЫ И ПОЛЕВЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ – PAPERS AND SURVEYS
O NOUĂ COLECŢIE DE PIESE LITICE

DE LA s. NIСOLSСOE (raionul Slobozia)
Serghei AGULNIKOV, Vitalie BURLACU, Chişinău
În 1987-88 au fost efectuate săpături la un grup de tumuli situaţi în preajma s. Nicolscoe raionul Slobozia. Au fost cercetaţi
16 tumuli. În urma investigaţiilor efectuate în tumulii 1-3 au fost adunate mai multe piese litice. O parte fiind găsită de pe
suprafaţa actuală a solului, între tumuli, cealaltă parte a fost adunată de pe suprafaţa veche a tumulilor studiaţi. Aşchii şi unelte
de silex au fost întîlnite şi în calitate de inventar în cadrul mormintelor. Materialul litic adunat se atribuie la două categorii:
prima mai timpurie, aparţine paleoliticului superior şi a doua are legătură cu industria litică din perioada eneolitică-bronzul
timpuriu.
Новая коллекция кремнёвых орудий из с. Никольское (район Слободзея). В 1987-1988 гг. Слободзейская
новостроечная экспедиция провела раскопки курганной группы у с. Никольское Слободзейского района. В результате
было исследовано 16 курганов. При раскопках курганов 1-3 был собран кремнёвый материал. Часть кремней была
найдена на современной дневной поверхности в межкурганном пространстве. Другая часть была обнаружена на
уровне древней дневной поверхности исследуемых курганов. Отщепы и кремнёвые орудия встречались также в
качестве инвентаря в погребальных комплексах. Найденный кремень представлен двумя категориями. Наиболее
ранняя категория относится к позднему палеолиту, а вторая связана с кремнёвой индустрией периода энеолита-
ранней бронзы.
A 1987-88 a fait les fouilles les groupes des tumules situé dans la villages Nicolscoe (r. Slobozia). En le rézultat était étudie 16
tumules des diverses époques culturele-historiques. Aux fouilles des tumulus 1-3 on recueillait la matiére silicique.Une partie
des silex est trouvée sur la surface modern. Mais la partie était trouvée au niveau de la surface ancienne de jour des tumulus
étudiés.Eclat et les instruments siliciques se rencontraient aussi à titre du matériel dans les ensembles funèbres.Le silex trouvé
est présenté par deux catégories – 1-er le plus précoce se rapporte à paléolitique tardif, mais 2-éme est liée à l’industrie
silicique de la période de l’énéolitique et du bronze précoce.
Key words: Dniestr basin, Slobodzeia, Tumulus, silex, Paleoliquie, Early Bronze Age, tools, category
În anii 1987-1988 lîngă s. Nicolscoe, raionul Slobo- Grupul de tumuli de lîngă s. Nicolscoe este plasat
zia au fost întreprinse primele investigaţii arheologice pe interfluviului ce întretăia platoul Nistru-Kuciurgan.
(Слободзейская новостроечная экспедиция ОЭиИ Tumulii nr. 1-6, formează un grup destul de compact,
АН МССР) (fig. 1). În rezultatul săpăturilor au fost situîndu-se la o distanţă de 0,25 km sud-vest de s. Ni-
studiate 16 movile ce aparţin unor epoci şi culturi dife- colscoe r-nul Slobozia şi 0,15 km de la marginea rîpei
rite. Siturile cercetate sunt plasate pe colinele Nistrului Bugai. Tumulul 1 a fost în timpul eneolitic-bronzul
de jos, cu un relief întretăiat de terase cu media de 180 timpuriu. Tumulii nr. 7-16 se aflau la o distanţă mai în-
m la est şi 60-70 m la sud (Рымбу 1985, 20). Regiunea depărtată de celelalte 6 complexe (Агульников, Сава
prezintă în sine o zonă de stepă, fiind întretăiată de rîpi 2004).
nu prea mari, apoi se micşorează spre limanul Nistrului Materialul litic a fost adunat în timpul săpăturilor
şi Marea Neagră. Un sector mai înalt al acestei regi- efectuate în tumulii nr. 1-3 (fig. 1). O parte din ma-
uni este reprezentat de un platou întretăiat de apele r. terial fiind colectată de pe suprafaţa solului dintre tu-
Nistru şi al afluentului acestuia, r. Cuciurgan. Punctul muli, cealaltă parte fiind adunată de pe fundul gropelor
culmenant variază între 152-163 m de la nivelul mării. complexelor sitului nr. 1-2. Uneori material litic din
Solul este reprezentat de un cernoziom slab humuficat, paleoliticul superior şi mezolitic au fost găsite ca un
suriu de stepă, cu concreţiuni de carbon (Рымбу 1982, inventar din mormintele culturii Jamnaja şi Katacomb-
18). Zonele neprelucrate şi-au păstrat în continuare ca- naja (Агульников, Сава 2004, 8), acest fapt ne duce
racterul lor tipic cu floră de stepă. la concluzia că ele au fost folosite în repetate rînduri.

120 Serghei Agulnikov, Vitalie Burlacu
Fig. 1. Amplasarea geografică şi topografică a grupului de tumuli din apropierea s. Nicolscoe (raionul Slobozia Republica
Moldova).
O nouă colecţie de piese litice de la s. Nicolscoe (raionul Slobozia) 121
Fig. 2. Piese litice adunate din preajma tumululor Nr. 1-3 de lîngă s. Nicolscoe.
122 Serghei Agulnikov, Vitalie Burlacu
Fig. 3. Toporaş găsit în cadrul tumulilor de lîngă s. Nicolscoe.
În mormîntul culturii Jamnaja 33, tumulul nr. 7, a fost În calitate de materie primă era întrebuinţat silexul
găsit un nucleu de silex de o nuanţă surie deschisă, de pruduri suriu de diferite nuanţe. Aproape toate pie-
despicat în 33 de fragmente, aşchiile fiind neprelucrate sele au patină albă. Se întrebuinţa şi în cantităţi mari şi
(Агульников, Сава 2004, 62). Exemplare individuale galetul de rîu.
de acest tip, au fost adunate şi din cadrul tumulului nr. Cum ne este relatat la momentul finisării săpăturilor
7. Descoperirile de acest fel, în interiorul movilei sau în categoria pieselor cu dublă prelucrare era formată din
preajma acestuia, ne conduc la concluzia că în preajma 15 piese, dintre acestea 10 piese fiind prelucrate din
lor se află o serie de monumente paleolitice şi mezoliti- aşchii şi 5 piese din lame. Astfel piesele cu dubla pre-
ce încă neidentificate (Черныш 1971; Кетрару 1973). lucrare se prezenta în felul următor:
Prezenţa pieselor mezolitice adunate din cadrul com- -gratoir caréné atypique – 1 ex.
plexului de tumuli de la Nicolscoe, se lămureşte prin -gratoir circulaire – 1 ex.
existenţa în apropiere dar mai concret la nord-vest de s. -gratoir à museau épais-1 ex.
Grebeniki (raionul Veliko-Mihailovskovo, reg. Odesa) -gratoir sur bout de lame – 3 ex.
a unei staţiuni mezolitice, cunoscut prin inventarul litic -gratoir sur bout de éclat – 3 ex.
destul de variat datînd cu mezoliticul tîrziu (Береговая -burin diédre droit – 1 ex.
1960, 105-106). -burin sur troncature retouchée concave – 1 ex.
În urma săpăturilor efectuate în anii 1987-1988 la -percoir sur lame tronquée – 1 ex.
tumulii nr. 1-3, a fost adunată o colecţie de piese litice -éclat et lame à retouches continues sur un bord – 2
destul de reprezentativă. La momentul finisării, colec- ex.
ţia de la Nicolscoe număra deja 213 piese, dintre aces- În prezent cea mai mare parte din colecţie este pier-
tea 12 nuclee şi fragmente de nuclee, 26 de lame, 175 dută. Prin minune s-a păstrat doar o parte infimă a aces-
de aşchii (Агульников, Савва 2004, 2). teia. Colecţia de la Nicolscoe numără doar 14 piese li-
Tehnica de desprindere a aşchiilor este prismatică, tice, dintre acestea o aşchie, un burin, un străpungător,
întrebuinţîndu-se nuclee cu un talon de percuţie şi cu o 9 gratoare (fig. 2) şi un toporaş (fig. 3) ce nu face parte
faţetă şi nuclee cu două taloane de percuţie amorfe. din colecţie.
O nouă colecţie de piese litice de la s. Nicolscoe (raionul Slobozia) 123
Piesele cu dublă prelucrare se clasifică în felul ur- de toporaş, pe ambele feţe se urmăresc cu exactitate
mător: conturile nervurilor lăsate în urma prelucrării, desprin-
-burin d’angle sur lame cassé – 1 ex. derea s-a înfăptuit neperpedincular pe toată suprafaţa,
-percoir sur lame tronquée – 1 ex. uneori neclare. Partea laterală de jos a acestuia este pu-
-gratoir caréné atypique – 1 ex. ternic ipuezată, din cauza unor lovituri neintenţionate.
-gratoir circulaire – 1 ex. Pe alocuri se urmăresc mici desprinderi uzurate (este
-gratoir à museau épais-1 ex. probalitatea că acesta a fost folosit şi în caletate de re-
-gratoir sur bout de lame – 3 ex. tuşor).
-gratoir sur bout de éclat – 3 ex. Asemenea colecţii ca cea adunată în preajma s. Ni-
Un obiect individual ce face parte din colecţia de la colscoe, în multe cazuri au fost ignorate sau abandonate
Nicolscoe este un toporaş (fig. 3) din silex atribuit ene- neacordîndu-se o atenţie cuvenită, ele totuşi prezintă un
oliticului-bronzului timpuriu. Piesa are un diametru de interes şi un suport important în reconstituirea aspectu-
88x53x29mm, fiind prelucrat dintr-un galet de rîu de lui cultural-cronologic al regiunii date, fiind faptul că
slabă calitate, avînd o nuanţă de un suriu-albăstrui. La înpreajma bazinul Nistrului de Jos sunt cunoscute în
etapa iniţială de desprindere acestuia i s-a dat o formă prezent un număr mic de monumente paleolitice.
Bibliografia
Агульников, Сава 2007: C.M. Агульников, E.H. Сава, Исследования курганов на Левобережье Днестра
(Кишинэу 2007).
Береговая 1960: Н.А. Береговая, Палеолитические местонахождения СССР (Москва 1960), 105-106.
Кетрару 1973: Н.А. Кетрару, Памятники эпох палеолита и мезолита. В сб.: АКМ, вып. 1 (Кишинёв
1973).
Рымбу 1982: Н.Л. Рымбу, Природно-географическое районирование Молдавской ССР (Кишинёв 1982).
Рымбу 1985: Н.Л. Рымбу, Природные условия и ресурсы Молдавской ССР (Кишинёв 1985).
Черныш 1971: А.П. Черныш, Палеолит и мезолит Приднестровья (Москва 1971).
Serghei Agulnikov, Centrul Arheologie, Institutul Patrimoniului Cultural al Academiei de Ştiinţe a Moldovei,
bd. Ştefan cel Mare, 1. MD-2001 Chişinău, Republica Moldova.
Vitalie Burlacu, Centrul Arheologie, Institutul Patrimoniului Cultural al Academiei de Ştiinţe a Moldovei, bd.
Ştefan cel Mare, 1. MD-2001 Chişinău, Republica Moldova.
МОГИЛЬНИК САБАТИНОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В КУРГАНЕ 1 у с. ТВАРДИЦА
(некоторые проблемы погребального обряда периода
поздней бронзы Пруто-Днестровского междуречья)
Сергей АГУЛЬНИКОВ, Кишинэу
În 1990 lângă s. Tvardiţa, în stepa Bugeacului, a fost cercetată o necropolă din epoca tardivă a bronzului. Cimitirul se afla
la periferia mantalei tumulului din perioada timpurie a epocii bronzului şi a fost calificat drept plan. De unul din morminte
(nr. 1) era legată o construcţie complicată din piatră. Materialele necropolei corespund culturii Sabatinovka şi datează din
sec. XIV-XIII î.e.n. În articol sunt abordate problemele coraportului ritului şi inventarului funerar al complexului cultural
Noua-Sabatinovka în interfluviul Pruto-Nistrean. Dacă pentru cultura Noua în Moldova silvostepică necropolele plane sunt
obişnuite, atunci pentru Sabatinovka în regiunea de stepă asemenea complex funerar este atestat pentru prima dată. În acelaşi
timp, inventarul funerar pentru ambele comunităţi culturale este, în general, similar, fapt ce permite abordarea complexului
Noua-Sabatinovka-Coslogeni ca un masiv unitar din epoca tardivă a bronzului în Europa de Sud-Est.
В 1990 г. у с. Твардица, в Буджакской степи, был исследован могильник периода поздней бронзы. Могильник
располагался в поле кургана № 1 эпохи ранней бронзы и классифицируется как грунтовый. С одним из захоронений
(№ 1) связана сложная каменная конструкция. Материалы могильника соответствуют сабатиновской культуре и
датируются XIV-XIII вв. до н.э. В статье рассматриваются проблемы соотношения элементов погребального обряда
и инвентаря культурного комплекса Ноуа-Сабатиновка в Пруто-Днестровском междуречье. Если для культуры Ноуа
в лесостепной Молдове грунтовые могильники являются обычными, то для Сабатиновки в степной зоне подобная
форма погребального обряда фиксируется впервые. Вместе с тем, погребальный инвентарь для обоих культурных
образований в целом идентичен, что позволяет судить о культурном комплексе Ноуа-Сабатиновка-Кослоджень как о
едином массиве периода поздней бронзы в Юго-Восточной Европе.
In the year 1990 near village Tvardica, Ciadyr-Lunga district, in the Budjack steppe, was discovered a burial cemetery of Late
Bronze Age. The cemetery was situated at one side of the Early Bronze Age tumulus nr. 1, and is of the flat tipe. The materials
from the Tvardica cemetery are correlated to Sabatinovka culture XIV-XIII c. BC. The purpose of this article is establishing its
relations and correlations with Sabatinovka and Noua culture. All of these cultures have similar funeral traditions, commun
types of burial constructions and pottery. Therefore, the Noua-Sabatinovka cultural group is a homogenous community in a
Late Bronze Age in The North-Pontic territory.
Key words: Budjack steppe, Late Bronze Age, Tvardica cemetery, tumulus, tombs, Noua-Sabatinovka culture
Введение стоящей публикации. В процессе поиска место-

нахождения украшений В.С. Бейлекчи обнаружил
В 1990 г. у с. Твардица Чадыр-Лунгского райо- изолированную грунтовую могилу с материалами
на Республики Молдова проводились разведоч- II-I вв. до н.э. Им же были предприняты раскопки
ные раскопки, целью которых являлся поиск по- большого степного кургана, находившегося в 0,04
гребальных сооружений, связанных со случайной км к югу от места обнаружения фаларов (Бейлекчи
находкой в 60-е гг. ХХ ст. металлических фаларов 1990, 3-12). По ряду причин раскопки кургана 1 у
позднескифского-раннесарматского времени. Ар- с. Твардица не были завершены. Тем не менее, в
хеологические исследования проводились под ру- результате раскопок был исследован прикурганный
ководством сотрудника ЦНАИ АН МССР, к.и.н. могильник эпохи поздней бронзы, располагавший-
В.С. Бейлекчи на финансовые средства Кагуль- ся в ЮВ секторе сильно оплывшей полы кургана и
ской новостроечной археологической экспедиции, частично перекрытый самой поздней, в стратигра-
работавшей в 1990 г. под руководством автора на- фическом плане, насыпью.

Могильник сабатиновской культуры в кургане у с. Твардица 125
Могильник свою очередь, была окружена кромлехом из круп-

Курган 1 находился посередине возвышенного ных известняковых камней, уложенных на плоско-
плато, в 2,5 км к СЗ от с. Твардица, в 0,1 км справа сти и слегка углублённых в погребённый чернозём,
от автодороги Беш-Гиоз - Кириет-Лунга (рис. 1,2). с разрывом в западном секторе (рис. 3,1).
Он являлся самым крупным в цепочке из 4 курган- По наблюдению автора раскопок, первоначально
ных насыпей. Курганы располагались на водораз- каменные плиты стояли вертикально, но в дальней-
деле между небольшими степными реками Лунга шем под давлением грунта оплывшей насыпи при-
и Киргиж-Китай на значительном расстоянии друг няли горизонтальное положение. Каменное соору-
от друга. Высота кургана от современной дневной жение имело в плане неправильно-округлую форму
поверхности составляла 3,5 м, насыпь имела вы- размерами 4,5×5 м и было сложено из плит рваного
тянутую овальную форму размерами 86×76 м (рис. известняка, выходы которого отмечены в овраге к
2). Раскопки кургана проводились при помощи зем- западу от кургана 1. Размеры каменных плит ва-
леройной техники паралельными проходами, ори- рьировали от 0,2×0,3×0,15 м до 0,5×0,4×0,2 м. Сама
ентированными по линии В-З. В результе раскопок крепида была выложена из более мелких камней по
были исследованы ЮЗ и ЮВ сектора кургана, что контуру небольшой чернозёмной насыпи, диаметр
составляло примерно 1/3 общей площади курган- которой достигал 4 м. Все внутреннее простран-
ной насыпи. В ЮВ секторе кургана было выявлено ство кромлеха было заложено камнями в один слой,
5 погребений эпохи поздней бронзы, которые пер- а над могильной ямой, в центре сооружения, в три
воначально были отнесены автором отчета к куль- слоя. Максимальная высота сооружения достигала
туре многоваликовой керамики (Бейлекчи 1990, 0,5 м, хотя в древности этот миниатюрный курган
12-17). мог быть гораздо выше. В центре сооружения, на
Погребение 1 (рис. 3,1-2.4) было обнаружено в 26 уровне древней дневной поверхности, имелась по-
м от репера на глубине 2,6 м, на уровне древней гребальная камера, обложенная по краям плоскими
дневной поверхности. Погребальное сооружение каменными плитами, часть из которых просела в
было перекрыто слоем чернозёма от оплывшей на- заполнение, вместе с чернозёмной насыпью. Мо-
сыпи, толщиной 0,9-1 м. Надмогильная конструкция гильная яма, в свою очередь, была перекрыта боль-
представляла собой каменную крепиду. Крепида, в шой известняковой плитой неправильной прямоу-
Рис. 1. Курган 1 у с. Твардица. 1- географическое положение; 2- ситуационный план.

126 Сергей Агульников
гольной формы, размерами 1,0×0,9 м и толщиной и погребение 1, оно было совершено на древней
0,25 м, и более мелкими камнями, среди которых дневной поверхности, после чего было перекрыто
найдены кости черепа собаки. При детальном рас- чернозёмом в процессе оплыва позднейшей кур-
смотрении выяснилось, что данная плита является ганной насыпи.
примитивной антропоморфной стелой. Один из Сооружение представляло собой камеру прямоу-
краёв плиты имел хорошо выраженные плечевые и гольной формы с уступом, со слегка округлёнными
головной выступы (рис. 3,3). углами, ориентированную по линии ЮЗ-СВ. Раз-
Погребальная камера трапециевидной формы, со меры по верхнему контуру составляли 2,65×1,6 м.
слегка округлёнными углами, была ориентированa На глубине 0,35-0,38 м стенки ямы скошены вниз,
длинной осью по линии ЗЮЗ-ВСВ. Размеры каме- образовывая следующую ступеньку, при этом каме-
ры составляли 1,4×0,8×0,65 м, глубина от уровня ра достигает размеров 1,7×1,4 м. Ко дну камера су-
фиксации – 0,8 м (рис. 3,4). На глубине 0,65 м яма жается, приобретая овальную форму, достигая при
расширялась ко дну, достигая размеров 1,5×0,85 м. этом размеров 1,5×0,75 м. Глубина ямы от уровня
Дно погребальной камеры имело слегка вогнутую фиксации до дна составляла 0,95 м. На дне просле-
форму. Заполнение представляло собой рыхлый жена посыпка меловой крошкой. Толщина меловой
чернозём вперемешку с мелкими известняковыми посыпки достигала на отдельных участках до 1 см.
камнями. В заполнении, состоявшем из чернозёма серого
Погребённый был уложен в скорченном положе- цвета, встречались отдельные древесные угольки и
нии, на правом боку, с разворотом на грудь, головой мелкие обожжённые известняковые камешки, бли-
на ВСВ. Правая рука согнута в локте под прямым же к донной части камеры в заполнении отмечены
углом и лежит поперёк нижней части туловища, под суглинок с включением обгорелых камней и мате-
грудной клеткой. Левая рука также согнута и лежит риковая глина.
предплечьем поперёк нижней части туловища, под Находки: 1. В верхнем слое заполнения камеры
костями грудной клетки. Ноги погребённого согну- найден фрагмент стенки лепного сосуда серого цвета,
ты вправо, степень скорченности ног определяется со следами лощения на поверхности, который иден-
как средняя. тичен по составу теста сосудам из погребения 1.
Находки: 1. Перед лицевой частью черепа нахо- Погребение 3 (рис. 4,2) было обнаружено в 26 м
дился лепной сосуд биусечённо конической формы к ЮЮВ от репера, на глубине 4 м, на уровне мате-
с выделенными плечиками, переходящими в сла- риковой глины.
бовыраженный отогнутый во внешнюю сторону Погребальная камера овальной формы, размера-
венчик. Дно плоское, выделено закраиной. Поверх- ми 0,7-0,9×1,9 м, длинной осью была ориентирова-
ность сосуда залощенная, серого цвета с тёмно- на по линии ЮЮЗ-ССВ. Глубина камеры составля-
серыми пятнами неравномерного обжига. Сосуд ла 0,3 м. Заполнение представляло собой чернозём,
асимметричен, одна часть устья возвышается над перемешанный с суглинком. Дно ямы округлое,
другой. Тесто в изломе чёрного цвета с примесью корытообразное.
мелкого шамота, песка, органики и зёрен злаков. Погребённый лежал скорченно на левом боку,
На донной части изнутри имелось покрытие чёрно- головой на ССВ. Согнутые в локтях руки кистями
го цвета (нагар?). Размеры: высота 19,2 см, диаметр уложены к черепу, нижняя часть туловища и ноги
венчика 17,5 см, диаметр тулова 17 см, диаметр отсутствовали.
дна 11 см (рис. 3,6); 2. В заполнении погребальной Находки: 1. У кистей рук погребённого находил-
камеры, на разных уровнях, найдены обломки от ся баночный прямостенный сосуд, с плоским дном
второго сосуда, возможно, баночной формы с не- и выделенным, несколько расширяющимся устьем.
сколько выделенным прямым устьем, под которым Поверхность заглаженная, светло-серого цвета, с
имелась горизонтальная прочерченная линия (рис. чёрными пятнами неравномерного обжига. Раз-
3,5). Поверхность залощена с обеих сторон. В тесте меры: высота 10 см, диаметр дна 6,5 см, диаметр
имелась примесь песка, шамота и органики, выде- устья 8,5 см (рис. 4,3).
ляются отдельные, не сгоревшие при обжиге, зёр- Погребение 4 (рис. 4,5) было обнаружено в 19,4
на злаков. Реконструируемый диаметр венчика не м к ЮЮВ от репера, на глубине 2,6 м на уровне
менее 24 см. На одной из стенок имелось сквозное материковой глины.
отверстие диаметром до 0,5 см (следы ремонта). Погребальная камера овальной формы, разме-
Погребение 2 (кенотаф?) (рис. 4,1) было обнару- рами 0,55×1 м, была ориентирована по линии ВЗ.
жено в 35 м к ЮЮВ от репера на глубине 2,27 м, Глубина от уровня фиксации составляла 0,15 м.
под последней чернозёмной насыпью. Также, как Дно ямы округлое, корытообразное. Заполнение
Рис. 2. Общий план кургана 1 у с. Твардица.

представляло собой чернозём, перемешанный с Как правило, курганы, возведённые в эпоху

глиной. энеолита – ранней бронзы в степной зоне Пруто-
Погребённый (скелет ребенка плохой сохранно- Днестровского междуречья, имеют более крутые
сти) был уложен в скорченном положении на левом склоны в северном секторе и более пологие в юж-
боку, головой на В. Руки согнуты в локтях кистями ном. Это связано с преобладанием ветров, принося-
к черепу, ноги согнуты влево. Степень скорченно- щих осадки в осенне-зимнее время с СВ направле-
сти ног определяется как средняя. ния. Как следствие южные полы курганов бывают
Находки: 1. Перед лицевой частью черепа нахо- вытянутыми в южном направлении с отклонения-
дился горшок небольших размеров, приниженных ми к В или к З. В определённой степени на этот
пропорций, с выпуклым туловом. Плоское дно процесс повлияла и современная периодическая
слегка вогнуто. Венчик выделен и слабо изогнут распашка механизмами поверхности древних кур-
во внешнюю сторону, край венчика закруглён. По- ганов.
верхность серого цвета, залощена с обеих сторон. Учитывая, что насыпь кургана 1 у с. Твардица до
Тесто в изломе чёрного цвета, с примесью мелкого начала раскопок была почти полностью задернова-
шамота и песка. Размеры: высота 9,8 см, диаметр на, следует относить оплывание южной полы кур-
тулова 9,2 см, диаметр дна 8 см, диаметр венчика гана, перекрывшей грунтовый могильник, целиком
9 см (рис. 4,6). к естественному процессу. Уровень фиксации за-
Погребение 5 (кенотаф?) (рис. 4,4) было обнару- хоронений и сооружений могильника составлял
жено в 19 м к ЮЮВ от репера, на глубине 2,25 м, в 2,27-2,6 м. Принимая во внимание, что погребение
чернозёмном слое оплывшей насыпи. 4 зафиксировано в материковом грунте по донной
Погребение представляло собой яму прямоу- части, на глубине 4 м от репера, следует предполо-
гольной формы, со слегка округлёнными углами, жить его совершение на уровне, где были сооруже-
размерами 1,2×1,25 м и глубиной 1 м, ориентиро- ны и остальные погребальные комплексы.
ванную по оси В-З. Яма была перекрыта каменным Погребальные камеры, открытые в процессе рас-
закладом, состоящим из необработанных камней, копок могильника у с. Твардица, соответствуют
размерами варьирующими от 0,1×0,15×0,07 до двум основным типам погребальных конструкций
0,25×0,2×0,15 м. Ко дну яма уменьшалась, дости- сабатиновской культуры для Пруто-Днестровского
гая размеров 0,6×0,7 м. До глубины 0,4 м заполне- междуречья. Так, в погребениях 3 и 4 отмечаются
ние состояло из чернозёма вперемешку с просев- погребальные камеры овальной формы, соответ-
шими камнями перекрытия. Далее, до глубины 1 ствующие типу 1, который является преобладаю-
м, в заполнении просележен суглинок вперемешку щим для региона – 134 (ок. 20%) (Sava, Agulnikov
с чернозёмом, сильно насыщенный органическим 2003, 120). Погребальная камера погребения 1 от-
тленом серого цвета. В заполнении встречались носится к типу 4 – простые прямоугольные каме-
древесные угольки и мелкие фрагменты обожжен- ры, которых в регионе насчитывается 77 (11,7%).
ной глины. Погребение 2, совершённое в яме с уступом, со-
Находок нет. ответствует типу 5 погребальных конструкций
сабатиновской культуры, выделяемого для Пруто-
Погребальный обряд, сооружения Днестровского междуречья (Sava, Agulnikov 2003,
В процессе раскопок юго-западной полы курга- 120). Погребение 2 либо является кенотафом, либо
на 1 было выявлено 5 захоронений эпохи поздней ограблено в древности. Тем не менее, находка
бронзы, из которых лишь в трёх находились остан- стенки лепного сосуда, морфологически сходного
ки погребенных. Погребальные комплексы груп- по тесту и стилю обработки с керамикой из погре-
пировались в ЮВ секторе кургана, образуя доста- бения 1, позволяет датировать его сабатиновским
точно компактный могильник. Судя по описанию временем. Наличие же в заполнении погребальной
профиля (чертежи профиля в отчёте В.С. Бейлекчи камеры угольков и обожжённых камешков, а так-
отсуствовали, а на фотографии раскопа в профиле же меловая посыпка дна, позволяют судить о серии
прослеживается лишь одна сплошная насыпь), за- ритуальных действий, произведённых в процессе
хоронения были перекрыты оплывшей полой самой погребения.
поздней курганной насыпи. Определённое время Погребение 5 относится к типу 5 сабатиновских
эти захоронения находились в прикурганной зоне, погребальных сооружений – простые прямоуголь-
и их перекрытие грунтом происходило естествен- ные камеры (Sava, Agulnikov 2003, 120). Каменная
ным путем в процессе деформации (расползания) закладка, выполненная из необработанного извест-
курганных насыпей. няка, позволяет сблизить его с конструкцией погре-
Рис. 3. Курган 1 у с. Твардица. 1- план и разрез каменной крепиды погребения 1; 2- каменное перекрытие над
погребением 1; 3- антропоморфная стела с перекрытия погребения 1; 4- план погребения 1; 5-сосуд из погребения 1;
6- сосуд из заполнения камеры погребения 1.
бения 1. Несколько необычно оформление нижней ликовой керамики региона совершенно не харак-
части погребальной камеры, сужающейся ко дну. терны такие надмогильные сооружения как кром-
Если предположить совершение погребения 4 как лехи и каменные крепиды. В незначительном ко-
кенотафа, то в нём также имеются следы опреде- личестве имеются лишь каменные «ящики»-цисты
лённых ритуальных действий, выражающиеся в (Савва 1992, 18), или же сочетание деревянных
наличии в заполнении фрагментов обожжённой конструкций с каменной забутовкой могильной
глины, угольков и органического тлена. Хотя не ямы (Агульников, Савва 2004, 82, 119). Ещё реже
исключено, что погребения 2 и 4 могли являться и встречаются такие погребальные конструкции,
камими-то культовыми сооружениями. как каменные «аллеи», связанные с захоронения-
Сильная скорченность погребённых отмечается ми КМК, лишь единично исследованные в курга-
во всех трёх случаях, где сохранились скелеты по- нах у с. Никольское в Днестровском Левобережье
гребённых. Для захоронений сабатиновской куль- (Агульников, Савва 2004, 214-216).
туры степной зоны Пруто-Днестровского междуре- Если рассматривать культурный комплекс Ноуа-
чья сильная степень скорченности является доми- Сабатиновка-Кослоджень как единое образование,
нирующей (Sava, Agulnikov 2003, 119, fig. 2,4). то наиболее близкой аналогией Твардицкому мо-
Аналогии. Рассмотрим ближайшие аналогии ка- гильнику могут служить материалы грунтового
менного сооружения, связанного с погребением 1. могильника культуры Ноуа у с. Бурлэнешть (Еди-
Оно, несомненно, принадлежало представителю нецкий район), исследованного в 1987 г. в Север-
родоплеменной знати, иначе чем объяснить нали- ной Молдове (Демченко 1988). Интересующее нас
чие сложной погребальной конструкции, её разме- парное погребение 22 было открыто на периферии
ры и сопровождающий инвентарь. Если в общей кургана эпохи ранней бронзы и представляло плат-
массе погребальный обряд сабатиновской культуры форму из плоских камней известняка, уложенных
демонстрирует крайний рационализм и аскетизм непосредственно на скелеты двух погребённых.
(Ванчугов 2000, 53-54), то на этом фоне погребаль- Погребение было окружено каменной оградкой
ный обряд захоронения 1/1 у с. Твардица вполне неправильной овальной формы, размерами 5×4 м
можно отнести к признакам привилегированной (рис. 5,1). Среди камней закладки были обнаруже-
могилы. Территориально близкими являются ана- ны фрагменты орнаментированной керамики и ко-
логичные подкурганные сооружения в степной зоне сти животных. Двое погребённых: скелеты взросло-
Днестро-Дунайского междуречья. Аналогичный го человека и ребёнка, – находились в скорченном
кромлех и крепида из камня, связанные с основной положении на боку с СВ ориентировкой (рис. 5,3)
могилой, имелись в кургане 6 у с. Борисовка (Шма- (Leviţki, Demcenko 1997, 109-110, fig. 5,1-6). При
глий, Черняков 1970, 103-109). Отличие лишь в том, этом детский скелет сопровождался сосудом баноч-
что погребение 2/6 около Борисовки было сооруже- ной формы с выпуклым туловом (рис. 5,4), анало-
но в каменном ящике, в отличие от грунтовой моги- гичным сосуду из погребения 1/1 у с. Твардица (тип
лы в Твардице. Но, если неординарный статус по- III – см. Sava, Agulnikov 2003, 127, fig. 7,III). А среди
гребённого в захоронении 2/6 Борисовки подтверж- камней закладки найдены два фрагмента стенок со-
дался наличием каменного ящика и достаточно бо- судов, украшенных рельефным орнаментом «ёлоч-
гатого инвентаря, то для перекрытия погребения 1/1 кой» (рис. 5,5). Авторы датируют данную керамику
в Твардице использовалась явно перемещённая из периодом существования КМК. Но, по мнению В.В.
какого-то погребения эпохи энеолита-ранней брон- Отрощенко, подобный орнамент наиболее характе-
зы антропоморфная стела с выделенным головным рен для маевского варианта I периода бережновско-
выступом. Вместе с тем, в обоих случаях отмечает- маевской срубной культурно-исторической общно-
ся использование камня. сти (БМЗК) в Северном Причерноморье. Первый
В свою очередь, комплекс погребения 1/1 у с. (I) наиболее ранний период данного образования,
Твардица, сближается с материалами кургана 3 у с. в свою очередь, является синхронным ранним па-
Борисовка (Шмаглий, Черняков 1970, 54-56, рис. 41; мятникам сабатиновской культуры Юго-Западного
Черняков 1985, 139, рис. 71,5), который достаточно региона (Отрощенко 2001, 170).
чётко атрибутируется сабатиновской культурой. Их Погребение 22 было перекрыто расплывшей-
сближает наличие каменной ограды-кромлеха, свя- ся насыпью кургана ямной культуры и по своему
занной с основным захоронением. характеру являлось грунтовым (рис. 5,2). Далее, к
При рассмотрении погребальных комплексов мо- востоку от данного захоронения, сформировался
гильника у с. Твардица следует отметить, что для грунтовый могильник культуры Ноуа, где преобла-
предшествующей Сабатиновке культуре Многова- дала южная ориентировка погребённых, скорчен-
Рис. 4. Курган 1 у с. Твардица. 1- план и разрез погребения 2; 2- план и разрез погребения 3; 3- сосуд из погребения 3;
4- план и разрез погребения 5; 5- план и разрез погребения 4; 6-сосуд из погребения 4.
ных на боку. В числе других грунтовых захороне- камеры 1/1 может относиться к типу VI – сосуды
ний бурлэнештского могильника вызывает интерес баночной формы с максимальным расширением по
погребение 29, где скорченный на боку скелет по- центру корпуса и слабо выраженным венчиком. От-
гребённого, с южной ориентировкой, был уложен носительно основных типов посуды, выделяемых
в каменный “ящик” (рис. 6,6) и сопровождался со- для Пруто-Днестровского междуречья, данная фор-
судом (рис. 6,2) с двумя вертикальными петлевид- ма является довольно редкой. К ней относится 4 со-
ными ручками (Leviţki, Demcenko 1997, 110, fig. суда или 2,3% от общего количества сосудов в са-
5,7-9). В определённой степени данное погребение батиновских погребениях региона (Sava, Agulnikov
сближается с комплексом основного захоронения 2003, 127-128, fig. 7,V).
2/6 у с. Борисовка (рис. 6) (Шмаглий, Черняков Сосуд из погребения 3/1 у с. Твардица соответ-
1970, 56-60, рис. 43; 44,2; 45-47). В подтверждение ствует IV типу – баночные сосуды с прямыми стен-
этому следует отметить 4 признака, присутствую- ками в верхней и средней трети тулова, конически
щие в обоих погребальных комплексах: сужающиеся ко дну в нижней трети. Данная кера-
1) наличие каменного «ящика»-цисты (рис. 6,1); мическая форма получила определённое распро-
2) одинаковая степень скорченности ног в обо- странение в погребениях сабатиновской культуры,
их захоронениях – средняя, приближённая к преимущественно, в курганах, тяготеющих к ниж-
сильной; нему течению р. Днестр: Чобручи 4/5 и 4/11; Сло-
3) южная ориентировка скелетов погребённых; бозия 1/4; Рэскэеций Ной 1/23 и ряда других.
4) присутствие среди погребального инвентаря Сосуд из погребения 4/1 представляет собой фор-
чаши с двумя вертикальными петлевидными му, специфическую для типа VII, – горшки прини-
ручками (рис. 6,3). женных пропорций с раздутым, округлым туловом,
Таким образом, ряд черт и признаков, присущих плавно переходящим в короткую шейку с выделен-
культуре Ноуа бурлэнештского могильника, отме- ным венчиком (Sava, Agulnikov 2003, 127-128, fig.
чается в сабатиновском погребальном обряде степ- 7,VII). Вместе с тем определённые черты, такие как
ной зоны Днестро-Дунайского междуречья, в том форма венчика, позволяют сблизить его с сосудами
числе и в погребальных комплексах из Твардицы. V типа.
Таким образом, керамика из погребений могиль-
Погребальный инвентарь – керамика ника в поле кургана 1 у с. Твардица вполне соответ-
Керамика из погребений сабатиновской культуры ствует типологии посуды, разработанной в послед-
Пруто-Днестровского междуречья не раз привлека- нее время для погребального инвентаря культуры
ла внимание исследователей (Черняков 1985, 136- Сабатиновка в Пруто-Днестровском междуречье.
138; Ванчугов и др. 1992, 67-70; Ванчугов 2000, 49- Согласно аналогиям материалам из погре-
50), но зачастую, она рассматривалась в контексте бальных комплексов культурного массива Ноуа-
предшествующей культуры многоваликовой кера- Сабатиновка-Кослоджень могильник у с. Твардица
мики (Савва 1992, 30-41). Более подробный анализ может датироваться XIV-XIII вв. до н.э.
погребальных комплексов сабатиновской культуры
региона позволил типологизировать керамические Заключение: погребальный обряд культуры Са-
формы сосудов, сопровождающих данный тип за- батиновка и относительная хронология
хоронений (Sava, Agulnikov 2003, 125-129). Соглас- Погребальный обряд сабатиновской культуры
но последним разработкам, удалось определить в Северо-Западном Причерноморье на сегодняш-
типы сабатиновской посуды, выявленной раскопка- ний день является ещё недостаточно изученным
ми могильника у с. Твардица. аспектом исследований периода поздней бронзы
Сосуд из погребения 1/1 представлял собой вы- региона. Разработка данной проблемы была долгое
пуклобокую банку с выделенным, слегка отогну- время усложнена отсутствием устойчивых при-
тым и приподнятым с одной стороны краем вен- знаков и критериев для выделения сабатиновских
чика. Усечённо конический корпус сужался ко дну, погребальных комплексов из общего количества
выделенному закраиной (наподобие кольцевого позднебронзовых захоронений в курганах Пруто-
поддона). Подобная форма сосудов относится к III Днестровского междуречья. Резонный вопрос вы-
типу, наиболее распространённому в сабатинов- зывало отсутствие сабатиновских грунтовых мо-
ских погребальных комплексах Северо-Западного гильников при наличии нескольких сотен поселе-
Причерноморья (Sava, Agulnikov 2003, 127, fig. ний в регионе.
7,III). Зачастую сосуды этого типа орнаментиро- В ряде работ, изданных в последней четверти XX
ваны валиком. Сосуд из заполнения погребальной ст., делались попытки выделения погребений са-
Рис. 5. Аналогии материалам кургана 1 у с. Твардица: из могильника культуры Ноуа у с. Бурлэнешть. 1- каменные
конструкции погребения 22; 2- план и профиль кургана 3 и грунтового могильника у с. Бурлэнешть; 3- положение
скелетов погребённых из погребения 22; 4- сосуд из погребения 22; 5- фрагмент орнаментированного сосуда из
каменной конструкции погребения 22 (по Leviţki, Demcenko 1997; Sava 2002).
батиновской культуры из общей массы впускных, налепами, а наиболее типичной деталью являют-
скорченных на боку, совершённых в курганах более ся нервюры по краям ручки (Morintz 1978, 107,
ранних культур периода ранней бронзы (Черняков fig. 57,5.7). Конечно, подобные детали декора и
1985, 135; Дергачев 1986, 180). Но, зачастую, по- орнамента имеются и на чашах комплекса Ноуа-
гребальные комплексы периода поздней бронзы Сабатиновка-Кослоджень, где сосуды данного типа
юго-западного региона рассматривались в публи- представляют тип I – “Kantharos” (Sava 2003, 7). Но
кациях суммарно, либо относились к совсем иным морфологически они в корне отличаются от сосу-
культурно-историческим горизонтам, либо публи- дов сабатиновской культуры. Чаша из погребения
ковались в ряде работ без каких-либо комментари- 2/6 у с. Борисовка имела гладкие, овальные в сече-
ев (Андрух и др. 1985; Тощев 1992). нии, петлевидные ручки и неорнаментированную
В некоторых случаях сабатиновские погребения поверхность (рис. 6,3). В погребальных комплек-
атрибутировались совсем иной культурной при- сах эпохи поздней бронзы Пруто-Днестровского
надлежностью и были отнесены к более ранним междуречья ближайшей аналогией является сосуд
культурным горизонтам, например к КМК (Серова, 1 из основного погребения сабатиновской культу-
Яровой 1987, 131-132; Чеботаренко и др. 1989, 183- ры 2/1 у с. Кырнэцень (Левицкий 1995, 161, рис. 1,
186; Яровой 1990, 223-224). В публикациях более 5). Сабатиновская принадлежность основного по-
раннего периода их относили к сабатиновскому гребения 2/6 у с. Борисовка неоднократно доказы-
этапу срубной культуры или просто к эпохе позд- валась исследователями (Отрощенко 2001, 165). А
ней бронзы (Шмаглий, Черняков 1970, 108-114). двуручная чаша с петлевидными ручками из данно-
Иногда сабатиновские подкурганные комплексы го комплекса может быть сопоставима лишь с позд-
атрибутировались эпохой средней бронзы и необо- нейшими памятниками культуры Монтеору – IIb,
сновано относились, например, к ранним фазам синхронными сабатиновским и датирующимися
существования культуры Монтеору (Шмаглий, XIV в. до н.э. (Савва 1992, 53-58). В погребальных
Черняков 1970, 108; Черняков 1985, 134; Черня- комплексах культуры Монтеору имеются и камен-
ков, Тощев 1985, 24-25; Тощев 1986, 97, 108). Так, ные конструкции. Но, как правило, это забутовка
погребение 2/6 у с. Борисовка, при скорченном на камнями заполнения погребальной камеры, как
боку погребённом в каменном ящике с сосудом- например в грунтовом могильнике Кырломэнешть
чашей с двумя вертикальными петлевидными руч- в северо-западной Мунтении (Motzoi-Chicideanu
ками, было датировано эпохой средней бронзы и ş.a., 2004, 15-38, fig. 7,11-12). Каменные круги-
отнесено авторами раскопок к культуре Монтеору кромлехи, а также «ящики»-цисты отсутствуют в
(Шмаглий, Черняков 1970, 56.108-109, рис. 66). Да- погребальном обряде культуры Монтеору, а нали-
лее в научной литературе этот комплекс продолжал чие их в могильниках культуры Ноуа и некоторых
интерпретироваться как принадлежащий к данному погребениях культуры Сабатиновка объясняется
культурному образованию с территории Запрутской срубными влияниями (Sava 2002, 239).
Молдовы без всякой последующей аргументации На данный период на территории Днестро-
(Черняков, Тощев 1985, 25; Тощев 1986, 104-115). Дунайского междуречья уже были исследованы
Как уже было отмечено, авторы раскопок прода- поселения позднего этапа сабатиновской культуры,
тировали погребение 2/6 в Борисовке эпохой сред- в материалах раскопок которых имелся целый ряд
ней бронзы (Шмаглий, Черняков 1970, 108-109). В двуручных чаш с вертикальными ручками. Некото-
определённой степени, их ввело в заблуждение на- рые из них (например, с поселения Болград) были
личие охры на скелете погребённого и сосуд-чаша идентичны борисовскому сосуду (Черняков 1985,
с двумя вертикальными петлевидными ручками. рис. 30,7). Вместе с тем следует отметить, что ис-
Охра отмечается примерно в 2,5% захоронений следователи курганов Днестро-Дунайского между-
сабатиновской культуры региона (Sava, Agulnikov речья достаточно убедительно аргументировали
2003, 123). А данная чаша не может относиться к сабатиновскую принадлежность основного погре-
ранним фазам культуры Монтеору, так как сосуды бения 2/3 у с. Борисовка и ряда других скорченных
этой культуры, как правило, богато орнаментиро- на боку погребений периода поздней бронзы (Шма-
ваны прочерченным орнаментом или каннелюрами глий, Черняков 1970, 111; Черняков 1985, 140-141).
(Morintz 1978, 101-112, fig. 55,2-3; 56,7-11; 57,1- Следует отметить, что во многих случаях,
10). И, наконец, самое существенное различие: в культурно-хронологическое определение скорчен-
различных фазах культуры Монтеору петлевид- ных на боку захоронений с обрядовыми призна-
ные ручки на чашах и черпаках зачастую бывают ками, характерными для периода поздней бронзы,
снабжены остроугольными и «кнопкообразными» было затруднено из-за отсутствия инвентаря. Вме-
Рис. 6. Аналогии материалам кургана 1 у с. Твардица: из кургана 6 у с. Борисовка и могильника культуры Ноуа у
с. Бурлэнешть. 1- погребение 2/6 у с. Борисовка; 2- сосуд из погребения 19 могильника Бурлэнешть; 3- деревянный
предмет из погребения 2/6 у с. Борисовка; 4- сосуд из погребения 19 могильника Бурлэнешть; 5- каменная конструкция
погребения 2/6 у с. Борисовка; 6- погребение 19 могильника Бурлэнешть; 7- профиль основного погребения 2/6
могильника Бурлэнешть (Борисовка, курган 6 – по Шмаглий, Черняков 1970; Бурлэнешть – по Leviţki, Demcenko 1997;
Sava 2002).
сте с тем предполагалось, что определение безын- тиновка. При этом в ряде из них имелся типично
вентарных комплексов может маркироваться по сабатиновский керамический инвентарь, который
совокупности второстепенных признаков в корре- удалось классифицировать (Sava, Agulnikov 2003,
ляции с культурно-определимыми (Дергачёв 1986, 113-138).
124). В процессе детальной классификации наи- При рассмотрении источников, связанных с
более крупной выборки погребальных комплексов формированием белозерской культуры в Днестро-
позднего бронзового века Пруто-Днестровского Дунайском междуречье на базе сабатиновской,
междуречья удалось выделить основные призна- было отмечено, что впускные погребения сабати-
ки обряда и инвентаря для КМК и сабатиновской новской культуры зачастую образуют могильники
культуры (Савва 1992, 14-60). в ЮВ секторах курганных насыпей предшествую-
Погребальные комплексы сабатиновской куль- щих эпох (Агульников 2004, 121). Но, вместе с тем,
туры, с которыми связано сооружение курганных продолжало бытовать мнение о том, что племена
насыпей, имелись в составе Кочковатовского кур- сабатиновской культуры в степной зоне Северо-
ганного могильника. При этом авторы достаточно Западного Причерноморья практикуют лишь кур-
чётко разделили сабатиновские погребения от захо- ганный обряд захоронения, а грунтовые могиль-
ронений КМК и белозерской культуры (Ванчугов и ники свойственны культурам КМК и Ноуа (Sava
др. 1992, 67-68). 2002, 238-239), а также белозерской культуре, где,
В связи с введением в научный оборот уникаль- зачастую, они имеют курганно-грунтовый характер
ного подкурганного комплекса, исследованного (Ванчугов 1990, 40).
в 1985 г. в окрестностях с. Кырнэцень (курган 1, В настоящий момент, при детальном анализе
погребения 1 и 3), была представлена краткая, но ряда материалов эпохи поздней бронзы из курганов
объективная, характеристика погребальных памят- Пруто-Днестровского междуречья, с использовани-
ников сабатиновской культуры Северо-Западного ем статистико-комбинанаторных методов, информа-
Причерноморья (Левицкий 1995, 159-165). ция о погребальном обряде культуры Сабатиновка
Детальный анализ погребального обряда, инвен- в регионе расширилась (Sava, Agulnikov 2003, 113
таря, традиций сабатиновской культуры в Северо- и сл.). Если для культуры Ноуа наличие грунтовых
Западном Причерноморье, а также определённые могильников, локализующихся преимущественно
выводы о некоторых чертах социальной структуры в Молдавской лесостепной зоне, вполне доказано
приводится в работе В.П. Ванчугова. Наряду с ис- (Sava 2002, 236; он же 2003), то для степной зоны
черпывающей характеристикой погребальных ком- Пруто-Днестровского междуречья, они не были
плексов, в работе присутствует анализ социальной известны. Погребения сабатиновской культуры,
структуры населения позднего бронзового века впущенные в курганные насыпи предшествующих
региона в период существования культуры Сабати- эпох, также образуют достаточно компактные мо-
новка (Ванчугов 2000, 39-56). гильники, внешне сходные с грунтовыми могиль-
В дальнейшем предпринималась попытка выде- никами культуры Ноуа. Но захоронения в них лока-
лить позднейшие погребальные комплексы, пере- лизуются в пределах курганной насыпи. Учитывая
ходные от сабатиновской к белозерской культуре в тот факт, что ни в одном случае с ними не связано
Пруто-Днестровском междуречье на примерах из- дополнительных досыпок, их казалось бы, тоже
менений в погребальном обряде и вариабильности следует рассматривать как грунтовые. Но с дру-
типов инвентаря (Агульников 2002, 176-182; он же гой стороны, в степной зоне Днестро-Дунайского
2004, 106-115). междуречья отмечается целая серия курганов с
Характеризуя погребальный обряд культурного основными погребениями сабатиновской культуры
комплекса Ноуа-Сабатиновка, Е.В. Савва пришел (Sava, Agulnikov 2003, 117-120). Не исключено, что
к выводу, что для памятников культуры Ноуа ха- наличие основных погребений сабатиновской куль-
рактерны грунтовые могильники, реже впускные туры в курганах степной зоны Северо-Западного
погребения, а для Сабатиновки преобладают пре- Причерноморья является результатом контактов
имущественно впускные в курганы предшествую- со срубной культурно-исторической общностью
щих эпох захоронения, реже – основные могилы в (СКИО) евразийских степей. Для СКИО во всём
курганах (Sava 2003, 37). Результаты стратиграфи- ареале, от Волги до Днепра, имеется достаточно
ческих наблюдений и статистико-комбинаторного большое количество основных захоронений, с ко-
анализа позволили выявить среди курганных по- торыми связано сооружение курганных насыпей и
гребений Северо-Западного Причерноморья более разнообразных, зачастую сложных, погребальных
660 захоронений, относящихся к культуре Саба- конструкций.
В свою очередь, в молдавской лесостепи, пока не рый состоял из 8 погребений – скорченные на боку
зафиксировано ни одного кургана с основным захо- трупоположения с южной и восточной ориентиров-
ронением культуры Ноуа. В могильниках культуры кой (Агульников 2001, 87-94). В этой связи могиль-
Ноуа, сформированных рядом с курганами преды- ник у с. Твардица представляют собой второй слу-
дущих эпох, имеются как впускные в курганные на- чай, подтверждающий существование грунтовых
сыпи, так и чисто грунтовые погребения – могиль- могильников в сабатиновской культуре. Вместе с
ники Перерыта, Бурлэнешть, Кирилень (Leviţki, тем, материалы из твардицкого и тараклийского
Demcenko 1997, 103-122; Sava 2002, 47 и сл. 131 могильников позволяют поставить вопрос о нали-
и сл.). В свою очередь, сабатиновские могильни- чии бескурганного погребального образа в культу-
ки степной зоны формируются исключительно в ре Сабатиновка западных областей её ареала. Это, в
пределах юго-восточной полы курганной насыпи свою очередь, может выступать как один из призна-
более раннего времени (Рэскэеций Ной, Олэнешть, ков локальности культуры в описываемом регионе
Кырнэцень, Талмаза), образуя при этом группы от и показателем ее более тесных северо-западных и
3 до 14-15 захоронений. западных контактов.
Для более поздней, в хронологическом плане, бе- Материалы, публикуемые в данной работе, пред-
лозерской культуры отмечено наличие грунтовых ставляют достаточно уникальный для Северо-
и курганно-грунтовых могильников, а также изо- Западного Причерноморья случай открытия в при-
лированных грунтовых захоронений. Вместе с тем, курганной зоне кургана 1 у с. Твардица грунтового
для культуры Сабатиновка в юго-западном регионе могильника сабатиновской культуры. Не исключе-
грунтовые могильники были практически не из- но, что в процессе дальнейших раскопок степных
вестны. Исключением являлся грунтовый могиль- курганов эпохи бронзы, при более тщательном
ник, скорее всего, позднесабатиновского – раннего изучении прикурганного пространства, количество
белозерского времени, располагавшийся в прикур- грунтовых могильников сабатиновской культуры
ганной зоне кургана 14 группы Тараклия II, кото- будет увеличиваться.
Агульников 2001: С.М. Агульников, Погребения эпохи бронзы на поселении культуры Гумельница у пгт. Тараклия.
В сб.: ССПК, вип. IX (Запорiжжя 2001), 87–95.
Агульников 2002: С.М. Агульников, Погребальные комплексы позднесабатиновского-раннебелозерского времени в
Пруто-Днестровском междуречье. В сб.: Древнейшие общности земледельцев и скотоводов Северного Причерноморья
(Тирасполь 2002), 176–182.
Агульников 2004: С.М. Агульников, Формирование погребального обряда белозерской культуры. In: Thracians and
Circumpontic World (Proceedings of the IX International Congress of Thracology) (Chişinău 2004), 103–135.
Агульников, Сава 2004: С.М. Агульников, Е.Н. Сава, Исследования курганов на Левобережье Днестра (Кишинэу
2004).
Андрух и др. 1985: С.И. Андрух, А.О. Добролюбский, Г.Н. Тощев, Курганы у с. Плавни в низовьях Дуная (Киев-
Запорожье 1985).
Бейлекчи 1990: В.С. Бейлекчи, Отчëт о раскопках у с. Твардица в 1990 г. (Кишинëв 1990). Arhiva MNAIM, inv. nr.
262.
Ванчугов 1990: В.П. Ванчугов, Белозерские памятники в Северо-Западном Причерноморье (Киев 1990).
Ванчугов 2000: В.П. Ванчугов, Проблемы погребального обряда cабатиновской культуры Северо-Западного При-
черноморья. В сб.: Археология та етнологiя Схiдної Європи (Одеса 2000), 35–56.
Ванчугов и др. 1992: В.П. Ванчугов, Л.В. Субботин, А.Н. Дзиговский, Курганы Приморской части Пруто-
Днестровского междуречья (Киев 1992).
Демченко 1988: Т.И. Демченко, Отчёт о полевых исследованиях Единецкой археологической экспедиции в 1987 г. у
с. Бурланешты Единецкого р-на МССР (Кишинёв 1988). Arhiva MNAIM, inv. nr. 142.
Дергачёв 1986: В.А. Дергачёв, Молдавия и соседние территории в эпоху бронзы (Кишинёв 1986).
Левицкий 1995: О.Г. Левицкий, Погребальный комплекс сабатиновской культуры у с. Кырнэцень. В сб.: ДСПК, вып.
V (Запорожье 1995), 159–165.
Отрощенко 2001: В.В. Отрощенко, Проблеми перодизцiї культур середньої та пiзньої бронзи пiвдня Схiдної Європи
(Київ 2001).
Савва 1992: Е.Н. Савва, Культура многоваликовой керамики Пруто-Днестровского междуречья (Кишинёв 1992).
Серова, Яровой 1987: Н.Л. Серова, Е.В. Яровой, Григориопольские курганы (Кишинёв 1987).
Тощев 1986: Г.Н. Тощев, Западные связи культуры многоваликовой керамики в Северо-Западном Причерноморье. В
сб.: Исследования по археологии Северо-Западного Причерноморья (Киев 1986), 104–115.
Тощев 1992: Г.Н. Тощев, Курганы Межозерья Ялпуг-Кагул (Запорожье 1992).
Чеботаренко и др. 1989: Г.Ф. Чеботаренко, Е.В. Яровой, Н.П. Тельнов, Курганы Буджакской степи (Кишинёв 1989).
Черняков 1985: И.Т. Черняков, Северо-Западное Причерноморье во II половине II тыс. до н.э. (Киев 1985).
Черняков, Тощев 1985: И.Т. Черняков, Г.Н. Тощев, Культурно-хронологические особенности курганных погребений
эпохи бронзы Нижнего Дуная. В сб.: Новые материалы по археологии Северо-Западного Причерноморья (Киев 1985),
5–31.
Шмаглий, Черняков 1970: Н.М. Шмаглий; И.Т. Черняков, Курганы степной части междуречья Дуная и Днестра. В
сб.: МАСП, вып. 6 (Одесса 1970), 108–109.
Яровой 1990: Е.В. Яровой, Курганы энеолита-эпохи бронзы Нижнего Поднестровья (Кишинёв 1990).
Leviţki, Demcenco 1997: O. Leviţki, T. Demcenco, Necropola tumulară-plana a culturii Noua de la Burlăneşti. Anguista 2
(Sfîntu Gheorghe 1997), 103–122.
Sava 2002: E.Sava, Die Bestattungen der Noua-Kultur. Ein Beitrag zur Erforschung spätbronzezeitlicher Bestattungsriten
zwischen Dnestr und Westkarpaten. PAS, Bd. 19 (Kiel 2002).
Sava 2003: E. Sava, Interferenţe cultural-cronologice in epoca bronzului târziu din spaţiul Carpato-Nistrean (сomplexul
cultural Noua-Sabatinovka). Autoreferatul tezei de doctor habilitat în ştiinţe istorice (Chişinău 2003).
Sava, Agulnikov 2003: E. Sava, S. Agulnikov, Contribuţii noi la definirea ritului funerar în cultura Sabatinovka. In: Interferenţe
cultural-cronologice în spaţiul Nord-pontic (Chişinău 2003), 115–139.
Morintz 1978: S. Morintz, Contribuţii arheologice la istoria tracilor timpurii (Bucureşti 1978).
Motzoi-Chicideanu ş.a. 2004: I. Motzoi-Chicideanu, D. Sîrbu, M. Constantinescu, N. Sultana, Cimitirul din epoca bronzului
de la Cîrlomănesti-La Arman. Mousaios IX (Buzău 2004), 15–38.
Сергей Агульников, Центр археологии, Институт Культурного Наследия, Академия Наук Молдовы, бул.
Штефан чел Маре 1, МД-2001, Кишинэу, Республика Молдова.
O КОСТЮМЕ НАСЕЛЕНИЯ ПРЕДСКИФСКОЙ ЭПОХИ
СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
(по материалам могильника “Картал-III”)
Игорь БРУЯКО, Одесса
Vestimentaţia populaţiei epocii prescitice din spaţiul nord-vest pontic (după materialele necropolei Kartal III). În articol este
caracterizat inventarul funerar din mormintele necropolei ,,Kartal III”. Necropola este amplasată pe malul stîng al Dunării de
Jos. Obiectele din morminte (fibule, brăţări, inele, aplici în formă de opt) pot fi atribuite elementelor decorative şi funcţional
decorative ale vestimentaţiei populaţiei epocii Hallstattului mijlociu în această regiune (sec. VIII a. Chr).
В статье охарактеризован погребальный инвентарь из погребений могильника «Картал-III”. Могильник расположен

на левом берегу Нижнего Дуная. Предметы из погребений (фибулы, браслеты, кольца, восьмёрковидные бляшки) могут
быть причислены к декоративным и фукционально-декоративным элементам костюма населения эпохи среднего
гальштата в этом регионе (VIII в. до Р.Х.)
On the dress elements of the Pre-Scythian population in the North-West Pontic. In this article, grave goods from several
graves of the cemetery «Kartal-III» are characterized. The cemetery is located on the left bank of the Lower Danube. Objects
from the graves (fibulae, bracelets, rings, eight-shaped plates) can be regarded as decorative and functional-decorative
elements for dress of the Middle Hallstatt epoch in this region (VIII cent. BC).
Key words: North-West Pontic, Pre-Scythian period, cemetery, dress elements
В 2004 г. на территории посада городища Картал по обряду ингумации в неглубоких ямах. Бóльшая
на Левобережье Нижнего Дуная был открыт грун- часть (примерно 2/3) сопровождаётся инвентарем,
товый могильник раннего железного века, исследо- в котором преобладает керамика. В 26 погребе-
вания которого продолжаются. Соответственно, до ниях присутствуют изделия из металла (бронза и
их завершения целый ряд важных вопросов, свя- железо). Исключая находки оружия (копья) и ору-
занных с внешней позицией памятника в системе дий труда (ножи), практически все остальные типы
древностей этой эпохи, остаётся открытым. В на- металлических вещей, так или иначе, связаны с
стоящее время можно считать установленным сле- категорией костюмных принадлежностей. Поми-
дующее. Могильник оставлен населением, обитав- мо фибул, браслетов, пронизей, колец, подвесок,
шим здесь в эпоху среднего гальштата. Этнокуль- довольно большую группу составляют нашивные
турная принадлежность его остается пока не очень бляхи различных типов. Среди них есть и т.н. вось-
ясной. Предполагается, что популяционная группа мёрковидные бляхи, которые, по общему мнению,
сформировалась на основе местного балканского использовались как украшения костюма.
(фракийского или фрако-иллирийского) субстрата, В 2006 г. было раскопано погребение № 61, при-
а также, вероятно, при участии выходцев из Цен- надлежавшее ребëнку 6-8 лет1, в котором найден
тральной Европы (приальпийская восточная и юго- довольно разнообразный инвентарь, включая упо-
восточная области). Могильник существовал отно- мянутые бляшки (рис. 1,2; 2). Как известно, наход-
сительно недолго. Период его наиболее активного ки этих вещей в комплексах, как правило, не дают
функционирования приходится на VIII в. до Р.Х. четкого представления о том, где и каким образом
Все погребения (раскопано 114) были совершены на костюме располагались эти его декоративные
1
Антропологические определения аспиранта кафедры археологии и этнологии Одесского Национального
университета К.С. Липатова.

140 Игорь Бруяко
элементы. Контекст находки восьмёрковидных несли опять-таки функции костюмных украшений.

блях в погребении № 61 могильника Картал-III Разумеется, одно не исключает другое, как это и
как раз и даёт нам такое представление. Бляшки было наглядно показано в работе К. Метцнер-
располагались на затылочной части черепа верти- Небелзик и Л. Небелзик, посвящённой, в частно-
кально вплотную друг к другу (рис. 2, 1). Вероятно, сти, переосмыслению древними деталей конской
они были нашиты на какую-то ленту (очелье), охва- упряжи в контексте эстетическо-ритуальной сторо-
тывающую причёску по кругу – хрестоматийный ны мировоззрения представителей культуры клас-
вариант реконструкции внешнего облика древнего сического гальштата (Metzner-Nebelsick, Nebelsick
человека любой исторической эпохи2. Расположе- 1999).
ние блях и отсутствие у них отверстий говорит о Детали костюма индивидуума из погребения №
том, что они были закреплены нитями, пропущен- 61 не исчерпываются украшениями головного убо-
ными через узкую часть «восьмёрки». Судя по ра. На малых берцовых костях находились бронзо-
всему, так крепились практически все бляхи этого вые браслеты (рис. 2, 6). Один – с несомкнутыми
типа (Клочко, Васина 2004, 196). концами, окончания другого были заведены друг
Состав головного убора из погребения № 61 до- за друга. Напротив поясничных позвонков обна-
полняет плоское бронзовое кольцо, которое было ружена бронзовая фибула (рис. 2, 4). В костях ног
обнаружено возле лобной части черепа и, вероят- найдены подвески из раковин пресноводных мол-
но, также было нашито на ленту (рис. 2, 2.5). Воз- люсков. Здесь они не образовывали какого-нибудь
можно, оно крепилось к ленте только одним краем компактного скопления. Вероятно, ими была рас-
и было, таким образом, полуподвижным. шита нижняя часть одежды. За головой погребён-
Конечно, вряд ли это был единственный способ ного находилась небольшая четырёхугольная (ром-
декорации костюма предскифского периода вось- бическая) каменная плитка (рис. 1, 2), под которой
мёрковидными бляшками (Потапов 1997, 37-38). в один слой лежало большое количество таких же
Однако, в данном случае, можно утверждать, что раковин-подвесок. Контур скопления полностью
это было именно так, а не иначе. Исследователи повторял контур плитки. Возможно, раковины были
практически единодушны в том, что восьмёрковид- нашиты на какую-то ткань, на которую и была по-
ные бляшки использовались как декоративные эле- ложена плитка.
менты костюма. Относительно субъекта-объекта Находки фибул в погребениях могильника опре-
декорации и места на нём для этого элемента такого делённо указывают на покрой платья у какой-то ча-
единства нет и, вероятно, быть не может. Стилевое сти жителей поселения в эпоху среднего гальшта-
разнообразие сопровождается различными контек- та. Место расположения фибул – у плеча, обычно
стами находок. В ареале памятников ананьинской правого. Скорее всего, здесь застегивались края
культуры, с которой связывается появление вось- платья. В погребении № 77 на приёмнике фибулы
мёрковидных бляшек вообще, они входили в состав сохранился маленький кусочек материала, судя по
женских головных уборов-очелий (Патрушев 1982, фактуре которого при пошиве платья использова-
191). Такая же позиция отмечена и для черногоров- лась кожа. Возможно, из кожи сделана была не вся
ских погребений, но, по данным В.В. Потапова, одежда, а только её оторочка в том месте, где края
только для 6 из них (Потапов 1997, 37). В большин- скреплялись фибулой.
стве других случаев, бляшки украшали нательную Положение фибулы в погребении № 61, един-
одежду. Не стоит забывать о том, что костяные про- ственное в своём роде на могильнике, указывает на
тотипы, а возможно и некоторые бронзовые репли- иной покрой, при котором, вероятно, полы услов-
ки служили украшением конской сбруи. В этом от- ного плаща (кафтана), скреплялись где-то в районе
ношении другие украшения из могильника Картал- пояса.
III дают дополнительную пищу для размышлений. Восьмёрковидные бляшки считаются хроно-
Ряд бронзовых изделий (например, колесовидные логическим индикатором черногоровского этапа
бляхи или крестовидные бляхи с петлёй), которые в развитии древностей предскифского периода,
обычно причисляют к предметам конской упряжи, хотя они использовались и позже – до раннескиф-
2
Похоже, никто всерьёз не рассматривает вариант, при котором эти самые люди могли брить головы, хотя никто и не
доказал, что этого не могло быть в принципе.
О костюме населения предскифской эпохи Северо-Западного Причерноморья 141
Рис. 1. Могильник Картал-III. 1- погребение 39; 2- погребения 61 и 62; 3- погребение 9; 4- погребение 76.
ской эпохи включительно. Инвентарь погребения В погребениях Картала изредка можно встретить
№ 61 могильника Картал-III позволяет более или бронзовые ножные браслеты. И, если в погребении
менее точно датировать сам комплекс и, соответ- № 61 они выглядят достаточно изящными, вполне
ственно, набор восьмёрковидных бляшек из него. пригодными для повседневного ношения, то эк-
Датировку погребения определяет фибула, которая земпляры из погребений № 9 (рис. 1,3; 3,4) и № 39
принадлежит довольно распространённому типу (рис. 1,1) для этого мало подходят. Это массивные
двухпетельчатых застёжек с приёмником в форме изделия (250-300 г каждое): цельнолитые, в одном
песочных часов (“zweischleifige Bogenfibeln mit случае, и согнутые из толстого прокованного прута,
sanduhrförmiger Fußplatte”). Это общая характери- в другом. Я не буду касаться вероятного семантиче-
стика типа, которой придерживаются практически ского статуса этих вещей. Возможно, они предна-
все исследователи. Р. Васич вносит существенное значались именно для погребальной церемонии и
уточнение, выделяя вариант с биконическими узел- были призваны подчеркнуть имущественный ста-
ками на спинке (Vasič 1999, nr. 417-429), к которому тус умершего. Однако, в любом случае эти вещи
и принадлежит наша фибула. Основной ареал та- должны были выделяться на одежде, т.е. быть за-
ких фибул – Центральные Балканы3. Р. Васич дати- метными. В таком случае, индивидуумы из указан-
рует их VIII – началом VII вв., указывая при этом, ных погребений вряд ли могли носить длиннопо-
что клады из Рудовцы и Яниево, в составе которых лую одежду. Скорее всего, это могли быть либо от-
были такие фибулы, дают более узкую дату – вто- носительно короткие платья (у женщины (adultus)
рая половина или даже конец VIII в. до н.э. (Vasič из погребения № 9), либо штаны, заправленные в
1999, 64, nr. 420.424). обувь (см. Клочко, Васина 2004, рис. 1-2). Браслеты
Таким образом, погребение № 61 можно датиро- из погребения № 61, судя по их малому диаметру,
вать VIII в. до Р.Х. Прочие находки из погребения были согнуты прямо на ноге. Обе пары других брас-
не противоречат этой дате, во всяком случае. летов надевались на ноги. Тогда, судя по тому, что
Нужно отметить и находку ещё одной восьмёр- они найдены на щиколотках, эти браслеты могли
ковидной бляшки, которая была обнаружена в слое охватывать голенища обуви и заправленные в них
могильника (рис. 3,3). Вместе с ней, практически в штаны. Понятно, что они не заменяли завязочных
одной точке4 и на одном уровне, найдены 2 лепных ремней, а лишь дополняли их такой весьма тяже-
сосуда (рис. 3,1.2). Бляшка несколько отличается от ловесной декорацией. Может быть, эти массивные
подобных изделий из погребения № 61 и по форме, браслеты нашивались на одежду. Тогда, они могли
и визуально – по качеству (составу?) металла. Не ис- крепиться к нижнему краю штанов, которые в та-
ключено, что её (вместе с сосудами) можно отнести ком случае, были выпущены поверх обуви.
к инвентарю погребения № 64, костяк которого нахо- Какая-то часть населения использовала при ноше-
дился прямо под этими находками на 60-70 см ниже нии одежды пояса. В двух погребениях обнаружен
по уровню. Погребальная яма не прослежена. Непо- предметы, один из которых определяется как нако-
средственно при костяке инвентаря не было. Однако, нечник ремня, другой – как утяжелитель (Gewichte)
поскольку в заполнении других погребальных ям мо- для его затягивания. Бронзовый наконечник ремня
гильника периодически встречаются крупные фраг- был обнаружен в погребении № 103 под поясничны-
менты или развалы сосудов, то этот комплекс вещей ми позвонками скелета. Утяжелитель в виде брон-
мог находиться в засыпи могильной ямы и, таким об- зовой литой шарообразной пронизи находился в по-
разом, составлять инвентарь погребения № 64. гребении № 76 в районе живота погребëнного (рис.
Светлоглиняный черпак с заглаженной поверхно- 1,4; 3,5). Массивные литые пронизи самых разных
стью можно отнести к эпохе среднего гальштата. Так форм известны в ареале кобанской культуры: в мо-
же, как и кухонный горшок с хорошо обработанной, гильниках Зандак, Аллероевский 1, Березовский 4,
местами подлощенной поверхностью коричневато- Индустрия 1 (Марковин 2002, рис. 52,4.8-9; 66,8; Ко-
го цвета и двумя параллельными валиками. Данную зенкова 1982, табл. XXI,18; она же 1995, табл. IV,25-
форму следует считать одной из ведущих (и типич- 26). Есть они и в черногоровских, и новочеркасских
ных) в керамическом наборе культуры Басарабь, не- погребениях Северного Причерноморья (Махортых
смотря на то, что в целом горшки такого типа отли- 2005, 85, рис. 29,3,21). Однако, ни здесь, ни на Север-
чаются более вытянутыми пропорциями. ном Кавказе я не нашёл формы, абсолютно похожей
Любопытно, что в Румынии, если судить по своду Т. Бадера (Bader 1983), подобных фибул нет.
3
«Точка» зафиксирована следующим образом – «кв. М/II (сев.зап.часть)» и, таким образом, имеет площадь 1х1 м.
4
Рис. 2. Могильник Картал-III. Инвентарь погребения 61: 1- восьмëрковидные бляшки, зафиксированные in situ;
2- предполагаемое расположение кольца; 3- восьмëрковидные бляшки; 4- фибула; 5- кольцо; 6- браслеты.
Рис. 3. Могильник Картал-III. Инвентарь погребений: 1-3- лепные сосуды и восьмëрковидная бляшка из погребения
64(?); 4- браслеты из погребения 9; 5- пронизь-утяжелитель из погребения 76.
на пронизь из Картала. А вот в Словении, в могиль- элементов костюма указывает на определённое

никах Маленце (Malence) и Стична (Stična) периода сходство в одежде жителей предскифского перио-
НаС, такие формы есть. Причëм для погребения в да Нижнего Дуная и Среднего Поднепровья. Прав-
Стична предполагается, что 7 таких пронизей могли да, в основном это касается деталей декора. Если
служить утяжелителями для ремней, затягивавших сравнивать покрой платья, то по наличию фибул
панцирный доспех (Stare 1962-1963, 412-413, Taf. костюм населения Картала эпохи среднего галь-
VI,14-20). Что касается наконечников ремня в виде штата больше соответствует одежде обитателей
удлинённо-конической трубки с глухим отверстием Карпато-Дунайского бассейна и обширной области
и втулкой, то высокая концентрация таких находок Балканского полуострова этого же времени (см.
отмечается в области ананьинской культуры (Патру- например Popovič, Vukmanovič 1998, 48-49). То,
шев, Халиков 1982, табл. 42,2б; 73,5б; 58,8г) и на Се- что сходство костюма фиксируется для населения
верном Кавказе, где, в частности, 4 таких предмета разных культурных областей, не должно смущать.
обнаружены в погребениях могильника Клин-Яр III Как показали недавние исследования в Централь-
(Белинский, Дударев 2005, 110, рис. 1,12.13.15). В ной Азии, в таких областях с совершенно разной
Причерноморье такие находки буквально единичны материальной культурой сходство костюма может
(Махортых 2005). быть едва ли не абсолютным (Полосьмак, Кундо
Что касается внешнего вида поясов жителей Кар- 2005, 596)5. Для Причерноморско-Карпатского ре-
тала эпохи среднего гальштата, то, судя по этим ме- гиона у нас пока слишком мало данных, для того
таллическим предметам, они, вероятно, имели вид чтобы проводить корректные сравнения костюма
тонких ремешков. местного населения с населением других культур-
Предложенная здесь интерпретация некоторых ных провинций.
5
Правда, в этом случае, речь вообще идëт о привнесении культуры окрашеного текстиля из одной области (Синьцзян)
в другую – Горный Алтай (Пазырык).
Белинский, Дударев 2005: А.Б. Белинский, С.Л. Дударев, Ворворки и наконечники ремней из могильника Клин-Яр
III (типология, хронология, атрибуция). В сб.: Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа, вып. 5
(Армавир 2005), 108–112.
Козенкова 1982: В.И. Козенкова, Типология и хронологическая классификация предметов кобанской культуры. Вос-
точный вариант. САИ, вып. В2-5 (Москва 1982).
Козенкова 1995: В.И. Козенкова, Оружие, воинское и конское снаряжение племëн кобанской культуры (систематиза-
ция и хронология). Западный вариант. САИ, вып. В2-5 (Москва 1995).
Клочко, Васина 2004: Л.С. Клочко, З.А. Васина, Костюм предскифского времени на территории современной Украины. B
сб.: Kimmerowie, Scytowie, Sarmaci. Księga poświęcona pamięci profesora Tadeusza Sulimirskiego (Krakow 2004), 185–198.
Марковин 2002: В.И. Марковин, Зандакский могильник эпохи раннего железа на реке Ярык-Су, Северо-Восточный
Кавказ (Москва 2002).
Патрушев 1982: В.С. Патрушев, Налобные венчики Старшего Ахмыловского могильника. СА 4, 1982, 186–200.
Патрушев, Халиков 1982: В.С. Патрушев, А.Х. Халиков, Волжские ананьинцы (Москва 1982).
Полосьмак, Кундо 2005: Н.В. Полосьмак, Л.П. Кундо, Пазырыкцы в поисках красного цвета. В сб.: Центральная
Азия. Источники, история, культура. Материалы Международной научной конференции, посвящëнной 80-летию Е.А.
Давидович и Б.А. Литвинского. Москва, 3-5 апреля 2003 г. (Москва 2005), 589–599.
Потапов 1997: В.В. Потапов, Предскифские захоронения с восьмёрковидными бляшками. В сб.: Памятники пред-
скифского и скифского времени на юге Восточной Европы. МИАР № 1 (Москва 1997), 35–39.
Bader 1983: Т. Bader, Die Fibeln in Rumänien. PBF XIV, 6 (München 1983).
Metzner-Nebelsick, Nebelsick 1999: C. Metzner-Nebelsick, L. Nebelsick, Frau und Pferd – ein Topos am Übergang von der
Bronze- zur Eisenzeit Europas. Mitt. AGW 129, 1999, 69–106.
Popovič, Vukmanovič 1998: P. Popovič, M. Vukmanovič, Vajuga Pesak. Nekropola starijeg gvozdenog doba [Early Iron Age
Cemetery] (Beograd 1998).
Stare 1962-1963: F. Stare, Kipec ilirska bojevnika z Vač. Arheološki Vestnik XIII-XIV, 1962-1963, 383–434.
Vasič 1999: R. Vasič, Die Fibeln im Zentralbalkan. PBF XIV, 2 (Stuttgart 1999).
Игорь Бруяко, доктор хабилитат ист. наук, Одесский археологический музей Национальной Академии наук Украи-
ны, Ланжероновская 4, 65026 Одесса, Украина.
ПРОБЛЕМЫ ДАТИРОВКИ СКИФСКОГО ЦАРСКОГО
КУРГАНА АЛЕКСАНДРОПОЛЬ (сезон 2006 г.)
Сергей ПОЛИН, Марина ДАРАГАН, Киев
Probleme de datare a tumulului regal scitic Alexandropol (anul 2006). Tumulul Alexandropol (Lugovaja Mogila), cu
o înălţime de circa 21 metri, făcea parte din patru cei mai mari tumuli scitici regali de stepă din Sciţia Europeană. A fost
primul dintre tumulii scitici regali din spaţiul nord-pontic, ce a fost cercetat cu scopuri ştiinţifice, în perioada 1852-1856.
Mantaua acestui tumul a fost, spre deosebire de alţi tumuli cercetaţi în acea perioadă, săpată complet şi, cum considera M.I.
Rostovcev, într-un mod exemplar, pentru acea vreme. Scopul principal al investigaţiilor recente din acest tumul a fost, înainte
de toate, căutarea urmelor ospăţului funerar în şanţul tumulului, care a rămas neexplorat. Astfel, între anii 2004 şi 2006 au
fost întreprinse săpături arheologice, ce au permis localizarea şanţului, cît şi stabilirea parametrilor lui de bază (diametrul
total de circa 110 metri, adîncimea pe diferite porţiuni variind de la 1,7 la 3,3 metri de la nivelul solului steril, cu o lăţime
de 2,4–5,0 m). De asemenea, au fost depistate intrările estică şi vestică în şanţ, împreună cu urmele ospăţului funerar, cît
şi ale unui val circular împrejurul tumulului, ce suprapunea rămăşiţele acestui ospăţ. Între resturile ospăţului funerar au
mai fost cercetate patru înmormîntări, ce conţineau scheletele unor bărbaţi adulţi, cu inventar constînd din vîrfuri de săgeţi
şi piese de harnaşament. Rămăşiţele ospăţului funerar includeau resturi din cel puţin 220 de amfore, ce provin din diferite
centre producătoare (Heraclea Pontică, Thasos, Chios, Chersones, Mende, de tip Murighiol şi Solocha I, dar şi din centre
necunoscute din zona Mediteraneană ş.a.). Această colecţie e completată de 34 ştampile – 25 din Heraclea, 5 din Chersones
şi 3 din Thasos. Complexul amforic, după toţi indicii, poate fi datat nu mai devreme, dar nici nu mai tîrziu de al treilea sfert al
sec. IV a.Chr., ce stabileşte şi data tumulului de la Alexandropol.
Александропольский курган (Луговая Могила) высотой около 21 м входил в четвëрку крупнейших степных скиф-
ских царских курганов Европейской Скифии. Он был первым скифским царским курганом, специально раскопанным с
научными целями в Северном Причерноморье в 1852-1856 гг. Насыпь кургана, в отличие от всех остальных курганов,
исследованных в этот период, была раскопана полностью и, как полагал М.И. Ростовцев, образцово для того времени.
Задачами новейших исследований стали, прежде всего, поиски остатков поминальной тризны во рву кургана, который
остался неисследованным. В 2004-2006 гг. были проведены раскопки, в результате которых было установлено местона-
хождение околокурганного рва и его параметры (общий диаметр около 110 м, глубина на различных участках в преде-
лах 1,7-3,3 м от уровня материка при ширине 2,4-5,0 м). Обнаружены западный и восточный проходы во рву, а также
открыты остатки мощной тризны за пределами рва и кольцевой вал вокруг кургана, перекрывший остатки тризны.
В составе тризны кургана открыто также 4 погребения, в которых захоронены взрослые мужчины, сопровождаемые
вооружением (наконечники стрел) или деталями конского снаряжения. В составе тризны обнаружены остатки не ме-
нее 220 амфор различных центров-производителей амфорной тары (Гераклеи Понтийской, круга Гераклеи, какого-то
неустановленного центра в Пропонтиде или Северной Эгеиде, Херсонеса Таврического, Фасоса, Хиоса, Менды, типа
Муригиоль, типа Солоха I, неустановленных Средиземноморских центров и др.). Дополняют эту коллекцию 34 клейма
– 25 гераклейских, 5 херсонесских, 3 фассоских. Амфорный комплекс по всем показателям может синхронизироваться
не раньше и не позже третьей четверти IV в. до н.э., что и определяет дату Александропольского кургана.
The problems of dating of the royal Scythian barrow Alexandropol (year 2006). The Alexandropol barrow (Lugovaya
Mogila), with its total height of 21 meters, was one of the four biggest steppe royal Scythian barrows of the European Scythia.
It was the first royal Scythian mound to be excavated on scientific purpose in the Northern Black sea region, between 1852 and
1856. The earthen mound of the barrow was, unlike all of the other barrows investigated in that period, fully excavated and, as
considered M.I. Rostovtszeff, in an exemplary, for that time, way. So, the main goal of the modern excavations was, first of all,
searching for the remains of the funeral feast in the ditch of the barrow, which was left unexplored. Between the years of 2004
and 2006 were conducted archaeological excavations, which permitted to locate the positioning of the ditch of the barrow, as
well as to identify its main parameters (overall diameter of about 110 meters, depth on different portions ranging from 1,7 to
3,3 meters from the solid ground level, with a width of 2,4 – 5,0 meters). Also were discovered the eastern and western entries

Проблемы датировки скифского царского кургана Александрополь (сезон 2006 г.) 147
in the ditch, together with the remains of a big funeral feast outside of the ditch and a circle mound around the barrow, which
overlapped the remains of the feast. Among the feast remnants were also unearthed four burials, which contained the skeletons
of grown-up males, accompanied by weaponry equipment (arrowheads) or details of horse garments. The feast remains included
the remainders of at least 220 amphorae, originating from different amphorae manufacturing centres (Pontic Heraclea,
Heraclea Circle, Chersonese, Thasos, Chios, Mendae, of Murighyol and Soloha I types, unascertained manufacturing centres
from Mediterranean region and other). This collection is completed by 34 stamps – 25 from Heraclea, 5 from Chersonese and
3 from Thasos. The amphorae complex, according to all the data, can be dated with the third quarter of the IV century B.C.,
what defines the date of the Alexandropol barrow construction.
Key words Scythian Royal kurhan, Scythian period, Greek amphoras, amphora’s stamps
К истории Алексадропольского кургана черепов из Александропольского кургана с савро-

матскими из Нижнего Поволжья (Фирштейн 1966)
Александропольский курган (Луговая Могила)1 послужили основой для целого ряда достаточно ра-
высотой около 21 м входил в четвëрку крупнейших дикальных гипотез. М.И. Ростовцев выделил из со-
степных скифских царских курганов Северного става инвентаря Александрополя несколько вещей
Причерноморья, наряду с Солохой, Чертомлыком нового типа и стиля (некоторые уздечные наборы,
и Огузом. Все они исследовались на протяжении поясной крючок, ручку деревянного сосуда в виде
второй половины XIX – начала XX ст. Александро- кабана, навершие в форме трезубца-полумесяца с
польский курган был первым скифским царским воронами). В этой связи он полагал, что «Алексан-
курганом, специально раскопанным с научными дропольский курган закрывает старую скифскую
целями, очень чëтко сформулированными Л.А. Пе- серию и открывает новую, с новым притоком вос-
ровским. На протяжении 1852-1855 гг. М. Бухтеев, точных элементов, иного типа, чем те, которые го-
А.В. Терещенко и А.Е. Люценко полностью рас- сподствовали на юге России в скифский период»
копали насыпь. В 1855-1856 гг. А.Е. Люценко ис- (Ростовцев 1993, 40). Т. Сулимирский считал, что
следовал многочисленные подземные сооружения ряд находок, по его мнению, «восточного типа»2
кургана (ДГС I, 1-25, рис. на с. 1.24.25; Атлас, табл. в скифских курганах Причерноморья, а также ги-
А; I-XXI; Лазаревский 1894), среди которых М.И. бель нижнеднепровских поселений, разрушенных
Ростовцев выделил три погребения. Насыпь курга- по его данным в самом конце V или начале IV вв.
на, в отличие от всех остальных курганов, исследо- до н.э.3, вкупе с антропологическими материалами
ванных в этот период, была раскопана полностью из Александрополя4, позволяют предполагать, что
и, как полагал М.И. Ростовцев, образцово для того в начале IV в. до н.э. в Причерноморской Скифии
времени (Ростовцев 1925, 428-429). произошла замена правящей верхушки скифов
Возвращение после почти 150-летнего перерыва царских (по Геродоту) сарматами (савроматами),
к полевым исследованиям, казалось бы, полностью продвинувшимися сюда из Нижнего Поволжья,
раскопанного памятника, было обусловлено рядом которые подчинили рядовое скифское население и
обстоятельств. Необычность стиля отдельных ве- постепенно смешались с ним (Sulimirsky 1970, 100-
щей, а также разнообразные антропологические 111). В свою очередь, по мнению А.Ю. Алексеева,
материалы из кургана в сочетании с весьма позд- весьма своеобразный восточный стиль некоторых
ней общей датировкой комплекса Александрополь- уздечных наборов из Александрополя свидетель-
ского кургана обусловили его особое положение в ствует о новом направлении контактов Причерно-
скифоведении. морской Скифии со Средней Азией в конце IV в.
Восточный характер ряда находок и сходство до н.э. в связи с походами Александра Великого
антропологического типа нескольких «царских» (Алексеев 1993, 72-75).
1
Находится у с. Петриковка Солонянского р-на Днепропетровской обл.
2
Сейчас это не может быть принято.
3
По современным данным, в конце V – начале IV вв. до н.э. нижнеднепровские скифские поселения только
возникают.
4
Александропольскую антропологическую серию Т. Сулимирский дополнил неким черепом из Чертомлыка, который,
по его данным, относится к сибирскому расовому типу. Однако, это явное недоразумение. Из раскопок Чертомлыка в
1862-1863 гг. не сохранился ни один череп (Фирштейн 1966, 70), как, впрочем, и из всех остальных царских курганов,
исследованных в XIX – начале XX ст.
148 Сергей Полин, Марина Дараган
По традиции, идущей от М.И. Ростовцева, Алек- ронение, видимо, ближе к 320 г. до н.э. (Алексеев
сандропольский курган считается наиболее позд- 1986, 37; он же 1996, 103; он же 2000, 303; он же
ним среди курганов высшей скифской знати Север- 2003, 270).
ного Причерноморья. Дата кургана была опреде- В свое время С.Ю. Монахов, принимая хроноло-
лена М.И. Ростовцевым на основании датировки гию мирмекийского зольника по В.И. Пругло, дати-
чернолаковой пиксиды из Центральной гробницы. ровал александропольские клейма, а также и курган
Эта пиксида, по его мнению, датировалась первой 330-ми гг. до н.э. (Монахов 1993, 68-70). Позднее
половиной III в. до н.э. Позднее он считал твëрдо он отнëс амфоры из впускного погребения ко II или
установленной датировку кургана началом III в. до к III типу гераклейской тары и нашëл им аналогии
н.э. (Ростовцев 1912; он же 1925, 432; он же 1993, в комплексах середины столетия – третьей – нача-
40). Кроме пиксиды в Центральной гробнице были ла последней четверти IV в. до н.э., где они име-
найдены две горловины гераклейских амфор, одна ют другие клейма. Клейма ΑΨΟΓΟ, нанесëнные
из которых имела клеймо ΑΨΟΓΟ. Во впускной одним штампом на амфорах II типа, в последнее
Северо-Восточной гробнице найдены ещë две ге- время обнаружены в ряде курганов, что, по мне-
раклейских амфоры с клеймами ΕΤΥΜΟΥ и ΜΗ. нию С.Ю. Монахова, даëт основание для их широ-
И.Б. Брашинский под влиянием датировок М.И. Ро- кой датировки в пределах второй половины IV в. до
стовцева датировал амфоры и клейма из кургана и н.э. Клеймо ΜΗ до сих пор остаëтся уникальным.
сам курган первой четвертью III в. до н.э. (Брашин- Значительно больше находок клейм ΕΤΥΜΟΥ,
ский 1965, 102). нанесëнных различными штампами, хотя на сегод-
Однако дальнейшие исследования показыва- няшний день и нельзя установить, каким из них
ли необходимость удревнения кургана, обуслов- было нанесено клеймо на александропольской ам-
ленную передатировкой найденных в нëм вещей. форе. Известен и ряд комплексных находок, кото-
М.И. Артамонов (1966, 58) отнëс Александрополь рые, по мнению С.Ю. Монахова, указывают на да-
ко времени около 300 г. до н.э. Н.А. Онайко дати- тировку клейм Апсога и Этюма второй половиной
ровала клейма амфор из кургана не позднее конца – последней четвертью IV в. до н.э. (Монахов 1999,
IV в. до н.э., пиксиду – концом IV – началом III в. 434-438). В последнее время С.Ю. Монахов выде-
до н.э., а бляшки и другие вещи в пределах IV в. лил группу находок поздних гераклейских амфор
до н.э. (Онайко 1970, №№ 202 со ссылкой на №№ типа II-А-2 с клеймами Этюма разных штампов и
192.358.412.429.452 и 466 со ссылкой на 461.497). полагает, что группа амфор с этими клеймами по
В.И. Пругло на основании находок аналогичных всей совокупности материалов датируется в преде-
клейм в зольнике в Мирмекии отнесла Александро- лах конца IV – начала III вв. до н.э. (Монахов 2002,
поль к третьей четверти IV в., не позднее 320 г. до 172-174; он же 2003, 137-138).
н.э. (Пругло 1972, 17). А.И. Мелюкова, с учëтом из- Таким образом, до сих пор дата Александрополь-
менений в датировке керамических клейм, пришла ского кургана определяется в достаточно широких
к выводу о том, что основное погребение Алексан- пределах: от второй половины IV до начала III в. до
дрополя с подзахоронением соответствует общим н.э. Учитывая тесную связь комплекса находок из
датировкам скифских памятников середины – вто- кургана с комплексами других царских скифских
рой половины IV в. до н.э., и только боковое по- курганов Северного Причерноморья, в настоящее
гребение кургана может считаться одним из самых время твëрдо датируемых серединой-третьей чет-
поздних в царских курганах Нижнего Приднепро- вертью IV в. до н.э. (Мозолевский, Полин 2005,
вья и датироваться в пределах конца IV – первой 360-410), уточнение даты Александрополя пред-
четверти III в. до н.э. (Мелюкова 1981, 102). Позд- ставляется чрезвычайно важным.
нее А.Ю. Алексеев датировал керамику из кургана Кроме этого, доисследование в 1970 – начале
последней третью IV в., не позже рубежа IV-III вв. 1990-х гг. ряда скифских царских курганов, раско-
до н.э., и курган в целом – в пределах последней панных в дореволюционный период (Огуз, Чертом-
трети, более склоняясь к последней четверти столе- лык, 1-й Мордвиновский и Рыжановский курганы,
тия. Исходя из своей поздней датировки централь- курганы Н.И. Веселовского возле Лепетихи), пока-
ной гробницы Чертомлыка 329/328 гг. до н.э. (по зало высокую вероятность открытия новых объек-
“историко-биографическому методу”), он полагает, тов, не обнаруженных при старых раскопках.
что первичное захоронение Александрополя было Так, вызывает определëнное недоумение смеще-
совершено вскоре после этой даты, а последнее по- ние на существующем плане Александрополя всех
гребение в Александрополе – в конце IV в. до н.э. подземных конструкций на северную половину
или около 300 г. до н.э., причëм центральное захо- кургана. Раскопки Александрополя были тогда пер-
Рис. 1. Александропольский курган. Раскопы 2004-2006 гг.
вым опытом исследования большого кургана в сте- димым, и весьма перспективным. Поэтому задачей
пях Причерноморья, и сегодня трудно сказать, на- наших исследований и являются, прежде всего,
сколько полно были проведены эти работы. Кроме поиски остатков тризны кургана во рву, который
того, точно известно, что ров кургана не исследо- остался неисследованным. Предполагается также
вался вообще. А как показали новейшие раскопки и повторное исследование всей площади подкур-
других скифских курганов, именно во рвах сохра- ганного пространства с открытием уже известных
няются остатки поминальных тризн в виде скопле- погребальных сооружений.
ний развалов амфор и различных иных вещевых
приношений. В Александропольском кургане триз- Современное состояние Александропольского
на, обнаруженная ещë в 1851-1856 гг. среди камней кургана и раскопочный сезон 2006 г.
крепиды, была весьма масштабной и необычайно Александропольский курган в настоящее время
разнообразной и поэтому можно было рассчиты- представляет собой округлое пространство диа-
вать на еë обнаружение также и во рву кургана. метром 80-90 м, покрытое различными ямами, со-
По всем этим причинам доисследование Алек- впадающими с уже известными объектами кургана
сандропольского кургана представлялось и необхо- лишь отчасти. Это бывшее подкурганное простран-
ство окружено отвалом высотой до 3-4 м и шириной После констатации отсутствия околокурганной
до 50 м, образованным массой грунта, вывезенного тризны за пределами рва в траншее № 6 мы пред-
с кургана при его раскопках в XIX ст. приняли дальнейшие поиски северной границы
В 2004-2006 г. в рамках проекта Института архео- тризны возле западного прохода во рву. Для этого
логии НАН Украины и Университета штата Флори- между траншеями № 3 и № 6 в СЗ направлении была
да (США) были проведены раскопки, в результате заложена ТРАНШЕЯ № 10 длиной 31 м. В начале
которых было установлено местонахождение око- траншеи был открыт ров, а далее обнаружены мно-
локурганного рва и его параметры – общий диа- гочисленные кости животных, одиночные мелкие
метр около 110 м, глубина на различных участках в камни-булыжники до 0,2 м в поперечнике, а также
пределах 1,7-3,3 м от уровня материка при ширине сравнительно мало фр. амфор (158 ед.) не менее, чем
2,4-5,0 м. Обнаружены западный и восточный про- от 21 амфоры, сосредоточенные вокруг погребения
ходы во рву, а также остатки мощной околокурган- № 3 в составе тризны, дополняющего серию анало-
ной тризны. Ширина западного прохода во рву до- гичных погребений, открытых в 2004-2005 гг.
стигала 3,6 м на уровне материка (Полин и др. 2005, Среди костей животных, помимо разрозненных
252-257; де Груммонд и др. 2005, 272-282; Полин, и разбитых, присутствовали 4 черепа лошадей, це-
Дараган 2007а, 58-62; они же 2007b, 45-50). лые нижние челюсти (половинки), до десятка шей-
В 2006 г. были проведены достаточно масштаб- ных позвонков в сочленении и по нескольку ребер
ные раскопки, сопровождавшиеся тахеометриче- вместе без позвонков, что, возможно, указывает на
скими съемками (рис. 1). Были продлены траншеи, наличие среди остатков тризны брошенных кусков
начатые в 2004 г., – № 2 в ЮВ и № 6 в СЗ секторах мяса. В целом – это единый массив остатков поми-
кургана; прокопаны новые траншеи № 10 в запад- нальной тризны, группировавшихся вокруг погре-
ном и № 11 в восточном секторах. Большие раско- бения № 3, совершëнного в длинной узкой яме с
пы, по традиции именуемые траншеями, были за- закруглëнными углами, размерами 2,24 х 0,67 м и
ложены на месте околокурганной тризны возле за- углублëнной в материк на 0,1 м. Здесь был захоро-
падного прохода во рву за пределами рва – траншеи нен мужчина 25-35 лет5. Скелет лежал вытянуто на
№ 12 и № 13, расширившие траншеи предыдущих левом боку головой на З. Погребение безынвентар-
лет № 3 2004 г. и № 9 2005 г. на Ю и на С до общей ное. Рядом с погребением найден уздечный бронзо-
площади раскопа 420 кв.м (рис. 1). Здесь верхние вый колокольчик обычного для IV в. до н.э. типа, а
слои до глубины 1,5-2,2 м от поверхности отвала в других местах среди костей животных – обломки
были сняты бульдозером ДТ-75. тонких железных стержней, один с загнутым в пе-
В целом за сезон 2006 г. было вновь открыто 410 тельку окончанием, а также очень мелкие невыра-
кв.м. Полученные научные результаты превзошли зительные обломки изделия из листовой бронзы и
все ожидания. бронзового стерженька. Обломки железных стерж-
Прежде всего была продолжена ТРАНШЕЯ № 6 ней, особенно с петелькой, напоминают проволоч-
в СЗ секторе кургана, прокопанная в 2004 г. на ные соединительные звенья, обычно скрепляющие
длину 10 м. После переноса результатов раскопок бронзовые бляхи и колокольчики в конских нагруд-
2004 г. на топографическую основу, стало ясно, что никах IV в. до н.э. (Мозолевский, Полин 2005, 120,
длина траншеи была недостаточной для открытия рис. 72). Возможно, все металлические находки в
околокурганного рва, который находится далее к траншее № 10 в сумме и представляют остатки
СЗ на 2-3 м. В результате в продолжении траншеи конского нагрудника.
№ 6 был открыт ров, а на уровне древней околокур- По подсчетам О.П. Журавлева здесь обнаружены
ганной поверхности за пределами рва и в верхних остатки 2 взрослых ос. быка, 1 молодой и 6 взрос-
слоях рва было найдено всего 18 мелких фр. амфор лых ос. лошади, 1 – овцы и 1 – собаки. Один пу-
(Гераклея, неустановленный центр в Пропонтиде, товый сустав лошади имеет сквозное коническое
Северной Эгеиде – Монахов, Кузнецова 2008). Ко- отверстие овальной формы в верхней части, веро-
сти животных здесь отсутствовали. Выяснилось ятно, проделанное ножом. Учитывая небольшой
отсутствие околокурганной тризны за пределами размер косточки, она могла использоваться в каче-
рва в районе траншеи № 6. В этой траншее за рвом стве подвески.
впервые уверенно зафиксирован околокурганный При изучении костей животных из траншеи № 10
земляной кольцевой вал. 2006 г. мы столкнулись с непонятным явлением.
5
Определение А.Д. Козак.
Рис. 2. Александропольский курган. Раскопы на месте околокурганной тризны в 2004-2006 гг.
Если просверливание костей для высасывания кост- Еë распространение далее на С между траншеями №
ного мозга является вполне обычной практикой, то 10 и № 6 выяснят дальнейшие раскопки.
в ряде костей просверлены отверстия и в местах РОВ. Во всех продолженных и новых траншеях
сплошной костной массы, где что-либо питатель- открыты участки кольцевого рва Александрополь-
ное отсутствует. В то же время, кости с такими ского кургана. Установлен общий диаметр рва не ме-
отверстиями не являются какими-либо изделиями нее 110 м. Ширина рва на уровне материка состав-
или заготовками. Для просверливания таких сквоз- ляла 2,4-3,0-3,3-5,0 м при глубине от того же уровня
ных на всю толщину (2-4 см), или глухих отверстий 1,7-2,5-2,8-3,2 м. Глубина и ширина рва наибольшие
почти на всю толщину свежей кости требовались в окончаниях возле западного прохода – ширина на
специальные инструменты (буравчик?) и затраты уровне материка 3,6-5,0 м при глубине 2,4 и 3,2 м от
значительных физических усилий и времени. Под- того же уровня. Установлена ширина западного про-
ручными средствами, например, обычным ножом, хода во рву, достигавшая 3,6 м на уровне материка.
этого сделать нельзя. Какое-либо рациональное Заполнение рва на всех исследованных участках
объяснение происхождения этих отверстий трудно имеет единую структуру. Верхняя часть заполнения
даже себе представить. состоит из плотного чернозëма. На глубине 0,8-1,2
В траншее № 10 поверх слоя остатков тризны, ле- м от уровня материка везде залегал слой камней –
жавшего на уровне древней околокурганной поверх- оплыв камней из крепиды в ров, порой значитель-
ности, прослежен околокурганный земляной вал, ный по объëму. Размеры камней во рву достигали
полностью перекрывавший слой тризны. 0,2-0,7 м в поперечнике. Камни в оплыве лежат
В результате работ 2006 г. установлено распро- дуговидным в сечении слоем до 0,5 м толщиной в
странение околокурганной тризны возле западного центре. Среди камней встречаются отдельные об-
прохода через ров кургана и связанных с ней сопро- ломки амфор и кости животных, крайне редко ме-
вождающих человеческих захоронений вплоть до таллические изделия. Ниже слоя камней до самого
траншеи № 10 на 12,5-18 м к С от западного прохода. дна какие-либо находки отсутствовали и нижняя
часть заполнения рва заполнена плотным затëчным И ров, и вал вокруг кургана к началу работ А.Е.
грунтом, преимущественно глинистым, с отдель- Люценко на Александропольском кургане в 1855 г.
ными тонкими прослойками чернозема. были засыпаны отвалами грунта, вывозившегося
Руководствуясь точной информацией по плани- с кургана при раскопках насыпи А.В. Терещенко
ровке околокурганного рва и расположению за- на протяжении трëх лет в 1852-1854 гг. К началу
падного прохода во рву, полученными в результате работ в 1855 г. внешний контур кургана был обо-
раскопок 2004-2005 гг., в 2006 г. мы попытались значен специально насыпанными кучами камней.
найти восточный проход во рву кургана, зафикси- По-видимому, весьма приблизительно, учитывая
рованный в описаниях Александропольского кур- отсутствие какой-либо точности в работах А.В.
гана XIX ст. Для этого в восточном секторе была Терещенко. Что и обусловило неестественное на-
заложена ТРАНШЕЯ № 11. Однако, в конце тран- ложение объектов на чертежах А.Е. Люценко.
шеи также был открыт ров. А.Е. Люценко на чертежах, прилагавшихся к его
Полученные в результате этого точные коорди- регулярным отчëтам, воспроизводил внешние кон-
наты расположения рва в траншее № 11 при пере- туры кургана и ров не по визуальной съемке, а по
носе данных на топографическую основу показали замерам А.В. Терещенко, указанным на единствен-
следующее. То, что мы принимали за внешний кон- ном плане кургана, изготовленном по его описанию
тур рва, разрушенный поздним скотомогильником к Всеподданнейшему отчету об археологических
в траншее № 4 в 2004 г., значительно смещено от разысканиях в 1853 г. (Извлечение 1855, 51-65). По
истинного расположения рва в СВ секторе кургана. схеме А.В. Терещенко А.Е. Люценко и размещал
Выяснилось, что наша траншея № 4 в 2004 г. по- на своих чертежах проходы во рву и валу Алексан-
пала именно в восточный проход во рву кургана, в дропольского кургана строго по линии В-З, прохо-
реальности несколько смещëнный к СВ от строго дящей через центр кургана. Дополнительным под-
восточного местоположения, а то что мы приняли тверждением того, что эти проходы к 1855 г. уже
за ров в траншее № 4 в 2004 г., в действительности были засыпаны и не существовали в реальности,
является краем большого раскопа А.Е. Люценко является ошибочное описание Я. Лазаревского, со-
1855 г. для исследования входной ямы Восточного гласно которому эти проходы располагались с юж-
подзахоронения в Центральную гробницу Алек- ной и северной сторон кургана (Лазаревский 1894,
сандропольского кургана (по чертежу в ДГС I на 26). А ведь Я. Лазаревский в качестве помощника
табл. А – объекты VI и V). А.Е. Люценко одновременно с ним приступил к ра-
Из-за неточности замеров кургана А.В. Терещен- ботам на кургане в 1855 г. и всë, что там существо-
ко, на неопубликованных чертежах А.Е. Люценко вало к тому времени, видел собственными глазами,
1855-1856 гг., хранящихся в Рукописном архиве будучи непосредственным производителем работ.
ИИМК РАН, входная яма Восточного подзахоро- Благодаря определению точного местоположения
нения в Центральную гробницу размещена в 1 м рва в траншее № 11, становится ясным, что в тран-
от рва, а входная яма впускной Северо-Восточной шее № 4 2004 г. ров, если бы он существовал в этом
гробницы также находится непосредственно воз- месте, должен был бы находится на 3-4 м далее к
ле рва кургана и одним углом даже заходит в него. СВ от той линии, которую мы в 2004 г. приняли за
Чего не может быть ни при каких обстоятельствах, внешний контур рва и которая в действительности
поскольку в скифское время земляная насыпь кур- является восточной стенкой раскопа А.Е. Люцен-
гана не выходила за пределы каменной крепиды. В ко. Поскольку ров здесь отсутствует, то получает-
промежутке между крепидой и рвом не существо- ся, что траншея № 4 в 2004 г. попала в восточный
вало насыпи, здесь размещался только первичный проход во рву Александропольского кургана и вы-
оплыв грунта с насыпи кургана. Вне всяких сомне- шла за внешние пределы рва на 9-10 м. Таким об-
ний обе эти входные ямы располагались в пределах разом, было установлено отсутствие околокурган-
кольца крепиды кургана, внешний край которой ной тризны с восточной стороны кургана. Правда,
находился в 8 м от рва, что установлено в траншее тонкая прослойка материкового выкида, заметная в
№ 2 в 2004 г. Нашими раскопками выяснено, что дальней торцевой (восточной) стенке траншеи №
восточная стенка раскопа А.Е. Люценко для иссле- 4 на уровне древней околокурганной поверхности
дования входной ямы Восточного подзахоронения может указывать на наличие и с восточной стороны
в Центральную гробницу Александропольского кургана, напротив восточного прохода во рву, со-
кургана находилась в непосредственной близости провождающего захоронения типа открытого нами
от реального кольцевого рва, но не ближе 3 м. погребения № 2 напротив западного прохода во
рву, в 6-7 м от его внешнего контура. Все это вы- ня. А.В. Терещенко среди камней крепиды кургана
яснят будущие раскопки. отмечал кости лошади, быка, овцы, а также оленьи
Основные усилия в 2006 г. были направлены на рога (Извлечение 1855, 53). В целом, полный спи-
продолжение исследований околокурганной тризны сок видов животных, обнаруженных нами в тризне
возле западного прохода во рву (рис. 2). Для этого Александропольского кургана в 2004-2006 гг., по-
вдоль траншеи № 9 2005 г. с южной стороны была мимо упомянутых, включает ещë и свинью домаш-
заложена ТРАНШЕЯ № 12 шириной 7-8,5 м с С на нюю, зайца-русака, а также и неведомую птицу6.
Ю (с расширением по радиусу) и протяженностью Для определения ширины западного прохода
24 м с В на З. Также исследовался околокурганный во рву и распространения околокурганной триз-
ров на этом участке. Восточная граница раскопа за- ны в северном направлении от него вдоль север-
хватывала также и пространство в пределах курга- ной стороны траншеи № 3 2004 г. была заложена
на с внутренней стороны рва на ширину от 1,5 до 4 ТРАНШЕЯ № 13 шириной 2,4-3,3 м и длиной 24
м от рва. Если в траншее № 12 такое расширение не м. Ширина западного прохода между окончаниями
дало результатов, то в траншее № 13 с внутренней рва составила 3,6 м на уровне материка. Исследо-
стороны рва в оплыве грунта с камнями крепиды ванное здесь южное окончание северной полудуги
насыпи было найдено три херсонесских клейма кольцевого рва представляло собой расширение до
(клейма №№ 22-24) среди значительного количе- 5 м на уровне материка при весьма значительной
ства фр. амфор. глубине – 3,2 м от уровня материка. Насыщенность
На западе границы раскопа охватили пределы верхней части заполнения рва находками слабая:
распространения тризны, которая по нашим про- отдельные кости животных и фр. амфор.
шлогодним наблюдениям начиналась в 1,5-2 м за Над внутренним склоном рва в слое оплыва на-
внешним краем рва и на протяжении последующих сыпи, насыщенного большим количеством камней
8-8,5 м залегала практически сплошным слоем. Да- средних и мелких размеров оползня крепиды, най-
лее концентрация резко снижалась, находки стано- дено несколько ручек амфор, на трëх из которых
вились единичными и полностью прекращались в имеются клейма Херсонеса (клейма №№ 22-24).
16-17 м от рва. Следует отметить, что эти клейма найдены все
Характер тризны на новом участке в траншее № вместе на площади менее 1 кв.м вместе с довольно
12 в 2006 г. несколько отличался от исследованной в многочисленными фр. амфор (Гераклея, Херсонес,
траншее № 9 в 2005 г. Здесь в очень большом коли- «коричневая» серия).
честве встречались мелкие (точнее, измельчëнные В промежутке между внешним краем рва и нача-
– около 1-2 см в поперечнике) фр. стенок амфор. лом тризны за рвом на площади около 1 кв.м обнару-
Только в районе вновь открытого погребения № 4 жено скопление мелких штампованных нашивных
отмечено скопление крупных частей вплоть до гор- бляшек, лежавших беспорядочно в грязевом слое
ловин амфор с ручками. Это не были развалы кон- древней околокурганной поверхности. Вероятно,
кретных сосудов, а набор частей от разных сосудов. здесь в процессе отправления тризны было втопта-
Также найдены 7 фр. скифских лепных сосудов. но в грязь женское покрывало или накидка, укра-
Довольно неожиданными, при полном отсутствии шенная бляшками. Бляшки представлены четырьмя
в 2004-2005 гг., были находки металлических изде- типами. Три из них – в виде мужской личины, фи-
лий: три бронзовых трëхлопастных наконечника гурки львицы и бантика – известны в Центральной
стрел, бронзовая ворварка, обломок крупного пря- гробнице Александропольского кургана и подза-
мого железного псалия с грибовидной шляпкой, об- хоронении в неë (ДГС I, Атлас, табл. VIII,2.4.6.13;
ломки внешнего кольца удил, железной П-образной IX,27.28; Лазаревский 1894, табл. IV,28; VII,57.58).
скобы и плоской шляпки крупного гвоздя со следа- Благодаря нашей находке впервые представляется
ми дерева, а также скола стеклянной поделки. возможность увидеть живьем уникальные алек-
По-прежнему не очень часто встречались кости сандропольские бляшки с изображением лежащей
животных. Представлены уже известные по старым львицы7. Нечто подобное найдено только в Цен-
находкам виды: бык, лошадь, овца и коза, собака. тральной гробнице Огуза. Но бляшки из Огуза име-
Новостью является находка кости благородного оле- ют иной сюжет – хищник в полуприсевшем поло-
6
Определение О.П. Журавлëва.
7
Большинство находок из Александропольского кургана, переданных из Эрмитажа в Харьковский исторический
музей, погибло в 1941 г. при эвакуации в тыл в годы Великой Отчественной войны.
Рис. 3. Типы амфор из околокурганной тризны Александропольского кургана по материалам раскопок 2004-2006 гг.
1-3 – Гераклея Понтийская, пифоидный тип; 4 – круг Гераклеи, «оранжевая» серия; 5 – круг Гераклеи, «коричневая» се-
рия; 6-8 – неустановленный центр в Пропонтиде или Северной Эгеиде, красноглиняные; 9-10 - неустановленный центр
в Пропонтиде или Северной Эгеиде, коричневоглиняные; 11-13 – Херсонес Таврический; 14 – Хиос; 15-16 – Фасос;
17 – типа Солоха I (с грибообразным венцом); 18-19 – типа Муригиоль; 20-22 – неустановленные центры в Восточном
Средиземнооморье; 23 – Гераклея Понтийская, конический тип.
жении, в изготовке к прыжку, с высоко поднятым На схеме князя А.А. Сибирского указано расстоя-
изогнутым хвостом (Спицын 1906, рис. 26). ние между краем насыпи и валом в 3 сажени и изо-
Новым для Александропольского кургана и для бражены необычайно широкие проходы в валу. О
Северного Причерноморья являются бляшки с размерах судить трудно, поскольку рисунок не име-
изображением головы Афины в шлеме. По типу ет масштаба (Сибирский 1852, л. 8-15). В докладе
изображения и характерному ракурсу напомина- графа А.Л. Перовского на Высочайшее имя, отме-
ют великолепное изображение Афины в шлеме на чено, что Александропольский курган «обнесен ва-
щитке роскошной серьги из Куль-Обы (Piotrovsky лом, насыпанном на камне» (Перовский 1852, л. 1).
et al. 1986, kat. 134). А.В. Терещенко, рапортуя об окончательном за-
Среди нескольких сотен фр. амфор здесь доволь- вершении раскопок Александропольского кургана,
но много и крупных фр. Характер распространения докладывал, что параллельно с курганом разрыва-
остатков тризны тот же, что и в других траншеях: ли в разных местах и вал, окружавший курган, где
начиная с 2,0 м от внешнего края рва практиче- «ничего не было найдено .... Вал большей частью
ски сплошной слой фр. амфор и отдельных костей насыпан был из земли, местами лежал камень, оди-
животных (бык, лошадь, овца), с 9-10 м – резкое накого свойства с устройством кургана» (Об архео-
снижение концентрации, отдельные скопления, логических разысканиях 1852-53-54, л. 42-43).
единичные находки и полное прекращение на рас- А.Е. Люценко вал и ров кургана видеть уже не мог,
стоянии 17-18 м. поскольку ко времени его появления на кургане все
В траншеях № 12 и № 13 обнаружено довольно прилегающее пространство за пределами крепиды
много частей от амфор, найденных в 2004-2005 гг. было засыпано отвалами грунта, вывезенного с кур-
(№№ 1-2, 9, 20, 27, 32, 44-49, 59, 66, 69, 77, 93, 106, гана при раскопках его насыпи в предшествующие
109, 112-114, 116, 147). Эти находки демонстриру- годы. Таким образом, из всего известного следует,
ют разброс фр. во время отправления тризны на что вал находился непосредственно за рвом.
расстояние около 20 м. Также найдены фр. не менее В 2004 г. только одна поисковая траншея № 5 вы-
60 новых амфор. шла за пределы рва и именно в ней была зафикси-
Многочисленные фр. амфор, обломки костей жи- рована дуговидная линия в чернозëме на высоте 0,9
вотных и прочие остатки тризны (скопления желез- м, перекрывавшая погребение № 1, обнаруженное в
ных шин колес и украшений погребального корте- той же траншее. Собственно, это и позволило нам
жа – навершия, бляхи, трубочки и т.п.), найденные очень неуверенно предположить обнаружение вала.
среди камней крепиды и в грунте западного края В 2006 г. околокурганный вал Александрополь-
Александропольского кургана, постоянно упоми- ского кургана обнаружен на всех объектах. Пред-
наются в ежемесячных донесениях А.В. Терещенко ставлял собой слабое уплощëнное возвышение
и А.Е. Люценко на протяжении всего периода рас- с оплывшими краями. В середине вала, кое-где с
копок Александропольского кургана в 1852-1856 перерывами, на уровне древней околокурганной
гг. Вне всяких сомнений все эти находки состав- поверхности отмечены прослойки грязноватой гли-
ляют единое целое с околокурганной тризной, от- ны неравномерной толщины – 0,2-0,3-0,7 м и также
крытой нами с западной стороны кургана в 2004 г. разной ширины на разных участках – 1,7-4,5-5,7 м.
Именно среди камней крепиды с западной стороны Также неравномерны и общая высота вала – 0,6-
А.Е. Люценко в 1855 г. нашëл гераклейское клеймо 1,0-1,1 м при ширине от 7-10-12 до 15-18 м. Края
ΑΨΟΓ, многочисленные находки которых так ха- вала везде очень сильно оплыли и в целом не фик-
рактерны для околокурганной тризны за пределами сируются.
рва (с находками 2004-2006 гг. их уже 24 экз.). Значительно большая ширина вала в траншеях
В 2006 г. прояснился вопрос о КОЛЬЦЕВОМ №№ 10, 12 и 13, чем в траншеях №№ 5 и 6, свиде-
ВАЛЕ вокруг Александропольского кургана. Соб- тельствует о том, что ширина его была обусловле-
ственно, раньше для его решения не было данных. на шириной полосы тризны, которую перекрывал
Все участники первых раскопок или гости, осма- вал. Это также лишний раз показывает, что вал был
тривавшие Александропольский курган накануне сооружëн непосредственно после совершения око-
или в начале раскопок, упоминают околокурганный локурганной тризны и помимо неких ритуальных
вал с двумя проходами на З и В. Но только А.В. Те- моментов, а возможно это и было одним из элемен-
рещенко отметил его высоту в 1,5 аршина, т.е. око- тов погребального ритуала, вал должен был также
ло 1 м (Извлечение 1853, 51), в М. Бухтеев указал и скрыть следы поминальной тризны.
длину вала в 170 саженей и его расположение в 2 Общий объëм прослойки глины – «материкового
саженях от основания кургана (Бухтеев 1852, 536). ядра» вала – намного меньше объëма глины, извле-
ченной из рва, да и фиксируется она не везде. Судя № 4 в траншее № 12, составляющее 10 м. Между
по грязноватому цвету, эта глина поверхностного погребениями № 2 в траншее № 9 и № 3 в траншее
залегания и происходит с уровня предматерика, не- № 10 расстояние составляет 21,8 м и между ними
посредственно подстилающего слой чернозëма. В вполне может быть ещë одно погребение, на что,
то же время объем чернозëмной части насыпи вала вероятно, указывает найденная в траншее № 13 ко-
значительно превышает объëм чернозëмного слоя, сточка стопы человека. Такой же расчëт в южном
который был прокопан на месте рва. Все это указы- направлении показывает, что при расстоянии меж-
вает на то, что грунт для сооружения вала был взят ду погребениями № 1 в траншее № 5 и № 4 в тран-
за пределами кургана и рва. Грунт для сооружения шее № 12 в 30 м в промежутке между ними должно
вала не мог быть взят из рва, поскольку в таком быть не менее двух захоронений. При диаметре рва
случае ров должен был выкапываться уже после кургана в 110 м и интервале между погребениями
совершения околокурганной тризны, что противо- в 5-10 м вокруг кургана вполне может разместить-
речит всем имеющимся сведениям по скифским ся 50 погребений. Дальнейшие раскопки позволят
курганам, где с выкапывания рва начинается соору- полностью это выяснить.
жение кургана. Возможно, сопровождающие погребения тризны
В 2004-2006 гг. открыто 4 СОПРОВОЖДАЮ- Александропольского кургана являются первым
ЩИХ ПОГРЕБЕНИЯ В ТРИЗНЕ Александро- реальным подтверждением легенды Геродота о 50
польского кургана. Всë указывает на их неслучай- специально умерщвлëнных лучших юношах, трупы
ный характер. Во всех погребениях захоронены которых верхом на лошадях расставлялись вокруг
мужчины, сопровождаемые вооружением (нако- кургана скифского царя в качестве вечной стражи
нечники стрел) или деталями конского снаряжения. (Herod, IV, 72). Правда, на Александропольском
Погребения являются элементом тризны. В пере- кургане функции стражников выполняли отнюдь
крытия погребений уложены горловины амфор из не юноши, а вполне взрослые и, более того, зрелые
тризны, камни или дерево, вокруг погребений фик- мужчины в возрасте 20-30 (пог. 1), 35-45 (пог. 2),
сируются наибольшая концентрация фр. амфор и 25-35 (пог. 3) и 25-30 лет (пог. 4)8.
костей животных. Все они совершены по единому
обряду – в неглубоких узких грунтовых ямах, едва Амфоры Александропольского кургана
углублëнных в материк, скелеты ориентированы в Всего среди остатков околокурганной тризны и
западном направлении. Если при исследовании по- немногочисленных находок во рву, представляю-
гребения № 2 в 2005 г. предполагалось, что скелет щих ту же тризну, в 2004-2006 гг. найдены в разной
разрушен животными-землероями, то ситуация степени полноты остатки не менее 220 амфор раз-
в погребении № 4 указывает на его безусловное личных центров-производителей амфорной тары.
ограбление. В некоторых сопровождающих захо- Безусловно преобладают амфоры Гераклеи Пон-
ронениях в тризне могли быть отдельные изделия, тийской9 и подражания гераклейской таре – не ме-
представлявшие интерес для грабителей. нее 115 экз. Диагностируемые амфоры представле-
Переход в 2006 г. к раскопам-траншеям, охва- ны двумя типами: пифоидным и коническим.
тивших вместе с траншеями предыдущих лет до- Пифоидные амфоры Гераклеи на Александро-
статочно обширную площадь, позволяет предпола- польском кургане по морфологии соответствует
гать значительно большее общее число погребений типу I-3 или I-4, или I-А-3 по С.Ю. Монахову (рис.
и представить их расположение по кольцу вокруг 3,1-3). Причëм от последних отличаются меньшей
всего кургана вдоль внешней стороны рва на уда- высотой горла и большим диаметром тулова и по
лении от 2 до 8,5 м (рис. 2). Уже установлено рас- метрическим показателям относятся к наиболь-
стояние между погребениями № 2 в траншее № 9 и шим, сответствующим ранним группам гераклей-
8
Определения А.Д. Козак.
9
С.Ю. Монахов после визуального знакомства с амфорами из наших раскопок Александрополя 2004-2006 гг.
высказал предположение о негераклейской принадлежности данных амфор, о производстве их в каком-то ином, пока
неустановленном центре на Южном берегу Понта, подобно небольшой группе “негераклейских” амфор с иными, чем
в Александрополе, энглифическими клеймами, выделенной им по некоторым находкам в Северном Причерноморье
(Монахов 2007, 86-95). Это предположение требует серьëзной аргументации, поскольку в таком случае возникает
слишком много вопросов. Например, совершенно неясно, что остается на долю Гераклеи Понтийской во второй
половине IV в. до н.э. и применима ли в таком случае к ним хронология, установленная для амфор и клейм Гераклеи
Понтийской и т.п.
ских амфор. По данным С.Ю. Монахова, амфоры I Конические амфоры Гераклеи в тризне Алексан-
типа изготавливались с конца V до середины 370-х дропольского кургана представлены 9 сосудами
гг. до н.э., типа I-А – от 370-х до 330-х гг. до н.э. (№ 1 Тр. 5 и №№ 12-13, 17, 40, 80, 162-163, 176).
(Монахов 2003, 142, табл. 87,2.3.8; 88,5.8; 89,4; Относятся к типам II-3 или II-A-1 и II-A-2 гера-
92,5), т.е., не позднее третьей четверти IV в до н.э. клейской тары по С.Ю. Монахову, датирующимся
Группа пифоидных гераклейских(?) амфор в от 360-хх гг. до начала III в. до н.э. (Монахов 2003,
тризне Александропольского кургана достоверно 136-138, табл. 94,6; 95,5-7; 96,2). С этими амфо-
насчитывает 41 сосуд (№ 6-7, 14-16, 37-38, 50-51, рами в нашей тризне пока связано единственное
78, 82-83, 85-91, 93, 95-102, 154-155, 159-161, 168- клеймо ΕΤΥΜΟΥ на амфоре № 1 из траншеи №
172, 177, 184, 195). На 9 из них имеются клейма 5, идентичной найденной в 1856 г. амфоре с таким
ΑΨΟΓΟ. У многих сосудов пока отсутствуют гор- же клеймом из Северо-Восточной гробницы кур-
ловины или части стенок горловин, где обычно раз- гана (рис. 3,23). Следует отметить, что горловины
мещаются клейма. Но, по-видимому клейма име- наших остальных конических амфор пока не най-
лись и на многих остальных амфорах – ещë 13 фр. дены10.
стенок горловин с венчиками в нашей коллекции, В тризне также представлены амфоры круга Ге-
также с клеймами ΑΨΟΓΟ, пока не соотносятся с раклеи двух серий. Одна из них, т.н. «оранжевая»
конкретными сосудами из-за различий в тесте. Воз- серия (рис. 3,4), насчитывает 6 амфор (№№ 10-11,
можно, эти амфоры ещë не найдены, а возможно и 103-104, 151-153). Очень необычный цвет теста,
не будут найдены – ведь амфоры в процессе триз- его выделка, отсутствие пироксена в тесте, а также
ны разбрасывались куда угодно: и в крепиду, и, по- гераклейских клейм на них, по-видимому, указыва-
видимому, вообще за пределы тризны. Все клейма ют на их изготовление в другом центре. Индиви-
ΑΨΟΓΟ одного штампа. Три пифоидные амфоры дуальные особенности амфор «оранжевой» группы
также имеют клейма магистратское двустрочное свидетельствуют о том, что все эти амфоры отно-
ΕΠΙ ΘΕ∆ΩΡΟ | ΦΙΛΙΣΚΟΣ (2 экз.) и гончарное сятся к одному тиражу. По морфологии соответ-
двустрочное ΦΙΛΙ[Σ] | ΚΟ[Υ]. Реальное количество ствуют тем же типам пифоидных амфор Гераклеи
пифоидных сосудов в тризне было ещë большим из нашей тризне и соответственно датируются не
– ещë 15 амфор №№ 196-210 выделены пока толь- позднее 330-х гг. до н.э. (Монахов 2003, 128-131,
ко по наличию ручек, значительная часть которых 142, табл. 87,3-4; 92,5).
принадлежит именно пифоидным амфорам. Вторая серия амфор круга Гераклеи в тризне
Существующая до сих пор чрезмерно поздняя Александрополя насчитывает 8 амфор (№№ 8, 147,
датировка гераклейских клейм Апсога, Филиска 156, 158, 185, 187-188). По ряду элементов имеют
и Этюма не в последнюю очередь связана с со- сходство с гераклейскими, но имеют очень своео-
вместными находками с херсонесскими клейма- бразное тесто – серо-коричневое, с большим коли-
ми I группы по В.И. Кацу. В итоге С.Ю. Монахов чеством песка, отдельными крупными частицами
полагает, что группа амфор с клеймами Этюма по толчëного кварца, с единичными зëрнами пироксе-
всей совокупности материалов датируется в преде- на. Все эти амфоры объединяет одна особенность
лах конца IV – начала III вв. до н.э. (Монахов 2002, – в основании ручек имеются глубокие овальные
172-174; он же 2003, 137-138). Уже приходилось пальцевые вдавления настолько своеобразные,
писать о неоправданно поздних датировках начала что нет сомнений в том, что они сделаны пальцем
херсонесского клеймения, которое по целому ряду одного человека. Более того, можно утверждать,
археологических доказательств должно начинаться что и выемка в пятке ножки № 158 сделана тем же
в начале третьей четверти IV в. до н.э., около се- пальцем того же человека. По форме соответствуют
редины столетия (Мозолевский, Полин 2005, 379- типу II-1 гераклейских амфор по С.Ю. Монахову,
392), и новые находки херсонесских клейм в тризне датирующемуся в пределах 360-340 гг. до н.э. (Мо-
Александропольского кургана, безусловно, говорят нахов 2003, 134-135, табл. 93,1-4). По морфологии
о том же. И открытие клейм Апсога и Филиска на – Гераклея, но Гераклеи с таким тестом не бывает.
гераклейских пифоидных амфорах также указыва- Клейма здесь также отсутствуют (рис. 3,5).
ет на их датировку не позднее третьей четверти IV Весьма значительную группу из 39 амфор в триз-
в. до н.э. не Александропольского кургана, составляют со-
10
По поводу этих амфор С.Ю. Монахов также высказывает сомнения в их гераклейской принадлежности и предполагает
их производство в ином южнопонтийском центре (см. предыдущую сноску).
суды, считавшиеся до недавнего времени продук- ной сигмой на амфоре из кургана № 9 у с. Пески, в
цией Боспора или ранним типом амфор Херсонеса целом завязанной на традиционно позднюю дати-
– тип I-А по С.Ю. Монахову (Зеест 1960, 94, табл. ровку клейма ΕΤΥΜΟΥ из Александропольского
XVII,б,г; Монахов 1989, 43-50, табл. 1-11). В насто- кургана. Недавняя находка комплекса гераклей-
ящее время С.Ю. Монахов исключил их пантика- ских амфор, в том числе и с клеймами ΕΤΥΜΟС,
пейское или херсонесское происхождение и отнëс к на Белозерском городище в яме № 105, где все
продукции неустановленного центра в Пропонтиде без исключения разнообразные сопровождающие
или Северной Эгеиде. По многочисленным ком- материалы (чернолаковая, расписная и серогли-
плексным находкам в могильниках Прикубанья они няная керамика, ольвийская монета) датируются
датируются в пределах середины первой – третьей в пределах середины – третьей четверти IV в. до
четвертей IV в. до н.э. (Монахов, Кузнецова 2008). н.э., указывают на такую же датировку и клейм
В нашей тризне выделяются две группы: красно- ΕΤΥ|ΜΟС. В.П. Былкова на основе хронологии ге-
глиняные, плотного теста, без блëсток, с мелким раклейского клеймения В.И. Каца была вынуждена
песком и отдельными включениями толчëного раздельно датировать сопровождающие материалы
кварца – 12 амфор (№№ 1-2, 31, 59, 70, 112-114, серединой – третьей четвертью IV в. до н.э., а ам-
119, 180-182). Возможна принадлежность данных форный комплекс на дне ямы "второй половиной
амфор к варианту амфор типа Солоха-II (Пепарет). последней четверти IV в. до н.э.” (Былкова 2005,
Но в отличие от амфор типа Солоха-II, наши амфо- 264-266, рис. 1-6). Однако логика подсказывает, что
ры имеют короткую горловину с короткими и зна- датировка амфор определяется единым хроноло-
чительно менее массивными ручками (рис. 3,6-8). гическим контекстом материалов из ямы № 105 не
Вторая группа наших амфор этого типа из 27 со- позднее третьей четверти IV в. до н.э. Это не по-
судов – «коричневая» (№№ 3-5, 25, 27, 32-33, 42, гребальный комплекс, где теоретически возможна
67-68, 76, 84, 115-116, 136-139, 164-166, 173-175, определëнная искусственная селекция материалов,
191-192) – резко отличается коричневым, иногда а заполнение хозяйственной ямы, вещевой набор
рыхлым, тестом, насыщенным блëстками, песком и которой формируется совершенно естественным
мелкими частицами светлого кварца (рис. 3,9-10). образом. В пределах единого заполнения ямы не
Представительную группу в Александропольской могут присутствовать два хронологически разных
тризне составляют амфоры Херсонеса Тавриче- комплекса. Кроме того, вторую неклеймëную амфо-
ского – 28 ед. (№ 1 в Тр. 1, № 1 в Тр. 2, № 2 в Тр. ру из кургана № 9 у с. Пески С.Ю. Монахов в своë
5, №№ 26, 34, 43, 45-49, 58, 62, 64-65, 77-А, Б, В, время определил как херсонесскую типа I-Б, дати-
106-111, 134, 143, 149-150). Наши херсонесские ам- рующегося не ранее конца IV в. до н.э. (Монахов
форы относятся к III-му типу херсонесской тары по 1999, 428-430, табл. 186; он же 1989, 57). Однако,
С.Ю. Монахову (Монахов 1989, 63-64, табл. XV,97- по форме эта амфора соответствует типу I-А-2,
99.101.103)11, являющемуся подражанием амфорам который на сегодняшний день сам С.Ю. Монахов
Менды мелитопольского типа II-C по С.Ю. Монахо- вообще исключил из числа херсонесских амфор
ву второй – третьей четвертей IV в. до н.э. (Монахов и отнëс к продукции неустановленных центров в
2003, 92-94) и, соответственно, также должен дати- Пропонтиде или Северной Эгеиде, датирующейся
роваться не позднее третьей четверти IV в. до н.э. в пределах середины первой – третьей четвертей
На основании датировки единственного кургана IV в. до н.э. (Монахов, Кузнецова 2008). В составе
№ 9 у с. Пески С.Ю. Монахов попытался довести теста амфоры отсутствует пироксен, что также не
время существования амфор Менды мелитополь- позволяет относить еë к херсонесской продукции.
ского типа до начала последней четверти IV в. до Таким образом, на сегодняшний день нет основа-
н.э. (Монахов 2003, 93, прим. 41). Такая поздняя ний для датировки кургана № 9 у с. Пески позднее
датировка основана на неоправданно поздней да- третьей четверти IV в. до н.э. и, соответственно,
тировке гераклейского клейма ΕΤΥΜΟС с лунар- для затягивания амфор Менды мелитопольского
11
У большинства амфор, объединëнных С.Ю. Монаховым в III тип херсонесских амфор, отсутствуют ножки или
верхние части горловин. Единственная целая амфора имеет ножку весьма редкой формы (Монахов 1989, 63-64,
табл. XV,100). Представление о подлинной форме III-го типа херсонесской тары даëт целая амфора из Запорожья с
клеймом астинома Дамотелия (Нефедов 1992; Мозолевский, Полин 2005, 389). По морфологии и параметрам такие
амфоры несомненно подражают амфорам Менды мелитопольского типа, что демонстрируют херсонесские амфоры
Александропольской тризны.
типа в последнюю четверть IV в. до н.э. В целом ным валом, но и в пределах самой околокурганной
же С.Ю. Монахов датировал все позднейшие ком- тризны (клеймо № 21). Также в составе околокур-
плексы с мендейскими амфорами мелитопольского ганной тризны найдено подавляющее большинство
типа в пределах третьей четверти IV в. до н.э., что фр. 28 херсонесских амфор – вся группа амфор №№
представляется абсолютно верным (Мозолевский, 43, 64-65, 106-111, 134, 143, 149-150 и группа более
Полин 2005, 322-323). грубого теста амфоры №№26, 34, 45-49, 58,62, 77-
Херсонесские амфоры из Александропольской А, Б и В найдены в 2004-2006 г. в Тр. № 3, 9, 10, 12 и
тризны по тесту разделяются на две серии. Первая 13, а также во всех остальных раскопах кургана (Тр.
отличается высоким качеством теста: плотное, тер- 1, 2, 5). После того, как околокурганная тризна по
ракотового цвета разных оттенков с примесью мел- окончании поминальных действий была перекрыта
кого песка, мелких частиц пироксена и отдельных околокурганным валом, какие-либо более поздние
белых и полупрозрачных кварцевых частиц (№ 1 в дополнения в неë были исключены. Поэтому нет ни
Тр. 1, № 1 в Тр. 2, № 43, 64-65, 106-111, 134, 143, 149- малейших оснований отрывать херсонесские ам-
150 – рис. 3,13). Вторая группа – с тестом в целом форы или их клейма из общего хронологического
грубым, с большим количеством крупного песка и контекста Александропольской тризны.
пироксена, ощутимых наощупь в черепках более Амфоры Фасоса в тризне представляют 7 экз.
рыхлого теста. Иногда имеют ангоб (№ 2 в Тр. 5, (№№ 66, 73, 117, 144, 148, 186, 189). Тесто всех ам-
№№ 26, 34, 45-49, 58, 62, 77-А, Б, В – рис. 3,11-12). фор отличается мягкостью, кофейного цвета, насы-
На ручках обеих серий херсонесских амфор щено блëстками. Большинство амфор классической
имеется пять клейм. Практически полностью со- биконической формы (рис. 3,15). С ними связаны
хранилось клеймо №22 ΑΘΑNO∆[OΡΟΥ] | ΤΟΥ три идентичных клейма № 18-19 и 28 – ΘΑΣΙΩΝ-
ΝΙΚΕ[ΑΑΣ] | T]ΥΝΟΜ[ΟΥΝΤΟΣ] – группа 2-А по щит-ΝΑΥΣΩΝ. А. Аврам включил группу Навсо-
В.И. Кацу, 285-272 гг. до н.э. (Кац 1994, 76.84, кат. на в 316-310 гг. до н.э. (Avram 1996, 53.118-119, №
№ 5, табл. III,1-6,5). Уверенно восстанавливаются 269, tabl. I; pl. XXI). К 322 г. до н.э. относит дея-
клеймо № 24 ΑΓASIΚΛΕΟΣ│ΑΣΤΥΝΟ группы 1-В тельность Навсона И. Гарлан (Garlan 2004-2005,
по В.И. Кацу, 300-285 гг. до н.э. (Кац 1994, 51.76, 324). М. Дебидур поместил его в группу 335-325
кат. № 1, табл. I,1-2,1,2) и клеймо № 23 [ΗΡΟΞΕΝ] гг. до н.э. (Debidour 1986, 324.331), что значительно
Ο[Y]│ΑΣΤΥΝ[ΟΜΟΥ] группы 1-Б по В.И. Кацу, больше соответствует хронологическому контексту
315-300 гг. до н.э. (Кац 1994, 50-51.77.98, кат. 58, амфорного комплекса Александрополя, хотя и не-
табл. XXV,1-58,2). Клеймо № 20, по-видимому, достаточно. Имеется также одна ножка фасосской
аналогично клейму № 22 – ΑΘΑNO∆OΡΟΥ | ΤΟΥ амфоры позднеконической серии типа II-С-3 по
ΝΙΚΕΑΑΣ | TΥΝΟΜΟΥΝΤΟΣ. Для восстановления С.Ю. Монахову (рис. 3,16), который датирует такие
клейма № 21 данных недостаточно – аналогичные амфоры, начиная с 320-х гг. до н.э. (Монахов 2003,
окончания обеих строк имеют 9 клейм, принадле- 72-73, табл. 49). Хронологический контекст Алек-
жащих ко всем группам и подгруппам, существу- сандропольской тризны указывает на необходи-
ющим в типологии В.И. Каца (Кац 1994, Кат. № мость углубления этой даты в третью четверть IV
3,30.46.50.70.85.88.106.114). в. до н.э., что подтверждается совместной находкой
По датировкам В.И. Каца пять херсонесских донных частей фасосской амфоры позднекониче-
клейм из тризны Александропольского кургана ской серии и амфоры Менды мелитопольского типа
датируются от 315 г. до н.э. до 272 г. до н.э., чего в погребении кургана № 12 в группе у с. Изобиль-
не может быть ни при каких обстоятельствах, уже ное близ г. Орджоникидзе (Мозолевский, Николова
хотя бы потому, что клейма № 22-24 найдены вме- 1981, 6, табл. 4,1-2).
сте – «в одной кучке». Мало того что их даты не Амфоры типа Муригиоль в тризне представле-
согласуются между собой, они также абсолют- ны 9 экз. (№ 3 из Тр. 5, №№ 39, 52, 69, 81, 105,
но оторваны от хронологического контекста все- 179-А, Б и В – рис. 3,18-19). Эти амфоры в Север-
го амфорного комплекса околокурганной тризны ном Причерноморье имеются в комплексах первой
Александропольского кургана. половины IV в. до н.э. С.Ю. Монахов относит их к
Херсонесские клейма в Александропольской продукции неустановленного центра круга Фасоса
тризне встречены не только в оплыве насыпи на и отмечает определëнное сходство по морфологии
внутренней стороне рва, что теоретически как буд- с гераклейской и фасосской тарой IV в. до н.э. (Мо-
то позволяет рассматривать их в отрыве от около- нахов 2003, 79-80, табл. 55,4-8).
курганной тризны, остатки которой были надежно Хиосские амфоры представлены фрагментами 3
законсервированы перекрывшим их околокурган- колпачковых амфор первой – третьей четверти IV
в. до н.э. (№ 41, 119, 190). Время их производства сандропольского кургана на сегодняшний день на-
И.Б. Брашинский ограничивал первой половиной считывает 38 единиц и является самой крупной из
IV в. до н. э. (Брашинский 1984, 138, табл. XXXI). всех найденных в курганах Скифии.
С.Ю. Монахов на основании комплексов амфор из
Никония и Топалы распространяет датировку таких ***
амфор и на третью четверть IV в. до н. э. (Монахов Благодаря удачному стечению обстоятельств, в
1999, 394). С.Ю. Монахов датирует ножку амфоры 2004 г. удалось открыть остатки околокурганной
№ 41 серединой – третьей четвертью IV в. до н.э. тризны. Это событие является замечательным не
(рис. 3,14). Хиосские амфоры с коническим туло- только в контексте исследований Александрополь-
вом и колпачковой ножкой типа V-B позднее тре- ского кургана, но и для скифской курганной архео-
тьей четверти IV в. до н.э. не известны (Монахов логии в целом, поскольку исследования такого объ-
2003, 21, табл. 11,6; 12,1-6). екта проводятся впервые.
Среди находок в тризне присутствуют фрагменты О тризнах за пределами рвов с западной сторо-
единственной классической крупной пифоидной ны больших курганов в общем-то известно. Триз-
амфоры типа Солоха-I с массивным грибовид- ны выходили далеко за пределы рвов в поле возле
ным венчиком (№ 9 – рис. 3,17). Период бытования Бабиной и Водяной могил. В Гаймановой Могиле,
таких амфор в основном ограничивается второй где ров отсутствовал, также зафиксировано рас-
– третьей четвертями IV в. до н.э. (Монахов 2003, пространение тризны на поле с западной стороны
102-104; Мозолевский, Полин 2005, 324-327). за пределами кургана. Возле Желтокаменской Тол-
Также одним экземпляром представлена придон- стой Могилы, по рассказам старожилов, во время
ная часть амфоры Менды (№ 1 в Тр. 8) мелитополь- посадки деревьев лесополосы в середине 1950-х
ского типа II-C, по С.Ю. Монахову, второй – третьей гг. крупные части амфор выпахивались на расстоя-
четверти IV в. до н.э. (Монахов 2003, 92-94). нии до 50 м от рва кургана. Тризны за пределами
Интересную группу в составе тризны пред- рва или кромлеха кургана также отмечены в Дву-
ставляют 3 амфоры (№ 44, 167, 183). Несмотря на горбой Могиле, Шолохово кург. 4, Вольная Украи-
определëнную разницу в составе прекрасно выде- на II кург. № 29 (Ольховский 1991, 131). К этому
ланного теста (у амфоры № 44 отсутствуют блëстки, следует добавить Чмыреву Могилу, возле которой
у остальных имеются в изобилии) и вариабельность крестьяне в XIX ст., накануне раскопок, выпахали
профилировки пятки ножки, их можно отнести к бронзовые навершия и уже в наше время, в 1970-х
общему типу (рис. 3,20-22). По определению С.Ю. гг., там же на пашне были подобраны ещë два на-
Монахова – это Восточное Средиземноморье, неу- вершия (Болтрик, Фіалко 1996, 24-27). Везде такие
становленный центр. Амфора № 183 по форме сход- тризны разрушены вспашкой, фиксировались толь-
на с амфорами Херсонеса Таврического типа 1-В по ко по наличию подъемного материала и никогда не
С.Ю. Монахову (Монахов 1989, 101-102, табл. 5, исследовались.
табл. XII,73). Однако, состав теста и метрические На Александропольском кургане впервые пред-
данные, превышающие показатели херсонесских ставилась возможность исследования околокурган-
амфор типа 1-В, указывают на иное происхождение. ной тризны скифского царского кургана в полном
Видимо, эти амфоры и послужили прототипом для объëме. В силу обстоятельств остатки околокурган-
подражания херсонесским гончарам. ной тризны оказались дважды законсервированны-
Не более 6% амфор остаются неопределëнными ми: в первый раз в скифское время непосредствен-
из-за отсутствия профилированных частей. но после окончания погребальных церемоний они
Коллекция амфорных клейм Александрополь- были накрыты метровой насыпью околокурганно-
ского кургана из раскопок кургана в 1855-1856 гг. го вала, и в 1852-1856 гг. они были дополнительно
насчитывала 4 гераклейских клейма - ΑΨΟΓΟ на перекрыты толщей отвала грунта, вывезенного с
горловине из Центральной гробницы, неполный от- кургана при его раскопках. К сожалению, утраче-
тиск идентичного клейма ΑΨΟΓ, найденный около ны весьма многочисленные остатки тризны, обна-
западного края кургана, и две амфоры с клеймами руженные при раскопках насыпи кургана в 1852-
ΕΤΥΜΟΥ и ΜΗ из впускной Северо-Восточной 1856 гг. с западной стороны среди камней крепиды
гробницы кургана (Алексеев 1986, 35-37). В 2004- и грунта. Известно лишь о единственной находке
2006 г. в тризне Александропольского кургана клейма с именем Апсога. Необходимо отметить,
найдено 34 амфорных клейма: 26 гераклейских, 5 что если бы не, в общем-то, случайное открытие
херсонесских, 3 фасосских (Полин, Дараган 2007а, околокурганной тризны в 2004 г., то по наход-
60; они же 2007b, 47-48). Коллекция клейм из Алек- кам во рву сложилось бы представление о тризне
Александропольского кургана как о весьма незна- курганов, то они оказываются вне комплекса этих
чительной. Как ни странно, ров кургана содержит тризн, поскольку они неизменно оказываются очень
очень мало обломков амфор и костей животных, в поздними из-за датировок В.И. Каца и фактически
отличие от всех остальных скифских курганов Се- не связаны с тризнами этих курганов (Чертомлык,
верного Причерноморья, где основная часть тризн Каменская Близница). Находка клеймëной амфоры
обнаружена именно во рвах курганов. во впускном захоронении № 3 в Хоминой Могиле
Раскопки околокурганной тризны Александро- опять-таки по хронологии В.И. Каца автоматически
польского кургана по мере их развития дают всë выносит его в число наиболее поздних захоронений
более интересные данные. Постепенно накаплива- скифской знати (клеймо группы 1-В – 300-285 гг. до
лись доказательства еë единовременности, возник- н.э.) – хотя весь прочий инвентарь вполне традицио-
новения в результате одноактного события. Откры- нен для середины – третьей четверти IV в. до н.э.,
тие околокурганного вала, перекрывшего остатки и факт прекращения сооружения курганов скифской
околокурганной тризны после еë окончания, дела- знати в Северном Причерноморье не позднее конца
ют этот вывод окончательным. Об этом же говорят IV в. до н.э. давно уже считается установленным.
и все находки. Общее количество гераклейских Для рубежа IV-III, начала III в. до н.э. мы можем на-
клейм с именем ΑΨΟΓΟ одного штампа достигло звать лишь несколько рядовых скифских захороне-
22 экз. Также постепенно нарастает количество ге- ний во всëм Северном Причерноморье. В степи в это
раклейских клейм с именем синхронного с Апсогом время скифское население практически исчезло.
гончара Филиска, в двух случаях сочетающегося с Тем не менее, если руководствоваться хронологией
именем магистрата Федора. Тот же смысл имеет на- В.И. Каца, именно в это смутное время функциони-
ходка трëх идентичных фасосских клейм Навсона. рует некая «партия любителей херсонесского вина»,
О том же свидетельствует и состав амфорного которая через 30-50 и более лет после совершения за-
комплекса. Постоянно возрастает однотиражная хоронений объезжала давно забытые курганы скиф-
группа пифоидных и конических амфор Гераклеи, ских царей и знати (Чертомлык, Каменская Близница,
однотиражных «оранжевой» и «коричневой» серий Александрополь – середина-третья четверть IV в. до
амфор круга Гераклеи, красноглиняных и коричне- н.э.), где распивала херсонесское винцо. В условиях
воглиняных амфор производства неустановленных практического отсутствия населения в степях в это
центров в Пропонтиде или Северной Эгеиде, ам- время такая трогательная приверженность «отчим
фор типа Муригиоль, однотипных амфор Херсо- могилам» выглядит совершенно необъяснимой. Да
неса. Хронология всех этих типов амфор в сумме и не знаем мы ничего о таких поминках много лет
с единичными находками амфор Менды и Хиоса спустя после захоронения. Геродоту было известно
показывает, что в одном комплексе они могут со- лишь о поминках на курганах скифских царей спустя
четаться не ранее и не позднее пределов третьей год после похорон, но ничего неизвестно о много-
четверти IV в. до н.э. кратных поминаниях годы спустя12.
Также растëт количество аргументов по синхро- В целом, представляется, что здесь мы имеем
низации околокурганной тризны с тризной в крепи- дело с необходимостью пересмотра начальной даты
де и Центральной гробницей Александропольского херсонесского клеймения до пределов третьей чет-
кургана. Уже неоднократно говорилось о находках верти – середины IV в. до н.э., о чëм уже приходи-
клейм Апсога в Центральной гробнице кургана, лось писать (Мозолевский, Полин 2005, 380-392).
среди камней крепиды с западной стороны кургана К сожалению, кроме решительной отповеди, что
и в околокурганной тризне. Теперь к этому доба- никаких оснований для удревнения датировок хер-
вились три типа бляшек из околокурганной триз- сонесского клеймения нет, ничего более серьëзного
ны, идентичных найденным в гробницах кургана. в ответ не прозвучало (Кац 2006, 284; он же 2007,
Казалось бы, на этом фоне особняком стоит груп- 143-148). Материалы Александропольского курга-
па описанных выше херсонесских клейм, но ведь на, безусловно, помогут решить эту проблему. В
«отрывает» их от всей тризны кургана хронология сущности, это первый узко датированный комплекс
В.И. Каца, а не условия находки. херсонесских клейм, и наши находки херсонесских
Получается странная картина – как только хер- клейм красноречиво показывают абсолютное не-
сонесские клейма находят в тризнах скифских благополучие в их существующей датировке.
11
И вряд ли стоит переносить в скифскую древность христианский обычай ежегодного поминовения усопших.
Алексеев 1986: А.Ю. Алексеев, Греческая керамика Александропольского кургана. Сб. ГЭ 51, 1986,
35–38.
Алексеев 1993: А.Ю. Алексеев, Уникальные украшения конской узды из Александропольского кургана.
ПАВ, вып. 6 (Санкт-Петербург 1993), 58–65.
Алексеев 1996: А.Ю. Алексеев, Скифские цари и «царские» курганы V-IV вв. до н.э. ВДИ 3, 1996, 98–
112.
Алексеев 2000: А.Ю. Алексеев, Наконечники стрел из Александропольского кургана и их значение для
истории скифских древностей IV в. до н.э. В сб.: ΣΥΣΣΙΤΙΑ. Памяти Ю.В. Андреева. (Санкт-Петербург
2000), 295–303.
Алексеев 2003: А.Ю. Алексеев, Хронография Европейской Скифии (Санкт-Петербург 2003).
Артамонов 1966: М.И. Артамонов, Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрми-
тажа (Прага-Ленинград 1966).
Болтрик, Фіалко 1996: Ю.В. Болтрик, О.Е. Фіалко, Повернення до Чмиревої Могили. В сб.: Музейні
читання. Тези доповідей наукової конференції Музею історичних коштовностей України. Грудень 1994 р.
(Київ 1996), 24–27.
Брашинский 1965: И.Б. Брашинский, Новые материалы к датировке скифской племенной знати Северно-
го Причерноморья. Eirene, Т. IV (Praha 1965), 89–109.
Бухтеев 1852: М. Бухтеев, Александропольский курган. ЗООИД, т. 3 (Одесса 1852), 533–539.
Былкова 2005: В.П. Былкова, Новая находка комплекса амфор на Белозерском поселении. Древности,
2005 (Харьков 2005), 256–267.
ДГС I: Древности Геродотовой Скифии. Сборник описаний археологических раскопок и находок в Чер-
номорских степях, вып. I (Санкт-Петербург 1866).
де Груммонд и др. 2005: Н.Т. де Груммонд, С.В. Полин, Л.А.Черных, М. Глеба, М.Н. Дараган, Первый
год доисследования Александропольского кургана. В сб.: Боспорский феномен. Проблема соотношения
письменных и археологических источников (Санкт-Петербург 2005), 272–282.
Извлечение 1855: Извлечение из всеподданнейшего отчëта об археологических разысканиях в 1853 году
(Санкт-Петербург 1855).
Кац 1994: В.И. Кац, Керамические клейма Херсонеса Таврического. Каталог-определитель. (Саратов
1994).
Кац 2006: В.И. Кац, Попытки ревизии абсолютной хронологии херсонесских магистратских керамиче-
ских клейм. АМА, вып. 12 (Саратов 2006), 153–167.
Кац 2007: В.И. Кац, Греческие керамические клейма эпохи классики и эллинизма (опыт комплексного
изучения). В сб.: Боспорские исследования, XVIII (Симферополь 2007) – монография.
Лазаревский 1894: Я. Лазаревский, Александропольский курган. Могила скифского царя. ЗРАО, т. 7,
вып.1-2 (Санкт-Петербург 1894), 24–46.
Мелюкова 1981: А.И. Мелюкова, Краснокутский курган (Москва 1981).
Мозолевский, Николова 1981: Б.Н. Мозолевский, А.В. Николова, Отчëт о работе Чкаловского отряда
Орджоникидзевской экспедиции Института археологии АН УССР в 1981 г. (Киев 1981). НА ИА НАНУ,
№1981/6а.
Мозолевский, Полин 2005: Б.Н. Мозолевский, С.В. Полин, Курганы скифского Герроса IV в. до н.э. (Ба-
бина, Водяна и Соболева могилы) (Киев 2005).
Монахов 1989: С.Ю. Монахов, Амфоры Херсонеса Таврического IV-II вв. до н.э. (Саратов 1989).
Монахов 1993: С.Ю. Монахов. К хронологии Александропольского кургана. В сб.: Вторая Кубанская
археологическая конференция. Тезисы докладов (Краснодар 1993), 68–70.
Монахов 1999: С.Ю. Монахов, Греческие амфоры в Причерноморье. Комплексы керамической тары VII-
II вв. до н.э. (Саратов 1999).
Монахов 2002: С.Ю. Монахов, «Поздние» серии гераклейских амфор (конца IV – первой трети III вв. до
н.э. АМА, вып. 11 (Саратов 2002), 167–178.
Монахов 2003: С.Ю. Монахов, Греческие амфоры в Причерноморье. Типология амфор ведущих центров-
экспортеров товаров в керамической таре. Каталог-определитель (Москва, Саратов 2003).
Монахов, Кузнецова 2008: С.Ю. Монахов, Е.В. Кузнецова, Об одной серии амфор неустановленного до-
рийского центра IV века до н.э. (бывшие «боспорские» или «раннехерсонесские»). Сборник материалов
XII международной конференции «Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и

средние века» (Ростов-на-Дону 2008) (в печати).
Нефëдов 1992: В.В. Нефëдов, Античная херсонесская амфора со дна реки Днепр у о. Хортица. ДСПК,
вып. 3 (Запорожье 1992), 172–173.
О раскопках 1855: О раскопках в Екатеринославской губернии в 1855 г. Рукописный архив ИИМК, ф. 9,
д. 49.
Об археологических разысканиях 1852-53-54: Об археологических разысканиях в Екатеринославской
губернии в 1852, 1853 и 1854 гг. Рукописный архив ИИМК, ф. 9, д. № 43.
Ольховский 1991: В.С. Ольховский Погребально-поминальная обрядность населения степной Скифии
(VII-III вв. до н.э.) (Москва 1991).
Онайко 1970: Н.А. Онайко, Античный импорт в Приднепровье и Побужье в IV-II вв. до н. э. САИ, вып.
Д1-27 (Москва 1970).
Перовский 1852: Доклад Л.А. Перовского о раскопках в Екатеринославской губернии близ с. Алексан-
дрополь в 1852 г. Рукописный архив ИИМК, ф. 6, д. 202.
Полин, Дараган 2007а: С.В. Полин, М.Н.Дараган, Греческие центры – поставщики вина в Причерномор-
скую Скифию по материалам тризны Александрпольского кургана. В сб.: «Международные отношения в
бассейне Черного моря в древности и средние века» (Ростов-на-Дону 2007), 58–62.
Полин, Дараган 2007b: С.В. Полин, М.Н. Дараган, Продолжение исследований Александропольского
кургана в 2005 г. В сб.: АДУ 2005-2007 рр. (Київ-Запоріжжя 2007), 45–50.
Полин и др. 2005: С.В. Полин, Н. де Граммонд, М. Глеба, Л.А. Черных, М.Н. Дараган, Украинско-
американский скифский курганный проект. Первый год работы. В сб.: АДУ 2004 р. (Київ 2005), 252–257.
Пругло 1972: В.И. Пругло, Энглифические клейма Гераклеи Понтийской из Мирмекия. КСИА 130, 1972,
12–20.
Ростовцев 1912: М.И. Ростовцев, Пиксида расписного склепа кургана Васюриной горы. ЗООИД, т. 30
(Одесса 1912), 136–150.
Ростовцев 1993: М.И. Ростовцев, Сарматские и индо-скифские древности. ПАВ, вып. 6 (Санкт-
Петербург 1993), см. также первое издание: в Сб. статей, посвящëнных памяти Н.П. Кондакова: Seminarium
Kondakovianum (Прага 1926).
Ростовцев 1925: М.И. Ростовцев, Скифия и Боспор (Ленинград 1925).
Сибирский 1852: А. Сибирский, Донесение Министру уделов Л.А. Перовскому о раскопках в Феодосии
и кургане, находящемся близ селения Александрополя Екатеринославской губ. Рукописный архив ИИМК
РАН, ф. 9, д. 20.
Спицын 1906: А.А. Спицын, Серогозские курганы. ИАК, вып. 19, 1906, 157–174.
Фирштейн 1966: Б.В. Фирштейн, Черепа из Александропольского скифского кургана. Вопросы антропо-
логии, вып. 22, 1966, 68–90.
Avram 1996: А. Avram, Les timbres amphoriques. 1. Thasos. Histria, T. VIII (Bucarest 1996).
Debidour 1986: М. Debidour, En classant les timbres Thasiens. BCH, 1986, Suppl. XIII, 311–334.
Garlan 2004-2005: Y. Garlan, En visitant et revisitant les ateliers amphoriques de Thasos. BCH, T. 128-129,
2004-2005, 269–329.
Piotrovsky et al. 1986: B. Piotrovsky, L. Galanina, N. Grach, Scythian Art. The Legacy of the Scythian World:
mid. 7th to 3th century B.C. (Leningrad 1986).
Sulimirsky 1970: T. Sulimirsky, The Sarmatians (London 1970).
Сергей Полин, канд. ист.наук, Марина Дараган, канд. ист. наук, Институт археологии, Национальная
Академия наук Украины, пр. Героев Сталинграда 12, 04210 Киев, Украина.
МОГИЛЬНИК СРЕДНЕСАРМАТСКОГО ВРЕМЕНИ ПРИМОРСКОЕ
В ПРИАЗОВЬЕ
Евгений КАРНАУХ, Киев
Necropola etapei de mijloc a culturii sarmatice Primorskoe din regiunea Mării Azov. În această lucrare sunt publicate
materialele sarmatice descoperite în necropola Primorskoe din spaţiul nord-azovian. Din cele 14 morminte analizate
majoritatea au fost lăsate de migranţii “valului de est” de la mijlocul – sfârşitul sec. I e.n. Această interpretare e sugerată
de aşa inovaţii din ritual funerar şi inventarul complexului, precum forma pătrată a gropii mormântului şi amplasarea pe
diagonală a scheletelor, complexe de acest tip în spaţiul nord-pontic fiind cunoscute, cu precădere, în stânga Niprului.
В статье приводится публикация сарматского материала могильника Приморское в Северном Приазовье. Из 14

проанализированных погребений большинство оставлено мигрантами “восточной волны” середины – конца І в. н.э.
Об этом свидетельствуют инновации в погребальном обряде и инвентаре этого приазовского памятника (квадрат-
ная могильная яма и диагональное положение скелетов). Такие памятники в Северном Причерноморье известны, пре-
имущественно, на Днепровском Левобережье.
Cemetery of the middle Sarmatian culture of Primorskoe in Priazovye. The article deals with material of Sarmatian kurgan
cemetery of Primorskoe in Northern Azov region. The main part of 14 burials which were investigated are linked with migration
of “Eastern Wave” dated from the mid to the end of the I cent. AD. A number of innovations in the offerings of this Northern
Azov site permit to make this conclusion, such as rectangular grave and diagonal position of skeleton. The same burials are
located mainly in the left bank of Dnieper river.
Key words Northern Azov region, Primorskoe, middle Sarmatian culture, kurgan cemetery, burial customs, grave goods
В 1976 г. в зоне строительства водопровода про- насыпи на глубине 0,48 м. Контуры ямы не просле-
мышленного снабжения Павлополь – Жданов (Ма- живались. Могила ограблена в древности.
риуполь) Донецкой экспедицией ИА АН УССР под В скоплении костей взрослого человека (сохра-
руководством к.и.н. А.С. Беляева проводились спа- нились часть нижней челюсти и фрагменты костей
сательные раскопки курганного могильника, рас- конечностей) найден фрагмент зеркала (1).
положенного на краю плато правого берега р. Каль- Находки: 1. Фрагмент круглого бронзового зер-
миус, на расстоянии 1 км от с. Приморское (рис. кала, с уплощëнным валиком по краю, на валике –
1,1). Могильник насчитывал 8 курганных насыпей. пуансонный орнамент. Реконструируемый диаметр
Из исследованных шести курганов в четырëх были 15,5 см (рис. 2,1).
обнаружены 14 сарматских погребений1. Погребение 4 (парное) находилось в центре на-
сыпи на глубине 0,55 м. На подстилке раститель-
I ного происхождения рядом лежали скелеты мужчи-
Курган 2 (эпохи бронзы), высота 1 м, диаметр 26 ны и женщины. Под мужским скелетом подстилка
м. В кургане было исследовано два впускных сар- окрашена в чëрный цвет, под женским – в белый.
матских погребения (№№ 2а и 4). По всей площади ямы зафиксированы угольки и
Погребение 2а находилось в 2 м к СВ от центра кусочки мела (рис. 2,2).
1
Материалы раскопок А.С. Беляева впервые вводятся в научный оборот. К.Ф. Смирнов (1984, 94) лишь упомянул
комплекс находок у с. Приморское как сарматский могильник Приморское-II, который он по отдельным изделиям
продатировал II-I вв. до н.э. Однако в свете новых данных считаю важным уточнить датировку материалов из этого
комплекса, а также более подробно рассмотреть особенности погребального обряда и инвентаря. Благодарю А.С.
Беляева за любезное разрешение опубликовать материал.

Могильник среднесарматского времени Приморское и Приазовье 165
Скелет «А» (мужчина 40-55 лет) лежал вытяну- Погребение 1 находилось в насыпи на расстоя-
то на спине, головой на юг, руки вдоль туловища, нии 3 м к СВ от центра на глубине 0,6 м. Контуры
череп отсутствовал. Под правой плечевой костью, ямы не прослеживались.
лежавшей in situ, находился череп из погребения 5. От скелета сохранились кисти. Предположитель-
У правого локтя лежал железный нож (1). Справа, но, погребëнный лежал головой на СЗ (рис. 3,1).
среди рëбер – кусочек слоистого ярко-красного ми- По всей площади погребения рассыпан набор из 16
нерала. Ниже правой кисти – фрагмент железного бусин (2), в 0,20 м к ССЗ от костей находился крас-
меча (2), между коленей – наконечник копья (3). У ноглиняный сосуд (3).
левой кисти обнаружен фрагмент железного пред- Находки: 1. Набор из 16 бусин. Все бусы бико-
мета длиной 2 см и диаметром 0,7 см. На левом ко- нической формы, из синего стекла. Размеры: длина
лене лежали три наконечника стрел (4), у правой 0,5 см, диаметр 0,3 см (рис. 3,2); 2. Красноглиняный
голени найден кувшин (5). гончарный кувшин. Венчик отогнут. Шейка сосуда
Находки: 1. Железный черешковый нож с гор- высокая, плечики приподняты, максимальная ши-
батой спинкой и прямым лезвием (рис. 2,3); 2. рина приходится на верхнюю часть тулова. Поддон
Фрагмент клинка железного меча со следами дере- кольцевой. На шейке и тулове сохранились остатки
ва ножен. Клинок линзовидный в сечении. Длина ручки. Кувшин хорошо обожжëн. Формовая масса
фрагмента 21 см, ширина клинка 4 см (рис. 2,4); однородная, хорошо отмучена, с небольшим до-
3. Железный втульчатый наконечник копья с фраг- бавлением извести. Цвет (по Манселлу) – 10R, 6/8.
ментированным листовидным пером. Длина 19 см, Высота сосуда 22 см, диаметр венчика 8,5 см, диа-
длина втулки 12, диаметр 3 см (рис. 2,5); 4. Три метр дна 7,5 см (рис. 3,3).
трëхлопастных черешковых железных наконечни- Погребение 2 находилось в 1 м к В от центра на
ка стрел. Лопасти срезаны под прямым углом к че- глубине 0,33 м. Контуры ямы не прослеживались.
ренку. Длина 5,5 см, длина головки 2,6 см (рис. 2,6); Могила ограблена в древности.
5. Красноглиняный гончарный кувшин с высокой Погребëнный лежал вытянуто на спине, головой
шейкой, корпус округлый, расширяется в верхней на Ю, с некоторым отклонением к В (рис. 3, 4). Воз-
части, на кольцевом поддоне. Верхняя часть кув- ле костей правой ступни стоял сосуд (1).
шина и ручка утрачены в древности. Формовочная Находки: 1. Сероглиняный гончарный горшок.
масса хорошо отмучена, однородная, с небольшой Венчик отогнут, шейка хорошо выражена и укра-
добавкой извести. На корпусе следы от красной шена тремя горизонтальными желобчатыми линия-
краски (возможно орнамент). Цвет (по Манселлу) ми. Корпус грушевидный, украшен вертикальными
– 10R, 6/4. Высота 15 см, диаметр корпуса 13 см, зигзагами, дно плоское. Формовая масса хорошо
диаметр дна 6 см (рис. 2,7). отмучена, есть небольшое количество мелкого пе-
Скелет «Б» (женщина, возраст не определëн) ска и извести. На поверхности видны поры от ор-
лежал вытянуто на спине, головой на Ю, руки вы- ганических веществ. Цвет (по Манселлу) – 10 YR,
тянуты вдоль туловища, череп разрушен. У левого 6/3. Высота 18,5 см, диаметр венчика 10 см, диа-
плеча находился кусок мела в виде округлого бру- метр дна 8 см (рис. 3,5).
ска. Возле левого локтя стояла курильница (1), к за- Погребение 3 находилось на расстоянии 0,25 м
паду от неë – 5 бусин (2) и кусочек мела. У левого к СЗ от центра, на глубине 0,36 м. Контуры ямы не
плеча найдена серьга (3). прослеживались.
Находки: 1. Сероглиняная лепная трхногая ку- Погребëнный лежал вытянуто на спине, головой
рильница. Корпус конический, венчик закруглен. на СВВ. Руки вытянуты вдоль туловища. На бе-
Ножки, округлые в сечении, прикреплены к при- дренных и берцовых костях лежали 4 камня. К С от
донной части корпуса. Высота 5 см, диаметр венчи- черепа и у бедренных костей – остатки деревянного
ка 7,5 см (рис. 2, 8); 2. Пять бусин и кусочек мела. перекрытия (рис. 3,7).
Одна из бусин стеклянная, четыре – синих, пасто- Погребение 4 находилось на расстоянии 0,3 м
вых. Мел имел форму бруска, округлого в сечении. к Ю от центра. Яма подквадратная, размерами
Длина бруска 5 см, диаметр 4 см (рис. 2,9); 3. Кру- 2,3×1,8, углами ориентирована по сторонам света.
глая бронзовая проволочная серьга (разрушилась). Дно находилось на глубине 0,8 м. Яма перекрыта
Диаметр 2 см. деревянными плахами по длинной оси, дно выстла-
но поперечными плахами. Погребение ограблено.
Курган 3 (эпохи бронзы), высота 0,59 м, диаметр Верхняя часть скелета сохранилась in situ.
28 м. В кургане было исследовано пять впускных Погребëнный лежал по диагонали ямы, головой на
сарматских погребений (№№ 1–4 и 6). ЮВ. Череп обращен вправо и лежал вплотную к
166 Евгений Карнаух
Рис. 1. Местоположение могильника Приморское и другие синхронные могильники с диагональными погребениями.

1- Приморское; 2- Терны; 3- Подгородное; 4- Усть-Каменка; 5- Каменка-Днепровская; 6- Днепрозаводстрой; 7-
Виноградное; 8- Молочанский; 9- Марьина Роща.
эпифизу правой плечевой кости. К югу от черепа Кувшин плохо обожжен. Поверхность покрыта
найден фрагмент сероглинянного сосуда (рис. 3,6). темным ангобом и слегка подлощена. Цвет (по
Погребение 6 находилось в 1,5 м к З от центра, Манселлу) – 7.5 YR, 3/10. Высота 24 см, диаметр
на глубине 0,7 м. Ширина ямы в верхней части 0,8 венчика 10,5 см, диаметр дна 7,4 см (рис. 3,9).
м, в нижней 0,5 м, длина не восстанавливается.
Глубина 0,45 м. Курган 5 (сарматский), высота кургана 0,35 м,
От скелета сохранились лишь кости конечностей, размеры насыпи по оси С-Ю 20 м, З-В 15 м. Содер-
очень плохой сохранности. К С от костей в 0,7 и жал четыре сарматских погребения (рис. 6,1).
0,12 м обнаружены два сосуда (1,2). Погребение 1 находилось в 1 м к З от центра, на
Находки: 1. Сероглиняная гончарная миска с вер- глубине 1,27 м. Яма прямоугольной формы, разме-
тикальными стенками и низким ребром. Венчик рами 2,3×1,1 м. Ориентирована по линии С-Ю.
отогнут и уплощëн, дно плоское. На стенках две Скелет (женщина 40-45 лет) лежал вытянуто на
параллельные горизонтальные ложбинки, между спине, головой на Ю, руки вытянуты вдоль тулови-
которыми прочерчены зигзагообразные линии. ща (рис. 4,1). У ступни правой ноги лежал желез-
Формовая масса хорошо отмучена, есть небольшое ный нож (1), возле черепа – сосуд (2), возле локте-
количество слюды и мелкого песка. Миска изготов- вой и лучевой кости правой руки лежали две кости
лена на круге медленного вращения, ленточным животного.
способом. Внутри видны следы заглаживания. На Находки: 1. Фрагмент железного черешкового
корпусе есть следы ремонта. Цвет (по Манселлу) – ножа. Длина 5,7 см. Лезвие в сечении клиновидное:
7.5 YR, 3/10. Высота 9 см, диаметр венчика 16,5 см, длина 5 см, толщина 0,5 см, ширина 1,5 см (рис.
диаметр дна 7,4 см (рис. 3,8); 2. Сероглиняный гон- 4,2); 2. Лепной горшок вытянутых пропорций, с
чарный кувшин с узким горлом и выпуклым корпу- широким воронковидным горлом, короткой шей-
сом. Венчик отогнут и уплощëн. Ручка петлевид- кой, высокими плечиками и плоским дном. Формо-
ная, овальная в сечении. Формовая масса хорошо вая масса хорошо отмучена, в составе присутству-
отмучена, в составе присутствует песок и известь. ет песок, известь, слюда. Обжиг неравномерный.
Цвет (по Манселлу) – 7.5 YR, 3/10. Высота 14 см, янии 1 см от среза венчика имеется круглое отвер-
диаметр венчика 9 см, диаметр тулова 12,3 см, диа- стие диаметром 0,6 см. Внутри сосуда сохранились
метр дна 6,5 см (рис. 4,3). следы копоти. Высота 4 см, диаметр 5 см, стенки
Погребение 2 обнаружено в СЗ секторе кургана толщиной 0,9 см. Сосудик был вставлен в предыду-
на глубине 1,75 м. Яма прямоугольной формы, с щую курильницу, и вместе они образовывали дву-
закруглëнными углами. Ориентирована по линии составную курильницу (рис. 5,4); 4. Миниатюрный
СВ–ЮЗ, размерами 1,7×0,65 м (рис. 5,1). алебастровый флакон. Шейка прямая, корпус ша-
Скелет (женщина 20-22 года) лежал вытянуто, ровидный и выпуклый, дно несколько уплощено.
головой на ЮЗ, на подстилке из органического ма- Высота 5,8 см, диаметр тулова 5,4 см (рис. 5,5); 5.
териала. Руки вытянуты вдоль туловища. В запол- Миниатюрный алебастровый флакон вытянутых
нении ямы встречались остатки деревянной кон- пропорций, с отогнутым венчиком. Шейка корот-
струкции. За черепом находились два сосуда (1,2), кая, дно уплощëнное. Высота 7 см, диаметр корпу-
у правого колена — парная курильница (3) и два са 4,5 см. Внутри сосуда находился порошок розо-
миниатюрных алебастровых сосуда (4,5) и там же вого цвета (рис. 5,6); 6. Алебастровая бусина яйце-
массивная алебастровая бусина (6) и фрагмент зер- видной формы. В центре имеется сквозной верти-
кала (7), у левой голени найден нож (8). На шее у кальный канал, диаметром 0,9 см. Диаметр бусины
погребëнной было ожерелье из бус (10.1), возле за- 3,9 см; 7. Фрагмент круглого бронзового зеркала.
пястий и вдоль голеней сохранились наборы бусин С тыльной стороны по краю имеется литой валик,
(10.2, 10.3, 10.4). в центре – шишечка. Реконструируемый диаметр
Находки: 1. Сероглиняный гончарный кувшин со около 6 см (рис. 5,7); 8. Фрагмент железного ножа с
сливом и высокой шейкой. На шейке прочерчен ор- горбатой спинкой. Лезвие в сечении клиновидное,
намент из восьми желобчатых вертикальных линий. длиной 8 см, шириной 1,5 см, толщина по спинке
Венчик слегка отогнут. Корпус низких пропорций, 0,5 см; 9. Фрагменты железных предметов (9 шт.).
на плечике при переходе в горлышко прикреплена Некоторые имеют отпечатки древесного тлена; 10.
овальная сечении ручка. Дно плоское. Плечики ор- Бусы (222 шт., рис. 5,8)2 – 10.1. На шее, у черепа (46
наментированы поясом зигзага, образованного от- шт.): а) стеклянные, шаровидные, бледно-зелëные,
печатками зубчатого штампа. Формовая масса хо- диаметр 1,8 см (2 шт.); б) стеклянная, бипирами-
рошо отмучена, есть небольшое количество песка дальная, тëмно-салатовая, длина 2,1 см, толщина
и слюды. Обжиг равномерный. Цвет (по Манселлу) по граням 0,9×0,7 см (1 шт.); в) стеклянные, цилин-
– 2.5 YR, 5/10 gray. Высота 19 см, диаметр венчика дрические, прозрачные, диаметр 0,6×0,4 см, дли-
10 см, диаметр тулова 15,5 см, диаметр дна 7,5 см на 0,8 см (2 шт.); г) стеклянные, цилиндрические,
(рис. 5,2); 2. Сероглиняный гончарный горшок. Со- зелëные, диаметр 0,4 см, длина 0,3 см (3 шт.); д) сте-
суд низких пропорций, венчик отогнут, шейка ко- клянные, шаровидные с внутренним серебряным
роткая. Плечико опоясывают три горизонтальные покрытием, диаметр 0,7 см (2 шт.); е) стеклянные,
желобчатые линии. Дно плоское. Формовая масса шаровидные, жëлтые, диаметр 0,5 см (2 шт.); ж) сте-
хорошо отмучена, есть примеси мелкого песка и клянные, шаровидные, чëрные, диаметр 1-1,2 см (8
извести. В качестве отощителя использовался орга- шт.); з) стеклянные, подцилиндрические, зелëные,
нический материал. Цвет (по Манселлу) – 7.5 YR, диаметр 1 см, длина 0,5 см (20 шт.); и) гагатовые
2/10 – 7.5 YR, 5/2. Высота 8,5 см, диаметр венчика (битуминозный уголь), дисковидные, диаметр 1 см,
6,5 см, диаметр тулова 9,2 см, диаметр дна 4,5 см толщина 0,4 см (2 шт.); к) гагатовые, ромбовидные,
(рис. 5,3); 3. Глиняная парная курильница: а) серо- размеры 0,6×0,6 см, толщина 0,3-0,5 см; л) гагато-
глиняный цилиндрический сосуд. Отогнутый пло- вая, подцилиндрическая, диаметр 0,9 см, длина 0,7
ский венчик украшен по плоскости врезным зигза- см (1 шт.); 10.2. На груди (57 шт.): а) стеклянные,
гом. Такой же орнамент украшает корпус. В одном цилиндрические, зелëные и голубые, диаметр 0,4
из треугольников зигзага на стенке и на дне рису- см, длина 0,3 см (28 шт.); б) стеклянные, шаровид-
нок в виде елочки. Дно плоское, с закраиной. Диа- ные, зелëные, диаметр 0,5 см (23 шт.); в) стеклян-
метр венчика 7,5 см, высота 6 см, диаметр дна 9 см, ные, цилиндрические, бесцветные, диаметром 0,5
внутренний диаметр ëмкости 5,5 см (рис. 5,4); б) см, длина 0,4 см (2 шт.); г) стеклянная, подцилин-
сероглиняный цилиндрический сосудик. На рассто- дрическая, жëлтая, диаметр 0,4 см, длина 0,5 см;
2
Коллекция сохранилась не полностью. В статье приводятся данные из описаний по отчëтным материалам (Беляев и
др. 1976).
д) стеклянная, яйцевидная, коричневая с белыми линий. На корпусе врезной орнаментальный пояс:

прожилками. Одна сторона уплощена. На поверх- четыре горизонтальных линии по плечикам, ниже
ности имеются две поперечные и три продольных их, по корпусу – парные вертикальные линии, две
канавки. Диаметр 1 см, длина 1,2 см; е) серебряные горизонтальные линии с зигзагом между ними
(сильно окислены), кольцевидные, диаметр 0,5 см – по придонной части. Формовая масса плохо от-
(2 шт.); 10.3. У запястья правой руки (18 шт.): а) мучена, в глине встречаются примеси кварца. Цвет
стеклянные, цилиндрические, зелëные, диаметр 0,5 (по Манселлу) – 10YR, 6/3. Высота сосуда 22,2 см,
см, длина 0,4 см (54 шт.); б) серебряные, кольце- диаметр венчика 11,7 см, диаметр тулова 16,5 см,
видные, диаметр 0,5 см (7 шт.); 10.4. У щиколоток диаметр дна 10,5 см (рис. 4,6); 4. Асимметрично
(40 шт.): а) стеклянные, цилиндрические, зелëные, биконическое глиняное пряслице. По меньшему
диаметр 0,5 см, длина 0,4 см (3 шт.); б) стеклян- конусу, высота которого 1 см, нанесëн орнамент в
ные, шаровидные, зелëные, диаметр 0,7 см (7 шт.); виде двух горизонтальных линий, между которы-
в) стеклянные, цилиндрические, бесцветные, диа- ми прочерчены спаренные косые линии, образую-
метр 0,6 см, длина 0,9 см (2 шт.); г) стеклянные, щие треугольник. По большему конусу прочерчены
биконические, покрыты тëмной патиной, диаметр редкие радиальные линии. Высота пряслица 2,5 см,
0,6-0,8 см, длина 0,6 см (6 шт.); д) стеклянные, ша- диаметр 3,7 см (рис. 4,11).
ровидные, покрыты тëмной патиной, диаметр 0,7 Погребение 4 обнаружено в центре кургана, на
см (3 шт.); е) стеклянные, шаровидные, глазчатые, глубине 1,17 м. Могильная яма прямоугольной
диаметр 0,6-0,8 см (16 шт.). формы, размерами 1,97×1,1 м. Длинной осью ори-
Погребение 3 (основное, парное) находилось в ентирована но линии С-Ю.
центральной части кургана в 0,7 м от центра, на глу- В яме находился скелет ребëнка, лежавший вытя-
бине 1,03 м. Яма квадратная, размерами 1,1×1,15 м, нуто на спине, головой на Ю. В заполнении встре-
ориентирована по оси В-З. В заполнении ямы встре- чен фрагмент бронзового зеркала (утрачено).
чались фрагменты деревянной конструкции, там же
найдена кольцевидная серебряная бусина (1). Курган 6 (сарматский), высота кургана 0,4 м,
Погребение парное, двух подростков (рис. 4,4). размеры по оси С-Ю 20 м, З-В 24 м. Содержал три
Скелет «А» разрушен, сохранились кости ног, сарматских погребения (рис. 6,2).
таз, часть локтевой кости и кисть левой руки. Ле- Погребение 1 (впускное) обнаружено в СЗ сек-
жал у северной продольной стенки ямы, вытянуто торе на глубине 1,2 м. Контуры ямы не прослежи-
на спине, головой на В. вались. Скелет полностью разрушен. В погребении
Скелет «Б» также разрушен, сохранились кости найден лепной сосуд (утрачен).
ног, части таза, часть позвонков, и правой локтевой Погребение 2 (впускное) обнаружено в СЗ сек-
кости. Лежал у южной продольной стенки ямы, го- торе кургана на глубине 0,82 м. Контуры ямы не
ловой на В. Руки вытянуты вдоль туловища. Справа прослеживались.
от таза скелета «А» на двух костях животного нахо- Скелет не сохранился. От погребения остался
дился металлический кинжал (2), возле левой сто- лепной сосуд (1). Рядом найдено три фрагмента
пы лежал сероглиняный сосуд (3). Глиняное пряс- гончарного сероглиняного сосуда.
лице (4) находилось у правой ноги скелета «Б». Находки: 1. Сероглиняный лепной горшок вытя-
Находки: 1. Бусина серебряная, кольцевидная. нутых пропорций с широким коническим горлом.
Диаметр 0,6 см; 2. Железный кинжал с прямым пе- По плечику нанесëн узор в виде зигзага между го-
рекрестием и кольцевым навершием (разрушено). ризонтальными желобчатыми линиями. Орнамент
Клинок в сечении линзовидный. На клинке просле- нанесëн по ещë сырому тесту. Формовая масса хо-
живаются остатки дерева от ножен. Перекрестие рошо отмучена, примесей мало (немного мелкого
прямое, шириной 6 см, изготовлено из железной песка). Горшок хорошо обожжëн. Цвет (по Мансел-
проволоки подпрямоугольного сечения, толщиной лу) – 10 YR, 6/3. Высота сосуда 18 см, диаметр туло-
1 см. Рукоять овальная в сечении. Длина клинка 24 ва 13,6 см, диаметр горловой части 10 см (рис. 4,7).
см, ширина у перекрестия 4 см, посередине клин- Погребение 3 (основное) обнаружено в центре
ка – 3 см. Длина сохранившейся части рукояти кургана на глубине 1,54 см. Яма квадратная, раз-
2,5 см, толщина 1 см (рис. 4,5); 3. Сероглиняный мерами 1,8×2 м. В заполнении встречались фраг-
гончарный кувшин с петлевидной ручкой. Венчик менты деревянного перекрытия. На костях скелета
отогнут, шейка высокая с воронковидным горлом, были видны остатки посыпки пеплом.
корпус округлый, дно плоское. Посередине шейки Скелет (женщина) лежал по диагонали ямы, вы-
имеется поясок из семи врезных горизонтальных тянуто на спине, головой на ЮЗ (рис. 4,8). В об-
Рис. 2. Могильник Приморское, курган 2: 1- погребение 2а; 2–9- погребение 4 (3–6- металл; 7-8- глина; 9- стекло).
ласти шеи зигзагом лежал набор бус (1), на костях в Ю сектор кургана, в то время, как большинство
рук, ног и таза в беспорядке также лежали бусы (2). впускных среднесарматских погребений Северно-
У левого локтя найден фрагмент зеркала (3), рядом го Причерноморья ориентировано в северный сек-
лежал кусочек алебастра. У левого плеча обнару- тор (Симоненко 2004, 142).
жены фрагменты бронзовой иглы (4). Оружие представлено мечами, наконечниками
Находки: 1. Бусы на шее (рис. 4, 9): а) стеклян- копий и стрел. К сожалению, от одного меча (4/2)
ные, шаровидные, диаметр 0,6 см (22 шт); б) сте- остался лишь клинок, и определить его типологи-
клянные с серебряной фольгой, шаровидные, диа- ческую позицию невозможно. Однако можно пред-
метр 0,9 см (9 шт.); 2. Бусы на теле: а) стеклянные, полагать (по совместной находке с красноглиняным
шаровидные, с серебряным ядром, диаметр 0,4-0,6 античным кувшином и железными черешковыми
см (53 шт.); б) стеклянные, сдвоенные, округлые, с наконечниками стрел), что это был меч с кольце-
серебряным ядром, диаметр 0,7 см (7 шт.); в) сте- вым навершием. Кольцевое навершие второго меча
клянные, биконические, голубые, диаметр 0,7 см, (3/5) было прослежено, но разрушилось при рас-
длина 0,4-0,5 см (5 шт.); г) стеклянная, цилиндри- чистке. Мечи такого типа появляются у сарматов
ческая, жëлтая, диаметр 0,5 см (1 шт.); 3. Фрагмент под влиянием дальневосточной традиции ещë во ІІ
круглого бронзового зеркала с валиком по краю. в. до н.э. (Скрипкин 2005, 183), а наиболее широко
Реконструируемый диаметр 8 см (рис. 4,10); 4. Два распространяются в среднесарматское время (Ха-
фрагмента бронзовой иглы находились у левого занов 1971, 9). Датировка памятников Северного
плеча. Сильно окислены. Длина сохранившихся Причерноморья, содержащих оружие с кольцевым
частей 2,6 см и 1,2 см, толщина 0,3 см. навершием, не выходит за пределы І – середины ІІ
в. н.э. (Симоненко 2004, 142), хотя несколько таких
II мечей найдено и в позднесарматских погребениях
Сарматский могильник Приморское был устро- начальной фазы (вторая половина ІІ – первая по-
ен на могильнике эпохи бронзы. Цепочка насыпей ловина ІІІ в. н.э.). В Молдове, Румынии и Венгрии
вытянута в широтном направлении с востока на за- мечи с кольцевым навершием использовались до
пад. Могильник располагался над правым берегом конца ІІІ в. н.э. (Bârcă 2001, 100-104).
р. Кальмиус, на вершине пологого склона. В При- Наконечник копья из погребения 4/2 предполо-
морском исследовано 14 сарматских погребений, жительно имел листовидное перо и мог принад-
из них 12 впускных и 2 основных. лежать к наиболее распространëнному у сарматов
Среди впускных захоронений преобладают пря- типу, бытовавшему в ранне- и среднесарматское
моугольные ямы (1/5, 2/5 и 4/5). Шесть погребений время (Simonenko 2001, 207). В этом же погребе-
были найдены в насыпи, и контуры погребальных нии (4/2) были найдены три железных наконечника
сооружений не прослеживались. Скорее всего, это стрел с треугольной головкой и лопастями, срезан-
были те же открытые ямы удлинëнной формы – в ными под прямым углом (тип 4, по А.М. Хазанову).
противном случае, как неоднократно было уже от- Наконечники этого типа в первых веках н.э. хоро-
мечено (Симоненко 2004, 135), любые более слож- шо известны на обширной территории от Средней
ные конструкции всегда как-то прослеживаются. Азии до Северного Причерноморья. Много таких
Оба основных погребения (3/5 и 4/6) совершены наконечников найдено в могильнике Усть-Каменка
в квадратных ямах со следами деревянных кон- (Костенко 1993, рис. 15,19; 20,8; 22,6; 28,6; 45; 46).
струкций. Впускное погребение в квадратной яме Как отмечает А.С. Скрипкин, к I в. н.э. в колчанных
(4/3) также было перекрыто деревом. Разница в наборах сарматов встречаются только черешковые
размере сторон квадратных ям превышает 0,50 м. наконечники (Скрипкин 1990, 142). А.В. Симонен-
В двух случаях (4/3 и 3/6) погребëнные лежали по ко считает, что такие наконечники можно исполь-
диагонали ямы, а в парном захоронеии (3/5) – по зовать как хронологический индикатор I в. н.э. (Си-
оси ямы. В четырех случаях (3/3, 2/5, 3/5 и 3/6) за- моненко 2004, 143).
фиксировано наличие деревянного перекрытия мо- Таким образом, оружие из погребений Примор-
гильной ямы. ское в сочетании с признаками погребального об-
В двух случаях отмечены парные захоронения ряда может датироваться серединой I в. н.э.
(4/2 и 3/5). Они выделяются из остальной массы Бронзовые зеркала найдены в трëх погребениях
разнообразием инвентаря. (2/2, 2/5 и 3/6). Зеркало из погребения 2/2 соответ-
Все погребëнные (как во впускных, так и основ- ствует типу VIІІ, по классификации А.М. Хазанова.
ных захоронениях) лежали вытянуто на спине, руки Зеркала такого типа распространены в Северном
вдоль туловища, преимущественно ориентированы Причерноморье в первые века н.э. Два остальных
Рис. 3. Могильник Приморское, курган 3: 1–3- погребение 1; 4–5- погребение 2; 6- погребение 4, 7- погребение 3;
8–9- погребение 6 (2- стекло; 3.5.8.9- глина).
зеркала относятся к типу IX (Хазанов 1963, 64-66). найти ей близких аналогий пока не удалось. Орна-
Такие зеркала также характерны для I – начала II в. мент, нанесëнный на средней части миски, находит
н.э. и происходят, скорее всего, с Северного Кавка- множественные параллели в сарматской столовой
за (Скрипкин 1990, 153). посуде и известен на всей территории обитания
Локализация зеркал типов VIІІ и IX показатель- сарматских племен. Серая глина и лощение сбли-
на. В Северном Причерноморье они найдены либо жают еë с меотской посудой. Кувшин из этого же
в могильниках с основными погребениями, либо во погребения (рис. 3,9) относится к широко распро-
впускных могилах с южной ориентацией – в памят- страненной на Нижнем Дону форме посуды. В Се-
никах «восточной волны» (Симоненко 2004, 145). верном Причерноморье такие кувшины известны
Все сосуды из Приморского можно разделить из кургана V близ с. Ново-Филипповка (Вязьмітіна
на две группы – лепные и гончарные. Лепная ке- 1960, 42-43). В.М. Косяненко (1989, 7) датирует та-
рамика из сарматских погребений Северного При- кие сосуды II в. н.э.
черноморья, как и других территорий, достаточно Перечисленные сероглиняные сосуды представ-
разнообразна. Как правило, существует несколько ляют собой прекрасные образцы т.н. “меотской”
стандартов формы, к которым тяготеет основная серолощеной керамики, производившейся в І-ІІ вв.
масса сосудов (Скрипкин 1992, 38), но чëтких гра- н.э. на поселениях Нижнего Дона. Сходство орна-
ниц между ними нет. К тому же, кочевники (в том мента (зигзаги из отпечатков зубчатого штампа) и
числе и сарматы) вообще очень быстро восприни- характерное серое лощение заставляют причислить
мали формы посуды обитателей тех территорий, к этой группе и кувшин из погребения 2/5, хотя по-
куда приходили. Это обстоятельство существенно суда похожей формы также распространена и на
затрудняет использование лепной посуды как хро- Северном Кавказе в I-II вв. н.э. (Абрамова 1993,
нологического показателя. 134, рис. 49,7-9). Возможно, этот кувшин – донская
В могильнике Приморское лепная керамика про- имитация северокавказской посуды.
исходит из погребений 1/5 и 2/6. Первый горшок Кувшин из захоронения 3/5 также кавказского
имеет более низкие, приземистые пропорции – тип происхождения. М.П. Абрамова выделяла такую
А 69, по А.С. Скрипкину, второй более вытянут посуду в тип 3, время бытования которого на Кав-
– тип А 14 (Скрипкин 1990, 44-46, рис. 8,3.9.24). казе не выходит, по еë мнению, за пределы III-I вв.
Такая посуда широко распространена в памятниках до н.э. (Абрамова 1993, 40). Однако на Нижнем
I-II вв. н.э. на территории Азиатской Сарматии от Дону такая форма сосуда встречается и в I в. н.э.
Заволжья до Дона (Синицин 1960, рис. 25,1; 27,7, (Глухов 2005, 70). Возможно, типичная для ранне-
Максименко 1998, рис. 34). сарматской керамики орнаментация корпуса верти-
Красноглинянная гончарная керамика представ- кальными прочерченными линиями бытовала в I в.
лена почти однотипными кувшинами из захороне- н.э., перейдя с ранних образцов в гончарные тради-
ний 4/2 и 1/3 (у первого отбиты в древности ручка ции среднесарматских гончаров.
и верхняя часть горла). На обоих кувшинах имеют- Наличие миниатюрных алебастровых сосуди-
ся следы крепления ленточной Г-образной ручки. ков считается одной из характерных особенностей
Красноглиняные кувшины такого типа известны среднесарматской культуры (Граков 1947, 105;
в среднесарматских памятниках Северного При- Абрамова 1959, 60-61; Смирнов 1973, 168; Скрип-
черноморья (Симоненко 2004, 147, рис. 8,29.30) кин 1990, 99). Типология этой категории инвентаря
А.С. Скрипкин выделяет такую посуду в тип М 17 была разработана К.Ф. Смирновым и недавно уточ-
и предполагает еë бытование в Нижнем Поволжье нена А.А. Глуховым. Сосудики из Приморского со-
и на Дону в I-II вв. н.э. (Скрипкин 1990, рис. 15,11; ответствуют типу 5, варианту 1 по его типологии
45). К сарматам эта посуда попадала из мастерских (Глухов 2001, 39). Для первых веков н.э. характер-
Боспора (Корпусова 1983, таб. 18,23; 28,2; 31,8). ны вытянутые и округлые формы, с ярко выражен-
Сероглиняная гончарная керамика наиболее ным венчиком (Смирнов 1973, рис. 1,2.3). Время
многочисленна в сарматских погребениях При- бытования таких сосудиков не выходит за пределы
морского (погребения 2/3, 6/3, 2/5 и 3/5). Серия II в. н.э., а наиболее популярны в сарматской среде
насчитывает шесть сосудов и все они типологиче- они были в I в. н.э. (Глухов 2005, 67). Остатки кра-
ски разнообразны. Сосуд из захоронения 2/3 (тип ски в одном из сосудиков свидетельствуют о том,
К 12, по А.С. Скрипкину) имеет многочисленные что они использовались для косметики.
аналоги на Нижнем Дону и может датироваться I В Северном Причерноморье алебастровые со-
в. н.э. Миска (рис. 3,8) низких пропорций с верти- судики хорошо известны в среднесарматских па-
кальными стенками из погребения 6/3 уникальна, мятниках (Вязьмітіна 1960, 26; Ковпаненко 1986,
Рис. 4. Могильник Приморское, курганы 5 и 6: 1–3- курган 5 погребение 1; 4–6, 11- курган 5 погребение 3; 7- курган
6 погребение 2; 8–10- курган 6 погребение 3 (2.5- металл; 3.6.7- глина; 9- стекло; 10- бронза).
рис. 62,65). Все они найдены в погребениях “вос- пообразующим признаком этой своеобразной об-
точной волны”. У аналогичного образцам из При- рядовой группы является форма ямы – квадратная
морское алебастрового сосудика из погребения или подквадратная, со стороной в пределах 1,8-3,5
15/1 у с. Ново-Филипповка одна из ручек стили- м. При этом погребëнный размещался не только по
зована в виде лежащего зайца. Образ зайца был диагонали могилы (что дало название типу), но,
широко распространен в Китае, в эпоху Хань, где хотя и реже, по продольной оси, иногда ближе к
это животное наделялось сакральными чертами одной из стенок (Скрипкин 1984, 62-63).
(Завьялов 2006, 89). Многочисленные погребения в квадратных ямах
Ритуальные сосуды – курильницы бытуют на всем с диагональным положением погребëнного и раз-
протяжении сарматской культуры. Но одним из ха- личными деревянными конструкциями (гробови-
рактерных признаков среднесарматской культуры I ща, рамы, обкладка стенок ямы) встречаются в мо-
– середины ІІ в. н.э. стали парные (двусоставные) гильнике Усть-Каменка (курганы 38, 45, 56). Всего
курильницы. Они состоят из двух сосудов: боль- на территории Северного Причерноморья известно
шая курильница-»жаровня», в которой разводился 60 погребений этого типа. Все они, кроме Усть-
огонь, и малая курильница, вставлявшаяся внутрь Каменского могильника, локализуются на Лево-
большой (Смирнов 1973, 170; Скрипкин 1990, 99). бережье Днепра. Впрочем, Усть-Каменка располо-
А.В. Симоненко предложил типологию парных жена в непосредственной близости от Днепра и по
курильниц Северного Причерноморья, выделив всем признакам тяготеет к левобережным памят-
типы по форме большей курильницы, поскольку никам. Более тщательные наблюдения показыва-
меньшая практически неизменна. Курильница из ют, что ареал диагональных погребений ограничен
Приморского относиться к типу К 1. Некоторые эк- северо-восточной частью степного Левобережья –
земпляры этого типа украшены врезной зигзагоо- в Таврии и лесостепи бассейнов Ворсклы, Псла и
бразной линией по венчику и корпусу (Симоненко Сулы их нет. Неизвестен этот обычай на террито-
1999, 156.157). Такие курильницы, безусловно, ин- рии между Днепром и Дунаем. Итак, топография
новация, принесëнная в Северное Причерноморье диагональных погребений вместе с остальными
пришельцами с востока. Примечательно, что такие признаками (см. ниже) очерчивает ареал обитания
курильницы найдены именно в памятниках вос- носителей этого обряда: Донбасс, степи восточно-
точной волны (Усть-Каменка, Молочанский, Под- го Приазовья, Орель-Самарское междуречье, устье
городнянский, Пороги, Баштечки). Базавлука (рис. 1).
Вторая лепная «курильница» из погребения 2/2 Квадратные могилы ориентированы по странам
сероглиняная, на трëх ножках (рис. 2, 8). «Куриль- света углами (46,3%) и сторонами (53%). Связь
ницы» такого типа не характерны для сарматско- этого различия с какими-либо другими признака-
го времени, и поэтому экземпляр из Приморское ми, т.е. причины его, не устанавливается. В одном и
вызывает вопросы. Такие сосуды встречаются на том же могильнике встречены ямы, ориентирован-
территории Северного Причерноморья в бронзо- ные как углами, так и сторонами по странам све-
вом веке (см., например, Коробкова, Шапошникова та. Устойчивой характеристикой этих погребений
2005, 73-75, рис. 40.3-5.7.9.10). Скорее всего, эта является ориентация покойных в южном секторе
«курильница» попала в сарматское погребение из (84%). Диагональный обряд погребения практико-
разрушенной могилы эпохи бронзы (погребение вался для представителей обоего пола (мужчины
5/2) которая находилась под ним. – 31,4%, женщины – 48,6%) и лиц всех возрастов
Наборы бус из погребений могильника Примор- (5,7% погребений детские).
ский достаточно разнообразны. По хронологии, В 13 случаях зафиксировано наличие напут-
предложенной Е.М. Алексеевой, такие наборы ственной пищи (31,7%). Поскольку почти половина
украшений в Северном Причерноморье относятся погребений ограблена, точно установить удельный
к I-II вв. н.э. (Алексеева 1978, 29-69). вес этого признака невозможно. Однако в наиболее
сохранившемся Усть-Каменском могильнике почти
III все диагональные погребения сопровождались на-
Квадратные ямы, появившиеся в среднесармат- путственной пищей. Учитывая то, что на востоке
ское время, стали совершенно новым явлением в этот ритуал также характерен, следует допускать
культуре сарматов Северного Причерноморья. В это и для Северного Причерноморья.
таких погребениях скелет чаще всего лежит по диа- Диагональные погребения были снабжены мно-
гонали ямы, поэтому они получили в значительной гочисленным и относительно богатым инвентарем.
степени условное название «диагональные». Ти- То, что большинство их ограблено, лишний раз это
Рис. 5. Могильник Приморское, курган 5 погребение 2 (1–8) (2–4- глина; 5-6- алебастр; 7- бронза; 8- стекло).
Рис. 6. Могильник Приморское, планы курганов 5 (1) и 6 (2) (по А.С. Беляеву).
подтверждает. В мужских могилах – это оружие, В отличие от синхронных сарматских могильни-

узда, ценная металлическая посуда. В женских ков в Нижнем Поднепровье (Усть-Каменка, Моло-
– античная и меотская керамика, бусы и другие чанский, Подгороднянский), которые расположе-
античные украшения, предметы личного убора ны на склонах, могильник Приморское занимает
(фибулы, зеркала) и туалета (некоторые также ан- самую высокую точку рельефа. Такое положение
тичного происхождения). Достаточно часто встре- курганного могильника может объясняться сосед-
чены курильницы и другие предметы культа. Все ством с могильником эпохи бронзы. Могильник
поддающиеся датировке могилы этого типа содер- Приморское оставлен кочевниками, скорее всего,
жат вещи І – середины ІІ в. н.э. Часть их входит в обитавшими на берегах Нижнего Дона и откоче-
состав больших могильников (Молочанский, Усть- вавшими к западу, на берега р. Кальмиус. Об этом
Каменский, Подгороднянский), а другая часть – свидетельствует наличие здесь курганов с основ-
формирует малые могильники (Днепрозаводстрой, ным сарматским погребением. Причëм ориента-
Виноградное, Каменка-Днепровская, Марьина ция погребëнных на могильникие в южный сектор
Роща, Терны) (рис. 1). (при господствующей в Северном Причерноморье
Появление в Северном Причерноморье погребе- северной ориентации) на Нижнем Дону также пре-
ний под индивидуальными насыпями связывается обладает. Кроме того, общими чертами нижнедон-
исследователями с новой волной кочевых мигрантов ских среднесарматских погребений и могильника
с восточной периферии сарматского мира (Симо- Приморское являются квадратные ямы с деревян-
ненко 2000, 137). В это время на Нижнем Дону на- ными конструкциями и диагональным положением
блюдается похожая ситуация – мигранты с востока скелета, а также инновации в погребальном инвен-
приносят новые черты погребальной обрядности. таре (алебастровые сосудики, парные курильницы,
Распространяется обычай погребения в широких зеркала типов VIІІ и IX, по А.М. Хазанову).
прямоугольных и квадратных ямах с диагональным Можно заключить, что могильник Приморское
положением скелета. Здесь сарматские могильники оставлен мигрантами «восточной волны» середи-
содержат как основные, так и впускные захоронения ны – конца І в. н.э. Такие памятники, которые свя-
в погребальных сооружениях различных типов. В.П. зываются с кочевым населением среднесарматско-
Глебов считает это следствием постепенной ассими- го времени, в Северном Причерноморье известны
ляции прежнего населения новыми пришельцами с только на Днепровском Левобережье (за исключе-
востока. На Нижнем Дону это происходит во второй нием могильника Усть-Каменка, который всë же
половине I в. до н.э. (Глебов 2004, 129). тяготеет к этим территориям).
Абрамова 1959: М.П. Абрамова, Сарматская культура II в. до н. э. – I в. н.э. (по материалам Нижнего Поволжья.
Сусловский этап). СА 1, 1959, 52–71.
Абрамова 1993: М.П. Абрамова, Центральное Предкавказье в сарматское время (III в. до н.э. – IV в. н.э.) (Москва
1993).
Алексеева 1978: Е.М. Алексеева, Античные бусы Северного Причерноморья. САИ, вып. Г-I-12 (Москва 1978).
Беляев и др. 1976: А.С. Беляев, А.Г. Рудаков, В.Г. Збенович, А.А. Кротова, М.Л. Швецов, Отчëт о работе Донецкой
экспедиции в 1976 г. НА ІА НАНУ, 1976/4 (Киев 1976).
Вязьмiтiна 1960: М.I. Вязьмiтiна, Сарматськi поховання в долинi р. Молочноi. АП УРСР 8, 1960, 17–21.
Глебов 2004: В.П. Глебов, Хронология раннесарматской и среднесарматской культур нижнего Подонья. В сб.: Сар-
матские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии. Доклады к 5 международной конференции «Пробле-
мы сарматской археологии и истории» (Краснодар 2004), 125–133.
Глухов 2001: А.А. Глухов, Ритуальные каменные сосудики из среднесарматских погребений междуречья Волги и
Дона. Донская археология 1-2, 2001, 37–46.
Глухов 2005: А.А. Глухов, Сарматы междуречья Волги и Дона в I – первой половине II в. н.э. (Волгоград 2005).
Граков 1947: Б.Н. Граков, Пережитки матриархата у сарматов. ВДИ 3, 1947, 100–121.
Завьялов 2006: В.А. Завьялов, Лунный заяц. Зап. ИИМК, вып. 1 (Санкт-Петербург 2006), 83–93.
Ковпаненко 1986: Г.Т. Ковпаненко, Сарматское погребение I в. н.э. на Южном Буге (Киев 1986).
Коробкова, Шапошникова 2005: Г.Ф. Коробкова, О.Г. Шапошникова, Поселение Михайловка – эталонный памятник
древнеямной культуры (экология, жилища, орудия труда, системы жизнеобеспечения, производственная структура)
(Санкт-Петербург 2005).
Костенко 1993: В.И. Костенко, Сарматы в Нижнем Поднепровье (по материалам Усть-Каменского могильника) (Дне-
пропетровск 1993).
Косяненко 1989: В. Косяненко, Хронология сероглинянной керамики некрополя Кобякова городища (раскопки 1956-
1962 гг.). ИРОМК, вып. 6 (Ростов-на Дону 1989), 4–41.
Корпусова 1983: В.Н. Корпусова, Некрополь Золотое (к этнокультурной истории европейского Боспора) (Киев
1983).
Максименко 1998: В.Е. Максименко, Сарматы на Нижнем Дону. Донские древности, вып. 6 (Ростов-на-Дону 1998).
Скрипкин 1984: А.С. Скрипкин, Нижнее Поволжье в первые века н.э. (Саратов 1984).
Скрипкин 1990: А.С. Скрипкин, Азиатская Сарматия (Саратов 1990).
Скрипкин 1992: А.С. Скрипкин, Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии, периодизации и этно-политической
истории. Науч. докл. ... докт. ист. наук (Москва 1992).
Cкрипкин 2005: А.С. Cкрипкин, Сарматские мечи с кольцевым навершием. В сб.: II Городцовские чтения. Материа-
лы научной конференции, посвящëнной 100-летию деятельности В.А. Городцова в ГИМ, aпрель 2003 г. (Москва 2005),
171–185.
Смирнов 1973: К.Ф. Смирнов, Курильницы и туалетные сосудики Азиатской Сарматии. В сб.: Кавказ и Восточная
Европа в древности (Москва 1973), 166–179.
Смирнов 1984: К.Ф. Смирнов, Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии (Москва 1984).
Симоненко 1999: А.В. Симоненко, Сарматы Северного Причерноморья. Хронология, периодизация и этно-
политическая история. Дисс. ... докт. ист. наук (Киев 1999).
Симоненко 2000: А.В. Симоненко, Могильник Днепрозаводстрой и сарматские памятники “восточной волны” в
Северном Причерноморье. НАВ, вып. 3 (Волгоград 2000), 131–144.
Cимоненко 2004: А.В. Cимоненко, Хронология и периодизация сарматских памятников Северного Причерноморья.
В сб.: Сарматские культуры Евразии: проблемы региональной хронологии. Доклады к 5 международной конференции
“Проблемы сарматской археологии и истории” (Краснодар 2004), 134–173.
Синицин 1960: И.В. Синицин, Древние памятники в низовьях Еруслана (по раскопкам 1954-1955 гг.). МИА 78, 1960,
10–168.
Хазанов 1963: А.М. Хазанов, Генезис сарматских бронзовых зеркал. СА 4, 1963, 58–71.
Хазанов 1971: А.М. Хазанов, Очерки военного дела сарматов (Москва 1971).
Bârcă 2001: V. Bârcă, Sarmatic swords and daggers with ring-shape handle in the North-Western of the Black Sea. Istros
IX, 2001, 99–120.
Simonenko 2001: A.V. Simonenko, Bewaffnung und Kriegswesen der Sarmaten und späten Skythen im nördlichen
Schwarzmeergebiet. Eurasia Antiqua 7, 2001, 187–328.
Евгений Карнаух, Институт Археологии, Национальная Академия Наук Украины, Проспект Героев
Сталинграда 12, 04210 Киев, Украина; е-mail: dezz14@mail.ru
UN MORMÎNT SARMATIC DESCOPERIT LA TRUŞENI (mun. Chişinău)
Vlad VORNIC, Sergiu TABUNCIC, Chişinău
Autorii publică un mormînt de înhumaţie descoperit întîmplător pe teritoriul comunei Truşeni. Scheletul, orientat pe direcţia
N-S, aparţinea unei persoane de sex feminin şi era depus pe spate, cu craniul uşor ridicat, mîinile de-a lungul corpului,
picioarele fiind întinse şi apropiate. Drept inventar mormîntul conţinea o oglindă de metal alb cu un semn în relief de tip tamga,
găsită în regiunea abdomenului, numeroase mărgele din pastă de sticlă de diverse culori, aflate în zona gambelor şi a gîtului,
o cataramă fragmentară de fier şi cîteva cioburi atipice. Pe baza obiceiurilor funerare şi de port şi a tipologiei inventarului,
mormîntul de înhumaţie de la Truşeni se încadrează în cultura sarmatică, iar cronologic în secolele II-III e.n. sau, mai exact,
în a doua jumătate a secolului II – prima parte a veacului III e.n.
Сарматское погребение, исследованное у с. Трушень (мун. Кишинэу). В статье анализируется захоронение,

случайно обнаруженное у с. Трушень, совершённое по обряду трупоположения. Скелет девочки (подросток)
был ориентирован в направлении С-Ю и лежал на спине, со слегка приподнятым черепом, вытянутыми вдоль
туловища руками и вытянутыми ногами. В качестве погребального инвентаря в захоронении имелось зеркальце с
тамгой, изготовленное из белого металла, обнаруженное ниже грудной клетки. Было найдено большое количество
разноцветных стеклянных бус, сконцентрированных у нижней части ног и вокруг шеи, а также фрагментированная
железная пряжка и несколько невыразительных фрагментов керамики. На основании анализа погребального обряда и
типологии инвентаря, захоронение у с. Трушень может быть отнесено к сарматской культуре и датировано II-III вв.
н.э. или, точнее, второй половиной II – первой половиной III в. н.э.
A sarmatic grave discovered in Truseni (mun. Chisinau). The authors publish an inhumation grave accidentally discovered on
the territory of Truseni, a suburb of Moldova’s capital Chisinau. The skeleton, oriented in the north-south direction, belonged
to a female person, laid on her back, with the skull easily raised, the hands along the body and the legs straight. The grave
contained as inventory a mirror made from white metal with a relief „ tamga”-type sign, found in the abdomen region, many
glass pearls of different colours, situated in the zone of feet and neck, a fragmentary iron buckle and several unexpressive
pieces of pottery. Based on funeral habits and typology of inventory, the inhumation grave from Truseni can be attributed to
the sarmatic culture, and chronologically to the 2nd-3rd centuries AD, or, more exactly, to the second half of the 2nd century – the
first half of the 3rd century AD.
Graţie cercetărilor arheologice sistematice efectuate giuni propice păstoritului intensiv, precum sînt şesu-
pe parcursul mai multor decenii, dar şi datorită desco- rile şi văile neîmpădurite ale rîurilor. Trebuie precizat
peririlor întîmplătoare, harta vestigiilor sarmatice din însă că lipsa momentană a antichităţilor sarmatice din
interfluviul Prut-Nistru prezintă astăzi un număr con- anumite microzone ale interfluviului Prut-Nistru nu
siderabil de puncte, depăşindu-se cifra de 200. La fel reflectă întotdeauna situaţia reală, ci stadiul actual de
ca şi antichităţile altor populaţii nomade de stepă care cercetare. Drept dovadă în acest sens serveşte şi recen-
s-au perindat de-a lungul timpului prin acest teritoriu, ta descoperire a unui mormînt sarmatic în perimetrul
resturile arheologice rămase de la triburile sarmati- comunei Truşeni (mun. Chişinău) de pe cursul mijlociu
ce constau aproape exclusiv din complexe funerare. al Bîcului, zonă în care se părea că vestigiile de acest
Amenajate în/cu tumuli sau fără asemenea construc- fel lipsesc. Considerăm necesar să menţionăm aici că
ţii, singulare ori alcătuind mici necropole, mormintele această microregiune din centrul Moldovei, ce prezin-
atribuite sarmaţilor nu sunt amplasate uniform în tot tă caracteristici de relief şi de climă deosebit de favo-
spaţiul pruto-nistrean, ci se grupează cu precădere în rabile locuirii şi pentru practicarea diferitor activităţi
ţinuturile de cîmpie şi de-a lungul văilor unor rîuri. economice, a fost destul de slab prospectată de către
După opinia cercetătorilor, această dispunere a com- arheologi, în raza satului Truşeni mai cunoscîndu-se un
plexelor funerare sarmatice se datorează mai cu seamă singur monument arheologic, şi anume o aşezare de tip
faptului că triburile respective aveau un mod de viaţă Sântana de Mureş-Černjahov din perioada antică tîrzie
nomad sau seminomad, pendulînd şi sălăşluind în re- (Рикман 1975, 122).

180 Vlad Vornic, Sergiu Tabuncic
Întrucît pentru înţelegerea adecvată a realităţilor is- văzută cu un semn în relief de tip tamga şi marginea
torico-arheologice din bazinul Bîcului este necesară nu uşor reliefată. Semnul de pe spatele oglinzii constă din-
doar investigarea amănunţită a zonei, ci şi valorificarea tr-o “cruce grecească”, la capetele căreia sînt adăugate
pe plan ştiinţific a tuturor vestigiilor identificate, în rîn- cîte o “furcă” cu doi dinţi arcuiţi spre exterior, întreg
durile de mai jos ne propunem să prezentăm complexul “ornamentul” prezentîndu-se aproape perfect simetric.
funerar de epocă romană de la Truşeni, urmînd evident Piesa este lucrată prin turnare dintr-un aliaj metalic alb,
să discutăm şi încadrarea lui etnico-culturală şi crono- de nuanţă cenuşiu-argintie, fiind acoperită pe alocuri cu
logică. o patină verzuie. Marginea suprafeţei lustruite a oglinzii
La fel ca şi multe alte complexe arheologice, mor- prezintă mici ştirbituri, ceea ce dovedeşte că obiectul a
mîntul care formează obiectul acestui articol a fost fost utilizat, dar nu a fost depus nou în mormînt. Oglin-
descoperit incidental. În ziua de 8 iunie 2007 agrono- da a fost găsită în regiunea abdomenului, pe vertebre,
mii Andrei Ganea şi Vladimir Conovali, împreună cu cu partea lustruită în exterior (oglinda propriu-zisă) şi
cîţiva studenţi de la Universitatea Agrară din Chişinău, mînerul orientat în direcţia craniului. Lungimea piesei
au purces la săparea unui mic bazin de apă la intra- – 5,4 cm, diametrul discului – 4 cm (fig. 1B,1).
rea pe teritoriul SRL “Fructul” de la Truşeni, situată la 2. Fragment dintr-o cataramă circulară(?) de fier, cu
circa 1,5 km est-sud-est de sat şi la circa 1 km sud de veriga şi spinul rotunde în secţiune, descoperit la E de
şoseaua Chişinău-Truşeni. În timpul lucrului, la adîn- gamba piciorului stîng. Lungimea fragmentului – 2,5
cimea de 0,5-0,6 m a apărut un schelet uman, avînd în cm (fig. 1B,2).
partea inferioară a picioarelor numeroase mărgele mici 3. Colier alcătuit din 43 de mărgele în formă de pas-
din pastă de sticlă de diferite culori. Realizînd că se tilă, dintre care şase lucrate din pastă de sticlă2 de cu-
află în faţa unei descoperiri arheologice, săpătorii au loare violet-închisă (una cu bazele plate [fig. 1B,45],
sistat imediat lucrul şi l-au înştiinţat pe directorul SRL iar cinci cu bazele convexe [fig. 1B,40-44]) şi 37 din
“Fructul” Ion Mereacre, care, la rîndul său, a anunţat pastă de sticlă de culoare albastră (toate cu bazele pla-
prompt specialiştii de la Academia de Ştiinţe1. Depla- te) (fig. 1B,3-39). Perlele au fost aflate în zona gîtului
sîndu-ne în aceeaşi zi la faţa locului, am prospectat vi- şi în partea inferioară a craniului. Diametrul pieselor
zual punctul unde s-a produs descoperirea, iar apoi am variază între 0,7 şi 1,1 cm.
procedat, ajutaţi fiind de Vladimir Conovali şi Andrei 4. Circa 140 de mărgele întregi şi mai multe frag-
Ganea, la dezvelirea mormîntului, care s-a dovedit a fi mente de mărgele mici, de formă prismatică, cu baza
păstrat destul de bine. aproximativ pătrată, lucrate din pastă de sticlă de diver-
Groapa mormîntului nu a putut fi surprinsă, defunctul se culori, precum violet-închisă (fig. 1B,46-61), verde
aflîndu-se într-un strat de pămînt de culoare cafenie, la (fig. 2,1-17), galbenă (fig. 2,18-31), albă (fig. 2,32-49),
adîncimea de 0,6-0,7 m de la suprafaţa actuală a solu- cărămizie (fig. 2,50-69), turcoaz (fig. 2,70-74), oranj
lui. Scheletul, aparţinînd se pare unei adolescente, era (fig. 2,75-105), albastră (fig. 2,106-110) şi cenuşie (fig.
orientat pe direcţia N(cap)–S, fiind aşezat pe spate, cu 2,111-119). Piesele au fost găsite în partea inferioară a
mîinile pe lîngă trunchi (oasele labei drepte lipseau) şi gambelor. Dimensiuni – 0,5x0,5x0,5-0,8 cm.
picioarele întinse şi apropiate, aflate la o adîncime ceva 5. Două fragmente din pereţii unui vas (borcan?)
mai mică decît corpul (fig. 1A). Craniul era ridicat şi lucrat cu mîna, din pastă grosieră, cu şamotă şi alte
puţin înclinat spre E, cu privirea spre S, fiind probabil impurităţi în compoziţie, de culoare brun-cărămizie la
rezemat de peretele gropii sau depus pe o “perniţă” de exterior şi negricioasă la interior; au fost descoperite la
pămînt. Calota craniană fiind păstrată aproape întreagă, circa 30 cm V de gamba piciorului drept.
s-a putut observa clar că ea nu prezenta urme de defor- 6. Ciob atipic de la un recipient lucrat la roată (pro-
mare artificială. babil o amforă romană), din pastă relativ fină, de cu-
Inventarul mormîntului se compunea din următoare- loare roz-gălbuie, cu particule maronii în compoziţie,
le piese sau elemente, a căror descriere o prezentăm în găsit în dreapta bazinului.
cele ce urmează: 7. Fragment din peretele unui vas lucrat la roată din
1. Oglindă de formă discoidală, cu mîner lateral per- pastă relativ fină, de culoare cărămiziu-gălbuie, aflat în
forat, avînd una din feţe bine lustruită, iar cealaltă pre- stînga craniului.
1
Pentru transmiterea informaţiei despre această descoperire şi pentru sprijinul acordat la degajarea mormîntului aducem şi cu
acest prilej mulţumirile noastre dlor Ion Mereacre, Andrei Ganea şi Vladimir Conovali.
2
Determinarea materialului din care au fost lucrate mărgelele a fost făcută de dna dr. Z.A. L’vova, cercetător ştiinţific la
Muzeul Ermitaj din Sankt-Petersburg, căreia îi mulţumim şi pe această cale.
Un mormînt sarmatic descoperit la Truşeni 181
Fig. 1. Truşeni. Planul mormîntului (A) şi piese de inventar (B).

Mormîntul de înhumaţie descris mai sus, după ritul lustruită, adică oglinda propriu-zisă, în exterior, dar nu
şi ritualurile funerare atestate şi, în special, pe baza invers, cu tamga-ua la vedere, aşa cum se crede în mod
obiceiurilor de port şi a tipologiei inventarului, se în- obişnuit de către cercetători cu privire la portul acestor
cadrează în cercul de cultură materială aparţinînd tri- obiecte de toaletă (Bichir 1973, 110). Descoperirea în
burilor sarmatice. unele aşezări şi cimitire ale dacilor liberi din regiunile
În ceea ce priveşte elementele de rit şi ritual con- extracarpatice ale României a unor oglinzi cu tamga
statate la complexul funerar de la Truşeni, precum ori- constituie dovada că obiceiul de a purta asemenea pie-
entarea pe direcţia N(cap)–S(picioare) şi poziţia sche- se era practicat şi de către populaţia locală, obicei care,
letului culcat pe spate cu mîinile şi picioarele întinse după cum se admite, a fost preluat de la sarmaţii no-
de-a lungul corpului, aceste particularităţi se întîlnesc mazi. Este interesant de remarcat însă că, deşi în unele
la marea majoritate a mormintelor sarmatice din regiu- cimitire aparţinănd dacilor liberi se cunosc şi un număr
nile de la est şi sud-est de Carpaţi, indiferent dacă sînt semnificativ de morminte de înhumaţie, oglinzile-amu-
plane, tumulare sau introduse în tumuli mai vechi (Bi- lete au apărut exclusiv în morminte cinerare, fapt care,
chir 1972, 139.141; Grosu 1995, 149.150; Bârcă 2006, alături de alte probe, ne împiedică să atribuim comple-
50-53). De asemenea, obiceiul de a depune la înmor- xul de la Truşeni populaţiei autohtone.
mîntare în preajma defunctului a recipientelor de lut ori Nespecifică dacilor, dar obişnuită pentru sarmaţii
a fragmentelor de vase ceramice era foarte răspîndit la migratori este şi practica portului cataramelor în re-
diferitele triburi sarmatice. Aşa cum se cunoaşte însă, giunea picioarelor, probabil pentru încheierea încăl-
respectivele elemente de rit şi ritual sînt caracteristice ţămintei, obicei care, de asemenea, a fost semnalat la
nu numai complexelor sarmatice, ci şi unor morminte mormîntul de înhumaţie din bazinul Bîcului cercetat
aparţinînd dacilor liberi şi, mai ales, culturii Sântana de noi. După cum am arătat, fragmentul de cataramă
de Mureş-Černjahov din perioada romană tîrzie, cul- de fier din complexul în discuţie a fost aflat în stînga
tură arheologică care este cel mai bine documentată în oaselor gambei piciorului sting, poziţie ce sugerează
spaţiul pruto-nistrean. că piesa respectivă servise la sistemul de încheiere a
Ceea ce pledează decisiv pentru apartenenţa sarma- încălţămintei, dar nu reprezenta accesoriu vestimentar
tică a mormîntului antic de la Truşeni sînt obiceiurile provenind de la centură. Deşi mai rar, portul catarame-
de port şi tipologia pieselor de inventar, care îşi gă- lor de metal în zona inferioară a picioarelor, ca piese
sesc cele mai apropiate analogii anume în complexele ce serveau la încheierea încălţămintei, este atestat şi în
atribuite acestei populaţii de origine iraniană. Dintre unele cimitire de tip Sântana de Mureş-Černjahov, cum
obiceiurile specifice sarmaţilor atestate şi la mormîntul ar fi spre exemplu cele de la Leţcani (Bloşiu 1975, 213)
de pe valea Bîcului este de menţionat, în primul rînd, şi Belen’koe (Бруяко и др. 1992, 151.152). Trebuie
portul de către persoanele de gen feminin a mărgelelor subliniat însă că unele practici funerare şi obiceiuri de
atît la gît, sub formă de coliere, cît şi, mai ales, în par- port consemnate deja şi, mai ales, tipologia obiectelor
tea inferioară a picioarelor, cusute pe poalele veşmin- descoperite asupra scheletului exclude categoric atri-
telor sau sub formă de brăţări ce erau înfăşurate în jurul buirea mormîntului de înhumaţie de la Truşeni culturii
gambelor (Ioniţă 1982, 66). Dacă obiceiul de a purta la Sântana de Mureş din vremea migraţiei goţilor.
gît şiraguri de mărgele era practicat în antichitate pe Referitor la piesele de inventar, este de relevat faptul
larg de mai toate populaţiile care au locuit statornic ori că studiul lor tipologic ne ajută să precizăm nu numai
s-au aflat în migraţie prin ţinuturile carpato-dunărene, apartenenţa etnico-culturală a complexului în discuţie,
atunci portul a numeroase mărgele mărunte în regiunea ci şi cronologia acestuia. Un element de datare deose-
inferioară a picioarelor era caracteristic, se pare, numai bit de preţios este oglinda de metal prevăzută cu tam-
triburilor sarmate, nefiind atestat în mormintele de în- ga, piesă care avea, în opinia specialiştilor, o funcţie
humaţie de epocă romană aparţinînd dacilor liberi ori mai complexă decît cea a unui simplu obiect de toaletă.
purtătorilor culturii Sântana de Mureş. După clasificarea lui A. Hazanov, piesa de la Truşeni
Un alt obicei semnalat la complexul funerar de la face parte din grupa tîrzie a tipului IX de oglinzi sarma-
Truşeni care îşi găseşte paralele exacte în mediul sar- tice, datată în secolele II-III e.n. (Хазанов 1963, 66.67;
matic este portul oglinzilor de metal ca medalioane- Дзиговский 2003, 142). Create după cîte se pare în
amulete atîrnate de gît. Amintim că în mormîntul avut Kuban, ca urmare a impulsurilor venite din Asia Mijlo-
în discuţie oglinda a fost aflată întreagă, în zona abdo- cie, oglinzile cu tamga la care ne referim au cunoscut o
menului, avînd mînerul perforat orientat spre craniu, utilizare şi o răspîndire deosebit de largă, întîlnindu-se
partea ornamentată (tamga-ua) în interior şi cea lustru- în mai toate regiunile afectate de migraţia populaţiilor
ită în exterior. Poziţia piesei în mormînt sugerează că sarmatice. Destul de frecvent apare acest tip de oglindă
ea era purtată de cel decedat în timpul vieţii cu partea şi în complexele funerare sarmatice din ţinuturile de
Fig. 2. Truşeni. Mărgele de sticlă.

la est şi sud-est de Carpaţi (Bichir 1972 161; Гросу des întîlnindu-se litera H dispusă orizontal şi roata cu
1990, passim), ţinuturi unde aceste triburi de păstori spiţe, considerată drept simbol solar (Bichir 1973, 107-
au pătruns şi chiar au sălăşluiit încă din perioada tîrzie 109). În legătură cu soarele sînt puse şi cercurile cu
a Latènului. proeminenţe în mijloc, semnele cruciforme, pătratele,
După cum am consemnat deja, oglinzi de metal cu dreptunghiurile, romburile cu laturile drepte sau arcu-
tamga s-au descoperit şi în cîteva necropole şi aşezări ale ite, precum şi alte tamga-le, atestate mai rar (ibidem;
dacilor liberi din regiunile extracarpatice ale României, Драчук 1975, 99). Aceeaşi semnificaţie avea, credem,
iar în unele staţiuni de tip Militari-Chilia din Muntenia şi semnul redat pe reversul oglinzii de la Truşeni, pen-
s-au semnalat chiar şi tipare de turnat asemenea piese tru care însă, cu tot numărul şi varietatea extrem de
(Preda 1986, 341-343; Bichir 2000, 226). Este impor- mare a tamga-lelor cunoscute în mediul sarmatic, gre-
tant de arătat că, faţă de exemplarele din stepele ponto- co-bosporan şi dacic, nu am găsit deocamdată o analo-
caspice, oglinzile cu tamga din complexele sarmatice şi gie identică şi, drept urmare, acest element nu ne poate
carpo-dacice din ţinuturile actuale româneşti sînt datate ajuta la datarea mai exactă a complexului.
mai restrîns, cu precădere la finele secolului II – mijlocul În afară de oglinda de metal, alte piese de inventar
veacului III e.n. (Bichir 1972, 161; Bichir 1973, 111). descoperite în mormîntul de la Truşeni care prezintă
Precizarea cronologiei şi apartenenţei etnice a unor valoare cronologică sînt mărgelele de sticlă. Potrivit
antichităţi sarmatice a fost făcută uneori pe baza stu- tipologiei elaborate de E. Alekseeva, perlele pastila-
dierii semnelor în formă de tamga, semne care apar pe te, cu bazele plate sau convexe, găsite în zona gîtului,
tipuri diferite de obiecte, precum oglinzi, vase de me- aparţin tipurilor 72, 75 şi 84, iar mărgelele mici, de for-
tal şi de ceramică, piese de armament şi harnaşament, mă oarecum paralelipipedică, recuperate din regiunea
accesorii vestimentare, plăci de piatră, monede ş.a. tibiilor, se încadrează în tipul 137, din punct de vedere
După cum bine se ştie, în literatura de specialitate re- cronologic toate aceste tipuri de mărgele fiind datate în
feritor la semnificaţia tamga-lelor din mediul sarmatic secolele II-III e.n. (Алексеева 1978, 68.70.71, табл.
s-au exprimat păreri extrem de diverse (Bichir 1973, 33,20.24.42). La fel ca şi pentru oglinda cu tamga,
109.110; Соломоник 1959, passim; Драчук 1975, cele mai apropiate analogii pentru perlele de sticlă
passim; Яценко 2001, passim), ele fiind interpretate, descoperite mormîntul de înhumaţie de la Truşeni se
de cele mai dese ori, ca semne de proprietate, atribute găsesc în complexele funerare sarmatice de epocă ro-
ale puterii, semne de scriere, simboluri magico-religi- mană, cum sînt cele de la Bocani (Федоров 1960, 345-
oase şi/sau ornamente. În ce ne priveşte, dacă cu pri- 352), Paşcani (Гросу 1985, 34.43; рис. V,11), Alcedar
vire la tamga-lele de pe unele stele de piatră, cum sînt (Курчатов 1989, 164.166; рис. 3,5) ş.a. De remarcat
cele de la Teţcani, Corpaci şi Bleşteni (Нудельман, că descoperirile sarmatice citate reprezintă necropole
Рикман 1968, 176.177; рис. 3; Гросу 1985, 40.43.44; sau morminte izolate plane, fără tumuli, datate într-o
рис. IV) împărtăşim opinia că ele constituiau mai cu fază mai tîrzie a culturii sarmatice, în general în secolul
seamă simboluri ale puterii, adică un fel de embleme II (Гросу 1990, 65-67.77.78) sau, mai curînd, în a doua
ale unor “regi” sau şefi de triburi sarmatice, atunci refe- jumătate a secolului II e.n. – prima parte a veacului
ritor la semnele în relief de pe oglinzi, credem, la fel ca următor (Bichir 1993, 164; Kurciatov, Bubulici 1997,
şi alţi cercetători, că ele reprezentau deopotrivă semne 230-232). Aceleiaşi categorii de monumente funerare
de proprietate, ornamente şi, mai ales, simboluri religi- netumulare aparţine, foarte probabil, şi complexul sar-
oase, însăşi oglinzile cu tamga avînd, pe lîngă funcţia matic de pe cursul mijlociu al Bîcului cercetat de noi.
primară, şi o semnificaţie magico-apotropaică, de a-l Dar, în stadiul actual al cunoştinţelor noastre, nu putem
apăra pe purtător de forţele malefice atît pe parcursul preciza dacă acest mormînt constituie o descoperire
vieţii, cît şi după moarte. izolată sau face parte dintr-un grup de morminte ori
Aşa cum indică descoperirile de pînă acum, semnele chiar dintr-o necropolă mai mare, problema respecti-
de pe oglinzile sarmatice şi chiar de pe cele din me- vă, precum şi altele, la fel de importante, urmînd să-şi
diul dacic sînt foarte diferite, unele simple, altele mai găsească rezolvarea prin investigaţiile arheologice vi-
complexe, alcătuite din cîteva părţi componente, mai itoare.
3
După cum au remarcat şi alţi cercetători (Bârcă 2006, 139), de multe ori mărgelele descoperite în complexele sarmatice, cu
regret, nu sînt publicate corespunzător, cu descriere amănunţită şi ilustraţie de calitate, din care cauză tipurile lor nu pot fi
întotdeauna determinate exact.
Bibliografie
Bârcă 2006: V. Bârcă, Istorie şi civilizaţie. Sarmaţii în spaţiul est-carpatic (sec. I a.Chr. – începutul sec. II p.Chr.) (Cluj-Napoca
2006).
Bichir 1972: Gh. Bichir, Sarmaţii la Dunărea de Jos în lumina ultimelor cercetări. Pontica 5, 137–176.
Bichir 1973: Gh. Bichir, Cultura carpică (Bucureşti 1973).
Bichir 1993: Gh. Bichir, Noi date cu privire la pătrunderea sarmaţilor în teritoriul geto-dacic (I). SCIVA, t. 44, nr. 2, 1993,
135–169.
Bichir 2000: Gh. Bichir, Oglindă. In: Enciclopedia arheologiei şi istoriei vechi a României. Vol. III (Bucureşti 2000), 226–
227.
Bloşiu 1975: C. Bloşiu, Necropola din secolul al IV-lea e.n. de la Leţcani (jud. Iaşi). AM VIII, 1975, 203–280.
Grosu 1995: V. Grosu, Sarmaţii în spaţiul geto-dacic răsăritean, AM XVIII, 1995, 133–186.
Ioniţă 1982: I. Ioniţă, Din istoria şi civilizaţia dacilor liberi. Dacii din spaţiul est-carpatic în secolele II-IV e.n. (Iaşi 1982).
Kurciatov, Bubulici 1997: S. Kurciatov, V. Bubulici, Necropola de la Bădragii Vechi şi problema fazei finale a culturii sar-
matice. In: Vestigii arheologice din Moldova (Chişinău 1997), 220–234.
Preda 1986: C. Preda, Tipar de lut pentru turnat oglinzi cu tamga descoperit la Buriaş-Periş (jud. Prahova). SCIVA, t. 37, 1986,
nr. 4, 341–344.
Алексеева 1978: Е.М. Алексеева, Античные бусы Северного Причерноморья. САИ, вып. Г 1-12, I (Москва 1978).
Бруяко и др. 1992: И.В. Бруяко, А.Н. Левинский, А.А. Росcохатский, Новые находки стеклянных кубков из могильников
черняховской культуры Днестровско-Прутского междуречья. В сб.: Материалы и исследования по арxеологии и
этнографии Молдовы (Кишинэу 1992), 149–159.
Гросу 1985: В.И. Гросу, Новые сарматские памятники на территории Молдавии (дополнение к археологической карте
МССР). АИМ в 1979-1980 гг. (Кишинев 1983), 28–52.
Гросу 1990: В.И. Гросу, Хронология памятников сарматской культуры Днестровско-Прутского междуречья (Кишинев
1990).
Дзиговский 2003: А.Н. Дзиговский, Очерки истории сарматов Kарпато-Днестровских земель (Oдесса 2003).
Драчук 1975: В.С. Драчук, Системы знаков Северного Причерноморья. Тамгообразные знаки северопонтийской
периферии античного мира первых веков нашей эры (Киев 1975).
Курчатов 1989: С.И. Курчатов, Могильник II-III вв. н.э. у с. Алчедар. АИМ в 1984 г. (Кишинев 1989), 163–179.
Нудельман, Рикман 1968: А.А. Нудельман, Э.А. Рикман, Новые находки памятников первых веков нашей эры в
Молдавии. В сб.: Археология, этнография и искусствоведение Молдавии (Кишинев 1968), 173–180.
Рикман 1975: Э.А. Рикман, Памятники сарматов и племен черняховской культуры. АКМ, вып. 5 (Кишинев 1975).
Соломоник 1959: Э.И. Соломоник, Сарматские знаки Северного Причерноморья (Киев 1959).
Федоров 1960: Г.Б. Федоров, Население Прутско-Днестровского междуречья в I тысячелетии н.э. МИА 89 (Москва
1960).
Хазанов 1963: А.М. Хазанов, Генезис сарматских бронзовых зеркал. СА 4, 1963, 58–61.
Яценко 2001: С.А. Яценко, Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья (Москва 2001).
Vlad Vornic, doctor în istorie, Centrul de Arheologie, Institutul Patrimoniului Cultural al Academiei de Ştiinţe
a Moldovei, bd. Ştefan cel Mare, 1. MD-2001 Chişinău, Republica Moldova.
Sergiu Tabuncic, doctor în istorie, Institutul de Istorie, Stat şi Drept, str. 31 August 82, MD-2012, Chişinău,
Republica Moldova
КУЛЬТОВЫЙ ПЕЩЕРНЫЙ КОМПЛЕКС ХОЛЕРКАНЬ-МАРКЭУЦЬ
Сергей КОВАЛЕНКО, Анна ГРАММА, Александр ЛЕВИНСКИЙ, Кишинэу
Complexul rupestru de cult Holercani – Marcăuţi. Cercetările efectuate în complexul rupestru aflat între Holercani şi
Marcăuţi, raionul Criuleni, pe partea dreaptă abruptă a văii Nistrului, au permis să fie identificate urme evidente de utilizare
în calitate de schit călugăresc. Limita superioară de funcţionare a acestui complex, dacă e să luăm în consideraţie unica
probă radiocarbonică, poate fi conturată în limita începutului secolului XV. Această datare este în concordanţă şi cu datele,
privind tehnica amenajării interne a cheliilor şi bisericii, care se caracterizează prin «ascetizm arhitectural». Merită atenţie şi
varietatea largă de cruci, cioplite în pereţi, precum şi înmormântarea efectuată în podeaua bisericii.
Исследование пещерного комплекса между сëлами Холеркань и Маркэуць района Криулень, по правому обрывистому
склону долины Днестра, позволило выявить признаки размещения в нëм монашеского скита. Верхняя хронологическая
граница его функционирования, судя по единичной радиоуглеродной дате, может быть очерчена началом XV века.
С этой датировкой согласуются и данные по технике оформления келий и церкви, отличающейся “архитектурным
аскетизмом”. Заслуживает внимания серия разнообразных крестов на стенах и погребение в церкви.
The cultic cave complex of Holercani – Marcautsi. The exploration of the cave-formation complex between villages Holercani
and Marcautsi, Criuleni district, situated on the steep slope of the Dniester Valley revealed the presence of monastic shelter in
the past. The monastic shelter was active until XV century according to the single radiocarbon dating. The ascetic technique of
the architectural design of cells and church is in the accordance with the obtained dating. The series of crosses and interments
in the church represent a special interest.
Key words Moldova, right bank of the Dniester Valley, Holercani-Marcautsi, beginning of XV century, cave monastic shelter
История открытия и первые известия ятным связь этой интересной находки с основным
о комплексе комплексом.
Первое сообщение о пещерах и гроте вблизи с. В 1989 г. местонахождение памятника было уточ-
Холеркань Криулянского района поступило от И.Б. нено сотрудниками бывшего Музея истории рели-
Артюх, бывшего сотрудника Музея археологии гии г. Кишинэу А. Ешану, Н. Арапу, Е. Ворнико-
и этнографии АН МССР. В составе группы «Фе- вым, Г. Брынзэ, А. Мондаки, Н. Андреевской и Т.
никс» в конце 80-х гг. ХХ в. она принимала участие Синхани. Чуть позже изучение лапидарных знаков
в изучении скальных монастырей Днестра. Именно на стенах скального убежища позволило Е. Бызгу
тогда при осмотре холерканских пещер на одной из и Т. Синхани (1997) подготовить первую и пока
стен было обнаружено изображение большого кре- единственную публикацию – “Un schit rupestru
ста, под которым оказалось погребение «крупного necunoscut – Holercani-Marcăuţi».
мужчины» в узкой длинной могильной яме, выби- В 2006 г. на малоизвестный пещерный ком-
той в скальном дне. Из могилы был изъят череп, плекс обратили внимание сотрудники Историко-
позднее утерянный, а большая часть костей пере- культурного фонда «Eneada», под руководством
мешана. Предположительно поздний возраст за- А.В. Грамма. В рамках проектах “Пещерные убе-
хоронения послужил причиной отказа от тщатель- жища ранних христиан” было решено провести до-
ной фиксации находки. Перед засыпкой, остатки полнительные исследования, включая археологиче-
погребения были осмотрены сотрудником отдела ские изыскания. Во многом это определялось при-
средневековой археологии С.И. Курчатовым. По родным происхождением пещер, в которых были
его наблюдениям погребение могло быть спущено прослежены рыхлые отложения, предположитель-
с современной поверхности, что делало маловеро- но плейстоценового возраста. В ходе шурфовки

Культовый пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць 187
выявить признаки использования пещер в качестве мелкими полостями, соединëнными с нишами от

убежища палеолитического человека не удалось, ливневых водотоков внутри самих пещер. Судя по
но была собрана ценная информация о размещении форме и размерам последних, они с полным осно-
здесь христианской обители (Коваленко 2007). ванием могут быть отнесены к категории гротов
(рис. 3).
Местонахождение Южный грот среднего яруса имеет разрушение
Памятник находится на правом берегу Днестра, свода более чем на 1/3. Основная его камера близка
в 1,5 км к Ю от с. Маркэуць и в 2,1 км к С от с. к полукругу. Её отвесные фигурные стенки и не-
Холеркань (рис. 1). При движении по течению реки сколько ниш переходят книзу в сравнительно ров-
вид на пещерный комплекс открывается сразу же ный пол с небольшим уклоном к выходу. Размеры
после крупной днестровской излучины. В этом ме- этой камеры 5×4 м, при высоте частично сохранив-
сте крутой обвально-осыпной склон днестровской шегося свода 2,5-1,7 м. В дальней западной части
долины возвышается над поймой более чем на 100 грота отмечена наиболее крупная ниша диаметром
м. Край плато, сопоставимый с уровнем древней 1 м, при высоте потолка в 1,1 м. С южной стороны
фырладянской террасы, рассекается здесь глубокой к гроту примыкает камера диаметром не менее 2,5
сухой балкой. Во время сильных дождей она запол- м, соединëнная с гротом через три естественных
няется мутной водой, которая водопадом низверга- проëма, главный из которых по центру имеет диа-
ется вблизи скита с отвесной 15-метровой скалы, метр 1,3 м. Внутри южной камеры, высота свода
образуя внизу естественное чашеобразное углубле- которой составляет 1,2-1,3 м, по дальней стороне
ние. На протяжении большей части склона заметно имеется продолжение в виде трëх 1-метровых ниш,
выступание органогенных известняков. Нижняя напоминающих кельи. Именно здесь наблюдается
толща ракушечника, относимого к среднему сар- 40-сантиметровый слой овечьего кизяка со щеб-
мату, по обеим сторонам балки нарушена множе- нем. Толщина рыхлых отложений в самом гроте,
ством карстовых полостей, иногда весьма крупных. состоящих из пылеватого чернозëма с пеплом и из-
Среди них заметны несколько ярусов, нижний из вестковой крошкой, не превышает 20 см.
которых возвышается над современной гладью Ду- Северный грот среднего яруса сохранился лучше.
бэссарского водохранилища почти на 12 м. Учиты- Тем не менее и на его бугристых стенках из слои-
вая глубину затопления прибрежной зоны в 13,2 м, стого ракушечника каких-либо следов деятельности
можно допустить, что нижние пещеры находились человека не наблюдается. Говорить о преднамерен-
в древности на высоте 25 м от уреза реки. ной выработке его подквадратной в плане формы
Природное происхождение пещер не вызывает также не приходится. Глубина грота от капельной
сомнения. Они лишь в отдельных случаях имеют линии 4 м. Он открыт к СВ почти на всю свою
признаки расширения, нивелировки поверхности ширину. Высота свода близка к 1,7 м. По двум его
стен и потолка, моделирования дымоходов. Из- дальним углам располагаются полукруглые ниши
вестняковая порода оказалась не столь мягкой и по- до 2 м в поперечнике, с высотой потолка на уров-
датливой, какой выглядит вначале. Нет оснований не 1,1-1,2 м. Относительно ровный каменистый
говорить и об искусственном характере уступа на пол грота практически не прикрыт отложениями.
выходе из пещер, в большинстве своем узкой поло- К нему примыкает покатая привходовая площадка,
сой вытянутого вдоль склона, напоминая карниз. шириной 1-1,5 м, которая после одного метрового
спуска выступает ещë на 1,5-2 м.
Характеристика Между двумя гротами среднего яруса, у их осно-
В первую очередь обратим внимание на комплекс вания, берет начало небольшая промоина, по ко-
пещер по правой стороне сухой балки, которые торой удобно спускаться к скальным полостям
приурочены к среднему и нижнему ярусам извест- нижнего яруса. Именно по правой стороне этой
няков. Вначале опишем состояние среднего яруса промоины фиксируется небольшая обособленная
пещер, вопрос о заселëнности которых в период пещера. Она расположена ниже южного грота
функционирования скита остаëтся открытым. Они среднего яруса на 1,5 метра и обращена своим вхо-
возвышаются над основным или нижним ярусом дом не на В или СВ, а к С. Состояние её крайне
всего на несколько метров, но образовались в бо- неудовлетворительное. У бугристо-глыбовых стен
лее мягком слоистом ракушечнике с включениями заметны свежие осыпи мягкого ракушечника, а у
опесчаненных блоков. Непосредственно над ними дна образовались глубокие низкие ниши. В плане
можно наблюдать отвесную 5-6-метровую ска- пещера полукруглая диаметром 2 м, с широким
лу (рис. 2), пронизанную редкими трещинами и входом до 2,4 м. Высота неровного осыпающегося
188 Сергей Коваленко, Анна Грамма, Александр Левинский
Рис. 1. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць, местоположение.

свода 1,3 м. Возможно, пещера могла быть и выше, фиксации дверного косяка. С одной стороны входа
если бы не мощные затечные отложения щебня на изнутри прослежен глубокий угловой срез на про-
полу. С В от входа отмечено вентиляционное отвер- тяжении 75 см, с арочным закруглением кверху, с
стие (вполне пригодное для вывода печной трубы), другой – длина такого упора 60 см. Преднамерен-
пронизывающей стену толщиной до 1 м, что ис- ность обработки сомнений не вызывает.
ключает его природное происхождение. Отверстие Южный грот нижнего яруса является самым круп-
овальной формы, ориентированное длинной осью ным и по своей значимости занимает центральное
по горизонтали, размером 20×15 см, с расширени- место. Его глубина от капельной линии составляет
ем изнутри до 30-35 см. Других признаков искус- 6 м, ширина от 3,5 до 4,5 м, при высоте свода от
ственной подработки не прослежено. каменистого ложа около 2-2,2 м. Общая полезная
Группа пещер нижнего яруса включает 4 круп- площадь достигает 28 кв.м. Большая часть грота
ных полости и остатки одной почти полностью раз- хорошо освещена. Он сухой и достаточно комфорт-
рушенной. С юга на север они идут в следующей ный для проживания. Это единственная скальная
последовательности: южная пещера, южный грот, полость нижнего яруса, где искусственной обработ-
северный грот, северная пещера, разрушенная пе- кой частично выровнен потолок, а также отмечены
щера (рис. 4). Все они располагаются примерно на признаки подработки стен. Следы от работы кир-
одном уровне, за исключением южной пещеры, за- кой заметны ближе к входу, прежде всего сверху,
легающей на 2 м выше. в слоистом ракушечнике. В северо-западной части
Южная пещера нижнего яруса сформировалась в грота обращают на себя внимание неестественно
3,5 м к Ю от ближайшего грота. Она полусфери- ровные, отвесные стенки, сходящиеся под прямым
ческой формы, глубиной 2 м, при максимальной углом друг к другу. Образуемый выступ, также как
ширине в 2,3 м. Вход в пещеру заужен боковым и полукруглый выступ скалы с ЮВ, создает есте-
выступом скалы до 1,2 м. Высота свода 1,2 м. Пол ственное сужение в середине грота, что было ис-
ровный с чернозëмно-известковистыми отложе- пользовано его обитателями. Судя по пазам крепле-
ниями на каменном основании. Об использовании ния внутренней перегородки между этими высту-
пещеры человеком свидетельствует ребро-упор для пами, он разделялся на две камеры.
Рис. 2. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. Разрез по правому склону сухой балки.
Основная камера, скрытая от посторонних глаз в лых отложений. Большая часть плиты находится на
глубине грота, близка в плане к подпрямоугольным кв. К/5-6, а погруженная – на кв. И/5-6.
очертаниям, длинной стороной ориентирована по Почти по центру её верхней поверхности отмече-
линии В-З. Её размеры 4,8×4 м. Относительно ров- но чëтко выраженное продольное углубление – паз.
ный слоистый потолок несколько снижается к вхо- Этот паз дугообразной в плане формы направлен
ду от 1,7 до 1,5 м. Стены отвесные (западная и се- верхним концом к СЗ, нижним – к Ю. Верхний ко-
верная) или из глыб с плавным переходом от свода нец паза расположен от потолка на 95 см, нижний
(южная). Пол сравнительно ровный, землистый с – более чем на 170 см. Общая длина паза более 170
мелким щебнем, слегка понижающийся вовнутрь. см. Он состоит из двух частей, из которых верхняя
Восточная окраина основной камеры ограни- имеет длину не менее 130 см, отделяясь от нижней
чена крупной известняковой плитой размером небольшим промежутком. На большем протяжении
215×105×40-60 см, ориентированной длинной сто- верхней части паза его ширина не превышает 7-8
роной С-Ю с незначительным разворотом против см, а глубина достигает 8 см. Бортики паза отвес-
часовой стрелки. Она залегает наклонно к Ю таким ные или слегка наклонные. Ближе к нижнему кон-
образом, что её нижний край уходит в толщу рых- цу они становятся более покатыми, а глубина паза
уменьшается на 2 см. Длина нижней части паза 50 же начинается от потолка и уходит вниз почти на
см (концы обеих частей паза заходят друг за друга), 40 см. Более рельефен он сверху. Его ширина 15 см,
ширина до 10 см, а глубина 7 см. Его западный бор- глубина до 1,5 см. Любопытно, что он имеет про-
тик – вертикальный в виде ребра-упора, восточный должение по потолку на 80 см с контрастно выру-
– с наклоном. бленным внутренним ребром-упором глубиной до
Верхний конец паза ориентирован в направлении 4 см и более. Слева от вертикального паза на стене
углового выступа внутри грота, у края которого, ли- заметно подпрямоугольное углубление размером
цевой стороной к входу, наблюдается вертикальное 16×9×6 см, выполненное в 24 см от потолка.
углубление – паз на высоте 120 см от современной Особенностью привходовой камеры грота явля-
поверхности и в 26 см от потолка. Оно четыреху- ется ряд горизонтально расположенных углубле-
гольной формы размером 10×10×7 см. Расстояние ний на дальней западной стене. Их 6, нанесëнных
до него от плиты 120 см. С другой стороны плиты через промежуток в 25 см, в одном случае в 30 см.
на южной стене грота, удалëнной также на 120 см, Они находятся на 37 см ниже потолка и сопоста-
обнаружено дополнительное углубление – паз, но вимы по уровню с основанием подпрямоугольно-
совершенно другой формы. Оно представляет со- го паза у края скалистого выступа. Диаметр этих
бой преднамеренно высеченную вертикальную ка- округлых углублений 2,5-5 см, в среднем 3-4 см, а
навку длиной 57 см и шириной 2,5 см. Её покатые выбиты они в скале до 8-10 см. Назначение их оста-
стенки углублены в известняковую породу на 1,5 ется загадкой. Не исключено, что они фиксировали
см почти под прямым углом, образуя ребро-упор какой-то горизонтальный настил.
для дверного косяка. Верхняя часть паза, благодаря Аналогичное углубление до 5 см и диаметром
нависающему своду, имеет арочные очертания. Его 3 см выявлено ниже основного ряда на 40 см под
нижний конец прослежен в 120 см от современной двумя крайними южными углублениями. Ещë одно
поверхности. изолированное углубление до 4,5 см и диаметром
Особенностью основной камеры можно считать 2,5 см отмечено уже на северной стене. По сво-
присутствие в юго-восточном углу грота скально- ей высоте оно является продолжением основного
го уступа размером 135×65 см, ориентированного ряда, хотя и удалено от них более чем на 1 м, на-
длинной стороной вдоль стены с В на З и припод- ходясь за нишей размером 60×60×30 см, имеющей
нятого над современной поверхностью на 30-37 см. следы искусственной подработки.
Не исключено, что его ровная поверхность могла Помимо этого на северной стене, ближе к входу,
быть использована в хозяйственных целях, учи- моделирована ниша треугольных очертаний, кото-
тывая примыкающую сверху нишу естественного рую венчает высеченный в скале лапчатый крест.
происхождения. Ширина ниши 100 см, высота 90 Высота ниши 45 см, ширина основания 50 см, глу-
см, а глубина не превышает 70 см. бина вреза в стену 20 см. Нижняя часть оформлена
Следующая, привходовая камера грота не имеет в виде полочки, производя впечатление фиксатора
определëнной формы. Северная её часть углублена некой конструкции, где, возможно, горела лампад-
в скалу на 3 м, а южная, от капельной линии до по- ка. На это указывают следы обожжëнности справа
перечно лежащей плиты, всего на 1,2 м. С севера сверху.
и юга она ограничена вертикальными стенками, Северный грот нижнего яруса (рис. 5) мень-
причëм южная почти на всëм своëм протяжении ших размеров, около 18 кв.м. Он имеет в плане
имеет снизу сквозной лаз до 65 см от современной очертания, отдалëнно напоминающие равнобе-
поверхности. Свод камеры, высотой 1,2-1,4 м, по- дренный треугольник (с длиной сторон в 5-5,5
вышается к Ю до 1,6 м. Ровное скальное дно с не- м), обращëнный одной из вершин к входу. Высота
большим наклоном к Ю и ЮВ перекрыто рыхлыми относительно ровного потолка 1,1-1,3 м, с умень-
отложениями мощностью до 40 см. шением у стенок до 0,9-1 м. Стенки наклонные,
Внешняя часть камеры имеет чëтко выраженные дальняя – гладкая из цельных блоков, боковые – из
признаки некогда существовавшей перегородки, ноздреватого слоистого ракушечника. Пол грота
концы которой фиксировались у края нависающе- ровный, перекрытый мощным слоем овечьих экс-
го свода с двух сторон. С севера камеры широкий крементов и погадками летучих мышей. Вход име-
вертикальный паз спускается от потолка по слегка ет Т-образную форму и повернут вершиной вниз.
наклонной стенке. Его длина 58 см, ширина при- Основная его часть, шириной 80 см и высотой 135
мерно 15 см, а глубина близка к 2 см, но не везде. см, дополняется по низу с двух сторон широкими
Нижняя часть отсутствует из-за разрушения скалы. проëмами. Предполагается их естественное проис-
Противолежащий паз с Ю выражен слабее. Он так- хождение. С северной стороны от входа такого рода
Рис. 3. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. План среднего яруса пещер.
проëм пронизывает стену толщиной до 80 см, на тить на специально подготовленные пазы для двер-
ширину до 100-120 см, при высоте в 55 см от со- ного проема. Они во многом стандартны по оформ-
временной поверхности. С южной стороны проëм лению. На северной вертикальной стороне ширина
имеет большую ширину – до 180 см, при высоте в паза 7 см, глубина по внутреннему бортику 3 см, а
35 см. С той же южной стороны в 52 см от поверх- по внешнему – 5,5 см. На южной вертикальной сто-
ности моделировано отверстие диаметром 20 см. роне и верхней нависающей подготовлен лишь вну-
Снаружи оно несколько расширяется. Изнутри его тренний бортик в виде ребра-упора, углублëнного в
размеры 14×24 см. Отверстие преднамеренно про- скальную породу до 8 см.
делано под наклоном, изнутри вверх, и могло быть Северная пещера нижнего яруса отличается по-
использовано для вывода печной трубы. вышенной комфортностью. Она округлой в плане
Особое внимание в северном гроте следует обра- формы диаметром до 3,7 м, с полезной площадью
в 9 кв.м. Верх пещеры сводчатый, высотой 155 см, чески не перекрытым какими-либо отложениями,
с понижением к стенкам до 85-90 см, а к входу – а также сравнительно высоким сводом. Но главное
до 140 см. Стенки наклонные, ноздреватые. Пол заключено в том, что от расположенного в центре
ровный с отложениями перегноя и известковистой зала, на всю ширину открытого к привходовой
крошки. Широкий вход до 1,5 м имеет поверху площадке, веером расходятся полукруглые каме-
подпрямоугольные очертания и специально моде- ры (рис. 6-7), ограниченные на входе небольшой
лированную канавку по северной стороне, ширина скальной ступенькой.
которой 6-7 см, а глубина 8 см. В 40 см от северно- Следы искусственной врезки наблюдаются по-
го края входа, на высоте 85 см от современной по- всеместно. Прежде всего, они проступают на ниж-
верхности проделано отверстие диаметром 17 см, ней части стен, иногда испещрëнных негативами
с расширением наружу. Утилитарное назначение от вырубки киркой, ширина которой, видимо, не
этого отверстия, пробитого в 50-сантиметровой по превышала 2,5 см. Следы от работы киркой на
толщине известняковой скале, сомнений не вызы- поверхности свода встречаются реже. Обычно та-
вает. Ещë одно отверстие, но уже природного про- кого вида обработка создавала плавно изогнутые
исхождения, прослежено на уровне пола пещеры в поверхности. Это хорошо прослеживается в ка-
её южной части. Диаметр входного отверстия 8 см, мерах, где свод опускается к наклонным стенам.
глубина проникновения не менее 50 см. Соединяя Единственный участок без признаков воздействия
пещеру с соседним гротом, оно, по всей видимо- человека – свод центрального зала. Констатируя
сти, не нашло практического применения. факт большого объёма вырубки скальной породы,
Разрушенная пещера нижнего яруса, вероятно, мы в то же время не можем представить систему
не была использована. Её глубина сейчас не пре- и расположение перегородок, которые были про-
вышает 1 м, при ширине в 2 м и высоте свода в 1,1 слежены в центральном гроте. Упоров, пазов для
м. Она отделена от обрывистого склона менее чем установки перекрытия практически нет. Исключе-
1-метровой площадкой. ние составляет только одно углубление-упор пря-
Скалистый массив по левой стороне сухой бал- моугольной формы, вертикальной ориентации на
ки на уровне нижних ярусов оказался менее за- южной оконечности грота у самого выхода. Тре-
тронутым карстовыми процессами. Лишь в 12-15 бует расчистки и идентификации длинный «паз» в
м выше по склону прослеживаются грот и мелкие полу юго-восточной проходной камеры1. Видимая
скальные навесы, приуроченные к верхнему ярусу ширина этого «паза» 5-7 см, а глубина более 4 см.
известняков, в основании величественного утеса. Центральная часть грота имеет размеры 5×2,8
Подход к гроту ограничен и возможен исключи- м и границу по скалистым выступам на границе с
тельно по узкому карнизу и скалистому желобу, где западными камерами и у двух скальных столбов,
специально высечены углубления-ступени для ног. между которыми открывается проход к южным
Предварительный осмотр этого верхнего грота, камерам. Высота свода центрального зала 1,8-2 м.
однозначно показывает, что его основу составляла Он неровный, с западинами. Пол зала естественно-
некогда обширная пещера, позднее обустроенная скалистый, горизонтальный, слегка присыпанный
человеком. Через ряд сифонов и трещин она, веро- известковой крошкой. Примыкающие с З две каме-
ятно, соединяется с другими вышележащими поло- ры имеют полукруглые в плане очертания, исклю-
стями, которые доступны сейчас лишь птицам. чительно ровное дно и высоту свода в 1,7-1,8 м, с
Верхний грот имеет ширину в 12,5 м, глубину не резким наклоном дальней стенки. Размеры этих
менее 4 м, а высоту свода 1,2-1,8 м. Его площадь келий 1,75×1,5 м и 2×2 м. С ЮЗ располагаются
приближается к 52 кв.м. Привходовая площадка, ещë три камеры, западная из которых может быть
существенно увеличивая полезную поверхность, условно разделена на две составляющие, учитывая
выступает от капельной линии на 2 м и более. Грот два полукруглых вреза в скалу. Высота свода юго-
обращëн к ЮВ и в большей степени освещается западных камер 1-1,2 м. Пол относительно ровный,
солнцем в первую половину дня. Он сухой и более с незначительным наклоном к центральному залу.
комфортный, чем ранее описанные. Во многом это Размеры камер несколько большие, чем у преды-
определено относительно ровным полом, практи- дущих, достигая в поперечнике 2,5 м. Разделение
1
Не исключено, что он может быть связан с естественной трещиной.
Рис. 4. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. План нижнего яруса пещер. 1 – границы скальной породы;
2 – граница откоса; 3 – капельная линия; 4 – могильная яма; 5 – известняковая плита с пазом.
этих камер намечено небольшими скалистыми 1,5-2 м. Юго-восточная камера (проходная) имеет
выступами и колонами, а с ЮВ срезанной почти отдельный проход на площадку перед гротом и не
до основания перемычкой. И, наконец, последняя связана с центральным залом.
юго-восточная часть грота включает три камеры,
две смежные и одну проходную. Высота их свода Археологические исследования
1,2-1,35 м. По своим характеристикам они сход- Стратиграфическая траншея и шурф были за-
ны с предшествующими, составляя в поперечнике ложены в южном гроте нижнего яруса (далее цен-
тральный грот). Траншея направлена от края при- подтвердил уже прослеженное чередование лито-
входовой площадки вглубь грота, почти по его логических слоев (рис. 8,II). Однако толщина обо-
середине, с небольшим отклонением к Ю от высту- их оглееных прослоев (уровней обитания) здесь
пающей на поверхность известняковой плиты. Её несравненно меньшая, в пределах 2-4 см. Увели-
протяженность 8 м (кв. И/1-8). Стратиграфический чивается и расстояние между ними до 30 см, что,
шурф был размещен в северной части грота – от из- возможно, обусловлено большей мощностью всех
вестняковой плиты к северной стенке, т.е. поперëк отложений, достигающей 70 см. Иной становится
грота. Его длина чуть больше 2 м (кв. Л-М/5). окраска по нижнему уровню обитания. Он теряет
В стратиграфии разреза по южной стенке тран- свой специфический рыжеватый оттенок (из-за от-
шеи (рис. 8,I) наиболее показателен участок на кв. сутствия на этом участке остатков деревянного на-
И/4 (рис. 8,III), по которому выделено семь литоло- стила?). Есть существенные изменения и в третьем
гических слоëв: литологическом слое. Он оказался с внутренней
1. Кизячный слой, сухой пылеватый с земли- слоистостью. Два чернозëмных прослоя без приме-
стой массой, насыщенной мелким щебнем, мощно- сей, нижний из которых более тëмный, предстали
стью 10-15 см исключительно внутри грота; разделëнными горизонтом известковистой крошки.
2. Рыжая оглееная порода с беловатыми про- По предварительным данным было известно о
слойками тлена и с комочками разложившегося присутствии могилы в глубине грота. Как выясни-
щебня, представленная в виде линзы на кв. 3-5 и лось позже, у изголовья погребëнного на дальней
частично 6, с максимальной мощностью до 7 см на стене был действительно высечен крупный латин-
кв. 4-5, с неровной нижней границей; ский крест. Но до расчистки траншеи он просматри-
3. Серая землистая порода с мелкими извест- вался плохо. В ходе раскопок, когда тëмный контур
няковыми включениями, однородная по структуре, могильной ямы стал чëтко виден на фоне белого из-
рыхлая, мощностью 8-18 см; вестнякового ложа, последние сомнения о располо-
4. Рыжая с белесым тленом оглееная порода жении могилы по линии В-З окончательно развея-
с известняковыми окатышами, мягкая и жирная, с лись. Если быть точным, то головой погребëнный
чëткими границами, в виде линзы на кв. 1-6 и мак- был уложен к З-ЮЗ. Могильное пятно вписывалось
симальной мощностью до 7 см на кв. 3-4; в середину заложенной траншеи, почти вплотную
5. Осветлëнная щебнистая прослойка, фик- примыкая к отвесной стене грота.
сируемая в глубине грота и, прежде всего, на его Могильная яма имеет в плане вытянутую прямо-
выходе и примыкающей площадке за капельной угольную форму (рис. 9), восточная часть которой
линией, где его мощность возрастает до 25 см. В заужена, а углы слегка закруглены. Её длина 217
средней части грота подстилает вышележащий см, ширина западного торца 50 см, восточного 35
слой лишь на отдельных участках; см. Поверхность, с которой было спущено погребе-
6. Землистый грунт сероватого оттенка с мел- ние, имеет незначительный уклон к В. Перепад вы-
ким щебнем, ограниченный западиной внутри гро- сот от стены, где заметен 5-сантиметровый уступ,
та (кв. 2-5 и началом кв. 6), мощностью до 12 см; до западного края ямы, составляет 20 см. С двух
7. Материнская порода, верхний слой кото- концов могилы для установки перекрытия были
рой в виде мелузы увлажнëн. подготовлены противолежащие упоры в виде го-
Общая мощность разреза не превышает 50 см. В ризонтальных уступов по всей ширине могилы. За-
верхнем кизячном слое встречаются осколки от бу- падный уступ имеет размеры 50×12 см, восточный
тылок шампанского и фаянса харьковского стеколь- – 35×13 см. Перепад высот от западного уступа к
ного завода. Два мелких фрагмента тонкостенной восточному сокращается до 15 см. По ровному дну
красноглиняной гончарной керамики приурочены могилы, также понижающегося к В, перепад от за-
к промежутку двух рыжих оглееных прослоев. По- падного конца к восточному уменьшается до 12 см.
следние по наличию тлена могут рассматриваться Общая глубина могилы от скального дна 50-60 см,
как остатки древесного помоста, соответственно, а от уступов перекрытия – 22-25 см. Стенки могилы
определяются как верхний и нижний уровни оби- ровные, вертикальные. Лишь у изголовья от уступа
тания в гроте. Характер их залегания в виде линз с до могильного дна стенка имеет крутой уклон. В
вогнутостью в середине, с ограничением на уровне средней части могилы, выше таза погребëнного,
прохождения предполагаемой внутренней перего- моделированы два дополнительных мелких усту-
родки, позволяет их связывать со временем функ- па размером 12-15×7 см, для подготовки которых
ционирования скита. была расширена естественная трещина в скальной
Поперечный стратиграфический разрез в шурфе породе.
Рис. 5. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. Вид на северный грот и пещеру нижнего яруса.
В заполнении могилы из чернозëмного грунта с ка часто скрадывается из-за этих нечëтких граней,
остатками деревянных плах от перекрытия были отдельные участки которых не смогли сохраняться.
найдены вперемежку кости погребëнного, за ис- Описание начнем с крупного креста на дальней
ключением черепа и некоторых костей таза. В не- стене грота, расположенного у верха могилы. Как
потревоженном состоянии оказалась лишь грудная это не покажется странным, он спроецирован на
клетка и плечевые кости. Не вызывает сомнений стену не от центра могилы, а со значительным сме-
расположение покойного на спине в вытянутом по- щением вправо, фактически соприкасаясь с линией,
ложении. По данным И.Б. Артюх, его руки могли продолжающей северный её край. Нижний конец
быть согнуты в локте и уложены кистями в районе креста начинается от скального дна, и на большую
живота. Судя по внешним характеристикам, вели- свою часть был закрыт рыхлыми отложениями.
чине грудной клетки и большому росту, массивно- Ближе к крестовине паз не сохранился. Его длина,
сти скелета, погребëнный мог быть крупным муж- более чем в два раза превышающая длину верхнего
чиной. конца, в сочетании с расширяющимися концами,
Заслуживают подробного описания разнообраз- позволяет его относить к одному из типов латин-
ные кресты и знаки на стенах центрального гро- ских крестов. При общей высоте в 1 м (рис. 10,9),
та. Они достаточно уверенно могут быть отделены длина нижнего конца составляет 70 см, ширина у
от более поздних граффити. Линии, которыми они крестовины 9 см с увеличением к его основанию до
образуются, создают впечатление изношенности, 18 см. При этом глубина паза в самой нижней части
истëртости граней в процессе естественного выве- 2,5-3 см. Верхний конец креста лишь угадывается.
тривания поверхности скальной породы. Гравиров- Он также расширяется от 9 см примерно до 18 см.
Левый и правый концы креста короткие, длиной до клый рельеф (рис. 10,7). Окружающая его поверх-
23 см каждый, глубиной всего в 1,5 см, со слабым ность срезана на глубину 3 см. Высота этого креста
расширением от 7,7 до 9,5 см. Все концы креста 29 см. При этом нижний конец прямой, частичной
спрямлены. сохранности, удлинëн до 16 см, при ширине в 5 см;
Непосредственно над крупным латинским кре- верхний – с расширением от 3,5 до 6 см, имеет дли-
стом, в 10 см от его края, на одной длинной оси ну всего в 8 см; правый – с расширением до 5 см,
с ним располагается другой христианский символ. при длине в 5,2 см; левый не сохранился.
Высота этого креста – 43 см, ширина – 33 см. Он В середине западной стены оформлены ещë два
выглядит более массивным и не столь пропорцио- необычных креста. Левый, сразу же под рядом
нальным (рис. 10,2). При расширении всех концов углублений, подготовлен при помощи гравировки
от перекрестия, их окончание разное. Нижний ко- (рис. 10,8) прямыми линиями шириной 0,6 см и
нец смещëн влево и закруглëн, правый и левый глубиной 1-1,5 см. Первоначально в виде прямоу-
срезаны почти по прямой, а верхний подготовлен в гольника была намечена его вертикальная ось ши-
виде ромба, отдалëнно напоминая лист клевера. Он риной в 4,5 см, затем в той же технике добавлена
выбит на глубину до 4 см. горизонтальная перекладина шириной 3 см. Его
На северной стене основной камеры слева можно размеры 19,5×20 см. При этом правый конец допол-
наблюдать композицию из углублений, V-образного нительно удлинëн на 3 см. На православную при-
знака в овале (рис. 10,1) и частично сохранившегося надлежность креста указывает косое перекрестие
X-образного креста (рис. 10,4). Основное внимание снизу, лишь слегка намеченное.
обращает на себя гравировка овала, ориентирован- Менее чем в 25 см справа и ниже подготовлен
ного длинной стороной по вертикали, оформленно- другой крест с расширяющимися концами (рис.
го канавкой шириной 1 см и глубиной 1 см. Размер 10,3). Его размеры 20×20 см, с углублением по всей
овала 23×19 см. Его основание слегка спрямлено, площади до 2 см. Верхняя часть креста выделяется
от которого выше чëтко читается V-образный знак. наиболее рельефно за счет вертикально вырезанных
В свою очередь над ним, в границах овала, модели- стенок. Нижний конец частично утрачен. Видимый
ровано округлое углубление до 16 см, диаметром участок имеет длину 5,5 см, с косым расхождением
6-7 см. Ниже и правее овала выделяется слабо про- от 3,5 до 7,5 см. Правый и левый концы длиной до
филированное изображение креста с расходящи- 7 см, имеют расхождение от 5-5,5 до 8 см. Верхний
мися концами, повернутого на 45º. Вся композиция конец самый оригинальный. Основная его часть
венчается парой округлых углублений до 16 и 22 длиной всего 5 см, с расширением от 6 до 8,5 см,
см, диаметром 4 и 5 см соответственно. венчается округлым углублением до 3 см, диаме-
На этой же стене с правой стороны выбиты два тром около 8 см, к которому справа примыкает ка-
креста, удалëнные от потолка на 46 см. Оба креста навка длиной 14,5 см, при ширине менее чем в 0,5
имеют расширение к концам, торцы которых за- см. Возможно, это навершие креста с нитью.
круглены. Они располагаются вблизи друг от дру- Очередные два креста локализованы на северной
га (рис. 10,5-6). Левый крест намечен чуть ниже в стене по краю треугольной ниши. Стандартный
грубой форме, без правильной отделки граней, на крест с расширяющимися концами расположен над
глубину до 3-3,5 см. Правый крест более рельеф- нишей, которая своей вершиной фактически среза-
ный, высечен в скале до глубины 2 см. Хуже про- ет нижнюю его часть, что свидетельствует о более
работан лишь его нижний конец, при этом допол- раннем возрасте креста. Его ширина 20 см. Возмож-
ненный специальной канавкой в середине. Если у но, такую же величину он имел и по высоте, хотя
левого более массивного креста концы, похожие на сохранившаяся часть составляет всего 9 см. Любо-
лепестки цветка, имеют расширение до 8-9 см, то у пытной особенностью креста является выемчатое
правого, более грацильного, к концам идет расши- оформление концов, хотя и не в такой степени как
рение до 6 см. Высота левого креста 22 см, ширина это можно наблюдать у мальтийских крестов.
19 см. Высота правого креста 25 см, при ширине в Слева от треугольной ниши располагается крест
23 см. упрощëнного вида, выполненного двумя прямыми
По левому краю западной стены привходовой ка- пересекающимися канавками. Ширина канавок 4-5
меры, ниже горизонтального ряда углублений, вы- см, глубина 2 см, а сечение полукруглое. Высота и
явлен крест весьма необычный по технике испол- ширина креста одинакова – по 25 см.
нения. В отличие от других крестов, выполненных Отдельного упоминания заслуживает серия зна-
в виде углублëнного рельефа, этот крест выбит по ков при входе на южной стене. Её вертикальная по-
контуру со всех сторон, представляя собой выпу- верхность сильно выветрена, но это не помешало
Рис. 6. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. План верхнего грота.
сохраниться следам искусственной подработки, ется схематичным изображением креста. Нижний

вначале воспринимаемым как результат работы крест сохранился лучше, верхний лишь угадыва-
кирки. При более внимательном рассмотрении за- ется. Сами знаки разнообразны. Знаки нижнего
метно их группирование по трëм горизонтальным ряда схематичны. Различаются они и по размерам.
рядам, в каждом из которых можно распознать Самые крупные из них находятся вверху, почти в
отдельные буквы-символы. Образуют ли они над- два раза меньше они в среднем ряду, а ниже, при
пись – сказать сейчас трудно. Но интересна одна ещë чуть меньших размерах, они удивляют своей
деталь: каждый из двух нижних рядов предваря- неестественной растянутостью.
Результаты балки) следует отнести преднамеренную вырубку

Наше описание пещерного комплекса не может скальной породы с целью расширения полезной
считаться развернутым, тем не менее мы попыта- площади и придания стенам более правильных
лись учесть основные особенности рассматривае- очертаний. Негативами от такой деятельности ис-
мых объектов. Безусловно, необходимо продолжить пещрены в большей степени камеры верхнего
исследование памятника, сконцентрировав внима- грота. При этом в верхнем гроте нет столь чëтких
ние на изучении рыхлых отложений центрального свидетельств установки перегородок и дверных ко-
грота и участков прилегающего склона, более тща- сяков, моделирования отверстий для вентиляции,
тельном осмотре поверхности каждой пещерной какие мы можем наблюдать на нижнем ярусе. К их
полости и обследовании недоступных пока пещер числу относятся длинные пазы с отвесными бор-
над верхним гротом. Но уже сейчас мы можем под- тиками глубиной до 8 см, канавки, рëбра-упоры и
вести некоторые итоги. прямоугольные углубления. Ориентация и взаимос-
Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць рас- вязь между такими преднамеренно выполненными
полагается на труднодоступном скалистом берегу в скальной породе врезами, также как и располо-
Днестра, по обеим сторонам глубокой балки, пред- жение, не оставляет сомнений в их преднамерен-
положительно ранее с действующим водотоком. ности. Исполняя роль фиксатора неких конструк-
Уединëнный характер расположения памятника ций, они демонстрируют вероятность использова-
дополняется его относительно высокой гипсоме- ния отдельных пещер и гротов не только в летний
трической позицией. По нашим подсчетам нижний период времени. Наличие перегородок и дверных
ярус пещер возвышается над руслом Днестра (до косяков, фиксируемых в пазах и рëбрах-упорах по
затопления водохранилищем) на 25 м, а верхний внешнему краю пещерного пространства вполне
грот до 40 м. Подход к пещерам со стороны плато объяснимо с функциональной точки зрения. С об-
возможен, но затруднëн, а для не подготовленно- щим правилам не согласуется лишь система пазов
го человека может быть и опасен. Хороший обзор в глубине центрального зала, свидетельствующая
пещер наблюдается от Днестра, который служит о существовании некой внутренней перегородки,
надëжной естественной преградой. Учитывая об- разделяющей грот на две части. Её назначение мог-
рывистый характер правого борта его долины, под- ло быть не только утилитарным, также как и треу-
ход к памятнику и с этой стороны не мог быть про- гольной ниши в северной стене грота.
стым. С противолежащего пологого берега реки, Отдельного упоминания заслуживают вентиляци-
вероятно, ранее обильно поросшего деревьями (не- онные отверстия, каналы для которых проделаны в
даром ближайший к югу населëнный пункт полу- стенах 0,4-1-метровой толщины. Для их обозначе-
чил название Дубэссарь) просмотр был ограничен, ния иногда используется термин «слуховые окна».
что ещë больше усиливало скрытный характер рас- Хотя малый диаметр таких отверстий больше под-
положения пещерного комплекса. ходит для дымоходов. Известны два случая, когда
Термин «комплекс» предполагает совокупность, каналы расширяются наружу, один – вовнутрь. Для
сочетание чего-либо. В нашем случае – это группа северного грота нижнего яруса канал имеет на-
пещер и гротов, приуроченных к ярусам размыва клонную ориентацию – изнутри снизу вверх.
менее плотных пластов известняка. Но насколько Суммируя все обстоятельства обустройства пе-
правомерно связывать воедино карстовые полости щер и гротов, нельзя не вспомнить и о стратигра-
по левой и правой части балки, расстояние между фических наблюдениях в центральном гроте. Здесь
которыми составляет почти 50 м? Ответ может быть на двух уровнях обитания прослежены признаки
положительным, если учесть характер их исполь- деревянного настила. Конечно, окончательный
зования и сходство в планировке. К числу общих вердикт о принадлежности рыжих оглееных про-
морфометрических особенностей можно отнести слоев с белëсым тленом к перекрытию пола могли
полусферические очертания пещер и камер, меш- бы дать лабораторные исследования, но уже сейчас
коватую конфигурацию гротов, обычно имеющих мы подразумеваем связь этого грота не с простым
широкий выход. Наличие заблокированных сифо- скальным убежищем, а местом долговременного
нов подтверждает их природное происхождение, а пребывания. Высказанное заключение может вы-
вот на признаках техногенного характера следует звать недоумение, и оно вполне уместно, в связи с
остановиться подробнее. отсутствием каких-либо заметных следов жизне-
К следам явного использования человеком цен- деятельности человека (к примеру, кухонных или
трального грота и пещер нижнего яруса (с одной производственных остатков). Но все проясняется,
стороны балки) и верхнего грота (с другой стороны если рассмотреть возникшее противоречие с пози-
Рис. 7. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. Вид на кельи верхнего грота.
ций того, кто и когда использовал пещеры и гроты Полевому (1985, 46), это могли быть волошские
для проживания, и чем было вызвано присутствие общины, большесемейные и разновозрастные по
человека в них. составу, что уже лишь по присутствию в них ста-
Скальные убежища в разные времена интересо- риков и детей, вряд ли допускало возможность
вали охотников и пастухов, преступников и бегле- проживания в столь труднодоступных и изолиро-
цов, колдунов и монахов, романтиков, спелеологов ванных местах. К тому же, как известно по архео-
и археологов (Скленарж 1987, 9-14). Три первые и логическим данным (Бырня 1969, 35-37.114-117),
три последние категории пользователей посещали первые молдавские селища в осваиваемых райо-
пещеры эпизодически, а если и останавливались нах начинали обустраиваться с землянок и полу-
надолго, то признаки их пребывания хорошо за- землянок. «Вольные люди» или, как их ещë назы-
метны по пятнам очагов, остаткам охотничьих вали в старину «шляхи», также не имели практики
трофеев или массе овечьего помета. С беглецами вырубки в скалах келий и не отличались особой
позволительно соотнести и первых переселенцев- религиозностью, чтобы изображать на стенах пе-
общинников, оседавшим на свободных землях, щер кресты.
и «вольных людей», занимавшихся на пустошах Но может это были христиане, скрывающиеся от
огородничеством, бортничеством и рыбной лов- татарских набегов в XIII в. (Батюшков 1892; Puiu
лей. Первые обычно переселялись на новые зем- 1919)? И в этом случае сомнения неизбежны, так
ли с семьями и хозяйственным скарбом. По Л.Л. как при всей скрытности расположения пещерно-
го комплекса, он не мог остаться не замеченным, Украины зафиксировано семь скальных монасты-

а шансов организовать успешную оборону было рей (Пивоваров 2006, 72-73, рис. 9), духовная связь
мало. Скорее всего, пещеры могли служить убежи- которых с православной Византией неоспорима.
щем от разбойников, но ни в коей мере не могли Очередной импульс в распространении затворни-
защитить его обитателей от набегов кочевников. ческих традиций и возрождении исихасткой прак-
Исходя из этого, остаëтся лишь одна социальная тики заметен с конца XIII – XIV вв. (Кабанец 1998,
группа, которая реально могла обратить на них вни- 26-27). Насколько вызвано это было пагубной си-
мание и которая уже имела многовековую практику туацией, сложившейся на юге и севере православ-
уединения и служения культу. Именно пребывание ного мира, сказать трудно. Но определенная связь
монахов, ведущих аскетический образ жизни, объ- между жестоким кризисом в Византии2, военным
ясняет отсутствие каких-либо следов хозяйствен- поражением сербов и болгар3, захватом Галицкой
ной деятельности. Руси поляками4, с одной стороны, и распростране-
Уход от мирской жизни и ревностное исполнение нием пассивного миросозерцания на фоне упадка
христианских обрядов наблюдалось в монашеских религиозной жизни, с другой, как нам представля-
общинах Египта, Сирии, Палестины и Армении с ется, вполне допустима. Но наметившееся усиле-
IV в. Уже на раннем этапе отмечено выделение осо- ние роли отшельничества, в частности, нашедшего
бой категории монашеской братии – отшельников, отражение в массовом появлении скальных скитов
часто избиравших пещерное затворничество. Раз- на Среднем Днестре, входило в противоречие с
новидностью отшельничества в дальнейшем стал киновиальным устройством монастырской жизни.
исихазм – практика молчаливой медитации и не- Гонения на затворников особенно усиливаются со
приятия всего материального, как порождения зла. второй половины XIV в., когда они частично вытес-
Арабская агрессия в VII в. вызвала смещение цен- няются на окраины обжитых мест. Одним из таких
тра монашеской жизни на исконную территорию благоприятных районов могло стать нижнее тече-
Византии, породив появление монашеских обите- ние Днестра, правый берег которого начал активно
лей в Каппадокии, Афоне, южной Добрудже и даже заселяться лишь с начала XV в. С преобразования-
в далеком Крыму (Тур 1998, 10-29). Новый толчок ми Сергия Радонежского и возникновением такой
к миграции христиан к северу связан с экспансией рафинированной формы киновии как пустынь (Ка-
сельджуков в конце XI в. В этой связи интересно банец 1998, 25) наметился некий устойчивый ба-
предположение Ю.М. Могаричева о том, что часть ланс между мелкими обителями и монастырями,
монахов из Каппадокии могла перебраться в Крым когда в последние смещается центр духовной жиз-
(Могаричев 1997, 10). Но если в греко-варварский ни. Если отмеченная тенденция верна, то это может
Крым смещались носители монашеских традиций, являться одной из причин прекращения функцио-
то почему такое же движение православных иноков нирования небольших скитов в начале XV в. и на
славянского происхождения (и не только славянско- Днестре.
го) не могло быть и в направлении Галицкой Руси Сопоставление пещерного комплекса Холеркань-
по Днестру? Известно ведь, что на святом Афоне Маркэуць с монашеским скитом5, вероятно, должно
русские монахи появились в конце X в. (athos.juxpo. найти подтверждение и в некоторых конструктив-
com 2008). Они вполне могли повторить путь Анто- ных особенностях его оформления. Мы не будем
ния Печерского, получившего постриг на Афонской акцентировать внимания на системе камер-келий
горе, вернувшегося в монастырь Бакота на Среднем верхнего грота, дальние стенки которых имели
Днестре и лишь после того участвовавшего в соз- овальные или преднамеренно скруглëнные очерта-
дании Киево-Печерской лавры. Так или иначе, но ния и плавный переход к своду, а обратимся к цен-
к концу XII – началу XIII вв. на территории толь- тральному гроту. Подчеркивая его природное про-
ко нынешней Черновицкой области современной исхождение, мы констатировали следы от частично-
2
Неразумная политика Иоанна Кантакузина привела к гражданской войне, утрате всех малоазиатских территорий и
прорыву турок-османов на Балканы.
3
Турецкая экспансия привела к поражению сербов в 1317 г. на Марице, падению Софии в 1385 г., окончательному
разгрому на Косовом поле в 1389 г.
4
С падением Галича в 1349 г. и упразднением присяги русичев “о соблюдении обрядов и обычаев православных”
предпринимались неоднократные попытки латинизации, что вызывало исход “радикально настроенных иноков” на
окраины.
5
Наиболее благоприятное время появления которого связано со второй половиной XIV – началом XV в.
го выравнивания на стенах и потолке, но большее пе на оконечности мыса Тешли-бурун – 4,9×3,3×2,1

значение уделили свидетельствам установки двух м или в Тепе-Кермене – 4,9×2,2×2,1 м (Могаричев
перегородок – внутренней и внешней, которые об- 1997, 25.41.60.86-87). В эти рамки вполне впи-
разовывали в гроте две большие камеры. Их назна- сываются размеры церкви в центральном гроте
чение могло быть многофункциональным, но мы Холеркань-Маркэуць – 6×3, -4,5×2-2,2 м.
склоняемся к пониманию того, что они представля- Как и в любом храме, внутреннее пространство
ли в структуре скита аналог церкви. Другого такого нашей церкви делится на две неравные части или,
объекта в нашем пещерном комплексе, расположен- как мы их вначале назвали, камеры. Большая ка-
ном на крутом, обрывистом склоне, непригодном мера или наос располагалась за внутренней пере-
для наземного строительства, найти нельзя. городкой. Его форма близка прямоугольной (при
Для непосвященного человека может показаться большей фантазии – шестигранной), с ориентаци-
странным размещение церкви в скалах, использо- ей по линии В-З. На площади наоса в 19 кв.м, рас-
вание для этого карстовой полости, имеющей срав- копанной лишь в центральной части, расположена
нительно небольшие размеры. Но все проясняется, могила с заплечиками, скамья с нишей, изображе-
когда мы обращаемся к христианским древностям ния крестов и углубления для крепления лампад.
Таврики (Могаричев 1997) и Дурострума (Атанасов Алтарная преграда, вероятно, деревянная, имеет
2007), где обнаружены десятки пещерных церквей, все признаки крепления в длинном напольном пазу
скальные монастыри и отшельнические скиты. Раз- и четырехугольном пазу-гнезде на прилегающей с
меры пещерных храмов могли быть разными, но запада стене. Судя по основному дугообразному
основная масса не превышала в поперечнике 5-10 пазу, иконостас мог быть выгнут наружу. Отме-
м. Встречаются и миниатюрные церкви, к приме- тим также его ориентацию на СВ и нестандартное
ру, в Инкермане на монастырской скале размером расположение прохода с восточной стороны, где
5×3,2×4,3 м, в Эски-Кермене – 4,1×4,7×2 м, в Мангу- прослежена канавка в виде ребра-упора в верхней
Рис. 8. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. Cтратиграфия центрального грота. I – по южной стенке траншеи
на кв. И/1-9; II – по западной стенке шурфа на кв. Л-М/5; III – по южному краю кв. И/4 (с указанием номеров
литологических слоев). 1 – рыжая оглееная порода; 2 – серая землистая порода; 3 – серый грунт со щебнем; 4 –
осветлëнная щебнистая прослойка; 5 – щебень; 6 – скальная порода.
части стены. Вырубка пазов и гнëзд крепления ба- полнительными хроноиндикаторами и органично
лок в простенках и в полу пещерных церквей с це- вписывать датируемый памятник в исторический
лью установки деревянного иконостаса – явление контекст. Под хроноиндикаторами, прежде всего,
распространëнное. Упоминаний об этом достаточ- мы понимаем данные по использованию тех или
но много. Для нас важно их присутствие и в мини- иных технических приëмов в подготовке помеще-
церквях типа «большого пещерного храма» в Эски- ний скита. Нет оснований отказываться и от дати-
Кермене (Могаричев 1997, 41). рующего потенциала, заключëнного в семантике
Привходовая камера грота исполняла роль апси- изображаемых крестов.
ды. Она асимметрична, так как основная её часть В развитии техники вырубки скальной породы
смещена к СЗ от алтарной преграды. Площадь при создании пещерных сооружений наблюдается
апсиды около 8 кв.м. Западная часть занимаемого заметный прогресс с начала XV в. В Крыму уже
пространства ограничена вертикальной стеной с с середины XIV в. отмечен переход от выработки
признаками подработки, на которой нанесены изо- небольших по своим размерам помещений и ис-
бражения крестов и ряд углублений для возмож- пользования слегка подработанных карстовых пе-
ного настила. В северной стене апсиды выполнена щер к созданию и эксплуатации крупных скальных
треугольная ниша с крестом. Её назначение оста- объектов. В первом случае, преобладает овальная и
ется не ясным. Известны случаи, когда аналогично округлая по форме планировка помещений, коро-
расположенные ниши, но несколько более крупного бовый свод с плавным переходом наклонных стен
размера, назывались алтарными (Могаричев 1997, к потолку, во втором – прямоугольная форма поме-
60-64, рис. 251), престолами (Могаричев 1997, 33, щений, чëтко выполненные углы, отвесные стены и
рис. 135-136) или же воспринимались как ниши для плоский потолок (Могаричев 1997, 5).
запрестольного образа. Раскопки в этой части церк- О ранней технике вырубки свидетельствуют не-
ви могли бы прояснить ситуацию. гативы от работы киркой сверху вниз под наклоном
Итак, в нашем представлении изученный пещер- в 35-50º, проступающие на поверхности стен и по-
ный комплекс является небольшим скитом, цен- толка в виде косых однонаправленных борозд. По-
тральную позицию в котором занимает церковь, мимо кирок с узким лезвием, судя по наблюдени-
отличающаяся «архитектурным аскетизмом». При- ям в Варяжских пещерах Киево-Печерской лавры
сутствие в ней захоронения, связанного, как мы (Стрихарь 1998, 45-46), могло применяться плоское
считаем, с верхним уровнем обитания в гроте, на- долото с размером рабочей поверхности в 1,8-2,3
ходит ещë более широкие аналогии в христианских см. С XV в. ширина рабочего лезвия инструментов
обителях Крыма. Прежде всего, такая традиция от- увеличивается, что нашло отражение в величине
мечена для церквей с баптистерием. Встречаются борозд, которые в поперечнике уже превышают
гробницы в наосе скальных церквей и на Среднем 5 см (Стрихарь 1998). Наряду с этим для поздней
Днестре – в Бакоте и Непоротово. техники характерно сплошное выравнивание по-
Не менее интересен вопрос о возрасте скита и верхностей при помощи затирки и пришлифовки,
исторических условиях его возникновения. В ка- которая с XVII в. приближается к заполировке.
честве определяющего временного репера, уста- Нашего внимания также заслуживает способ
навливающего верхнюю хронологическую грани- оформления дверных проемов. Этот признак не
цу функционирования памятника, мы предлагаем столь выражен, но в совокупности с другими, мо-
рассматривать радиоуглеродную дату, получен- жет свидетельствовать о раннем стиле, когда мо-
ную в Киевской лаборатории Института геохимии делировались прямоугольные в сечении проходы,
окружающей среды Национальной академии наук или позднем, которому чаще соответствуют полу-
Украины. По образцу кости погребëнного Н.Н. круглые и арочные.
Ковалюхом была представлена дата в 1420 ± 20 При всех условностях и неполноте сравнительно-
(КИ 13 900)6. Она калибрована и может считаться го анализа ранней и поздней техник вырубки, обра-
корректной, так как определяется двумя близкими зующей как минимум две разновидности скальной
радиоуглеродными пиками в 1390 и 1440 гг. архитектуры, мы можем вполне уверенно обозна-
По вполне понятным причинам единичная ра- чить принадлежность нашего скита к одной из них.
диоуглеродная дата должна быть подкреплена до- По факту использования изначально карстовых по-
6
Дата получена благодаря содействию Ю. Манько, в связи с чем выражаем ему свою признательность.
Рис. 9. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. План и разрез погребения в центральном гроте.

лостей, превращëнных при минимальной вырубке Традиция изображения лапчатых и уширенных

узким рабочим инструментом в жилые помещения крестов в скальных обителях монахов проявилась
келий, преимущественно полукруглых очертаний ещë в ранневизантийское время. В Добрудже, Кры-
с коробовым сводом, отсутствии пришлифовки му и на Среднем Днестре они составляют часть
поверхности трëх вертикальных стен церкви, вы- декора апсид, иногда их выбивали на стенках гроб-
полненной в гроте, по наличию в двух жилых по- ниц. Такая форма крестов прослеживается и в мо-
мещениях нижнего яруса прямоугольных дверных гильных монументах. В Галицком ските у с. Непо-
проëмов, пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць ротово на Днестре лапчатые кресты дополняются
относится к памятникам раннего типа, а, значит, четырëхраменными крестами с округлыми углубле-
мог быть создан до начала XV в. ниями на концах, известных на болгарских памят-
Раннему возрасту скита не противоречит манера никах IX в. Таких крестов в Холеркань-Маркэуць
и техника изображения 12 крестов на стенах церк- нет, но здесь присутствует оригинальный контур-
ви. Напротив, об их раннехристианском в пределах ный крест, который находит прямые аналогии в
нашего региона облике свидетельствует изношен- древностях румынской Добруджи (Атанасов 2007,
ность поверхности крестов, архаичность и отсут- табл. VII). Правда, у нашего креста намечено ниж-
ствие стандарта в изображении, разнообразие форм нее косое перекрестие, которое производит впечат-
и техники исполнения. Среди крестов выделяется ление более поздней подправки, в результате чего
большой латинский, обозначенный у изголовья нижний конец был удлинëн. Так ли это, сейчас ска-
погребëнного, в углублëнный рельеф которого мог зать трудно.
вставляться деревянный. Для могильных крестов Тем не менее, отсутствие канонических стандар-
удлинëнное основание не является свидетельством тов в изображении крестов, многообразие их моти-
принадлежности к католической символике, но и вов, допускает их связь со временем, предшеству-
отсутствие дополнительных перекрестий не дает ющим активной колонизации Нижнего Днестра и
оснований называть его православным. Скорее все- строительства наземных церквей, когда соблюде-
го, он демонстрирует свою нейтральную позицию, ние правил в изображении христианских символов
подтверждая версию об отсутствии ещë устоявше- стало упорядоченным, а в обиходе появляются ше-
гося канона в такого рода изображениях. сти- и восьмиконечные кресты.
Более интересен расположенный выше фигурный Самое раннее упоминание о ближайшем к ски-
крест с расширяющимися раменами, при котором ту населëнном пункте относится к 1446 году. По-
основание утолщено и скруглено, а ромбовидный сле Холеркань, были основаны сëла Дубэссарь
верх напоминает лист клевера. Первое впечатление (1523), Моловата (1574), Маркэуць (1602-1603),
от этой импровизации креста поднимает в памяти Роги (1748) и Моловата Ноуэ (1761) (Nicu 1991,
изображения новгородских крестов. Однако при t. I – 325,437; t. II – 22.58.185.325). Допуская, что
детальном рассмотрении такая ассоциация оказы- время основания села Холеркань несколько пред-
вается неприемлемой. Этот крест в своем роде уни- шествует его первому упоминанию в документах,
кален, а манера оформления воспринимается как можно предположить, что прибывшие на Днестр
наиболее архаичная. переселенцы столкнулись с последними из мона-
Своеобразны по исполнению ещë несколько эк- хов. Этому противоречит только одно – отсутствие
земпляров: небрежно выполненный лепестковый каких-либо преданий. К примеру, жители с. Булэ-
крест; слабо проработанный крест в виде Х; крест ешть7, расположенного в 20 км к северу от с. Хо-
с навершием для символического подвешивания; леркань, сохранили в памяти факт существования
два креста с закругленными окончаниями, один из монашеского скита перед основанием своего села
которых представлен в технике выпуклого релье- в 1609 г. В Холерканах такие информаторы пока не
фа (рис. 11). Из общего контекста выпадает кон- установлены. Этим может объясняться причина, по
турный крест, как по манере изображения, так и которой в письменных источниках и сводных ра-
по наличию дополнительного косого перекрестия, ботах по монастырям Поднестровья нигде нет све-
свойственного русским крестам, но нанесëнного в дений о монашеском ските между сëлами Холер-
зеркальной проекции. Четыре креста из перечис- кань и Маркэуць (Курдиновский 1919; Puiu 1919;
ленных характеризуются как лапчатые и, за исклю- Bâzgu 1997; Ilviţchi 1999; Ghimpu 2000; Locaşuri
чением двух, определяются как уширенные. sfinte ... 2001). В исторической памяти сохранились
7 Данные А.А. Романчука.

Рис. 10. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. Изображения крестов и знаков на стенах центрального грота.
Рис. 11. Пещерный комплекс Холеркань-Маркэуць. Крест в технике выпуклого рельефа у алтарной преграды.
лишь сведения о скальных монастырях в Моловате го как монастырь Семеона Столпника на левом бе-
(Ilviţchi 1999, 41) и Рогах (Россия 1910, 538). Для регу Днестра, отмечено изначальное размещение в
первого, расположенного на правом берегу Дне- пещерах природного происхождения. Какими-либо
стра, характерно оформление церкви и келий в “на- данными о преемственности между монашескими
родном молдавском стиле”. Для второго, известно- общинами мы не располагаем.
Athos 2008: http://Athos.juxpo.com.
Bâzgu 1997: Е. Bâzgu, Mănăstirile rupestre din bazinul fluviului Nistru – artere de răspândire a creştinismului. Sud-Est, nr.
4/30 (Chişinău 1997), 10–19.
Bâzgu, Sinhani 1997: E. Bâzgu, T. Sinhani, Un schit rupestru necunoscut – Holercani-Marcauţi. Sud-Est, nr. 4/30 (Chişinău
1997), 86–89.
Ghimpu 2000: V. Ghimpu, Biserici şi mănăstiri medievale în Basarabia (Chişinău 2000).
Locaşuri sfinte din Basrabia 2002: Locaşuri sfinte din Basrabia, Ediţia I (Chişinău 2002).
Nicu 1991: V. Nicu, Localităţile Moldovei în documente şi cărţi vechi. T. I, II (Chişinău 1991).
Puiu 1919: V. Puiu, Mănăstirile din Basarabia: Revista Societăţii de Arheologie şi Istorie bisericească din Chişinău, V-XI
(Chişinău 1919).
Атанасов 2007: Г. Атанасов, Християнският Дуросторум–Дръстр (IV-XIV в.) (Велико Тырнов 2007).
Батюшков 1892: П.Н. Батюшков, Бессарабия. Историческое описание (Санкт-Петербург 1892).
Бырня 1969: П.П. Бырня, Сельские поселения Молдавии XV-XVII вв. (Кишинëв 1969).
Кабанец 1998: Е.Н. Кабанец, О социальной типологии древнерусских пещерных монастырей. В сб.: Международ-
ный симпозиум по искусственным пещерам (Киев-Одесса 1998), 24–27.
Коваленко 2007: С.И. Коваленко, Археологические исследования в пещерном комплексе Голерканы-Маркауцы в
2006 г. Arhiva MNAIM (Chişinău 2007), 12 с., 20 ил.
Курдиновский 1919: В. Курдиновский, Общий очерк о пещерных храмах Бессарабии. Древнейшие каменные храмы
Бессарабии: Revista Societăţii de Arheologie şi Istorie bisericească din Chişinău (Chişinău 1919).
Могаричев 1997: Ю.М. Могаричев, Пещерные церкви Таврики (Симферополь 1997).
Пивоваров 2006: С. Пивоваров, Середньовiчне населення межирiччя Верхнього Пруту та Середнього Днiстра (XI –
перша половина XIII ст.) (Чернiвцi 2006).
Полевой 1985: Л.Л. Полевой, Раннефеодальная Молдавия (Кишинëв 1985).
Россия 1910: Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Т. 14. Новоросiя и Крымъ (Санкт-Петербург
1910).
Скленарж 1987: К. Скленарж, За пещерным человеком (Москва 1987).
Стрихарь 1998: И.М. Стрихарь, Архитектурно-археологические исследования Варяжских пещер Киево-Печерской
лавры В сб.: Международный симпозиум по искусственным пещерам (Киев-Одесса 1998), 45–46.
Тур 2006: В.Г. Тур, Православные монастыри Крыма (Киев 2006).
Сергей Коваленко, доктор истории, Центр археологии, Институт культурного наследия, Академия наук Молдовы,
бул. Штефан чел Маре 1, МD-2001 Кишинэу, Молдова; covalenco@bk.ru
Анна Грамма, председатель историко-культурного фонда “Eneada”, ул. Михай Садовяну 24, МD-2012 Кишинэу,
Молдова
Александр Левинский, Национальный музей археологии и истории Молдовы, ул. 31 августа 121-А, МD-2012 Киши-
нэу, Молдова
MONEDE MEDIEVALE MOLDOVENEŞTI DIN COLECŢII PARTICULARE (I)
Lili DERGACIOVA, Chişinău
The article at hand portrayed a collection of medieval Moldovan coins dating from the period of the end of the 14th to the
beginning of the 16th century. The collection is in private property and consists of 89 specimen (6 double-grosh, 19 grosh und
64 half-grosh), which have been discovered in the area between Prut and Dnjestr in recent years.
В статье публикуются монеты молдавского средневекового княжества конца 14. – первой четверти 16. вв.
Представленная коллекция монет принадлежит частному коллекционеру и состоит из 89 экземпляров. Монеты
распределяются по номиналам: 6 двойных грошей, 19 грошей и 64 полугрошей. Весь нумизматический материал был
найден на территории Днестровско-Прутского междуречья в последние годы.
Der vorliegende Bericht stellte eine Sammlung mittelalterlicher moldauischer Münzen aus einem Zeitraum vom Ende des 14.
bis zum Anfang des 16. Jahrhunderts dar. Die Münzsammlung befindet sich in Privatbesitz und besteht aus 89 Exemplaren
(6 Doppelgroschen, 19 Groschen und 64 Halbgroschen), welche in den letzen Jahren im Zweistromland zwischen Prut und
Dnjestr entdeckt wurden.
Key words Numismatics, Middle Ages, Moldova, Coins.
În articolul de faţǎ sînt prezentate mai multe monede Ştefan al III-lea cel Mare (1476-1504) – 8 groşi, 2
moldoveneşti din secolele XIV-XVI. Monedele au fost jumǎtǎţi de groş;
gǎsite în interfluviul Prut-Nistru în ultimii ani şi pro- Bogdan al III-lea (1504-1517) – 4 groşi;
vin dintr-o colecţie particularǎ1. Cîteva exemplare au Stefan al IV-lea (1517-1527) – 2 groşi.
fost publicate de către A. Gorodenco in revista Labirint Patru exemplare monetare reprezintă emisiuni inde-
(Городенко 2001; idem 2001a). pendente ale cetǎţii Asprocastro (sau Cetatea Albǎ).
În general sînt aduse la cunoştinţă 89 de piese mo-
netare, reprezentate prin dubli groşi, groşi şi jumǎtǎţi Catalogul monedelor2
de groş.
Emisiunile monetare sînt atribuite domnitorilor Mol- Petru Muşat (1375-1392/94)
dovei: Petru Muşat (1375-1392/94) (ultimele emisiuni) Tipul cu douǎ flori de crin. Groş.
– 1 groş; Nr. 1. AE, 19 mm, 0,67 g, 
Petru Muşat/Ştefan Muşat (1392/94-1399) – 1 groş; Av. Cap de bour cu stea între coarne, la stînga semi-
Alexandru cel Bun (1400-1432) – 4 dubli groşi, 3 luna, la dreapta o ramurǎ cu patru globule. Într-un cerc
groşi, 56 jumǎtǎţi de groş; perlat extern legenda directǎ: …AIVO…
Emitentul nedeterminat (tipul cruce cu braţe egale) Rv. Scut despicat: I trei grinzi orizontale, II douǎ(?)
– 1 semigroş; flori de crin. Într-un cerc perlat extern legenda directǎ:
Iliaş I şi Ştefan al II-lea (1436-1442) – 2 dubli groşi; …VIEN…
Ştefan al II-lea (1433-1435, 1442-1447) – 1 jumǎtate Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 173-348 var.
de groş;
1
Colecţia numismaticǎ aparţile domnului A. Tocmacov. Pe aceastǎ cale aduc cele mai sincere mulţumiri pentru permisiunea
de a publica materialul.
2
Fiecare emisiune monetarǎ este structuratǎ dupa greutate: de la mai grele la mai uşoare.

Monede medievale moldoveneşti din colecţii particulare (I) 209
Nr. 5. AE, 14,0 mm, 0,39 g, 
Petru Muşat (1375-1392/94) sau Ştefan Muşat Tip III. Groşi.

(1392/94-1399) Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta ro-
Tipul cu douǎ flori de crin. Groş. zetă, la stînga semiluna. Legenda într-un cerc perlat
Nr. 2. AR-AE, 17 mm, 0,80 g, , discul monetar extern.
gǎurit, baterea dublǎ. Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II cinci flori de crin.
Av. Cap de bour cu stea între coarne, la stînga semilu- La dreapta scutului o semilună. Legenda într-un cerc
na, la dreapta rozeta cu cinci petale. Legenda circularǎ perlat extern.
aproape complet ştearsǎ: …IW(?)A(?)I Lit.: Buzdugan ş.a. 1977, nr. 382.
Rv. Scut despicat: I trei grinzi orizontale, II douǎ(?)
flori de crin. Într-un cerc perlat extern legenda: … Nr. 6. AR, 17,8 mm, 0,66 g, 
ЯI…O(?) Av. …NEALEXANDRI
Rv. +WDM…AVIENSIS
Lit.: Городенко 2001a, 4, nr. 2.
Alexandru cel Bun (1400-1432)

Tip I. Groş.
Nr. 3. AE, 18 mm, 0,72 g, 
Av. Cap de bour cu stea (?) între coarne, din bot
iese spre stînga un lujer cu floare de crin, la dreapta
rozetă cu cinci globule. Legenda în cercul extern: …
DRVS…
Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II două (?) flori de
crin suprapuse. Într-un cerc perlat extern legenda: …
SMOLDA… Nr. 7. AR, 1,65 mm, 0,59 g, 
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 356-367. Av. +MONEALEXANDRI
Rv. +WDMOLDAVIENSIS
Tip II. Jumătate de groş.

Av. Cap de bour cu stea din şase petale între coarne,
la dreapta rozetă, la stînga semiluna (nu se vede). Tip III. Jumătăţi de groş.
Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II şase-şapte (neclar) Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta roze-
flori de crin. Deasupra scutului un coif. tă, la stînga semiluna.
Lit.: Buzdugan ş.a. 1977, nr. 376 var. Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II şase flori de crin.
Deasupra scutului o rozetă cu cinci globule.
Nr. 4. AE, 14,5 mm, 0,4 g,  Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 385 var.
210 Lili Dergaciova
Nr. 8. AE, 11,0 mm, 0,17 g, 
Nr. 9. AE, 11,0 mm, 0,17 g, 
Nr. 10. AR, 0,96 mm, 0,30 g, 

Av. C.m.s.
Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II trei flori de crin. Nr. 13. AR, 22 mm, 1,05 g, 
Deasupra scutului o rozetă cu cinci globule. Av. +…EALEXA...RI
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 387 var.; Городенко 2001, Rv. La stînga scutului un T. +WDMOLDAVI…IS
11, nr. 11 Lit.: Городенко 2001, 4-6, nr. 1; Luchian ş.a. 1977,
Tip IV. Dubli groşi.

Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta ro-
zetă, la stînga semiluna. Legenda într-un cerc perlat
extern.
Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II şase flori de crin.
Cap de bour suprapus sus pe scut. La stînga scutului
diferite sigle. Legenda într-un cerc perlat extern.
Nr. 11. AR, 21,5 mm, 1,15 g, 

Av. +M…ALEX…DI nr. 406 var.
Rv. La stînga scutului I. +WD…OADAVIEN(?)SIS Nr. 14. AE, 21 mm, 1,01 g, 
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 390-404. Av. +…RI
Rv. La stînga scutului o semilună. +…D…EN…S
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 392.
Nr. 12. AR, 22 mm, 1,00 g, , discul monetar

gǎurit. Tip V. Jumătăţi de groş.
Av. +MO...EA…NDRI Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta roze-
Rv. La stînga scutului I. +…OL…AVIENSIS ta, la stînga semiluna.
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 403. Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II şapte flori de crin.
La dreapta scutului sigla A.
Lit.: Iliescu 1970, 28; Luchian ş.a. 1977, nr. 418.
Nr. 15. AE, 13,7 mm, 0,85 g,  Nr. 23. 12,2×13,0 mm, 0,58 g, 
Nr. 16. AE, 14 mm, 0,80 g,  Nr. 24. AE, 14,0 mm, 0,57 g, 
Nr. 17. BI, 14,8 mm, 0,69 g,  Nr. 25. AE, 15,2 mm, 0,56 g, 
Lit.: Городенко 2001, 11, nr. 6 Lit.: Городенко 2001, 11, nr. 5
Nr. 18. AE, 15,5 mm, 0,67 g,  Nr. 26. AE, 14,8 mm, 0,55 g, 
Lit.: Городенко 2001a, 5, nr. 4. Lit.: Городенко 2001, 11, nr. 7
Nr. 19. AE, 14,5 mm, 0,67 g,  Nr. 27. AE, 15,3 mm, 0,54 g, , regravarea ştanţei.
Lit.: Городенко 2001, 11, nr. 3
Nr. 20. AE, 15,8 mm, 0,63 g, , regravarea ştanţei.

Lit.: Городенко 2001a, 5, nr. 5. Nr. 28. 15,0 mm, 0,53 g, 
Nr. 21. AE, 14,8 mm, 0,62 g,  Nr. 29. AE, 15,3 mm, 0,52 g, 
Nr. 22. AE, 16 mm, 0,6 g,  Nr. 30. AE, 13×16 mm, 0,51 g, 
Nr. 31. 11,5×13,5 mm, 0,50 g, 

212 Lili Dergaciova
Nr. 32. AE, 12×14 mm, 0,43 g,  Nr. 38. AE, 16 mm, 0,72 g, 
Nr. 33. AE, 13,7×15,0 mm, 0,42 g, 
Nr. 39. AE, 14,0×15,5 mm, 0,63 g, 
Nr. 34. AR, 15 mm, 0,24 g, 
Nr. 40. AE, 14,0×15,0 mm, 0,58 g, 
Nr. 35. AE, 15,5 mm, 0,31 g, 

Av. C.m.s.
Rv. Deasupra scutului un semn ilizibil.
Nr. 41. AE, 11,5×13,5 mm, 0,58 g, 
Nr. 36. AE, 14,5 mm, 0,82 g, 

Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta roze- Nr. 42. AE, 14,5 mm, 0,48 g, 
ta, la stînga rozeta.
Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II şapte flori de crin.
La dreapta scutului sigla A.
Nr. 43. AE, 13,5x14,5 mm, 0,47 g, 
Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta roze-

ta, la stînga semiluna.
Rv. C.m.s. Fără sigla A. Nr. 44. AE, 14 mm, 0,43 g, 
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 425. Lit.: Городенко 2001a, 5, nr. 6.
Nr. 37. AE, 16 mm, 0,75 g, , regravarea ştanţei;

discul monetar gǎurit.
Nr. 45. AE, 12,5x15 mm, 0,35 g, 

Nr. 46. AE, 9,0x10,5 mm, 0,13 g,  Nr. 54. AE, 12,8x14,0 mm, 0,77 g, 
Av. C.m.s.
Rv. Cu trei flori de crin în scut. Nr. 55. AE, 14,6 mm, 0,66 g, 
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 431. Lit: Городенко 2001, 11, nr. 8.
Nr. 47. AE, 17,5×15,5 mm, 0,47 g, , regravarea

ştanţei.
Nr. 56. AE, 12,0x14,0 mm, 0,47 g, 
Nr. 48. AE, 11,5x10,5 mm, 0,40 g, 
Nr. 57. AE, 13,5 mm, 0,36 g, 

Lit: Городенко 2001a, 5, nr. 7.
Nr. 49. AE, 11,0 mm, 0,27 g, 
Nr. 58. AE, 15,2 mm, 0,35 g, 

Nr. 50. AE, 11,8 mm, 0,22 g,  Rv. Redat în negativ.
Lit: Городенко 2001, 11, nr. 9. Lit: Городенко 2001, 11, nr.2
Nr. 51. AE, 11,8x10 mm, 0,18 g, 

Nr.59. AE, 10,5 mm, 0,23 g, 
Nr. 52. AE, 7,0x9,5 mm, 0,07 g, , discul monetar

gǎurit. Nr. 60. AE, 9,0×12,5 mm, 0,20 g, 
Tip nedeterminat. Jumătăţi de groş. Av. C.m.s.

Av. C.m.s. Rv. Pe scut nu se vede cîte flori de crin sînt repre-
Rv. Cu sau fără sigla A la dreapta scutului. zentate.
Nr. 53. AE, 13,2x15,0 mm, 0,84 g,  Nr. 61. AE, 12,2 mm, 0,53 g, 
214 Lili Dergaciova
Nr. 62. AE, 12,3 mm, 0,37 g, 
Nr. 63. AE, 11,0 mm, 0,32 g,  Nr.68. AE, 14,0x15,0 mm, 1,81 g, 
Rv. …ΚΑСΤΡ…
Nr. 64. AE, 14,0x12,0 mm, 0,34 g, 
Tip II.
Emitentul nedeterminat. Poate să fie şi Alexandru cel ta, la stînga semiluna.
Bun. Rv. Cruce cu braţe egale, cu cîte o globulă între bra-
Jumătate de groş. ţe. Legenda inversată.
Nr. 65. AE, 14,0 mm, 0,58 g,  Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 575.
Av. Cap de bour, la dreapta semiluna, la stînga nu Nr. 69. AE, 15,5 mm, 1,24 g, 
se vede. Rv. ΑСΠΡΟΚΑСΤ
Rv. Scut cu mai multe grinzi heraldice. Regravarea
ştanţei ?
Nr. 70. AE, 15,5 мм, 1,40 гр, 

Rv. ΑСΠΡ…ΚΑСΤ
Emitentul nedeterminat. Lit: Городенко 2001, 11, nr.1
Tipul: Cruce cu braţe egale. Jumătate de groş.
Nr. 66. AE, 15,0 mm, 0,45 g, 
Av. Cap de bour, stea între coarne, la dreapta rozeta
cu cinci globule, la stînga semiluna.
Rv. Cruce cu braţe egale, în cantoane: I coroana, II
coroana, III stea, IV semiluna. Emisiuni ale lui Iliaş I şi Ştefan al II-lea (domnie
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 465. asociată 1436-1442).
Dubli groşi.
Nr. 71. AE placată, 19,5 mm, 1,40 g, 
Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta rozeta,
la stînga semiluna. Legenda circulară: …OIWOD…
Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II şapte flori de crin.
Emisiunile «Asprocastron». Deasupra scutului o coroană deschisă, la dreapta scu-
Tip I. tului buzdugan, la stînga P. Legenda circulară: …NV-
Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta roze- SWOI…
ta, la stînga semiluna. Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 505-506.
Rv. Cruce cu braţe egale. Legenda circulară directă.
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 573-574.
Nr.67. AE, 16,0 mm, 2,10 g, 

Rv. ΑСΠΡΚΑСΤΡΥ
Nr. 72. AE, 21,0 mm, 1,15 g, , discul monetar Nr. 75. AR, 14,5 mm, 0,83 g, 
gǎurit. Av. +MONETA…MOL...E
Av. C.m.s. +…AL…E…O… Rv. +STEFANVSVOIE…
Rv. C.m.s. şase flori de crin, sigla P aproape nu se
vede. …M…ELO…N(?)
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 505-506 var.
Nr. 76. AR, 1,38 mm, 0,82 g, 

Av. …MONETAMOL…
Rv. +STEFANVSVO…
Nr. 77. AR, 14,5 mm, 0,80 g, 

Av. +MONETAMOL…E
Rv. +STEFANVSVOIE…
Emisiune a lui Ştefan II-lea (1433-1435, 1442-1447).
Emisiune cu cruce pe revers. Jumǎtate de groş.
Nr. 73. AR, 14,8 mm, 0,27 g, 
ta, la stînga semiluna.
Rv. Scut despicat: I trei grinzi, II şase-şapte flori de Nr. 78. AR, 14,0 mm, 0,75 g, 
crin (?). In scut un punct, deasupra scutului o cruce, la Av. …ONETAMOLD…
dreapta scutului un semn ilisibil. Rv. +STEFANVSVO…A
Emisiuni ale lui Ştefan cel Mare (1457-1504). Tip I (1457-1476). Jumătăţile de groşi.
Tip I (1457-1476). Groşi. Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta semi-
Av. Cap de bour cu stea între coarne, la dreapta semiluna, la stînga rozeta.
luna, la stînga rozeta. Legenda circulară. Rv. Scut despicat: I cruce cu braţe egale deasupra
Rv. Scut despicat: I cruce cu braţe egale deasupra unei rozete, II trei grinzi. La dreapta sau la stînga scu-
unei rozete, II trei grinzi. Legenda circulară. tului o semilună.
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 610-612; Oberländer-Târ- Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 624-626; Oberländer-Târ-
noveanu 2005, nr. 29-84. noveanu 2005, nr. 93-113.
Nr.79. AR, 10,0 mm, 0, 74 g, 
Nr. 74. AR, 15,0 mm, 0,92 g,  Rv. La stînga scutului semiluna.
Av. …ONETAMOLDAVI Lit.: Городенко 2001a, 6, nr. 8.
Rv. +STEFANVSVOIEVODA
Nr.80. AR, 11,0 mm, 0,40 g, 

Rv. La dreapta scutului semiluna.
216 Lili Dergaciova
Tip II (1476-1504). Groşi.

Av. C.m.s.
Rv. Cruce dublă in scut.
Nr. 81. AR, 14,7 mm, 0,7 g,  Nr. 85. AR, 19,0 mm, 0,70 g, , discul monetar
Av. +MONETAMOLDAV gǎurit.
Rv. +STEFANVSVOIE…O Av. +I…БОГДАΝВОЕВОДАГОС
Lit.: Городенко 2001a, 6, nr. 11; Luchian ş.a. 1977, Rv. + ПОДАРЗЕ…МОЛДСКОI
nr. 720-721; Oberländer-Târnoveanu 2005, nr. 207.
Nr. 82. AR, 13,8 mm, 0,46 g, 

Av. +MONET...OMV…
Rv. +STEFANVSVOIE
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 694; Oberländer-Târno-
veanu 2005, nr. 254.
Nr. 86. AR, 19,0 mm, 0,62 g, , discul monetar
gǎurit.
Av. +IWБОГДАΝВОЕ…ДАГОС
Rv. +ПОДАРЗ…ЛНМОЛДАВСКОI
Nr. 83. AE argintată, 14,9 mm, 0,25 g, , fals de

epocă.
Av. +MO...ETA...O…VIE
Rv. +STEFANVSVOIVO
Emisiuni ale lui Bogdan al III-lea (1504-1517). Nr. 87. AR, 19,0 mm, 0,52 g, , discul monetar
Tip I. Groşi. gǎurit.
Av. Cap de bour, stea între coarne, la dreapta rozetă Av. +IWБОГДАΝВОЕВОДАКОС
din şase globule unite, la stînga semiluna. Legenda cir- Rv. +ПОДАРЗЕМ…НМОЛДАВСКОI
culară în limba slavonă.
Rv. În scut cruce patriarhală avînd braţe terminate
prin ancore. Legenda circulară în limba slavonă.
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 743.
Nr. 84. AR, 19,2 mm, 0,86 g, 
Av. +IWБОГДАΝВОЕВОДАГОС
Rv. +ПОДАРЗЕМЛНМОЛДАВСКОI
Emisiuni ale lui Ştefan al IV-lea (1517-1527). Cum reiese din catalogul monetar, piesele prezentate
Tip b. Groşi. acoperǎ aproape toatǎ perioada emisiunilor monetare
Av. Intr-un scut stilizat capul de bour cu stea între independente moldovenesti: de la ultimile emisiuni ale
coarne, la dreapta rozetă, la stînga semiluna. Legenda lui Petru Muşat (1375-1392/94) pînǎ la Ştefan al IV-lea
circulară în limba slavonă. (1517-1527). Lipsesc piesele din perioada zbuciumatǎ
Rv. Scut stilizat ca pe avers, avînd o cruce patriarhală de la mijlocul secolului al XV-lea.
cu braţe ancorate. În părţi cîte o rozetă. Legenda circu- Primele douǎ piese monetare (groşi, nr. 1-2) sînt atri-
lară în limba slavonă. buite lui Petru Muşat (1375-1392/94) şi Petru Muşat/
Lit.: Luchian ş.a. 1977, nr. 768-770. Ştefan Muşat (1392/94-1399). Ambele monede sînt în
Nr. 88. AE argintată, 20,0 mm, 0,90 g, , discul stare de conservare foarte proastǎ şi nu pot fi identifi-
monetar gǎurit. cate mai precis. De fapt, groşi moldoveneşti din secolul
Av. +IWСТЕФАΝАВОЕВОДА∗ГОСПО al XIV-lea pǎtrund pe teritoriul intrefluviului pruto-nis-
Rv. +ДАР•ЗЕМЛНМО…ВС… trean foarte rar. Situaţia se schimbǎ în timpul domniei
lui Alexandru cel Bun (1400-1432). Arealul patrunde-
rii monedei moldoveneşti se lǎrgeşte vădit în direcţia
estului. Dupǎ reforma lui monetarǎ din anul 1408, in
circulaţie se semnalează deja monede în trei nomina-
luri: dubli groşi, groşi şi foarte des jumǎtǎţi de groş.
Perioada de dupǎ moartea lui Alexandru cel Bun în
general nu se deosebeşte prin monedele batute, ci prin
emitenţi multipli şi emisiuni variate. Practic cele mai
“reuşite” emisiuni sînt cele ale lui Iliaş şi Ştefan al II-
lea (domnie asociatǎ, 1436-1442). Urmatoarea grupǎ in
colecţia noastrǎ constǎ din groşi şi jumǎtǎţi de groşi ai
Nr. 89. AE argintată, 20,0 mm, 0,66 g,  lui Ştefan cel Mare (1457-1504). Sînt publicate ambe-
Av. +IW…ОЕВОДА∗ГОСПО le tipuri şi mai multe variante monetare de acest fel.
Rv. +ДАР•З…МОЛД…АВСКОН Urmaşii lui – Bogdan al III-lea (1504-1517) şi Ştefan
al IV-lea (1517-1527) – sînt reprezentaţi prin groşi de
calitate mai scǎzutǎ. Îndeosebi groşi argintaţi ai lui Şte-
fan al IV-lea.
Dintre cele mai interesante emisiuni monetare mol-
doveneşti avem în colecţie patru piese de tip “Aspro-
castro” (doua exemplare cu legenda normalǎ şi douǎ cu
legenda retrogradǎ). Considerǎm cǎ acest tip de mone-
de era bǎtut la Cetatea Albǎ în perioada de domnie a lui
Alexandru cel Bun.
Bibliografie
Buzdugan ş.a. 1977: G. Buzdugan, O. Luchian, C. Oprescu, Monede şi bancnote româneşti (Bucureşti 1977).
Iliescu 1970: O. Iliescu, Moneda în România (Bucureşti 1970).
Oberländer-Târnoveanu 2005: E. Oberländer-Târnoveanu, Emisiunile monetare bǎtute pe teritoriul Moldovei în vremea lui
Ştefan cel Mare (1457-1504). O analizǎ criticǎ. Cercetǎri numismatice IX-XI (Bucureşti 2003), 299–384.
Городенко 2001: А.П. Городенко, Монеты чеканки Аспрокастро (Белгорода) из частных коллекций. Labirint 1
(Кишинев 2001), 8–13.
Городенко 2001a: А.П. Городенко, Молдавские монеты из Старого Орхея. Labirint 2 (Кишинëв 2001), 4–6.
Lili Dergaciova, Centrul Arheologie, Institutul Patrimoniului Cultural, Academiia de Ştiinţe a Moldovei, bd.
Ştefan cel Mare 1, MD-2001 Chişinǎu, Republica Moldova; dergaciova.lili@gmail.com
CERCETĂRI INTERDISCIPLINARE– МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ – INTERDISCIPLINARY SURVEYS
О предполагаемой экологической связи между ранними

видами рода Homo и саблезубыми кошками
Роман КРОЙТОР, Кишинэу
Despre relaţia ecologică presupusă dintre speciile timpurii ale genului Homo şi felide cu colţi în formă de sabie. Articolul
propune analiza structurii ecologice a comunităţii de prădători care însoţeau speciile umane străvechi, precum şi reexaminarea
relaţiilor ecologice dintre grupul de prădători şi oamenii arhaici. A fost reexaminată în mod critic ipoteza ocupării de către
oamenii străvechi a nişei ecologice de prădător-consumător de stîrv, precum şi relaţia lor comensalistă cu felidele cu colţii
în formă de sabie, şi modelul ecologic al expansiunii umane din Africa împreună cu prădătorii cu colţii în formă de sabie din
genurle Megantereon şi Homotherium.
В статье предлагается анализ экологической структуры гильдии хищников, сопутствующих древнейшим

представителям рода Homo, а также пересмотр возможных экологических взаимосвязей между гильдией хищников
и древним человеком. Критически пересматриваются гипотеза освоения древними людьми экологической ниши
падальщиков, их комменсалистская связь с саблезубыми хищниками и экологическая модель выхода древних людей за
пределы африканского материка совместно с саблезубыми хищниками из родов Megantereon и Homotherium.
On supposed ecological relationship between early Homo species and sabertooth cats. The paper proposes an analysis of the
ecological structure of carnivore guild associated with first representatives of the genus Homo and the revision of relationships
between the carnivore guild and ancient man. The hypothesis on hominid scavenging is critically reappraised, as well as the
supposed earlier commensalist relationship of the ancient man and sabertooth predators of the genera Megantereon and
Homotherium, and the model of human dispersion out of Africa facilitated by the ecological relationship with sabertooth
cats.
Abridged English Version

Hominids of the genus Homo are believed to follow an unusual evolutionary direction of scavenger joining the guild of
carnivores (Dunbar 1983; Walker 1984; Blumenschine 1987; Bunn, Kroll 1986; Bunn, Ezzo 1993; Marean 1989; Lewis
1997; Brantingham 1998; Stiner 2002; Brugal, Fosse 2004). Arribas and Palmquist (1999) proposed a model of Homo erectus
dispersal in Eurasia facilitated by the commensal relationship with sabertooth cats Megantereon whitei and Homotherium
latidens. However, the general ecology of scavenging and ecological constraints for a scavenger were never discussed, as well
as biological and physiological constraints that can make the scavenger niche unavailable for hominids.
The common meaning of the guild of scavengers implies the ecological group that includes large-sized terrestrial vertebrate
animals that feed in a significant proportion on carrion and kill remains left by specialized predators. The specialized scavengers,
mostly mammals (hyenas) and birds (vultures, condors, carrion-crows), represent the core of the group of scavengers. However,
many animals lacking the specializations for scavenging may occasionally consume carrion if such an opportunity occurs.
The availability and stability of food resource for large scavengers are defined by two basic factors: the high productivity
of ecosystem and the open landscape that makes the carrion visible and easily available for large animals. Therefore, the
specialized large-sized scavengers evolve in open landscapes of tropical and subtropical latitudes, where the high ecological
productivity can assure a sufficient animal biomass, first of all the biomass of herbivores, and the food object (carrion) may be
easily identified from the large distance (Van Valkenburgh 1989).
Indeed, the emergence of the genus Homo is bound up with the decline of forested area and the extension of dry savanna in
Africa during the Late Pliocene (Bobe, Behrensmeyer 2004; deMenocal 2004). However, the specific physiological peculiarities
of primates (and hominids in particular) should be discussed before estimating the chances of archaic man to enter the guild of
scavengers. The comparatively weak sense of smell is a specific character of primates (including modern man) that distinguish
them from carnivores. The weak sense of smell in ancient Homo must be a serious mal-adaptation in the competition with
scavenging carnivores, which certainly are better equipped for the carrion localization. The sharp eye for carrion identification
is useful for a soaring vulture, but is of little help for a terrestrial scavenger. Therefore, the archaic Homo was inferior to
specialized scavengers in localization and reaching the carrion because of their weak sense of smell and lack of effective
adaptations for fast locomotion. This human mal-adaptation for scavenging niche can not be compensated by stone industry.
The second physiological constraint for archaic Homo to join the carnivore guild is the human mechanism of thermoregulation.
Modern man is characterized by a very high density of sweat glands that distinguish him from the rest of primates (Sarmiento

О предполагаемой экологической связи между ранними видами рода Homo и саблезубыми кошками 219
1998). The sweat production is an important physiological adaptation that eliminates the excessive heat and prevents the body
overheating (Lupi 2008). Apparently, such mechanism of thermoregulation was very effective and important in the conditions
of hot dry savannas. However, this physiological adaptation of Homo species distinguishes them from carnivores, which lack
the sweat glands. The evaporation of moisture from mouth and tongue surfaces ensures the elimination of excessive heat in
carnivores. This specific way of thermoregulation in carnivores has an important adaptive significance, since the sweat must
disclose the ambushing predator and significantly diminish the success of hunting. The example of modern man is quite
appropriate here, since, according to the viewpoint of Brantingham (1998) and Stiner (2002), modern Homo sapiens is a result
of two-million years evolution in the composition of the carnivore guild. Ancient Homo could be easily disclosed first of all
by ambush predators. Comparatively small-bodied (30-60 kg according to Kappelman 1996) Homo could be an easy target
for many predators of that epoch, and first of all for sabetrooth felids (tab. 1: estimated body mass of Late Pliocene – Early
Pleistocene carnivores and predicted optimal body mass of their prey).
The available data on functional morphology of sabertooth cats suggest that those animals were ambushing predators. No
doubts, the small-bodied Megantereon with short and powerful limbs was a forest dweller perfectly adapted for tree-climbing
(Savage 1977; Marean 1989; Lewis 1997; Turner, Anton 1997; Christiansen, Adolfssen 2007). The data on functional
morphology of Homotherium are quite controversial. Comparatively short semiplantigrade hindlimbs and shortened inflexible
lumbar portion of backbone suggest that Homotherium was poorly adapted for fast running and was not able to pursuit the prey
in open landscapes (Ballesio 1963; Marean 1989; Anton et al. 2005). Anton et al. (2005) supposed that H. latidens might be
an open-landscape predator who compensated its low running capability by social hunting behavior. Rawn-Schatsinger (1992)
and Therrien (2005) assumed that Homotherium was a cursorial predator because of its very long forelimbs. The postcranial
and dental specializations of H. latidens suggest that this species was rather an ambush predator, which required a wooded
environment as a necessary condition for a sudden attack and fast killing by shear-bite. The specialized dentition of sabertooth
cats implies some constraints, however, it perfectly adapted for fast killing of prey with minimal energy consumption (Akersten
1985; Turner, Anton 1997; Salesa et al. 2005; Christiansen 2007). Such hunting strategy must be efficient only if the prey is
suddenly attacked from ambush. The long, sharp, but rather fragile upper canines are ill-adapted for a frank pursuing and fight
with prey, being exposed to a high risk of damage. Most probably, Homotherium inhabited riparian woodlands and reeds. The
social behaviour of Homotherium seems to be improbable, since the pack hunting requires an open environment that enables the
visual interaction between members of predator group. The large body size of Homotherium (ca. 160 kg) rules out the cursorial
abilities. Andersson and Werdelin (2003) have noted that the adaptation to cursoriality and large body mass are two mutually
exclusive directions of evolution in Tertiary carnivores. Thus, body mass of a cursorial predator rarely reaches 100 kg, and
larger mammal predators are not able to develop the adaptations to cursoriality. The majority of specialized cursorial carnivores,
like extant canids, hyaenids and cheetah Acinonyx jubatus are far below the 100 kg limit (Andersson, Werdelin 2003).
A group of ancient Homo could be a particularly easy target for the ambush sabertooth predator in riparian reeds, woodland,
or closed forest, since the effectiveness of cooperative defense of Homo should decrease in the conditions of limited visibility.
There are no evidences that hominids were immune to the sabertooth predation or predation of other ambush carnivores. On
the contrary, modern man and even significantly larger gorilla quite often fall a victim of leopard and lion (Fay et al. 1995;
Treves, Naughton-Treves 1999). Lee-Thorp et al. (2000) found that Megantereon and Panthera pardus hunted early Homo
and Australopithecus robustus. The remains of comparatively larger Homo erectus from Zhoukoudian (middle Pleistocene
of China) show numerous tooth marks and other specific damages produced by Pachycrocuta brevirostris (Boaz et al. 2000;
2004).
Therefore, Blumenschine’s (1987) suggestion that a free ecological niche in the riparian forests could be available for early
Homo sounds improbable. Firstly, the ecological niche of carrion destroyers is not unfilled in the modern riparian forest
ecosystems. This link of the ecological food chain is occupied by small-sized animals, mostly insects and other invertebrates,
and there is a fossil evidence for that from Laetoli (Northern Tanzania). Kaiser (2000) reports the specific damage of fossil
bones from Laetoli produced by, most probably, termites. Secondly, the main obstacle for large bodied scavengers in the
forested ecosystems is the difficulty in carrion identification that results increased energy expenses and makes the subsistence
on carrion too costly. For this reason there are no specialized large scavengers in forest ecosystems (Van Valkenburgh 1989)
and this niche in the food chain is occupied by smaller animals, mostly insects. The situation must be even more difficult for
early Homo, since they apparently relied upon their vision, which is less helpful for carrion search in the forest conditions than
the sense of smell.
Large-sized specialized scavengers evolved mainly in the tropical and subtropical ecosystems with high ecological productivity.
Specialized scavengers are almost missing ecosystems with low productivity (probably, wolverine Gulo gulo, which shows
some specific adaptations, may be an exception, but its body mass is fairly small, 10.9-18.1 kg [Pasitschniak-Arts, Lariviere
1995]), since the food resource for them is scanty and unstable. The ecological space of scavengers in the low-productivity
ecosystems is occupied by facultative scavengers, such as jackals, opossums (McManus 1974), wolverines (Pasitschniak-Arts,
Lariviere 1995), bears (Pasitschniak-Arts 1993), wild boars (Соколов 1959), and even leopards (Гептнер, Слудский 1972).
However, the clearly defined guild of scavengers is not evolved in higher latitudes. Therefore, the proposed by Arribas and
Palmquist (1999) model of hominid dispersal into the temperate climate zone of Europe because of the high quantity of carcasses
produced by sabertooths is not reliable. Possibly, the productivity of Early Pleistocene European ecosystems was higher than
the productivity of modern temperate zone ecosystems; however it was still lower than the productivity of Early Pleistocene
African ecosystems. The ecosystem capacity for scavengers in Early Pleistocene of Europe was quite limited. The arrival of
Pachycrocuta brevirostris in Europe was followed by disappearance of two smaller hyaenid species, Chasmaporthetes lunensis
and Hyaena brunnea. The latter species appears again in Europe for a short period in Middle Pleistocene, but it never occurs
with P. brevirostris in the same faunas (Turner 1992). Early man hardly could have more success in the competition with the
lion-sized P. brevirostris than specialized and comparatively large C. lunensis and H. brunnea.
220 Роман Кройтор
I am not sure that Homo should be regarded as a true carnivore species in the strict sense of this word. Hominids’ tendency
to harvest prime-adult hoofed animals reported by Stiner (1992) suggests rather an inadaptive for predator behaviour than
resource partitioning with other carnivores. The human emphasis on prime-adult prey destroys the reproductive core of the
prey species and causes the exhaustion of the ecological resource. It means that hominids normally are unable to achieve the
“predator-prey” ecological equilibrium, unlike true carnivores. Hominids of the genus Homo must be regarded as opportunistic,
omnivorous and ecologically versatile creatures, which opportunistically, of course, can consume carrion. I join the opinion
of Ungar et al. (2006) that the capability to adapt in changeable and unstable ecological conditions and to switch to new food
resources is the fundamental of Homo evolutionary success.
The almost simultaneous arrival in Europe of two African species, Homo erectus and Megantereon whitei (Martinez Navarro,
Palmqvist 1995, 1996; Arribas, Palmqvist 1999), apparently, represents two independent events caused by climate change.
According to Turner (1988), the extinction of sabertooth predators in Africa was accompanied by extension of savanna and
appearance of new species of fleet-footed hoofed mammals that were better adapted to escape in the conditions of open
landscape. Indeed, the sabertooth cats with low running abilities and fragile upper canines were incapable to fight with a large
prey in an open attack and were ill-adapted for a life in savanna. African carnivore guild got the modern structure ca. 1.5
Ma when the sabertooth cats became extinct because of the progressively increasing deforestization and climate aridization
(Turner 1990, 1992). The carnivore guild in Europe maintained its archaic structure due to the presence of Megantereon that
became extinct only shortly before Middle Pleistocene, and Homotherium that probably survived in Western Europe until Late
Pleistocene (Reumer et al. 2003). The survival of sabertooth cats in Europe may be explained by the climatic-geographical
peculiarities of this continent. Gulf Stream influence mitigated the climate deterioration and aridization in Europe during
Early Pleistocene, particularly in its North-Western part (Brugal, Croitor 2007; Croitor, Brugal 2007). Relic forests in Western
Europe served as refugia for many Villavranchian species, mostly cervids (Croitor, Brugal 2007). Possibly, sabertooth cats were
among those forest-dwelling species that survived in mild climate of Western Europe refugia. Megantereon became extinct
soon during the End-Villafranchian climate shift, since this arboreal species strongly depended of dense forests that vanished
by the end of Villafranchian. Terrestrial Homotherium could survive in Europe during the major part of Pleistocene in reeds
near water bodies.
Unlike the declining sabertooth felids, Homo erectus was a successful species adapted to open dry savanna that significantly
increased its area of distribution during Early Pleistocene.
Key words Early Pleistocene, Europe, Homo, paleoecology, sabertooth cats, scavenging, ecological constraints
Введение человеку выпрямлëнному (Homo erectus) занять об-

Выход первого представителя рода людей, чело- ширный ареал от Южной Европы до Явы. В основу
века прямоходящего (Homo erectus), за пределы аф- предположений о роли древних людей, как падаль-
риканского континента, помимо своего символиче- щиков, и их успешной конкуренции в этой экологи-
ского значения, является важным палеозоогеогра- ческой нише с хищниками легли тафономические
фическим и палеоантропологическим вопросом, наблюдения и интерпретации следов орудий на ко-
который уже давно привлекает внимание исследо- стях животных из классических местонахождениий
вателей. Одной из горячо обсуждаемых проблем на восточной Африки, связанных с наиболее ранними
протяжении последних двух десятков лет является находками и свидетельствами о присутствии пер-
роль саблезубых хищников из сопутствующей фау- вых представителей рода Homo (Bunn, Kroll 1986;
ны в механизме распространения древних людей за Bunn, Ezzo 1993). Bunn и Ezzo (1993) указывают
пределы африканского материка, а также характер на неодинаковую частоту различных костей жи-
экологической взаимосвязи между первыми пред- вотных в местонахождениях Олдувайского ущелья
ставителями рода Homo и саблезубыми хищника- и типичные повреждения на костях, характерные
ми. С этой проблемой неразрывно связан вопрос для орудий, при помощи которых разбивали кости
о роли древнего человека как падальщика, кон- и отделяли от них мясо. Эти тафономические осо-
курирующего за пищевые ресурсы с хищниками. бенности расцениваются как свидетельство о несо-
Сложность этих вопросов усугубляется неполным мненной плотоядности древних людей и о том, что
и фрагментарным характером исходного ископае- они агрессивно оттесняли хищников от ещë недое-
мого материала. В итоге вопросы об экологии древ- денного охотничьего трофея (Bunn, Ezzo 1993). Тем
них людей увязли в массе аргументов и контраргу- не менее, Binford (1985) считает, что реконструкции
ментов. образа жизни древних людей, основанные на ин-
По мнению ряда авторов, древние люди смогли терпретациях тафономических данных, остаются
успешно освоить необычную для приматов эко- весьма шаткими. Более того, нет свидетельств того,
логическую нишу падальщика, и именно эта осо- кому именно из четырëх видов гоминид (три вида
бенная экологическая специализация позволила людей и парантропус) принадлежат орудия труда, и
кто именно оставил повреждения на костях живот- показывает, что они были составлены большим
ных (Ungar et al. 2006). числом видов и экотипов, чем современные гиль-
Многие авторы рассматривают древнего чело- дии хищников в тех же областях африканского
века как полноправного члена гильдии хищников континента. Таким образом, вполне очевидно, что
(Dunbar 1983; Walker 1984; Blumenschine 1987; экологические ниши в ископаемых гильдиях афри-
Bunn, Kroll 1986; Bunn, Ezzo 1993; Marean 1989; канских хищников были расположены плотнее, и
Lewis 1997; Brantingham 1998; Stiner 2002; Brugal, конкуренция между членами гильдии должна была
Fosse 2004). Walker (1984) полагал, что вхождение быть острее (Lewis 1997).
человека в экологическую гильдию1 хищников Довольно неожиданным кажется и вывод о том,
привело в результате конкуренции к определённым что коэволюция древнего человека и сопутствую-
эволюционным изменениям как в самой гильдии щих его хищников заключалась в развитии камен-
наземных хищников (в том числе и вымирание ной индустрии (Brantingham 1998). И, поскольку
саблезубых хищников), так и в линии гоминид. речь идёт о коэволюции, автор не показал, как раз-
Эффект эволюционного взаимовлияния в гильдии витие каменной индустрии повлияло на эволюцию
хищных млекопитающих был показан на приме- хищников, сосуществовавших с человеком.
ре европейских плейстоценовых фаун: согласно Stiner (2002) полагает, что древний человек сде-
Garcia и Virgos (2007), виды хищных млекопитаю- лал первые шаги по направлению к образу жизни
щих, входящих в состав ископаемых фаун, имели падальщика, разрушая примитивным каменным
тенденцию к равномерному увеличению разницы в рубилом подобранные кости, оставшиеся от добы-
размерах между всеми членами гильдии, что, оче- чи крупного хищника, чтобы добраться до костно-
видно, было вызвано специализацией на охотни- го мозга, точно также, как он каменным рубилом
чьих объектах различных размерных классов. разбивал орехи. Автор даже предприняла попытку
Попытка выявить также взаимное эволюционное показать, что позднее человек и хищные млекопи-
влияние между гильдией хищных млекопитающих тающие избегали прямой конкуренции за общий
и человеком, однако, не принесла удовлетворитель- ресурс, специализируясь в охоте на различные
ных результатов. Brantingham (1998) и Stiner (2002) возрастные группы добываемых животных (Stiner
полагают, что процесс коэволюции древнего чело- 2002).
века и хищников начался примерно 2-2.5 млн. л.н., Теория освоения древними людьми экологической
когда человек стал частью экологической гильдии ниши падальщика на границе плиоцена и плейсто-
хищников. В своей работе Brantingham (1998) по- цена и их экологической связи с саблезубыми хищ-
пытался привлечь теорию Brown и Wilson (1956) никами приобрела новый толчок после опубликова-
об экологическом сдвиге признаков двух видов ния в работе Blumenschine (1987) актуалистических
конкурирующих за один и тот же пищевой ресурс, исследований экологии современных падальщиков
что приводит к усилению экологических различий из африканской саванны. Blumenschine (1987),
между видами и минимизации конкуренции между основываясь на результатах полевых наблюдений,
ними. Основываясь на анализе переноса частей до- отмечает, что доступность пищевых ресурсов для
бычи, Brantingham (1998) приходит к оригиналь- падальщиков африканской саванны зависит от типа
ному выводу о том, что древний человек занимал хищника, поймавшего добычу, типа ландшафта, се-
промежуточную экологическую нишу между хищ- зонной доступности добычи и размеров тела добы-
никами высшего уровня и падальщиками. Автор де- чи. Отмечено, в частности, что крупные кошачьи
лает умозрительное заключение о том, что древний хищники обладают меньшей способностью потре-
человек “втиснулся” в экологическое пространство блять пригодные для питания части добычи: львы
между нишами хищных млекопитающих, освобо- и гепарды всегда оставляют нетронутым содержи-
див для себя в результате экологического сдвига мое костей и мозговой части черепа (костный мозг
место в гильдии хищников. Однако, анализ струк- и головной мозг), что является лакомым куском для
туры ископаемых сообществ хищников из класси- гиен, способных своими крепкими челюстями раз-
ческих местонахождений, в которых были найде- рушать кости. Чем крупнее размеры тела добычи,
ны гоминиды (Кооби Фора, Олдувайское ущелье), тем больше содержание питательных компонентов
1
Экологическая гильдия – это группа видов, использующая один и тот же класс ресурсов среды одинаковым способом.
Экологические ниши компонентов гильдии существенно перекрываются в их “пищевых” потребностях, независимо
от их таксономического положения (Дедю 1990).
в полостях костей и частично на костях, оставлен- ализации в данном случае весьма ограничены, по-
ных первичным хищником для падальщиков. скольку экологические аналоги ключевых вымер-
Blumenschine (1987) также отмечает, что наибо- ших видов хищных млекопитающих (саблезубых
лее острая борьба в гильдии падальщиков наблю- хищников и таких падальщиков, как Pachycrocuta и
дается в открытых пространствах, в то время как Chasmaporthetes) в современной фауне отсутству-
в лесах по долинам рек и в прибрежных озёрных ют.
зарослях экологическая ниша падальщика практи- Marean (1989) с энтузиазмом поддержал и развил
чески свободна. В конце плиоцена и начале плей- точку зрения Blumenschine (1987) о роли ранних
стоцена, развивает мысль Blumenschine (1987), людей как падальщиков и, в частности, указанную
ёмкость экологической ниши для падальщика в не- вскользь возможную экологическую связь между
больших лесных участках могла быть ещë больше. древними людьми и саблезубыми хищниками. Спе-
Этому способствовало более высокое в то время циализированная зубная система саблезубых хищ-
разнообразие травоядных, в то время как количе- ников, по его мнению, делала их эффективными
ство видов специализированных падальщиков не убийцами, но снижала способность максимально
отличалось от такового в современной фауне, и в эффективно потреблять питательные части туши
то же время присутствовали саблезубые хищни- убитого животного. Кроме того, как указывает
ки. По мнению автора, саблезубые кошки могли Marean (1989), саблезубые хищники были лесными
охотиться на более крупную добычу, подстерегая хищниками и специализировались на добывании
её под прикрытием древесной растительности, но исключительно крупной добычи, такой как моло-
способность потреблять питательные компоненты дые хоботные, гиппопотамы и носороги. Большое
туши добытого животного была низка, как у совре- количество недоеденных остатков крупной добычи
менных крупных кошек. Избыток такой «недоеден- саблезубых хищников, укрытое от гиен в прибреж-
ной» добычи саблезубых хищников создавал бла- ных озёрных и речных лесах представляло собой
гоприятные условия для гильдии падальщиков, к постоянный источник пищи для древних людей.
которым примкнули и древние люди. Примерно 1.7 млн. л.н. африканский климат
Таким образом, значительный пищевой ресурс, стал суше, и площадь лесных массивов резко со-
отсутствие конкурентов и владение простыми ору- кратилась. Это привело к вымиранию лесных са-
диями труда (скрёбла и ядра) для срезания мяса блезубых хищников Homotherium, Megantereon и
с костей и разрушения самих костей могли быть Dinofelis в Африке, в то время как древнему че-
теми факторами, которые побудили древних людей ловеку Homo habilis пришел на смену более круп-
занять экологическую нишу падальщиков в при- ный Homo erectus. Новый вид человека, согласно
брежных лесах. Blumenschine (1987) настаивает Marean (1989), был уже приспособлен к жизни в
(хотя и не аргументирует) на том, что такая тесная условиях сухих саванн и к ужесточённой конкурен-
экологическая связь между крупными саблезубыми ции с хищниками открытых пространств за пище-
хищниками и древними людьми была вполне без- вые ресурсы.
опасна для последних. Bunn и Ezzo (1993), одна- Древним людям, вышедшим в открытые саван-
ко, сообщают, что имеются данные о современных ны, приписывается роль агрессивного падальщика,
пятнистых гиенах, которые заходят в прибрежные способного отогнать крупного хищника от его до-
или долинные леса и питаются там падалью. В бычи. Bunn и Ezzo (1993) также считали, что для
случае если в некоторых местностях гиены не за- древнего человека энергетически рентабельной
ходят в лесные участки, опасаясь нападения льва, могла быть только роль агрессивного падальщика,
то такая же осторожность не мешала бы и древним поскольку для удовлетворения пищевых нужд не-
людям (Bunn, Ezzo 1993, 385). большой группы людей только лишь содержащим-
Несмотря на кажущуюся логичность, точка зре- ся в костях костным мозгом требовались каждые
ния Blumenschine (1987) страдает многими изъяна- четыре дня остатки взрослого буйвола, что мало-
ми. Во-первых, Blumenschine (1987) (впрочем, как вероятно, поскольку это довольно редкая для хищ-
и другие исследователи, упомянутые в этом обзо- ников добыча.
ре) не охарактеризовал и не изучил особенности Arribas и Palmquist (1999) придавали предполага-
самой экологической ниши падальщика, благопри- емой тесной экологической связи саблезубых хищ-
ятствующие и ограничивающие биологические, ников и древних людей особое значение в процессе
экологические и физиологические факторы, хотя выхода людей в раннем плейстоцене за пределы
именно с этого и следовало начинать. Во-вторых, африканского континента. Вымирание саблезубых
необходимо указать, что возможности метода акту- хищников в Африке и миграция более продвину-
того саблезубого Megantereon whitei в Европу в которые позволяли им успешно сосуществовать

раннем плейстоцене открывали для экологически в конкурентной борьбе за пищевые ресурсы с не-
связанных с ним древних людей условия для коло- сколькими видами специализированных крупных
низации южных районов Европы. Согласно Arribas падальщиков. Все исследователи, приписывающие
и Palmquist (1999), умеренный европейский климат древним людям повадки падальщиков, оставили
способствовал лучшей сохранности недоеденных без внимания главное: особенности экологической
останков животных, оставленных гиперплотояд- ниши специализированных падальщиков, экологи-
ными (“hipercarnivorous”) саблезубыми хищника- ческие условия возникновения этого биологическо-
ми. По мнению Arribas и Palmqvist (1999), древние го феномена, морфо-функциональные особенности
люди первые находили остатки охотничьих трофе- падальщиков. И до тех пор, пока эти вопросы оста-
ев саблезубых хищников, тем самым избегая кон- ются открытыми, рассуждения о повадках падаль-
куренции с гиенами. Однако авторы не указывают, щика у древнего человека лишены смысла.
как именно древние люди могли раньше хищников
учуять падаль и быстрее к ней прийти. Также, по Метод исследования
мнению цитируемых авторов, неслучаен почти В данной работе предлагается анализ имеющих-
синхронный переход от олдувайской индустрии к ся морфо-функциональных и палеоэкологических
ашельской с вымиранием саблезубых хищников данных по древним представителям рода Homo
примерно 1.5 млн. л.н. в Африке и примерно 0.4 и сопутствующим им хищным млекопитающим.
млн. л.н. в Евразии. Arribas и Palmqvist (1999) со- Оценка массы тела ископаемого животного имеет
глашаются с тем, что олдувайские каменные ору- особое значение в изучении экологических свойств
дия были предназначены для соскабливания кусоч- вида.
ков мяса с недоеденных саблезубыми хищниками Предложено несколько методов оценки массы
остатками убитых животных, а также для дробле- тела ископаемых животных по различным частям
ния длинных костей и извлечения из них костного скелета. Anyonge (1993) предложил оценку массы
мозга. тела хищных млекопитающих по промерам сече-
Как справедливо отметил Geist в своем ком- ния, величине обхвата середины диафиза плечевой
ментарии к статье Blumenschine (1987), понятие и бедренной костей, а также по площади дисталь-
“экологическая ниша” в данном случае трактует- ных суставных поверхностей этих костей. Недоста-
ся слишком упрощëнно и поверхностно. «Эколо- ток этого метода состоит в том, что он не учитывает
гическая ниша» обозначает не только и не столько влияние экологической специализации хищника на
способ добывания пищи в определённых условиях, пропорции (древесный образ жизни, адаптация к
но место биологического вида в пищевой цепи эко- бегу или, как у саблезубых хищников, адаптация
системы, стабильность и безопасность вида в этой к специфической стратегии охоты), массивность
цепи (Geist 1987). и форму костей конечностей. Подтверждением
Mussi и Palombo (2001), анализируя эволюцию этого недостатка является большой разброс полу-
фауны крупных млекопитающих на территории ченных результатов, подсчитанных на основании
Италии, не нашли подтверждения якобы существу- различных промеров бедренной и плечевой костей
ющей тесной экологической связи между гомини- (Anyonge 1993).
дами и саблезубыми хищниками. Van Valkenburgh (1990) предложила метод оцен-
Не будет преувеличением сказать, что вклю- ки массы тела ископаемых хищников на основе
чение древнего человека в экологическую гиль- промеров черепа и длины коронки нижнего хищ-
дию хищников во всех случаях основывалось на нического зуба. Оценка массы тела, основанная
косвенных данных и умозрительных заключени- на длине хищнического зуба, может также давать
ях, при этом полностью игнорировались морфо- искажëнные результаты, если, к примеру, пище-
функциональные, физиологические и биологиче- вые адаптации (которые влияют на относительную
ские особенности, которые ограничивают адаптив- длину коронки зуба) ископаемого вида отличают-
ное поле гоминид. Сторонникам теории тесной эко- ся от таковых современных родственных форм
логической связи между саблезубыми хищниками и (например, у медведей). Поэтому целесообразнее
древними людьми не удалось убедительно показать, использовать оценку массы тела, основанную на
что жизнь древних людей в непосредственной и не- кондилобазальной длине черепа по методике Van
обходимой близости к крупным саблезубым хищ- Valkenburgh (1990).
никам была в безопасности. Также не ясно, какими Взаимоотношения между массой тела хищни-
были неоспоримые преимущества древних людей, ка и массой тела его добычи устанавливаются по
формуле, предложенной Meers (2003). Конечно же, борющейся за свою жизнь жертвы (Akersten 1985;
этот метод не отражает весь спектр массы тела до- Turner, Anton 1997; Salesa et al. 2005).
бычи хищника и несколько упрощает картину охот- В настоящее время большинство авторов сходят-
ничьего поведения хищника, которое очень сложно ся во мнении, что саблезубые хищники были спе-
и оппортунистично. Однако ценность метода Meers циализированными высокоэффективными убийца-
(2003) заключается в том, что он определяет опти- ми, используя свои длинные верхние клыки для так
мальный размер добычи, которой хищник может называемого “режущего укуса” (“shear-bite”): на-
овладеть с наименьшими энергетическими затра- падающий из-за укрытия хищник крепко удержи-
тами, наименьшим риском и наибольшей энергети- вает жертву передними лапами, широко раскрытой
ческой рентабельностью. пастью охватывает её горло и перерезает верхними
клыками трахею и кровеносные сосуды, идущие к
Саблезубые хищники и падальщики из позд- голове, что приводит к почти мгновенной смерти
него плиоцена и раннего плейстоцена Европы и жертвы (Akersten 1985; Turner, Anton 1997; Salesa
Африки et al. 2005; Christiansen 2007). При этом нижняя
Саблезубые хищники. Зубная система саблезу- челюсть играет роль якоря, а верхние клыки при-
бых хищников достигает наивысшей степени спе- водятся в действие мощной шейной мускулатурой,
циализации среди представителей семейства коша- опускающей голову вниз (Akersten 1985), о чëм
чьих. Верхние клыки достигают исключительной свидетельствует гипертрофированные мастоид-
длины, имеют уплощëнную в латеро-медиальном ные отростки на черепе (Salesa et al. 2005). Таким
направлении форму, в то время как нижние клы- образом, жертва быстро умерщвлялась при мини-
ки уменьшаются в размерах и становятся резце- мальных энергетических затратах. Морфотип са-
подобными. Сами резцы очень крупные, мощные, блезубого хищника является результатом скоорди-
образуют выступающий вперед дугообразный ряд нированных эволюционных изменений не только
(Ballesio 1996). Иногда резцы снабжены мелкими зубной системы, но и черепа, позвоночного столба,
зазубринами по краям, что усиливает их режущую в особенности его шейного и поясничного отделов,
функцию (Akersten 1985). Верхний хищнический передних и задних конечностей (Akersten 1985;
зуб (Р4) также сильно видоизменяется. Его линг- Rawn-Schatsinger 1992; Turner, Anton 1997; Salesa et
вальная доля (протокон) имеет тенденцию к редук- al. 2005; Christiansen 2007).
ции, что в сочетании с добавочным передним зуб- По мнению некоторых авторов (Marean, Ehrhard
цом превращает хищнический зуб в тонкое острое 1995; Arribas, Palmquist 1999), продвинутая специ-
лезвие, способное эффективно разрезать плоть ализация саблезубых кошек в быстром и эффектив-
жертвы. Строение краниомандибулярного сустава ном умерщвлении жертвы позволяла им охотиться
свидетельствует о том, что саблезубый хищник мог на очень крупную добычу, намного превосходя-
очень широко открывать пасть, что также связано с щую их собственные размеры. Это утверждение
развитием длинных верхних клыков. спорно. Напротив, далеко зашедшая специализа-
В современном животном мире саблезубых хищ- ция верхних клыков саблезубых хищников должна
ников нет, однако этот специфический экотип воз- несколько сузить спектр размеров тела потенциаль-
никал в прошлом неоднократно в различных систе- ной добычи по сравнению с пантерами того же раз-
матических группах млекопитающих: сумчатый мера, так как во время борьбы с сопротивляющейся
Thylacosmilus из плиоцена Южной Америки, крео- более крупной и сильной жертвой возрастает риск
донт Apataelurus из эоцена Северной Америки, а повреждения достаточно хрупких верхних клы-
также подсемейство махайродонтовых кошачьих, ков. Далеко зашедшая специализация, как правило,
получивших широкое распространение на несколь- всегда суживает экологическое поле вида, который
ких континентах от олигоцена до плейстоцена становится стенобионтом. Это правило должно
(Simpson 1941; Therrien 2005). быть верно и в случае саблезубых хищников.
По мнению Simpson (1941), функция специали- Megantereon cultridens (Cuvier). Megantereon по
зированных саблевидных клыков состояла в на- своим размерам ближе всего стоит к современно-
несении жертве глубоких ран с целью умерщвле- му ягуару. Верхние клыки очень длинные, изогну-
ния жертвы от потери крови. Впоследствии это тые, сжатые с боков, без зазубрин на краях (Berta,
предположение подверглось сомнению, поскольку Galiano 1983; Ballesio 1996). Исходя из пропорций
длинные уплощëнные с боков верхние клыки в посткраниального скелета (массивная передняя
этом случае подвергаются высокому риску быть часть тела, относительно короткие конечности, уко-
сломанными, увязнув в плоти сопротивляющейся и роченный поясничный отдел позвоночного столба),
мегантереон не был хорошим прыгуном в отличие Франция, и Пуэбла-де-Вальверде, Испания) – 1.0

от других крупных кошек и не был приспособлен (Пирро Норд, Италия) млн. л.н. (Turner 1987). По
к быстрому галопирующему бегу (Christiansen, мнению Martinez-Navarro и Parlmqvist (1995; 1996),
Adolfssen 2007). Многие авторы сходятся во мне- M. whitei проникает в Европу примерно 1.8 млн.
нии, что мегантереон был типичным обитателем л.н. и вытесняет несколько более архаичного M.
лесов, а его укороченные мощные конечности cultridens.
указывают на древесный образ жизни (Savage Homotherium latidens Owen. Литературные данные
1977; Marean 1989; Lewis 1997; Turner, Anton 1997; об экологических адаптациях крупного саблезубого
Christiansen, Adolfssen 2007). О его древесном об- хищника Homotherium latidens в достаточной мере
разе жизни свидетельствует и сравнительно не- противоречивы. Это один из самых крупных пред-
большая масса тела – 57 кг (расчëт производился ставителей гильдии хищников во второй половине
по черепу из Сенэз, описанному в работе Schaub плиоцена – плейстоцене. Масса тела, вычисленная
1944). По другим оценкам, его масса тела колеба- на основании кондилобазальной длины черепа из
лась в пределах 100 кг (Brugal, Fosse 2004). Скелет Сенэз (Ballesio, 1963), составляет 160 кг. Hemmer
передних конечностей очень мощный, лопаточные (2007) предлагает более радикальные оценки массы
кости относительно очень большие, с гипертро- тела гомотерия, основанные на промерах посткра-
фированным акромионом, что свидетельствует об ниального скелета: около 200 кг у самок и 300 кг у
исключительном развитии мускулатуры передних самцов. У представителей рода Homotherium резцы
конечностей. Christiansen и Adolfssen (2007) отме- очень крупные, зазубренные; верхние клыки длин-
чают, что из современных крупных кошачьих по ные, сжатые с боков, с зазубринами на заострён-
пропорциям посткраниального скелета и локомо- ных краях (Ballesio 1963, 1996; Rawn-Schatsinger
торным адаптациям наиболее близок к мегантерео- 1992). Верхние клыки очень редко несут следы
ну ягуар. явной изношенности и практически на протяже-
Специализированные длинные клыки меганте- нии всей жизни животного сохраняют зазубренные
реона налагали определённые ограничения в вы- острые края, что указывает на их глубокую функ-
боре добычи и в поведении в силу известной своей циональную специализацию у гомотериев. Оче-
хрупкости. В частности, как отметила Lewis (1997), видно, верхние клыки использовались только для
мегантереон не был способен затаскивать свою умерщвления и не шли в ход при поедании добычи
добычу на деревья, как это делают современные (Rawn-Schatsinger 1992), что принципиально отли-
леопарды, так как такой стиль поведения ставил чает саблезубых хищников от современных пантер.
бы под угрозу целостность верхних клыков. Опти- В то же время резцы и щëчные зубы у взрослых
мальный размер тела добычи мегантереона нахо- особей бывают сильно изношенными. Резцы у го-
дился в пределах 50 кг. Строение мощных шейных мотерия зачастую повреждены и даже сломаны с
позвонков указывает на сильное развитие мышц, дальнейшей полировкой сломанных краёв зуба, что
стабилизирующих шейный отдел (Christiansen, указывает на активное использование резцов для
Adolfssen 2007). Гипертрофированный мастоидный отрывания мяса с костей (Marean, Ehrhardt 1995).
отросток черепа и также исключительно развитый Эндокранный слепок гомотерия указывает на силь-
атлантомастоид указывают на сильное развитие но развитие зрительной доли кортекса, подобно
мышц, опускающих голову вниз. современному гепарду. Увеличенные хоаны также
Ареал распространения Megantereon cultridens сближают гомотерия с гепардом. Эти признаки рас-
был очень широк и охватывал Северную Америку, ценены Rawn-Schatsinger (1992) как свидетельства
Евразию и Африку (Turner 1987). Berta и Galiano об образе жизни дневного хищника, активно пре-
(1983) связывают происхождение рода Megantereon следующего свою жертву в открытых простран-
с североамериканским материком, однако Turner ствах, подобно современному гепарду.
(1987) подвергает эту точку зрения сомнению. В Размеры Homotherium близки к размерам совре-
Африке более прогрессивный и специализирован- менного льва Panthera leo (Anton et al. 2005), од-
ный M. whitei с уменьшенными верхними премоля- нако морфология посткраниального скелета сильно
рами и удлинёнными верхними клыками приходит отличается от таковой Panthera leo. Поясничный
на смену M. cultridens (Martinez-Navarro, Parlmqvist отдел Homotherium сравнительно более укорочен,
1995, 1996; Martinez-Navarro 2004). Ископаемые остистые отростки поясничных позвонков силь-
остатки Megantereon найдены на территории всей но вытянуты в переднее-заднем направлении и
Европы. Геохронологическое распространение очень массивны по сравнению с пантерами (Rawn-
рода в Европе охватывает период 2.5 (Сэн-Вальер, Schatsinger 1992; Anton et al. 2005). Подобное стро-
ение поясничных позвонков укрепляет стабиль- и опора на крепкие задние конечности, которые в
ность позвоночника и характерно для животных, этом случае принимают плантиградное положение
адаптированных к выносливому бегу (Anton et al. на грунте (Anton et al. 2005). Надëжная фиксация
2005). Хвост короткий, что характерно для всей сопротивляющейся жертвы передними конечно-
трибы Smilodontini, к которой принадлежит гомо- стями и прочная опора на задние конечности имели
терий, и, в общем, характерно для экологической очень большое значение для успеха охоты, так как
группы хищников, подстерегающей свою жертву позволяли наносить точный удар для умерщвления
в засаде (Rawn-Schatsinger 1992). Передняя конеч- и в то же время предупреждали опрокидывание
ность удлинённая и вместе с тем сравнительно гра- хищника.
цильная. Лучевая кость короче плечевой, что отли- Marean (1989) предполагал, что продвинутая
чает гомотерия от гепарда (Rawn-Schatsinger 1992). специализация зубов гомотерия не позволяла ему
Локтевая выемка плечевой кости очень крупная и эффективно потреблять питательные части зава-
вертикально посаженная, что указывает на полно- ленного во время охоты животного, вследствие
стью выпрямлëнное обычное положение передней чего туша оставалась недоеденной, что должно
конечности, что отличает Homotherium от коша- было привлекать внимание падальщиков. Marean
чьих, ведущих древесный образ жизни (Anton et al. (1989) и Rawn-Schatsinger (1992) сообщают об
2005). Саблезубый хищник имел сравнительно не- интересном местонахождении Friesenhahn Cave
крупные когти, которые не могли втягиваться, как (поздний плейстоцен, Техас), который представ-
у современного гепарда (Rawn-Schatsinger 1992). ляет собой палеотанатоценоз логова Homotherium
Коготь на первом пальце передней конечности со- serum, включающий ювенильных и сенильных осо-
ставляет исключение, будучи большим и сохраня- бей гомотерия, а так же остатки целого ряда тра-
ющим частичную способность втягиваться (Rawn- воядных животных, которые являлись объектами
Schatsinger 1992; Anton et al. 2005). Строение задней охоты гомотериев. Среди травоядных животных
конечности, однако, противоречит предположению отмечены верблюды, бизоны, олени, лошади, но
об адаптации гомотерия к скоростному бегу. Сег- большая часть костного материала принадлежала
менты задней конечности укорочены. Обращают на так же ювенильным (большей частью двухлетние)
себя внимание необычайно мощные и укороченные особям хоботных Mammuthus columbus, число осо-
пяточная и таранная кости, морфология которых бей которых достигало порядка сотен (по мнению
свидетельствует о полуплантиградном положении Marean, Ehrhardt 1995, эта оценка сильно завы-
стопы, хотя заплюсневые кости и фаланги паль- шена). Масса тела двухлетнего хоботного могла
цев несколько удлинённые (Rawn-Schatsinger 1992; достигать 500 кг, что расценивалось авторами как
Anton et al. 2005). свидетельство об исключительных возможностях
Общий вид животного характеризовался покатой гомотерия как хищника. Совместное присутствие
спиной, что является результатом приподнятой пе- гомотериев и ювенильных хоботных отмечено и
редней части тела и несколько опущенной задней в других ископаемых фаунах, что позволило сде-
части тела, подобно современным гиенам. Такое лать вывод о специализации саблезубого хищника
строение посткраниального скелета хищника из к охоте на ювенильных хоботных и других жи-
семейства кошачьих не имеет аналогов в совре- вотных аналогичных размеров тела (Marean 1989;
менной фауне. Rawn-Schatsinger (1992) рассматри- Marean, Ehrhardt 1995; Rawn-Schatsinger 1992). Од-
вала гомотерия как хищника, адаптированного к нако, Christiansen (2007) справедливо замечает, что
скоростному бегу, подобно современному гепарду. тесная связь Homotherium и ювенильных хоботных
Однако большинство исследователей склоняется из местонахождения Friesenhahn Cave может быть
к мнению, что Homotherium был плохим бегуном частным случаем и делать далеко идущие обобще-
(Ballesio 1963; Marean 1989; Turner, Anton 1997; ния было бы некорректно.
Anton et al. 2005). Anton et al. (2005) расценивают Что касается Homotherium latidens из Европы,
специфическое строение посткраниального скеле- Palmqvist et al. (1996) приводят данные по тафоно-
та Homotherium latidens как адаптацию к особой мии раннеплейстоценового местонахождения Venta
стратегии охоты. Предполагается, что хищник вне- Micena (Испания) и приходит к выводу, что одну из
запно нападал на жертву и наносил ей своими са- основных ролей в накоплении остатков крупных
блевидными клыками смертельный укус в области млекопитающих (главным образом копытных) в
шеи, крепко удерживая передними лапами. В то же этом местонахождении играл гомотерий. Наиболее
время хищник сохранял стабильность на грунте, обычными копытными животными были лошадь
чему способствовал прочный поясничный отдел (оценочная масса тела составляла 240-490 кг) и
крупный олень (270-570 кг) (Palmqvist et al. 1996). отметил, что увеличение массы тела хищника неиз-
Демографические и палеопатологические особен- бежно будет уменьшать его способность к скорост-
ности копытных (доминирование ювенильных осо- ному бегу. Andersson и Werdelin (2003) в своем ис-
бей, самок, а также большой удельный вес костей следовании биомеханических и физиологических
с патологическими образованиями) (Palmqvist et al. факторов, влияющих на массу тела хищников, по-
1996) указывают на то, что хищник не охотился на казали, что адаптация к скоростному бегу и круп-
чрезмерно крупных животных и концентрировал ные размеры являются двумя взаимоисключающи-
свое внимание на некрупных, молодых, а также ми направлениями в эволюции хищных млекопита-
ослабленных особях. ющих. Масса тела хищника, специализированного
Rawn-Schatsinger (1992) полагает, что североа- в направлении скоростного бега, редко достигает
мериканский Homotherium serum был, скорее все- 100 кг, в то время как хищные млекопитающие,
го, одиночным охотником, о чëм свидетельствует масса тела которых превышает выше указанный
отсутствие среди палеонтологических находок рубеж, не могут развить адаптации к скоростному
прижизненно сросшихся переломов костей (по- бегу (Andersson, Werdelin 2003). Масса тела совре-
лагается, что раненное и временно неспособное менных хищников, адаптированных к скоростному
охотиться животное может выжить только в под- бегу, таких как собачьи, гиены и даже крупнейший
держивающей его группе), а так же тем фактом, из бегунов – гепард Acinonyx jubatus, далеко не до-
что гомотерий из Friesenhahn Cave перетаскивал стигают критического рубежа в 100 кг. Как было
охотничьи трофеи в своё логово. Marean и Ehrhardt указано выше, даже самые скромные оценки массы
(1995) в работе, посвящëнной тафономии место- тела гомотерия значительно превышают критиче-
нахождения Friesenhahn Cave, находят аргументы скую для скоростных хищников величину;
Rawn-Schatsinger (1992) о Homotherium serum как – в-третьих, риск повредить длинные и относи-
об одиночном охотнике неубедительными и остав- тельно хрупкие верхние клыки не позволяли сабле-
ляют вопрос о социальном поведении гомотерия зубому хищнику вступать в открытое противобор-
открытым. Anton et al. (2005) отмечают, что неспо- ство с преследуемым животным. Случаи поврежде-
собность гомотерия развивать высокую скорость ния верхних клыков у саблезубых хищников были
должна компенсироваться более высокой социаль- не так уж и редки (Akersten 1985), и, как правило,
ной организацией и коллективной охотой, подоб- это приводило к уменьшению шансов животного
но тому, что мы наблюдаем у современных львов. на выживание.
Также весьма противоречивый взгляд на стратегию Удлинённые конечности гомотерия в сочетании
охоты гомотерия предложил Therrien (2005), ко- с низкой адаптацией к скоростному бегу, на мой
торый считал, что крупные наземные саблезубые взгляд, указывают на приспособление этого сабле-
хищники сначала изматывали жертву погоней и за- зубого хищника к жизни и охоте в зарослях высо-
тем наносили ей смертельный удар. Homotherium кого кустарника, камыша или тростника. В этих
latidens несколько уступал в размерах и силе льву, условиях длинные конечности с невтягивающими-
с которым он сосуществовал в некоторых ископае- ся когтями наиболее пригодны для передвижения,
мых фаунах как Африки, так и Европы и Северной в то время как зрение остается важным органом
Америки, поэтому, по мнению Anton et al. (2005), для обнаружения потенциальной жертвы. С другой
саблезубый хищник должен был отступать в не- стороны, густые заросли должны были затруднять
сколько более облесённые экотопы. зрительное взаимодействие между хищниками во
На мой взгляд, Homotherium не мог быть хоро- время групповой охоты, следовательно, коопера-
шим бегуном и успешным охотником в открытых ция нескольких животных во время охоты была ма-
пространствах по нескольким причинам: ловероятна. Таким образом, саблезубые хищники
– во-первых, анатомические особенности пост- рода Homotherium, скорее всего, были одиночными
краниального скелета, отмеченные многими авто- хищниками, подстерегавшими свою добычу в вы-
рами (Ballesio 1963; Marean 1989; Rawn-Schatsinger соких тростниковых или камышовых зарослях.
1992; Turner, Anton 1997; Anton et al. 2005), указы- Остатки Homotherium найдены практически по
вают на отсутствие эффективных адаптаций живот- всей Европе – от Испании и Англии до Закавка-
ного к быстрому бегу в открытых пространствах, зья. Наиболее древние в Европе находки из Ква-
несмотря на сравнительно длинные конечности; беби (Грузия) имеют возраст 2.6 млн. лет (Hemmer
– во-вторых, крупные размеры животного ис- et al. 2004). До недавнего времени полагалось,
ключают возможность быстрого более-менее про- что Homotherium вымер в Европе в конце средне-
должительного бега во время охоты. Savage (1977) го плейстоцена, однако недавно была сделана на-
ходка нижней челюсти Homotherium в районе Се- нённые пальцеходящие конечности приспособле-
верного Моря, возраст которой составляет 28 000 ны к выносливо-скоростному бегу, а необычные
лет (Reumer et al. 2003). В связи с этой находкой пропорции тела (приподнятая передняя часть тела,
возникает вопрос: мог ли Homotherium выжить в мощная длинная шея и массивные относительно
северо-западной Европе до позднего плейстоцена, укороченные задние конечности) придают живот-
или же это эпизодическое проникновение сабле- ному стабильность при расчленении падали и эф-
зубого хищника в Западную Европу из Северной фективность при переносе в логово крупной до-
Америки? бычи (Гептнер, Слудский 1972). Челюстно-зубной
Dinofelis sp. Род Dinofelis включает в себя группу аппарат зверей-падальщиков хорошо приспособлен
кошачьих, которые в строении верхних клыков за- для дробления костей: челюсти мощные, массив-
нимают как бы промежуточное положение между ные, приводятся в движение сильными мышцами,
современными пантерами с коническими клыками площадь крепления которых к черепу увеличена за
и махайродами с саблевидными клыками, однако счет развития сагиттального костного гребня. Зубы
строение их посткраниального скелета ближе к по- массивные, особенно хорошо развиты конусоо-
следним (Werdelin, Lewis 2001). Нередко в литера- бразные премоляры, которыми гиены дробят ко-
туре динофелисы упоминаются как “ложносабле- сти, в то время как моляры, расположенные позади
зубые кошки” (Blumenschine 1987; Marean 1989). хищного зуба, утрачены (Гептнер, Слудский 1972;
Werdelin и Lewis (2001) считают, что динофелисы Mills 1982; Van Valkenburgh 1989). Толстая эмаль,
являются представителями подсемейства махай- благодаря особой её микроструктуре, придает осо-
родов, которые в процессе эволюции приобрели бую прочность зубам (Ferretti 1999; 2007).
конвергентное сходство с пантерами. Известны Chasmaporthetes lunensis (Del Campana). Род иско-
до восьми видов рода Dinofelis, которые, очевид- паемых гиен Chasmaporthetes сравнительно менее
но, занимали разнообразные экологические ниши. специализирован, отличаясь от привычного облика
Некоторые некрупные африканские виды Dinofelis современных гиен. Этот род объединяет гиен с уд-
(к примеру, D. pivetaui) больше напоминают эко- линёнными конечностями бегового типа и зубной
тип Megantereon и, насколько известно, эти виды системой, приспособленной, скорее, к поеданию
не встречаются вместе в одной и той же фауне мяса, что характеризует их как активных охотников.
(Werdelin, Lewis 2001). Однако в более поздних фа- Однако их челюсти и зубы всё же более массивны,
унах мегантереон найден совместно с более круп- чем у представителей рода собачьих и вполне при-
ным пантерообразным динофелисом (D. aronoki), способлены к дроблению костей (Ferretti 1999;
что указывает на то, что эти два хищника занимали 2007). Очевидно, Chasmaporthetes приближались к
разные экологические ниши (Werdelin, Lewis 2001). экотипу современного волка (Galiano, Frailey 1977).
В Европе динофелисы известны на протяжении Масса тела Chasmaporthetes lunensis, вычисленная
длительного периода от позднего миоцена до на- по экземпляру из Сэн-Валье (Франция), составля-
чала плейстоцена в Испании, Франции, Молдавии ла порядка 90 кг. Масса тела добычи составляла
и Грузии (Averianov, Baryshnikov 1999; Werdelin, приблизительно 50 кг. Наиболее древние остатки
Lewis 2001). Динофелисы вымерли в Европе 1.5- Chasmaporthetes обнаружены в раннем Виллаф-
1.4 млн. л.н., тогда как в Африке последнее пале- ранке Европы, порядка 3 млн. л.н. (Turner 1990).
онтологическое свидетельство об их присутствии Chasmaporthetes исчезает в Европе приблизитель-
датируется примерно 1 млн. лет. Возможно, дым- но 1.8-2.0 млн. л.н. (Azzaroli et al. 1986), возможно,
чатый леопард Neofelis nebulosa, обитающий в тро- уступив место появившимися на континенте перво-
пических лесах Южной Азии и Зондских островов, бытному волку Canis etruscus и гигантской гиене
является наиболее близким к динофелису экологи- Pachycrocuta brevirostris.
ческим аналогом в современной фауне. Строение Hyaena brunnea Thurnberg. Turner (1990; 1992)
челюсти и черепа дымчатого леопарда, а также его считает, что Pachycrocuta perrieri (Croizet et Jobert)
длинные (но конической формы) верхние клыки, из плиоцена Европы и Hyaena prisca De Serres из
проявляют поверхностное сходство с примитив- среднего плейстоцена Европы являются сино-
ными саблезубыми формами (Salesa et al. 2005; нимами современного вида бурой гиены Hyaena
Christiansen 2007). brunnea Thurnberg. В наши дни бурая гиена сохра-
Падальщики. Специализированные крупные нилась в Южной Африке (Mills 1982). Это ночное
млекопитающие–падальщики представляют со- одиночное животное, уступающее по силе и мощи
бой особый экотип хищника, приспособленный к пятнистой гиене Crocuta crocuta и многим другим
питанию трупами погибших животных. Их удли- хищникам, нередко характеризуется как “марги-
нальный падальщик”. Средняя масса тела состав- Saunders и Dawson (1998), изучая местонахожде-
ляет около 40 кг. Питается падалью, насекомыми, ние на севере Пакистана, также возникшее пред-
мелкими позвоночными, сочными плодами расте- положительно на месте логова гигантской гиены,
ний (Mills 1982). На европейском континенте бурая указали на сходство характера разрушения костей с
гиена существовала в позднем плиоцене (примерно таковым современной бурой гиены.
3.0-1.8 млн. л.н.), и затем исчезает из палеонтоло- Turner и Anton (1996) допускают, что гигантская
гической летописи в Европе почти одновременно гиена могла быть как активным хищником, подоб-
с Chasmaporthetes, чтобы затем снова ненадолго но современным африканским гиенам, так и агрес-
появиться в среднем плейстоцене (Turner 1992). сивным доминирующим падальщиком, способным
Pachycrocuta brevirostris (Aymard). Гигантская отогнать от добычи других, более слабых хищни-
гиена Pachycrocuta brevirostris по своим размерам ков. Turner (1990) полагает, что крупные размеры
соперничала с современным львом и была наибо- тела давали бесспорное преимущество гигантской
лее крупным, когда-либо существовавшим пред- гиене в борьбе за обладание пищевым ресурсом,
ставителем гиен. Оценочная масса тела гигантской а значит Pachycrocuta brevirostris могла успешно
гиены, основанная на кондилобазальной длине че- конкурировать с другими падальщиками будучи
репа (322 mm) из Сэнзель (Sainzelles) приведенной одиночным животным. Наиболее древние остатки
в работе Boule (1893), составляет приблизительно гигантской гиены (приблизительный возраст 3 млн.
180 кг. Гигантская гиена обладала исключительно лет) найдены одновременно в Азии и Африке, в Ев-
мощными, относительно укороченными челюстя- ропе же пахикрокута присутствует с 1.8 до 0.5 млн.
ми с крепкими зубами, способными разгрызать л.н. (Turner, Anton 1996).
и дробить кости крупных животных. Общие про-
порции тела Pachycrocuta brevirostris были типич- Древние представители рода Homo
ны для гиен: передняя часть тела приподнята, шея К настоящему времени из раннего плейстоцена
длинная и крепкая, спина покатая, задняя часть Африканского континента описаны три вида лю-
тела опущена (Turner, Anton 1996). У гигантской дей: Homo habilis [sensu stricto] (Leakey et al.), Homo
гиены были относительно короткие дистальные rudolfensis (Alekseev) и Homo erectus (Dubois). Ар-
звенья конечностей по сравнению с современными хеологические свидетельства показывают, что из-
видами гиен, что, по мнению Turner и Anton (1996), готовлять и использовать простые орудия труда
свидетельствует о неспособности к быстрому бегу. для обработки костей гоминиды умели, по крайней
Вероятно, укороченность дистальных частей ко- мере, 2.5 млн. л.н. (Ungar et al. 2006). Провести
нечностей является чертой гравипортальности, чëткую связь между появлением рода Homo и раз-
отмеченной Гамбаряном (1972) у многих крупных витием каменной индустрии сложно, поскольку в
млекопитающих: с увеличением массы тела, как этот период сосуществовали четыре вида гоминид,
правило, происходит укорачивание дистальных которые принадлежали трëм разным родам, одна-
звеньев конечностей. Отсутствие способностей к ко вне сомнений первые крупные комплексы ка-
быстрому бегу, а также некоторые тафономические менных орудий возникают после появления Homo
особенности раннеплейстоценового местонахож- erectus (Ungar et al. 2006).
дения Вента Мисена (Испания), которое, как счи- Сложность палеоэкологических исследований
тается, возникло на месте логова гигантской гиены, древних людей сопряжены с особенностями их
привело исследователей к выводу, что это животное эволюционной специализации. Информацию об
было исключительно падальщиком и не охотилось экологии ископаемых видов, как правило, предо-
самостоятельно на крупную добычу (Palmqvist et ставляют морфо-функциональные особенности эк-
al. 1996; Palmqvist, Arribas 2001). зосоматических органов, то есть тех органов, кото-
Palmqvist и Arribas (2001) приписывают гигант- рые непосредственно взаимодействуют с окружаю-
ской гиене повадки одиночного падальщика, по- щей средой (конечности, кожные покровы, зубная
добно современной бурой гиене. По мнению испан- система, и т.п.). Экзосоматические органы челове-
ских учёных, об этом свидетельствует неоднородно ческого тела или остаются малоспециализирован-
представленные скелетные элементы копытных ными и сохраняют исходный для млекопитающих
животных из Вента Мисена, как следствие выбо- тип строения (пятипалые конечности, отсутствие
рочного переноса в логово наиболее ценных с энер- продвинутой специализации зубной системы), или
гетической точки зрения частей туш животных, что их строение мало зависит от внешних факторов
является характерной чертой повадок именно оди- и обуславливается, в основном, функциональной
ночного падальщика. специализацией (нижние конечности). Эволюци-
онная специализация человека заключается в ис- как три четверти рациона имели происхождение
ключительно продвинутом развитии головного растительного типа С3, к которому относятся фрук-
мозга и адаптации к наземному передвижению на ты, орехи, корневища, клубни, листья. Полученная
двух нижних конечностях (так называемое “прямо- структура рациона древних людей практически ни-
хождение”). Кроме того, экзосоматические органы чем не отличалась от таковой сосуществовавшего
человека зачастую взаимодействуют не непосред- с ними Australopithecus robustus, которому обычно
ственно с окружающей средой, а через примене- приписывалась исключительно растительная диета
ние орудий труда, которые являются в некотором (Lee-Thorp et al. 2000). Средняя масса тела мужчин
смысле “экологическими буферами”. Многие чер- составляла 37 кг, средняя масса тела женщин со-
ты в анатомии и физиологии гоминид (пятипалая ставляла 31.5-32.6 кг (McHenry 1992; Kappelman
верхняя конечность с противопоставляющимся 1996). Человек умелый присутствует в палеонто-
большим пальцем, широкий верхний плечевой логической летописи африканского континента от
пояс, строение и особенности сочленения верхних 2.33 до 1.65 млн. л.н. (Ungar et al. 2006).
конечностей, бинокулярное зрение, цветовое зре- Homo rudolfensis (Alekseev). Этот вид противопо-
ние у современных людей, крупные резцы, моля- ставляется более мелкой австралопитекоподобной
ры бугорчатого типа) являются свидетельствами форме Homo habilis [sensu stricto]. Характеризуется
о древесном образе жизни далеких предков и их относительно крупными резцами, толстой эмалью
питании преимущественно сочными частями рас- зубов. Надбровные дуги сравнительно слабее, лицо
тений. Поэтому палеоэкология и функциональная широкое и уплощённое, объём мозга приблизи-
морфология ископаемых гоминид представляет тельно равен 810 см3 (Leakey 1973). Средняя рас-
собой более сложную задачу по сравнению с па- чётная масса тела мужчин составляла около 50 кг
леоэкологическими исследованиями копытных или (Kappelman 1996). История вида охватывает период
хищников. Исследователи вынуждены прибегать к от 2.4 до 1.85 млн. л.н. (Ungar et al. 2006).
фаунистическому, археологическому и культурно- Homo erectus (Dubois). Это более крупный вид че-
му контексту, которые могли бы косвенно указать ловека. Средняя расчётная масса тела для мужчин
на палеоэкологические условия обитания древних раннего H. erectus составляла 57.4 кг, для женщин
людей. – 53.1 кг (Kappelman 1996; Rosenberg et al. 2006).
Homo habilis [sensu stricto] (Leakey et al.). Че- Объём мозга приблизительно равен 850-1030 см3
ловек умелый характеризуется сравнительно не- (Kappelman 1996). Он характеризуется относитель-
крупными размерами тела, наименьшим для рода но меньшими коренными зубами с более тонкой
Homo объëмом мозговой коробки – 509-594 см3 эмалью. Тело нижней челюсти относительно более
(Kappelman 1996) (значения которого значительно тонкое. Пропорции тела и конечностей очень близ-
перекрываются с таковыми у австралопитеков), ки к пропорциям современного человека. Несмотря
сравнительно сильно развитыми надбровными ду- на менее крепкий челюстно-зубной аппарат, пище-
гами, сравнительно крупными коренными зубами с вой рацион H. erectus возможно был гораздо шире,
толстой эмалью и относительно крупными резцами чем у других древних людей, поскольку H. erectus
(Leakey et al. 1964; Ungar et al. 2006). Тело нижней широко применял орудия труда для обработки
челюсти относительно более массивно. Человек пищи как растительного, так и животного происхо-
умелый, впрочем, как и другие древние виды лю- ждения, делая её более пригодной для потребления
дей, характеризуются более высоким профилем же- (Ungar et al. 2006). Именно чрезвычайная экологи-
вательной поверхности коренных зубов, в отличие ческая пластичность, способность быстро адапти-
от австралопитеков. Это свидетельствует об адап- роваться к меняющимся условиям и потреблять в
тации ранних Homo к жëсткой, но эластичной по пищу широкий спектр ресурсов по мере доступ-
своим физическим свойствам пище, которая могла ности позволили, по мнению Ungar et al. (2006),
быть как растительного, так и животного проис- пережить человеку резкие климатические сдви-
хождения, в отличие от твердой хрупкой пищи (к ги, которыми характеризовался ранний и средний
примеру, зерна), к которым были адаптированы плейстоцен, а также выйти за пределы Африки и
австралопитеки (Ungar et al. 2006). Lee-Thorp et значительно расширить свой ареал. Выводы Ungar
al. (2000) посредством δ13С анализа ископаемых et al. (2006) согласуются с результатами наших ис-
остатков показали, что примерно четверть рациона следований эволюции фауны крупных копытных
древнего человека имела происхождение от расте- и хищников в Европе на протяжении плейстоцена
ний типа С4, преимущественно злаковых (сами рас- (Brugal, Croitor 2007). По нашим данным, на про-
тения или животные, питающиеся ими), в то время тяжении всего плейстоцена в Европе происходило
вымирание узкоспециализированных видов живот- полета, который позволяет с минимальными энер-

ных, в то время как им на смену приходили эколо- гетическими затратами часами парить в воздухе в
гически пластичные, неспециализированные виды поисках падали в потоках восходящего тёплого воз-
с более широким спектром питания. духа. Наземные падальщики полагаются на острое
H. erectus занимает особое положение среди обоняние и выносливый бег.
древних представителей рода людей, характеризу- Человек не обладает морфо-функциональными
ясь наиболее длительной историей существования приспособлениями, которые бы позволили ему
и наибольшим ареалом распространения, который конкурировать на равных со специализированны-
простирался далеко за пределы африканского кон- ми падальщиками. Однако вполне допустимым
тинента. На ранних этапах своей истории H. erectus является предположение, что орудия труда могут
сосуществовал с H. habilis и H. rudolfensis. Почти компенсировать такое отсутствие специфических
сразу после своего появления 1.9 млн. л.н. в Африке адаптаций. Кроме того, появление рода Homo дей-
(Ungar et al. 2006) H. erectus быстро занял широкий ствительно связано с сокращением площади лесов
ареал от Южной Европы до Юго-Восточной Азии и распространением саванн на африканском кон-
(Anton, Swisher III 2004). В Африке H. erectus про- тиненте в позднем плиоцене (Bobe, Behrensmeyer
существовал до 600 тыс. л.н. (Ungar et al. 2006). 2004). Но для того, чтобы оценить шансы древних
людей успешно войти в состав гильдии хищников,
Обсуждение следует рассмотреть некоторые физиологические
Гильдия падальщиков в общепринятом смысле особенности, которые могут предполагаться на
включает в себя целый ряд видов крупных назем- основании данных по современным приматам и,
ных позвоночных животных, большая или мень- не в последнюю очередь, – современного человека.
шая часть диеты которых включает падаль и не- Главное отличие человека и всех остальных прима-
доеденные остатки охотничьих трофеев специали- тов от хищников – это сравнительно слабое обоня-
зированных хищников. Центральное место в этой ние. А это значит, что, полагаясь на слабое обоня-
экологической группе животных занимают спе- ние, очень сложно конкурировать со специализиро-
циализированные падальщики, такие как наземные ванными хищниками в поиске пищи. Полагаться на
млекопитающие (гиены) и птицы (грифы, кондоры, зрение в данном случае сложно (хотя и по остроте
стервятники). Однако немало видов животных мо- зрения человек сильно уступает хищным птицам),
гут быть факультативными падальщиками, то есть, так как обзор на поверхности земли недостаточен.
способны переключаться на этот вид питания при Таким образом, не обладая достаточно острым
случае или вынуждающих обстоятельствах. Ста- обонянием и способностью к быстрому передви-
бильность и доступность экологического ресур- жению, человек должен очень часто проигрывать
са для крупных падальщиков определяется двумя специализированным падальщикам в состязании за
основными факторами: высокая продуктивность пищевой ресурс.
экосистемы и открытый ландшафт. Исходя их этих Вторая особенность человека, которая может быть
факторов, специализированные падальщики харак- серьезным препятствием для вхождения в гильдию
терны для биотопов открытых пространств в суб- хищников – его механизм терморегуляции. Совре-
тропических широтах, где значительная биомасса менный человек характеризуется высокой плотно-
животных, прежде всего травоядных, обеспечи- стью кожных потовых желез, что отличает его от
вает стабильное достаточное количество падали, остальных приматов (Sarmiento 1998). Выделение
и где относительно легко и быстро можно распо- пота является важной физиологической функцией у
знать пищевой объект с большого расстояния (Van человека, направленной на охлаждение организма в
Valkenburgh 1989). жаркую погоду и поддержание нормальной темпе-
Главная особенность в специализации падаль- ратуры тела (Lupi 2008). Очевидно, значение термо-
щика – острые органы чувств, которые позволяют регуляции обрело особую важность после адапта-
быстро обнаружить падаль на большом расстоя- ции к наземному образу жизни и выхода человека в
нии, и эффективные органы локомоции, которые открытую жаркую саванну. Не будет лишним упо-
позволяют преодолевать большие расстояния в от- мянуть, что принцип охлаждения тела у человека
крытых пространствах и добраться до падали пер- сходен с таковым травоядных животных и отличает
вым. Птицы-падальщики обладают исключительно его от хищных млекопитающих, которые лишены
острым зрением, позволяющим распознать непод- потовых желез. Охлаждение тела у хищников про-
вижную падаль на расстоянии нескольких киломе- исходит через ротовую полость за счёт испарения
тров. У них так же выработан особый парящий тип слюны. Эта особенность терморегуляции хищников
имеет адаптивное значение: обильные испарения с стоценовой фауне Европы. Исходя из расчëтной
поверхности кожи обнаруживали бы присутствие оптимальной массы тела добычи хищников, мы
затаившегося хищника и значительно бы уменьша- видим, что древние люди были уязвимыми для
ли шансы на успех охоты. Человек же в результате большинства хищников, за исключением, может
испарения пота с поверхности кожи обнаруживает быть, гепарда (Acinonyx pardinensis) и пумы (Puma
себя в первую очередь перед самими хищниками. В pardoides). Особенно лëгкой добычей древние
данном случае пример современного человека ока- люди могли быть для саблезубых хищников, под-
зывается более чем уместным, поскольку, соглас- стерегавших свою добычу из засады в лесных или
но точке зрения сторонников гипотезы “человека- кустарниковых/камышовых зарослях, а также для
падальщика/хищника”, Homo sapiens является про- гиен и некоторых пантер, к примеру, леопарда. По-
дуктом якобы более чем двухмиллионной эволюции скольку саблезубый хищник нападает внезапно и
в составе гильдии хищников. моментально умерщвляет пойманную жертву, по-
Сравнительно некрупные размеры тела древних пытки группы древних людей отразить атаку хищ-
людей (30-60 кг) делали их доступной добычей ника будут неэффективными по причине молние-
для многих хищников (табл. 1). Для наглядности, носности нападения и сложности взаимодействия
в таблице приведены также массы тела ископае- группы в условиях ограниченной видимости в лесу
мых пантер2, игравших важную роль в раннеплей- или зарослях.
Табл. 1. Расчетная масса тела крупных хищников позднего плиоцена – раннего плейстоцена и расчетная
оптимальная масса их добычи.
Вид хищника Масса тела (кг) Масса добычи (кг)

Pachycrocuta brevirostris 180 100
Homotherium latidens 160 85
Panthera pardus 160 85
Panthera onca 130 70
Chasmaporthetes lunensis 90 50
Megantereon cultridens 57 30
Acinonyx pardinensis 50 25
Puma pardoides 35 17
Нет никаких свидетельств о том, что древние шинство костных остатков Homo erectus из средне-
люди могли каким-то образом оградить себя от плейстоценового местонахождения Чжоукоудянь
нападения саблезубых кошек и других хищников. (Китай) несут на себе повреждения, оставленные
Напротив, имеются свидетельства о том, что гоми- зубами гигантской гиены Pachycrocuta brevirostris.
ниды и человекообразные обезьяны часто станови- В частности, обращает на себя внимание сходный
лись жертвами хищников. Fay et al. (1995) сообща- характер повреждений, найденных на многих че-
ют о нападениях современного леопарда на горилл репах Homo erectus, которые интерпретируются
(в том числе и самцов), которые являются несоиз- как свидетельство разрушения гигантской гиеной
меримо более крупными приматами, чем древние мозговой части черепа для того, чтобы добраться
люди. Нередки нападения крупных хищников и до питательной мозговой ткани (Boaz et al. 2000,
на людей (Fay et al. 1995; Treves, Naughton-Treves 2004). Lee-Thorp et al. (2000) на основе δ13С анализа
1999). Ископаемые свидетельства не менее красно- ископаемых остатков пришли к выводу, что гиена,
речивы. Boaz et al. (2000, 2004) показали, что боль- леопард и мегантереон также охотились на ранних
2
Ballesio (1996) утверждает, что ископаемый гепард Acinonyx pardinensis (Croizet et Jobert) был очень крупным
хищником, размеры тела которого едва уступали льву. Однако оценка массы тела, рассчитанная по длине черепа
из Унтермассфельд, Германия (Hemmer 2001), дала значение, близкое к массе тела современного африканского
гепарда – 50 кг. Масса тела леопарда Panthera pardus (Linnaeus), вычисленная по длине хищнического зуба из грота
Валлоннэ (по данным De Lumley et al. 1988), составляла порядка 160 кг. Расчетные значения массы тела ископаемых
пумы Puma pardoides (Owen) и ягуара Panthera onca gombaszoegensis (Kretzoi) приведены из работ Hemmer et al.
(2001; 2004).
представителей рода Homo и на Australopithecus ность экосистем в Европе в раннем плейстоцене,

robustus. Тот же δ13С анализ показал, что Dinofelis, возможно, была выше, чем в современную эпоху,
скорее всего, не охотился на гоминид. о чём свидетельствует богатая фауна крупных ко-
В этой связи не выдерживает критики предполо- пытных (Brugal, Croitor 2007; Croitor, Brugal 2007),
жение Blumenschine (1987) о свободной экологиче- однако она уступала продуктивности африканских
ской нише падальщика для ранних людей в лесах по саванн. Ёмкость экосистемы умеренной клима-
берегам рек и озёр. Во-первых, нельзя сказать, что в тической зоны той эпохи для гильдии падальщи-
этих экосистемах отсутствуют организмы, поедаю- ков, очевидно, была ограничена: за появлением в
щие трупы животных, так как это звено в пищевой Европе в раннем плейстоцене гигантской гиены
цепи занято мелкими животными, в основном насе- Pachycrocuta brevirostris последовало исчезнове-
комыми и другими беспозвоночными. Ископаемые ние двух более мелких видов гиен Chasmaporthetes
кости из Летоли (Северная Танзания), к примеру, lunensis и Hyaena brunnea. Второй вид вновь по-
несут на себе характерные повреждения, которые является в Европе на непродолжительное время в
вероятно были оставлены термитами (Kaiser 2000). среднем плейстоцене, однако он никогда не при-
Во-вторых, для крупных падальщиков главным пре- сутствует в фаунах совместно с гигантской гие-
пятствием в сомкнутых лесах является сложность ной (Turner 1992). Вряд ли древний человек, масса
обнаружения падали в условиях сильно ограничен- тела которого несколько уступала C. lunensis и H.
ной видимости, что ведет к чрезмерным энергети- brunnea, был более успешен в конкуренции за об-
ческим затратам в процессе поиска пищи. Именно щий ресурс с гигантской гиеной, чем специализи-
по этой причине в лесах нет специализированных рованные падальщики. Поэтому я считаю нужным
крупных падальщиков, и их место в пищевой цепи возразить Arribas и Palmqvist (1999) в отношении
занято мелкими животными, прежде всего насеко- их модели “возможностей для падальщиков”: по-
мыми. Ещë более сложными эти условия должны скольку продуктивность экосистем уменьшается по
быть для гоминидов, которые, как и все приматы, направлению от экватора к полюсам, то вряд ли па-
при поиске пищи полагались в основном на зрение дальщики могут найти себе более богатый пищевой
и, очевидно, не обладали острым обонянием. ресурс, мигрируя из Африки в Евразию, полагаясь
Крупные специализированные падальщики, как только на недостаточно “экономное” потребление
млекопитающие, так и птицы, распространены в добычи саблезубым хищником (для которого, соот-
основном в высокопродуктивных экосистемах тро- ветственно, пищевой ресурс тоже уменьшается по
пических и субтропических зон. В экосистемах с мере отдаления от экватора).
низкой продуктивностью крупных специализиро- Сомнения возникают так же по поводу того, яв-
ванных падальщиков почти нет3, так как пищевой ляется ли человек настоящим хищником в строгом
ресурс для них там сравнительно скуден и неста- понимании этого слова. Указанная Stiner (2002) осо-
билен. Их место в низкопродуктивных экосисте- бенность человека во время охоты концентрировать
мах умеренных широт занимают факультативные своë внимание на самых крупных молодых поло-
падальщики. Факультативными падальщиками мо- возрелых особях копытных, в отличие от хищников,
гут быть многие наземные хищные и всеядные жи- которые больше потребляют больных и старых осо-
вотные, к примеру, шакалы, опоссумы (McManus бей, вряд ли следует расценивать как выработанное
1974), росомахи (Pasitschniak-Arts, Lariviere 1995), в процессе совместной эволюции разделение эколо-
медведи (Pasitschniak-Arts 1993), дикие кабаны гических ресурсов. Охота человека на преимуще-
(Соколов 1959) и даже леопарды (Гептнер, Слуд- ственно здоровых половозрелых особей подрывает
ский 1972). Однако чётко оформленной гильдии репродуктивное ядро популяции и ведëт к быстро-
падальщиков в современной фауне умеренной му исчерпанию пищевого ресурса. Таким образом,
климатической зоны нет. В связи с этим кажутся в отличие от настоящих хищников, человек, как
сомнительными утверждения Arribas и Palmquist правило, не может достичь экологического равно-
(1999) о более благоприятных экологических усло- весия «хищник-жертва», что скорее является свиде-
виях для падальщиков в умеренной климатической тельством инадаптивности человека как хищника.
зоне Европы в раннем плейстоцене. Продуктив- Древних людей правильнее было бы рассматривать
3
Возможное исключение – росомаха Gulo gulo из северных широт Евразии и Северной Америки, которая обладает
некоторыми чертами специализации падальщика, однако размеры этого животного невелики: масса тела колеблется
в пределах 10.9-18.1 кг (Pasitschniak-Arts, Lariviere 1995).
как оппортунистичных, всеядных и экологически Появление же в Евразии и, в частности, в Европе

пластичных существ, которые при случае, конечно, Homo erectus непосредственно связанно с распро-
могли питаться и падалью, но тем не менее главная странением открытых сухих ландшафтов и наличи-
стратегия их успеха – способность приспосабли- ем свободной экологической ниши для оппортуни-
ваться к быстро меняющимся экологическим усло- стичного всеядного существа, которое пришло на
виям и переключаться на новые пищевые ресурсы. смену архаичным виллафранкским животным.
Отмеченное испанскими палеонтологами
(Martinez Navarro, Palmqvist 1995; 1996; Arribas, Выводы
Palmqvist 1999) почти одновременное появление в Анализ экологии саблезубых хищников, круп-
Европе двух африканских видов – Homo erectus и ных падальщиков, а также эко-физиологических
Megantereon whitei – очевидно являются двумя со- особенностей гоминид позволяет пересмотреть
бытиями, лишь опосредованно связанными клима- представления о характере взаимосвязи между
тическими изменениями. Вымирание саблезубых древнейшими представителями рода Homo и со-
хищников в Африке, по мнению Turner (1988), свя- путствующими хищниками. Исходя из морфо-
зано с наступлением саванн на леса и появлением функциональных особенностей, саблезубые хищ-
новых видов копытных, адаптированных к выносли- ники родов Homotherium и Megantereon нуждались
вому скоростному бегу. Этот новый тип добычи был в укрытиях из древесной или иной растительности
недоступен для медлительных саблезубых хищни- для скрадывания и внезапного нападения на жертву.
ков, которые были специализированы к внезапному Высокоспециализированная зубная система, скорее
нападению на добычу из-за укрытия. По мере на- всего, не позволяла охотиться на исключительно
ступления саванн, саблезубые хищники отступали крупную добычу, как это принято было считать.
вместе с лесами на север, в Евразию. Напротив, длинные саблеобразные верхние клыки,
Таким образом, примерно 1.5 млн. л.н., с исчезно- которые являлись эффективным орудием для бы-
вением саблезубых кошек, гильдия хищников в Аф- строго умерщвления жертвы, должны были ограни-
рике приобретает современную структуру (Turner чивать хищников в выборе охотничьего объекта и
1990; 1992). В Европе же гильдия хищников про- избегать чрезмерно крупных и сильных животных.
должает сохранять ещë некоторое время архаичный Необычные пропорции посткраниального скелета
облик, благодаря присутствию Megantereon до кон- Homotherium latidens были причиной противоречи-
ца виллафранка и сохранению в палеонтологиче- вых взглядов на его экологию. Тем не менее, круп-
ской летописи Homotherium до среднего или даже ные размеры тела этого хищника (порядка 160 кг)
до позднего плейстоцена (Reumer et al. 2003). Такое в сочетании с укороченными полуплантиградными
длительное выживание саблезубых хищников в Ев- задними конечностями указывают на то, что он не
ропе имеет своë объяснение. Климатогеографическая был адаптирован к быстрому продолжительному
особенность европейского континента позволяла со- бегу и не мог эффективно охотиться в открытых
хранять на протяжении раннего плейстоцена лесные пространствах. Скорее всего, Homotherium latidens
массивы под воздействием Гольфстрима, который предпочитал охотиться в густых кустарниковых
несколько смягчал иссушение климата, особенно в или камышовых зарослях. Приспособление к охоте
северо-западной части континента. Эти реликтовые в условиях с ограниченным обзором предопределя-
леса в Западной Европе стали убежищем для многих ют гомотерия как одиночного хищника.
виллафранкских животных, так или иначе связан- Необходимыми экологическими условиями,
ных с лесными местообитаниями, и, прежде всего, определяющими доступность экологической ниши
для оленей (Croitor, Brugal 1997). Вероятно, западно- крупных падальщиков, являются достаточно высо-
европейские реликтовые леса стали убежищем и для кая продуктивность экосистемы, обеспечивающая
саблезубых хищников. Megantereon, как хищник, стабильность пищевого ресурса для падальщиков,
приспособленный к древесному образу жизни, исче- и наличие открытых пространств, позволяющих
зает в результате климатического сдвига в конце вил- идентифицировать с большого расстояния пищевой
лафранка, который, очевидно, привел к сокращению объект. Экологическая ёмкость ниши падальщика
в Западной Европе реликтовых лесов и исчезнове- уменьшается при продвижении от экватора к по-
нию копытных средних размеров, которые, по всей люсам, одновременно с уменьшением продуктив-
видимости, составляли его добычу. Homotherium ности экосистем и с увеличением сезонности. Спе-
мог выжить в Европе на протяжении большей части циализированные крупные падальщики обитают,
плейстоцена в камышово-тростниковых зарослях по как правило, в высокопродуктивных экосистемах
берегам водоёмов. тропических и субтропических широт.
Некоторые физиологические особенности гоми- ченной. Вторым уязвимым местом рассматривае-

нид (слабое обоняние, терморегуляция при помо- мой гипотезы является ошибочное предположение
щи потоотделения) должны быть серьёзным пре- о том, что экосистемы умеренных климатических
пятствием в освоении экологической ниши хищ- зон с меньшей продуктивностью могут предоста-
ника, и, прежде всего, падальщика. Древние люди вить крупным падальщикам больше пищевых ре-
не могли занимать экологическую нишу крупного сурсов, чем экосистемы экваториальной Африки.
падальщика в лесах по берегам рек и озёр, как это Миграция Megantereon whitei в Европу и сле-
предполагал Blumenschine (1987), поскольку в этом дующее за ней вымирание саблезубых хищни-
случае затруднителен поиск падали в условиях ков в Африке 1.5 млн. л.н. вызваны иссушением
ограниченной видимости, который усугубляется климата и сокращением лесов на африканском
сравнительно слабым обонянием людей. Кроме континенте. Саблезубые хищники сохранились в
того, в этих условиях люди становились легкодо- плейстоцене в реликтовых лесах западной части
ступной добычей для саблезубых хищников, как Европы, которую, очевидно, следует рассматри-
Megantereon whitei, так и Homotherium latidens. вать как рефугиум как для саблезубых кошек, так
Так же не выдерживает критики гипотеза Arribas и для некоторых виллафранкских родов оленей.
и Palmqvist (1999) о благоприятной экологической Выход древнего человека Homo erectus за пределы
связи с древних людей-падальщиков с саблезубы- Африки не связан непосредственно с сокращением
ми хищниками, которая облегчила выход людей за ареала саблезубых хищников и основывается на
пределы африканского континента в области с уме- иных механизмах. Ungar et al. (2006), точку зрения
ренным климатом. Люди не могли играть роль па- которых я разделяю, показали, что залогом успеха
дальщиков при саблезубых кошках, поскольку они человека выпрямлëнного была, прежде всего, его
были уязвимы для внезапно нападавшего из засады исключительная экологическая пластичность, все-
хищника, и к тому же возможность дать отпор хищ- ядность и способность приспособляться к изменчи-
нику в условиях лесного ландшафта была ограни- вости климатических условий.
Гамбарян 1972: П.П. Гамбарян, Бег млекопитающих: приспособительные особенности органов движения (Ленин-
град 1972).
Гептнер, Слудский 1972: В.Г. Гептнер, А.А. Слудский, Хищные (гиены и кошки). В сб.: Млекопитающие Советского
Союза, 2 (2) (Москва 1972), 1–552.
Дедю 1990: И.И. Дедю, Экологический энциклопедический словарь (Кишинёв 1990).
Соколов 1959: И.И. Соколов, Копытные звери (отряды Perissodactyla и Artiodactyla). В сб.: Фауна СССР, млекопи-
тающие, 1 (3) (Москва-Ленинград 1959), 1–639.
Akersten 1985: W.A. Akersten, Canine function in Smilodon (Mammalia; Felidae; Machairodontinae). In: Natural History
Museum of Los Angeles County, Contributions in Sciences 356, (Los Angeles 1985), 1–22.
Andersson, Werdelin 2003: K. Andersson, L. Werdelin, The evolution of cursorial carnivores in the Tertiary: implications of
elbow-joint morphology. Proceedings of Royal Society, B (Suppl.), 270 (London 2003), 163–165.
Anton et al. 2005: M. Anton, A. Galobart, A. Turner, Co-existence of scimitar-toothed cats, lions and hominins in the European
Pleistocene. Implications of the post-cranial anatomy of Homotherium latidens (Owen) for comparative palaeoecology.
Quaternary Science Reviews 24, 2005, 1287–1301.
Anton et al. 2002: S.C. Anton, W.R. Leonard, M.L. Robertson, An ecomorphological model of the initial hominid dispersal
from Africa. Journal of Human Evolution 43, 2002, 773–785.
Anton, Swisher III 2004: S.C. Anton, C.C. Swisher III, Early Dispersals of Homo from Africa. The Annual Review of
Anthropology 33, 2004, 271–296.
Anyonge 1993: W. Anyonge, Body mass in large extant and extinct carnivores. Journal of Zoology 231 (London 1993),
339–350.
Благодарности. Я глубоко признателен своим коллегам, которые любезно предоставили мне недоступные лите-
ратурные источники и тем самым помогли завершить мою работу над данной статьёй. Это Athanassios Athanassiou
(Министерство культуры, Отдел палеонтологии и спелеологии, Афины, Греция), Jeffrey Sounders (Иллинойский го-
сударственный музей, Спрингфилд, США), Florent Rivals (Каталонский институт палеоэкологии человека и соци-
альной эволюции, Таррагона, Испания), Ruben Guzman (Мексика), Serdar Maida (Эге Университет, Борнова, Измир,
Турция), Ольга Потапова (The Hot Springs Mammoth Site, Хот Спрингс, США), Briana L. Pobiner (Смитсоновский
институт, Вашингтон, США).
Arribas, Palmqvist 1999: A. Arribas, P. Palmqvist, On the Ecological Connection Between Sabre-tooths and Hominids:
Faunal Dispersal Events in the Lower Pleistocene and a Review of the Evidence for the First Human Arrival in Europe. Journal
of Archaeological Science 26, 1999, 571–585.
Averianov, Baryshnikov 1999: A.O. Averianov, G.F. Baryshnikov, Dinofelis sp. (Carnivora, Felidae) from the Late Pliocene
locality Etulia in Moldavia. Neues Jahrbuch für Geologie und Paläontologie, Monatshefte 1999, 531–540.
Azzaroli et al. 1986: A. Azzaroli, C. De Giuli, G. Ficcarelli, D. Torre, Mammal Succession on the Plio-Pleistocene of Italy.
Memoria della Societa Geologica Italiana 31, 1986, 213–218.
Ballesio 1963: R. Ballesio, Monographie d’un machairodus du gisement villafranchien de Senèze: Homotherium crenatidens,
Fabrini. Travaux de Laboratoire Géologie, N.S., 9 (Lyon 1963), 1–129.
Ballesio 1996: R. Ballesio, Sous-famille Machairodontinae. In: C. Guerin & M. Patou-Mathis (eds.), Les grands mammifères
plio-pléistocènes d’Europe (Paris 1996), 195–200.
Berta, Galiano 1983: A. Berta, H. Galiano, Megantereon hesperus from the late Hemphillian of Florida with remarks on
the phylogenetic relationships of machairodonts (Mammalia, Felidae, Machairodontinae). Journal of Paleontology 57, 1983,
892–899.
Binford 1985: L.R. Binford, Human Ancestors: Changing Views of Their Behavor. Journal of Anthropological Archaeology
4, 1985, 292–327.
Blumenschine 1987: R.J. Blumenschine, Characteristics of an Early Hominid Scavenging Niche. Current Anthropology 28
(4), 1987, 383–407.
Boaz et al. 2000: N.T. Boaz, R.L. Ciochon, Q. Xu, J. Liu, Large Mammalian Carnivores as a Taphonomic Factor in the Bone
Accumulation at Zhoukoudian. Acta Anthropologica Sinica 19 (supplement), 2000, 224-234.
Boaz et al. 2004: N.T. Boaz, R.L. Cionchon, Q. Xu, J. Liu, Mapping and taphonomic analysis of the Homo erectus loci at
Locality 1 Zhoukoudian, China. Journal of Human Evolution 46, 2004, 519–549.
Bobe, Behrensmeyer, 2004: R. Bobe, A. K. Behrensmeyer, The expansion of grassland ecosystems in Africa in relation
to mammalian evolution and the origin of the genus Homo. Palaeogeography, Palaeoclimatology, Palaeoecology 207, 2004,
399–420.
Boule 1893: M. Boule, Description de L’Hyaena brevirostris du Pliocéne de Sainzelles, près le Puy (Haute Loire). Extrait
des Annales des sciences naturelles, Zoologie 15, 1893, 85–97.
Brantingham 1998: P.J. Brantingham, Hominid–Carnivore Coevolution and Invasion of the Predatory Guild. Journal of
Anthropological Archaeology 17, 1998, 327–353.
Brown, Wilson 1956: W.L. Brown, E.O. Wilson, Character displacement. Systematic Zoology 5, 1956, 49–64.
Brugal, Croitor 2007: J.-Ph. Brugal, R. Croitor, Evolution, Ecology, and Biochronology of Herbivore Associations in Europe
during the Last 3 Million Years. Quaternaire 18 (2), 2007, 129–152.
Brugal, Fosse 2004: J.-Ph. Brugal, Ph. Fosse, Carnivores et Hommes au Quaternaire en Europe de l’Ouest. Revue de
Paléobiologie, Genève 23 (2), 2004, 575–595.
Bunn, Ezzo 1993: H.T. Bunn, J.A. Ezzo, Hunring and Scavenging by Plio-Pleistocene Hominids: Nutritional Constraints,
Archaeological Patterns, and Behavioural Implications. Journal of Archaeological Sciences 20, 1993, 365–398.
Bunn, Kroll 1986: H.T. Bunn, E.M. Kroll, Systematic Butchery by Plio/Pleistocene Hominids at Olduvai Gorge, Tanzania.
Current Anthropology 27 (5), 1986, 431–452.
Christiansen 2007: P. Christiansen, Comparative bite forces and canine bending strength in feline and sabretooth felids:
implications for predatory ecology. Zoological Journal of the Linnean Society 151, 2007, 423–437.
Christiansen, Adolfssen 2007: P. Christiansen, J. S. Adolfssen, Osteology and ecology of Megantereon cultridens SE311
(Mammalia; Felidae; Machairodontinae), a sabrecat from the Late Pliocene – Early Pleistocene of Senéze, France. Zoological
Journal of the Linnean Society 151, 2007, 833–884.
Croitor, Brugal 2007: R. Croitor, J.-Ph. Brugal, New insights concerning Early Pleistocene cervids and bovids in Europe:
dispersal and correlation. Courrier Forsch.-Institut Senckenberg 259 (Frankfurt a. Main 2007), 47–59.
De Lumley et al. 1988: H. De Lumley, H.-D. Kahlke, A.-M. Moigne, P.-E. Moulle, Les faunes de grands mammiferes de la
grotte du Vallonnet Roquebrune-Cap-Martin, Alpes-Maritimes. L’Antropologie 92 (2) (Paris 1988), 465–496.
deMenocal 2004: P.B. deMenocal, African climate change and faunal evolution during the Pliocene-Pleistocene. Earth and
Planetary Science Letters 220, 2004, 3–24.
Dominguez-Rodrigo 1999: M. Dominguez-Rodrigo, Flesh availability and bone modifications in carcasses consumed by
lions: palaeoecological relevance in hominid foraging patterns. Palaeogeography, Palaeoclimatology, Palaeoecology 149,
1999, 373–388.
Dominguez-Rodrigo, Barba 2006: M. Dominguez-Rodrigo, R. Barba, New estimates of tooth mark and percussion mark frequencies
at the FLK Zinj site: the carnivore-hominid-carnivore hypothesis falsified. Journal of Human Evolution 50, 2006, 170–194.
Fay et al. 1995: J.M. Fay, R. Carroll, J. C.K. Peterhans, D. Harris, Leopard attacks on and consumption of gorillas in the
Central African Republic. Journal of Human Evolution 29, 1995, 93–99.
Ferretti 1999: M.P. Ferretti, Tooth enamel structure in the hyaenid Chasmaporthetes lunensis lunensis from the Late Pliocene
of Italy, with implications for feeding behavior. Journal of Vertebrate Paleontology 19 (4), 1999, 767–770.
Ferretti 2007: M.P. Ferretti, Evolution of bone-cracking adaptations in hyaenids (Mammalia, Carnivora). Swiss Journal of
geosciences, 2007, 1–12.
Galiano, Frailey 1977: H. Galiano, D. Frailey, Chasmaporthetes kani, New Species from China, With Remarks on
Phylogenetic Relationships of Genera within the Hyaenidae (Mammalia, Carnivora). American Museum Novitates 2632 (New
York 1977), 1–16.
Garcia, Virgos 2007: N. Garcia, E. Virgos, Evolution of community composition in several carnivore palaeoguilds from the
European Pleistocene: the role of interspecific competition. Lethaia 40, 2007, 33–44.
Geist 1987: V. Geist, Comments to Blumenschine, R. J.: Characteristics of an Early Hominid Scavenging Niche. Current
Anthropology 28 (4), 1987, 396–397.
Hemmer 2001: H. Hemmer, Die Feliden aus dem Epivillafranchium von Untermassfeld. In: R.-D. Kahlke (ed.), Das Pleistozän
von Untermassfeld bei Meiningen (Thüringen): Teil 3. Monographien Römisch-Germanisches Zentralmuseum Mainz 40 (3)
(Bonn 2001), 699–782 + pls. 132–143.
Hemmer 2007: H. Hemmer, Saber-tooth cats and cave lions – from fossils to felid performance and former living communities.
Courrier Forsch.-Institut Senckenberg 259 (Frankfurt a. Main 2007), 1–12.
Hemmer et al. 2001: H. Hemmer, R.D. Kahlke, A.K. Vekua, The jaguar – Panthera onca gombaszoegensis (Kretzoi, 1938)
(Carnivora: Felidae) in the late Lower Pleistocene of Achalkalaki (South Georgia; Transcaucasia) and its evolutionary and
ecological significance. Geobios 34 (4), 2001, 475–486.
Hemmer et al. 2004: H. Hemmer, R.D. Kahlke, A.K. Vekua, The Old World puma – Puma pardoides (Owen, 1846) (Carnivora:
Felidae) – in the Lower Villafranchian (Upper Pliocene) of Kvabebi (East Georgia, Transcaucasia) and its evolutionary and
biogeographical significance. Neues Jahrbuch für Geologie und Paläontologie, Abhandlungen 233 (2) (Stuttgard 2004), 197–231.
Kaiser 2000: T.M. Kaiser, Proposed Fossil Insect Modification to Fossil Mammalian Bone from Plio-Pleistocene Hominid-
Bearing Deposits of Laetoli (Northern Tanzania). Annals of the Entomological Society of America 93 (4), 2000, 693–700.
Kappelman 1996: J. Kappelman, The evolution of body mass and relative brain size in fossil hominids. Journal of Human
Evolution 30, 1996, 243–276.
Leakey 1973: R.E.F. Leakey, Evidence for an advanced Plio-Pleistocene Hominid from East Rudolf, Kenya. Nature 242,
1973, 447–450.
Leakey et al. 1964: L.S.B. Leakey, P.V. Tobias, J.R. Napier, A new species of the genus Homo from Olduvai Gorge. Nature
202, 1964, 7–9.
Lee-Thorp et al. 2000: J. Lee-Thorp, J.F. Thackeray, N. van der Merwe, The hunters and the hunted revisited. Journal of
Human Evolution 39, 2000, 565–576.
Lewis 1997: M. E. Lewis, Carnivoran paleoguilds of Africa: implications for hominid food procurement strategies. Journal
of Human Evolution, 32, 1997, 257–288.
Lupi 2008: O. Lupi, Paleodermatology. International Journal of Dermatology 47, 2008, 9–12.
Marean 1989: C.W. Marean, Sabertooth cats and their relevance for early hominid diet and evolution. Journal of Human
Evolution 18, 1989, 559–582.
Marean, Ehrhardt 1995: C.W. Marean, C.L. Ehrhardt, Paleoanthropological and paleoecological implications of sabertooth’s
den. Journal of Human Evolution 29, 1995, 515–547.
Martinez Navarro 2004: B. Martinez Navarro, Hippos, Pigs, Bovids, Saber-toothed Tigers, Monkeys, and Hominids:
Dispersals through the Levantine Corridor during Late Pliocene and Early Pleistocene Times. In: N. Coren-Inbar & J.D. Speth
(eds.), Human Paleoecology in the Levantine Corridor (Oxbow Books 2004), 37–51.
Martinez Navarro, Palmqvist 1995: B. Martinez Navarro, P. Palmqvist, Presence of the African Machairodont Megantereon
whitei (Broom, 1937) (Felidae, Carnivora, Mammalia) in the Lower Pleistocene Site of Venta Micena (Orce, Granada, Spain), with
some Considerations on the Origin, Evolution and Dispersal of the Genus. Journal of Archaeological Science 22, 1995, 569–582.
Martinez Navarro, Palmqvist 1996: B. Martinez Navarro, P. Palmqvist, Presence of the African Saber-toothed Felid
Megantereon whitei (Broom, 1937) (Mammalia, Carnivora, Machairodontinae) in Apollonia-1 (Mygdonia Basin, Macedonia,
Greece). Journal of Archaeological Science 23, 1996, 869–872.
McHenry 1992: H.M. McHenry, Body size and proportions in early hominids. American Journal of Physical Anthropology
87, 1992, 407–431.
McManus, 1974: J.J. McManus, Didelphis virginiana. Mammalian Species 40, 1974, 1–6.
Meers 2003: M.B. Meers, Maximum Bite Force and Prey Size of Tyrannosaurus rex and Their Relationship to the inference
of Feeding Behaviour. Historical Biology 16 (1), 2003, 1–12.
Mills 1982: M.G.L. Mills, Hyaena brunnea. Mammalian Species 194, 1982, 1–5.
Mussi, Palombo 2001: M. Mussi, M.R. Palombo, Human/carnivore interaction in the Middle Pleistocene of Latium (Central
Italy): an open question. In: G. Cavarretta, P. Gioia, M. Mussi, M.R. Palombo (eds.), La Terra degli Elefanti – The World of
Elephants. Proceedings of the 1st International Congress (Rome 2001), 67–75.
Palmqvist, Arribas 2001: P. Palmqvist, A. Arribas, Taphonomic decoding of the paleobiological information locked in a
lower Pleistocene assemblage of large mammals. Paleobiology 27(3), 2001, 512–530.
Palmqvist et al. 1996: P. Palmqvist, B. Martinez Navarro, A. Arribas, Prey selection by terrestrial carnivores in a Lower
Pleistocene paleocommunity. Paleobiology 22 (4), 1996, 514–534.
Palmqvist et al. 2007: P. Palmqvist, V. Torregrosa, J.A. Perez-Claros, B. Martinez Navarro, A. Turner, A re-evaluation of
the diversity of Megantereon (Mammalia, Carnivora, Machairodontinae) and the problem of species identification in extinct
carnivores. Journal of Vertebrate Paleontology 27(1), 2007, 160–175.
Pasitschniak-Arts 1993: M. Pasitschniak-Arts, Ursus arctos. Mammalian Species 439, 1993, 1–10.
Pasitschniak-Arts, Lariviere 1995: M. Pasitschniak-Arts, S. Lariviere, Gulo gulo. Mammalian Species 499, 1995, 1–10.
Rawn-Schatsinger 1992: V. Rawn-Schatsinger, The scimitar cat Homotherium serum Cope. Osteology, functional morphology,
and predator behavior. Illinois State Museum Reports of Investigation 47, 1992, 1–80.
Reumer et al. 2003: J.W.F. Reumer, L. Rook, K. van der Borg, D. Mol, J. De Vos, Late Pleistocene survival of the saber-
toothed cat Homotherium in Northwestern Europe. Journal of Vertebrate Paleontology 23 (1), 2003, 260–262.
Rosenberg et al. 2006: K.R. Rosenberg, L. Zune, C.B. Ruff, Body size, body proportions, and encephalization in a Middle
Pleistocene archaic human from northern China. Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of
America 103 (10), 2006, 3552–3556.
Salesa et al. 2005: J. Salesa, M. Anton, A. Turner, J. Morales, Aspects of the functional morphology in the cranial and cervical
skeleton of the Saber-toothed cat Paramachairodus ogygia (Kaup, 1832) (Felidae, Machairodontinae) from the Late Miocene
of Spain: implications for the origins of the machairodont killing bite. Zoological Journal of the Linnean Society 144, 2005,
363–377.
Sarmiento 1998: E.E. Sarmiento, Generalized Quadrupeds, Committed Bipeds, and the Shift to Open Habitats: An
Evolutionary Model of Hominid Divergence. American Museum Novitates 3250, (New York 1998), 1–80.
Saunders, Dawson 1998: J.J. Saunders & B.K. Dawson, Bone damage patterns produced by extinct hyena Pachycrocuta
brevirostris (Mammalia, Carnivora), at the Haro River Quarry, Northwestern Pakistan. In: Y. Tomida, L.J. Flinn & L.L. Jacobs
(eds.), Advances in Vertebrate Paleontology and Geochronology. National Science Museum Monographs 14 (Tokyo 1998),
215–242.
Savage 1977: R. J. G. Savage, Evolution in carnivorous mammals. Palaeontology 20 (2), 1977, 237–271.
Schaub 1944: S. Schaub, Die oberpliocaene Säugetifauna von Senèze (Haute-Loire) und ihre verbreitungsgeschichtliche
Stellung. Eclogae geologicae Helvetiae 36 (2), 1944, 270–289.
Simpson 1941: G.G. Simpson, The function of saber-like canines in carnivorous mammals. American Museum Novitates
1130 (New York 1941), 1–12.
Stiner 2002: M.C. Stiner, Carnivory, Coevolution, and the Geographic Spread of the Genus Homo. Journal of Archaeological
Research 10 (1), 2002, 1–63.
Therrien, 2005: F. Therrien, Feeding behaviour and bite force of sabretoothed predators. Zoological Journal of the Linnean
Society 145, 2005, 393–426.
Treves, Naughton-Treves 1999: A. Treves, L. Naughton-Treves, Risk and opportunity for humans coexisting with large
carnivores. Journal of Human Evolution 36, 1999, 275–282.
Turner 1987: A. Turner, Megantereon cultridens (Cuvier) (Mammalia, Felidae, Machairodontinae) from Plio-Pleistocene
deposits in Africa and Eurasia, with comments on the dispersal and the possibility of a New World origin. Journal of Paleontology
61, 1987, 1256–1268.
Turner 1988: A. Turner, Relative Scavenging Opportunities for East and South African Plio-Pleistocene Hominids. Journal
of Archaeological Science 15, 1988, 327–341.
Turner 1992: A. Turner, Large carnivores and earliest European hominids: changing determinations of resource availability
during the Lower and Middle Pleistocene. Journal of Human Evolution 22 (2), 1992, 109–126.
Turner, Anton 1996: A. Turner, M. Anton, The giant hyaena, Pachycrocuta brevirostris (Mammalia, Carnivora, Hyaenidae).
Geobios 29 (4), 1996, 455–468.
Turner, Anton 1997: A. Turner, M. Anton, The big cats and their fossil relatives (New York 1997).
Ungar et al. 2006: P.S. Ungar, F.E. Grine, M.F. Teaford, Diet in Early Homo: A Review of the Evidence and a New Model of
Adaptive Versatility. The Annual Review of Anthropology 35, 2006, 209–208.
van Valkenburgh 1989: B. van Valkenburgh, Carnivore dental Adaptations and Diet: A study of Trophic Diversity within
Guilds. In: J.L. Gittleman (ed.), Carnivore behaviour, Ecology, and Evolution, (Ithaca – New York 1989), 410–436.
van Valkenburgh 1990: B. van Valkenburgh, Skeletal and dental predictors of body mass in carnivores. In: J. Damuth, B.J.
MacFadden (eds.), Body size in Mammalian Paleobiology: Estimation and Biological Implications (Cambridge 1990), 181–205.
Walker 1984: A. Walker, Extinction in hominid evolution. In: M.H. Nitecki (ed.), Extinctions (Chicago 1984), 119–152.
Werdelin, Lewis 2001: L. Werdelin, M.E. Lewis, A revision of the genus Dinofelis (Mammalia, Felidae). Zoological Journal
of the Linnean Society 132, 2001, 147–258.
Роман Кройтор, доктор биологии, Центр археологии, Институт культурного наследия, Академия Наук
Молдовы, бул. Штефан чел Маре 1, МД-2001 Кишинэу, Республика Молдова; romancroitor@europe.com;
romancroitor@mail.asm.md
RECENZII ŞI PREZENTĂRI DE CĂRŢI –
РЕЦЕНЗИИ И КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ – PAPER AND BOOK REVIEW
M. Cârciumaru, M. Anghelinu, E-C. Niţu, M. Cosac, G. Murătoreanu, Geo-Arhéologie du

Paléolithique moyen, Paléolithique supérieur, Epipaléolithique et Mésolithique en Roumanie.
Editura „Cetatea de Scaun; Editura Logos s.r.l., Târgovişte, Romănia , 187 p. 188 foto color, 3
scheme color, bibliografie (394 titluri). ISBN 978-973-8966-38-3.
În 2007 la editura „Cetatea de Scaun” din Tărgoviş- În Compartimentul I „Quelques considerations sur le
te a apărut lucrarea „Geo-Arhéologie du Paléolithique charactéristiques de l’espace habitaté par l’home pa-
moyen, Paléolithique supérieur, Epipaléolithique et léolithique” sunt succint trecute în revistă particulari-
Mésolithique en Roumanie indicată”, ca continuare a tăţile geografice şi topografice ale staţiunilor din grote
unei serii de publicaţii, elaborate de către reprezentan- şi abri-uri, cele de tip deschis din paleoliticul mediu,
ţii corpului didactic şi ştiinţific al Universităţii „Vala- superior şi mezolitic în dependenţă de particularităţile
hia” din Târgovişte, consacrate multiplicării informa- bazinare ale râurilor şi alte elemente geografice, care
ţiilor ştiinţifiece într-o manieră accesibilă de asimilare în opinia autorilor, au determinat esenţial alegerea lo-
şi orientate atât mediului ştiinţific, căt şi studenţilor şi curilor de viaţă ale omului din epoca veche a pietrei.
cititorilor cu diferit grad de pregătire în domeniul Pre- De fapt, este o scurtă caracteristică a aspectelor privind
istoriei. Aceste lucrări sunt rezultatul muncii fructuoa- landschaftul, paleogeografia şi predispunerea anumitor
se ale unui colectiv numeros de cercetători ştiinţifici, tipuri de amplasament ale omului străvechi. Sunt ac-
conduşi, instruiţi şi cu deosebită atenţie orientaţi de centuate rolul şi particularităţile reliefului, facilităţile
distinsul arheolog, paleogeograf, profesorul universi- lui în amplasarea siturilor cunoscute.
tar M. Cârciumaru. Compartimentul II „Considerations sur les sources de
Prezenta lucrare este structurată în: Introducere, 8 matière première” este, în viziunea noastră, extrem de
compartimente cu prezentarea datelor, informaţiilor şi important, deoarece reflectă un aspect mai puţin studiat
rezultatelor ştiinţifice privind preistoria României la în preistoria României - aspectul materiei prime, utiliza-
etapele paleoliticului mediu, superior, epipaleoliticului te pentru confecţionarea uneltelor de muncă şi armelor
şi mezoliticului, completate cu date şi informaţii din din industriile paleoliticului şi mezoliticului1. În paralel
domeniul disciplinelor limitrofe arheologiei: paleo- cu realizările în domeniul studiului materiilor prime,
geografiei, sedimentologiei şi geologiei cuaternarului efectuate pentru alte teritorii din Europa, autorii conse-
superior, paleontologiei, etc. şi Concluzii. Este semni- cutiv analizează sursele cunoscute şi prezenţa anumitor
ficativ în acest sens titlul cumulativ al lucrării, care este tipuri şi varietăţi de roci de piatră în diferite industrii
astfel formulat pentru a reflecta esenţa şi multitudinea din paleolitic şi mezolitic, importanţa şi prezenţa rocilor
aspectelor abordate vizavi de arheologia preistorică, locale şi a celor aduse din alte zone, calitatea şi acce-
coeziunea şi interferenţele ultimei cu disciplinele ce se sibilitatea acestor surse de materie primă. Astfel sunt
ocupă cu studiul subsolului. Totodată, acest titlu, „Geo- analizate sursele cunoscute şi utilizarea în preistorie a
arheologie...” este, în opinia mea, utilizat în acest for- silexului, radiolaritului, jaspului, cuarţitului, andezitu-
mat şi cu aşa „umplutură” structurală, reprezintă origi- lui, obsidianului, şisturilor de diferite varietăţi etc. Se
nalitate şi nu este lipsit de de o cochetă semnificaţie indică descoperirile rocilor, autorii descoperirilor, am-
ca ambalaj al conţinutului cărţii. plasamentul surselor de materie primă cât şi prezenţa
În Introducere sunt menţionate gradele şi suficienţa lor în siturile din epocile menţionate. Totuşi, dacă alte
studiului diferitor compartimente ale cuaternarului târ- roci sunt relativ suficient determinate ca provenire geo-
ziu pe teritoriul Romăniei, necesitatea abordării pozi- logică şi geografică, obsidianul ca zăcământ, ca sursă pe
ţiilor structurale, incluse în lucrare. Dar aici nu găsim teritoriul României n-a fost determinat cu certitudine,
cui îi este adresată această lucrare, obiectivul ei şi as- necătând la prezenţa în Maramureş al rocilor asociate
pectul ei ştiinţific şi inovaţional. lui. Importantele cercetări anterioare în acest domeniu
1
Noi considerăm că evidenţierea „epipaleoliticului” ca etapă în preistorie nu este suficient documentată nici teritorial şi nici
cultural ori tipologic. Cel puţin, pentru teritoriul cuprins între Nistri, Tisa şi Dunăre nu dispunem de criterii suficiente de
evidenţiere ale unei astfel de etape (vezi: Borziac, Chirica, Văleanu 2006, 326-340).
240 Recenzii şi prezentări de cărţi
(Cârciumaru et al. 1985) sunt invocate şi sunt prezente aflorimentele de pe locul staţiunilor de tip deschis şi nu
elemente de discuţie, referitoare la alte cercetări (Chiri- vom discuta despre ea. Posibil ea este aplicabilă şi bine-
ca, Kacso, Văleanu 1998), dar nu sunt prezentate măr- venită pentru grotele şi peşterile cu prezenţă umană din
turii convingătoare despre sursele concrete pentru situ- Carpaţii Meridionali, dar nu pentru toate. Nu este ex-
rile concrete. Posibil, nu toate sursele de materie primă, clus ca aplicarea schemei propuse de către P.Haesaerts
inclusiv de obsidiană, cunoscute omului în paleolitic şi et al. (2003; idem 2004; Haesaerts 2007) să modifice
mezolitic sunt cunoscute acum şi invers, nu toate cele esenţial încadrările paleoclimatice şi paleogeografice
menţionate în cercetările actuale erau cunoscute şi în ale lui M. Cârciumaru. Geneza, structura, modalităţile
vechime. Rămâne să credem că obsidianul ca materie şi vitezele de acumulare şi păstrare a sedimentelor din
primă pentru confecţionarea uneltelor de muncă din grote şi peşteri sunt destul de diferite de cele similare,
paleoliticul, mezoliticul în care a fost depistat pe terito- care au loc pe suprafeţele deschise, neprotejate natural,
riul României este de import din zonele cunoscute prin şi cu alte regimuri de păstrare şi acumulare a sedimen-
prezenţa lui - zona munţilor Bukk, Tocai, Slovacia etc. telor, inclusiv a mostrelor de polen, în baza cărora a fost
Noile contribuţii indicate pentru neo-eneolitic [Cârciu- elaborată schema lui M. Cârciumaru. Ca şi în lucrările
maru, Popovici, Cosac 2000-2001] cronologic depăşesc anterioare, stadiile glaciare (pleniglacialele) în schema
cadrul prezentei lucrări. Posibil, din acea zonă a Europei prezentată în lucrare, spre deosebire de interstadii ră-
Centrale provine şi obsidianul depistat în nivelul 5 de mân puţin cercetate, şi mai puţin comentate. Cercetările
locuire a staţiunii gravetiene Cosăuţi de pe Nistru2. Însă lui P. Haesaerts au demonstrat că trecerea de la stadii
informaţiile prezentate de autori sunt foarte importante. la interstadii nu a fost aşa de bruscă cum este indicată
Acest compartiment mai este important pentru cercetă- în schema lui M. Cârciumaru (p.34), şi pleniglacialele
torii din spaţiul Pruto-Nistrean, deoarece în el sunt pre- au avut o structură ciclică, în care se evidenţiază unele
ţioase indicaţii referitoare la amplasarea surselor de tuf ritmicităţi. Mai este de admis că zona sud-carpatică ca
vulcanic, menelit, şist negru de Audia, radiolarit etc., şi în prezent a fost influenţată în cuaternarul târziu mai
care sunt aduse aici din Vest şi utilizate ca materie primă mult de climatul mediteranean, pe când zona est – car-
îm diferite perioade ale preistoriei - paleolitic, neolitic, patică - de influenţa nefastă a climei severe continentale
epoca bronzului. Autorii ne „ameninţă” cu o eventuală est-europene. Însă menţionăm un factor important, care
elaborare a unei lucrări cu caracter de „litotecă” pentru decurge din numeroasele lucrări ale lui M. Cârciumaru,
teritoriul României, fapt extrem de salutabil, dar dorit şi privind paleogeografia Romăniei; obţinerea, analizarea
prin abordarea teritoriului dintre Nistru şi Prut. O astfel şi ordonarea datelor, coraportarea lor cu cele din zonele
de elaborare ar întregi evident tabloul surselor materi- limitrofe şi din întreaga Europă, efectuată de către M.
ei prime pentru confecţionarea uneltelor şi armelor din Cârciumaru înlesneşte racordarea aflorimentelor utiliza-
roci dure în zona dintre Europa Centrală şi cea de Est. te de cercetător la alte scheme, inclusiv cu cele existente
Capitolul III „Le paléoenvirronement et la géocrono- deja, cât şi cu eventualele create în viitor. Completarea
logie du Paléolithique moyen, Paléolithique suérieur, asiduă, perfectarea şi reflectarea în diverse publicaţii,
Épipaléolithique et Mésolithique de la Roumanie” este inclusiv şi prezenta, a acestui compartiment al cunoaş-
consacrat elucidării particularităţilor paleoclimatice, terii cuaternarului tardiv, este un incontestabil merit al
paleogeografice ale compartimentelor structurale din remarcabilului savant.
schema cronostratigraficâ a cuaternarului târziu de pe În capitolul IV sunt efectuate încadrările concrete
teritoriul României, elaborată şi promovată insistent de a fiecărui sit în schema menţionată, fapt ce întrucât-
către M. Cârciumaru şi încadrarea în ea a nivelelor de va repetă încadrările anterioare, efectuate de către
locuire paleolitică şi mezolitică (Cârciumaru 1980; idem M.Cârciumaru în monografia „Mediul geografic în
1989). În el mai sunt indicate rezultatele determinării Pleistocenul superior şi culturille paleolitice din Ro-
florei şi faunei pentru fiecare compartiment structural mânia (Bucureşti 1980) şi precizările ulterioare (1989
al schemei şi prezenţele de mostre concrete în diferite etc.). Acest compartiment este extrem de saturat cu im-
situri, datările radiometrice, care, în opinia cercetătoru- portante date factologice, care sunt foarte utile pentru
lui, fundamentează elaborarea. Noi deja ne-am expus eventuale comparaţii şi suprapuneri. Dar aici găsim
opiniile, referitor la schema menţionată (Borziac, Hae- unele necoincidenţe cu încadrările efectuate de către
saerts, Chirica 1995; Borziac, Chirica, Văleanu 2006), Al. Păunescu pentru siturile din zona Carpato-Pruteană
pe care nu o considerăm ca valabilă şi aplicabilă pentru (1998; idem 1999). Se resimt unele divergenţe între vi-
2
În nivelul 5 al staţiunii gravetiene pluristratificate au fost depistate 6 piese din obsidian (5 patrulatere alungite şi o aşchie),
care sunt unicele în preistoria zonei dintre Nistru şi Prut. Considerăm că ele au o origine Central-Europeană.
Recenzii şi prezentări de cărţi 241
ziunile şi aprecierile lui A. Păunescu şi ale colectivului În Compartimentele VII şi VIII sunt prezentate date-
condus de către M. Cârciumaru. Însă, analiza acestor le exacte, obţinute până în prezent pentru paleoliticul şi
momente necesită un spaţiu suplimentar. mezoliticul României şi analizată implicare datelor în
Compartimentul V este dedicat descoperirilor an- succesiunea culturală a diferitor diviziuni ale acestor
tropologice din paleoliticul României, în special, des- epoci. Sunt prezentate datele obţinute pentru fiecare sit,
coperirilor mostrelor de resturi scheletice umane din nivel de locuire. Toate datele sunt aliniate în succesiune
peştera „Cu Oase” din Banat. Acolo au fost depistate, cronologică cu indicaţia culturilor şi faciesurilor din pa-
în opinia autorilor, ”cele mai vechi mostre antropolo- leolitic şi mesolitic. Nu ne vom referi la corectitudinea,
gice ale omului modern din Europa”, care sunt datate datelor obţinute, cât şi la atribuirea lor unor diviziuni cul-
cu peste 35.000 BP (Trincaus et al. 2003). Acest com- turale din paleolitic, lucru efectuat de noi în alte lucrări
partiment este important prin faptul că în el sunt în- (Borziac, Haesaerts, Chirica 2005; Borziac,Chirica, Vă-
sumate toate datele despre antropologia paleoliticului leanu 2006; Borziac, Chirica, David 2007). Vom menţi-
României, moment extrem de util pentru cititorii care ona că aceste compartimente au văzut lumina tiparului şi
se interesează de paleoantropologie. anterior (Cărciumaru, Niţu, Cosac 2006).
Extrem de util este şi Compartimentul VI, în care este Necătând la unele momente critice, expuse de noi,
prezentat repertoriul descoperirilor resturilor faunistice cât şi la altele, care, posibil, pot fi observate de către
ale animalelor din pleistocenul târziu, descoperite în alţi cititori, lucrarea lasă o impresie extrem de bună.
fiecare dintre staţiunile paleoliticului şi mezoliticului Expunerea materialelor, cât şi referinţele critice sunt
României. Deşi aceste date pot fi culese şi din seria de efectuate cu corectitudine, materialul expus merită
lucrări mari ale lui Al. Păunescu, consacrate paleoli- atenţia specialiştilor. Vom menţiona ilustrarea variată
ticului şi mezoliticului României (1998; idem 1999a; şi extrem de complementară textului, înalta realizare de
idem 1999b; idem 2000; idem 2001), concentrarea lor designe şi poligrafică, ediţie de pionierat în acest sens
într-o publicaţie cu prezentarea referinţelor şi datelor pentru preistoria României. Considerăm că volumul va
bibliografice este utilă pentru specialiştii din diferite avea o viaţă lungă şi va servi ca suport documentar dar
domenii. Aspectul dat este indicat şi în întroducere. Ar şi metodic pentru cercetătorii din diferite domenii. Fără
fi fost şi mai importantă prezentarea cantitativă totală îndoială, cititorilor cărora le este direct adresat volu-
şi pe specii ale resturilor faunistice din fiecare sit, dar mul – studenţilor, această apariţie editorială de succes
suntem convinşi, că acest lucru va fi efectuat în alte este extrem de binevenită.
publicaţii ale inimosului colectiv de autori.
Bibliografie
Borziac et al. 2005: I. Borziac, P. Haesaerts, V .Chirica, Cadrul cronostratigrafic al paleoliticului superior cuprins între Car-
paţii Orientali şi Nistru. Revista arheologică, v.1, nr. 2 (Chişinău 2005), 5–34.
Borziac, Chirica, David 2007: I. Borziac, V. Chirica, A. David, L’Aurignacien moyen et tardif de l’espace Carpatique-Dnies-
treen. Le gisement Climâuţi II (Iaşi 2007).
Borziac, Chirica, Văleanu 2006: I. Borziac, V. Chirica, C-M. Văleanu, Culture et sociétés pendant le Paléolithique supérieur
à travers l’espace Carpato-Dniestréen (Iaşi 2006).
Cârciumaru 1980: M.Cârciumaru, Mediul geografic în Pleistocenul superior şi culturile paleolitice din România (Bucureşti
1980).
Cârciumaru 1989: M. Cârciumaru, Contexte stratigraphique, paléoclimatique et géochronologique des civilizations du Pa-
léolithique moyen et supérieur en Roumanie. L’Anthropologie 93, 1 (Paris 1989), 99–122.
Cârciumaru, Cosac, Niţu 2004-2005: M. Cârciumaru, M. Cosac, E-C. Niţu, Les datations C-14 et la succession culturel-
le di Paléolithique, Epipaléolithique et Mézolithique de la Roumanie. Annales d’Université „Valahia” Târgovişte, Section
d’Archeologie et d’Histoire, t. VI-VII (Tărgovişte 2004-2005), 7–43.
Păunescu 1998: Al. Păunescu, Paleoliticul şi Epipaleoliticul de pe teritoriul Moldovei cuprins între Carpaţi şi Siret. Studiu
monografic, Vol. I/1 (Bucureşti 1998).
Păunescu 1999a: Al. Păunescu, Paleoliticul şi Mezoliticul de pe teritoriul Moldovei cuprins între Siret şi Prut. Studiu mono-
grafic, Vol. I/2 (Bucureşti 1999).
Păunescu 1999b: Al. Păunescu, Paleoliticul şi Mezoliticul de pe teritoriul Dobrogei, Vol. II (Bucureşti 1999).
Păunescu 2000: Al. Păunescu, Paleoliticul şi Mezoliticul suprins între Carpaţi şi Dunăre. Studiu monografic (Bucureşti
2000).
Păunescu 2001: Al. Păunescu, Paleoliticul şi Mezoliticul din spaţiul transilvan (Bucureşti 2001).
Trincaus, Milota ,Rodrigo, Gherase, Moldovan 2003: Early modern human cranial remains from the Peştera cu Oase, Roma-
nia. Journal of Humman Evolution 45, 2003, 245–253.
ILIE BORZIAC (Chişinău)

Rodica Ursu Naniu, Limbajul mitic şi religios al artei princiare getice,
Cartdidact, Chişinău, 2004, 247 p.
Studiul oferit de Rodica Ursu Naniu şi publicat prin ce, reprezintă o sinteză referitoare la aspectele actului
amabilitatea editurii Cartdidact merită atenţia noastră de sacrificiu. Autoarea este încrezută că elemente de
atât datorită ariei tematice de reconstituire a reprezen- ideologie şi semnificaţie de cult decurg din contextul
tărilor religioase şi mitologice reflectate în contextul iconografic, precum şi din identificarea simbolismului
artefactelor din arta traco-getică, cât şi datorită erudiţi- reprezentărilor artistice. În această ordine de idei, au-
ei şi exegezei subtile probate de autor. Lucrarea com- toarea insistă în a scoate în evidenţă motivele tematice
pletează eşantionul bibliografic de excepţie apărut mai cum sunt cele ale eroului cavaler, ale sacrificiului, mo-
cu seamă în ultimele decenii în măsura în care autoa- tivul feminin, hierogamic, ale procesiunii animalelor
rea tratează aspectul limbajului mitic şi religios al artei fantastice etc.
princiare getice, domeniu considerat pe bună dreptate Sursele de inspiraţie – izvoarele scrise, cele icono-
sinuos, dar şi fascinant şi interesant. grafice, coroborate cu studiul comparativ al religiei şi
Monografia este structurată judicios, constând din mitologiei popoarelor indo-europene, îmbinate armo-
introducere, prin care autoarea încearcă să determine nios, au oferit posibilitatea cercetătoarei să identifice
obiectul de studiu, premizele apariţiei fenomenului raportul dintre caracterul sacru al subiectelor iconogra-
artistic getic şi caracterul acestuia. Un compartiment, fice şi funcţionalitatea obiectului pe care s-au concre-
în care sunt trasate metodele şi metodologia, altul re- tizat. Aplicată astfel, din punct de vedere metodologic,
flectând nivelul de cercetare a problemelor puse în dis- cercetarea a beneficiat de descifrarea limbajului mi-
cuţie, gradul de dificultate şi de veridicitate ale inter- tului în contextul artei getice. Se ajunge deci, la con-
pretărilor, invită pe cei pasionaţi de aspectele puse în cluzia că, atât bunurile materiale, elemente culturale,
dezbatere la un dialog al civilizaţiilor. cât şi repertoriul iconografic, reprezintă inspiraţii de la
Compartimentul al treilea prezintă inventarul, prin modele reale. Pentru societăţile ”reci”, fără scriere, re-
intermediul căruia se face analiza sub aspectul răspân- prezentările artistice reflectă o mentalitate particulară.
dirii geografice a tezaurelor, a contextului în care s-a În contextul tematicii abordate, fenomenul se pretează
făcut descoperirea unei piese sau alteia, a structurii şi unor realităţi subordonate tipului de program mitologic
funcţionalităţii artefactelor tezaurizate. similar. Analiza semantică, efectuată din acest punct de
Analiza documentarului efectuată în capitolul al vedere, a oferit posibilitatea de surprindere a Marelui
patrulea tratează succesiv: aria de răspândire a piese- Zeu, Zeiţei Mame, Hestiei – ocrotitoarea căminului, a
lor figurative getice în contextul general arheologic mai multor divinităţi cum ar fi Hermes, Demetra, Ca-
al descoperirilor, caracterul funcţional şi compoziţia birii Samothraci, personificaţi în reprezentările icono-
tezaurelor, cronologia şi problema atelierelor de pro- grafice. Totuşi, în lucrare se recunoaşte că fiecare din
ducţie. În conformitate cu structura acceptată, ţinem să atributele luate în consideraţie reprezintă o valoare a
specificăm meritul de evidenţiere a aspectelor impor- cărei manifestare semantică are loc doar în cadrul unei
tante care decurg din analiza făcută. Printre cele mai structuri compoziţionale concrete. Ruptă din context,
notorii menţionăm ideea despre asocierea cronologică descifrarea şi interpretarea descifrarea iconografică ris-
a tezaurelor cu diversele tipuri de monumente din spa- că de a rămâne eronată.
ţiul cuprins între Carpaţi, bazinul fluviului Dunărea şi Un sumar cuprinzător propus în limba engleză are
Balcani. Autoarea opinează pentru unitatea spirituală a menirea difuziunii ideilor valoroase mediului intelec-
lumii nord-tracice. Concluzia la care se ajunge în pri- tual din Europa. Indicele general, o listă a abrevierilor
vinţa încadrării în sec. IV-III a. Chr. a materialului ana- şi bibliografia cuprinzătoare, harta descoperirilor, cu
lizat corespunde cu cea formulată de P. Alexandrescu, repertoriul despre care s-a menţionat mai sus, ilustraţia
dispersia constituind-o doar ideea despre datarea teza- care constă din 59 de figuri, reprezentând piesele din
urului de la Cucuteni-Băiceni şi a coifului de la Poiana- tezaurele analizate, sporesc substanţial valoarea şi uti-
Coţofeneşti cu începutul secolului al IV-lea a. Chr. litatea lucrării.
Capitolul al V-lea, cel mai reuşit, după părerea noas-
tră, datorită analizei semantice a reprezentărilor artisti- Tudor Arnăut (Chişinău)
Vizantijskaja ideja. Vizantija v epochu Komninov i Paleologov [Ideea bizantină. Bizanţul în epoca
Comnenilor şi a Paleologilor], Sankt-Petersburg: „Gosudarstvennyj Ermitaž”, 2006, 215 p. +
XXXII pl., ISBN 5-93572-219-4.
Lumea bizantină a constituit, de-a lungul a cel puţin gievoj lavry (p. 11-31), în care sînt prezentate camee-
două secole, domeniul de interes major al unor străluci- le bizantine păstrate în sacristia lavrei Troiţe-Serghi-
te personalităţi, precum Nicolae Bănescu, Louis Bréhi- ev, între care unele necunoscute pînă acum mediului
er, Charles Diehl, Nicolae Iorga, N.P. Kondakov, V.N. ştiinţific. Potrivit autoarei, colecţia sacristiei numără
Lazarev, Paul Lemerle, K.N. Leontiev, Dimitri Obo- unsprezece creaţii ale glipticii bizantine din secole-
lensky, George Ostrogorsky, Gustave Schlumberger, le X-XV, meşterite din diferite pietre preţioase (safir,
Warren Treadgold, F.I. Uspenskij, A.A. Vasiliev ş.a. Ei smarald) şi semipreţioase (calcedonie, jad, jasp). Ea
au contribuit prin cercetări de amploare la cunoaşte- consideră că acestea au ajuns din Bizanţ în Rusia în
rea vieţii politice, religioase şi culturale a Bizanţului, calitate de „binecuvîntări” şi „pomeni” patriarhale, iar
urmărind în operele lor atît procesul difuzării institu- după căderea Constantinopolului (1453), cameele erau
ţiilor şi valorilor civilizaţiei bizantine, cît şi motivele aduse de ierarhi greci sau pelerini ruşi, ca mai tîrziu,
adoptării modelului acestei civilizaţii de către popoa- în secolele XVI-XVII, să fie folosite la ornarea unor
rele intrate în sfera de autoritate politică şi spirituală a noi obiecte de cult: icoane, panaghii, vase sfinte, veş-
Imperiului. minte ale slujitorilor bisericii ş.a. În lucrare cititorul
Istoria şi civilizaţia bizantină rămîn în continuare în va găsi descrierea în detaliu a cameelor, provenienţa şi
atenţia cercetătorilor din întreaga lume. Drept mărturie cronologia acestora, precum şi reflecţii asupra simbo-
în acest sens serveşte desfăşurarea congreselor inter- lismului unor imagini iconografice ca „Maica Domnu-
naţionale ale bizantiniştilor, cel din urmă, al XXI-lea, lui cu pruncul”, „Hristos în mormînt”, „Hristos Panto-
consacrat ideii bizantine şi istoriei Bizanţului în epoca cratorul”, „Arhanghelul Mihail”, „Sfîntul Gheorghe”,
Comnenilor şi a Paleologilor, fiind organizat la Londra „Sfîntul Ipatie şi Proorocul Daniel” ş.a. Pentru L.M.
în perioada 21-26 august 2006. Cu această ocazie, în Vorontsova, cameele de la Troiţe-Serghiev reprezintă
cadrul Ermitajului din Sankt-Petersburg a fost elaborat dovezi ale transferului tradiţiei bizantine din centrul ei
un volum de douăzeci şi unu de studii şi articole sem- – Constantinopol – spre periferie, în Rusia, tradiţie care
nate de cercetători consacraţi în domeniul studierii ci- a căpătat, astfel, un nou impuls pentru dezvoltare.
vilizaţiei bizantine, care răspund, potrivit prefaţatoarei, Un sigiliu de aur, care a aparţinut împăratului bizan-
temei principale a congresului, şi anume măreţia Impe- tin Andronic II Paleologul (1282-1328), i-a atras aten-
riului bizantin, imperiu cu statut de putere sfîntă, aflat ţia cercetătoarei V.V. Guruleva (Chrisovul Andronika
sub semnul credinţei adevărate. Astfel, fiecare lucrare Paleologa v Muzee Promyšlennosti i Iskusstv im. D.G.
în parte cumulează şi aduce la zi informaţii în măsură Burylina g. Ivanovo (p. 31-36). Sigiliul cu dimensiuni-
să dezvăluie diversitatea lumii bizantine şi strălucirea le de 29x26 mm şi o greutate de 3,3 g a fost identificat
„regatului Adevărului”; înflorirea artei atît a celei din în anul 2004 între monedele bizantine de aur, păstra-
Bizanţ, cît şi a statelor din aria culturală bizantină în te în colecţia muzeului din oraşul Ivanovo. Autoarea
epoca de cîrmuire a dinastiilor Comnenilor şi a Paleo- scoate în evidenţă faptul că iconografia sigiliilor bizan-
logilor, perioadă fără egal în ceea ce priveşte „un ales tine corespunde în mare parte cu cea a monedelor emi-
simţ al formei căutate”, numărul de vestigii şi perfecţi- se în epoca respectivă, arătînd evoluţia reprezentărilor
unea lor tehnică. lui Iisus Hristos (pe avers) şi a împăratului (pe revers),
În partea de introducere a volumului găsim prefaţa gravate pe sigiliile din secolele IX-XIII. V.V. Guruleva
semnată de V.N. Zalesskaja şi un „catalog” cu o fru- prezintă, de asemenea, posibilele analogii apropiate si-
moasă şi bogată ilustraţie, care însumează patruzeci şi giliului în discuţie, fără a se opri însă clar asupra uneia
cinci de fotografii color (p. I-XXXII) ale unor obiec- dintre acestea. Ea regretă lipsa unei informaţii referi-
te de o deosebită valoare istorică, asupra cărora s-au toare la modul de achiziţionare a sigiliului. Autoarea
aplecat în căutările lor autorii textelor cuprinse între consideră, pe baza unor materiale de arhivă, că acesta
coperţile prezentei culegeri. ar fi ajuns în colecţia lui Burylin în urma unei călătorii
Partea de lucrări începe cu studiul cercetătoarei L.M. prin Austria din anul 1910, cînd, însoţit de fiica sa, el a
Vorontsova (Vizantijskie kamei iz riznitsy Troitse-Ser- vizitat o mănăstire benedictină, de unde au ieşit „încăr-
caţi” cu cărţi şi suluri de pergament de o valoare rară. apostolii faţă de Mîntuitor, omiterea potirului cu vin de
Mărturie în acest sens este şi diploma dogelui veneţian pe masă şi înlocuirea acestuia cu peştele; introducerea
Francesco Mauroceno (1688-1694) din 25 octombrie neobişnuită în cadru a două draperii întredeschise şi a
1690, întărită de un sigiliu de plumb, care se afla în po- trei cruci în partea superioară a compoziţiei.
sesia colecţionarului. De aceea, ea presupune că sigiliul M.G. Kramarovskij şi V.D. Gukin, prin articolul lor,
lui Andronic II Paleologul face parte din fosta colecţie Krest-relikvarij XII-načalа XIII veka iz mogil’nika v
de rarităţi a lui D.G. Burylin (1852-1924), colecţie prigorode zolotoordynskogo goroda Solchata (Krym)
moştenită de acesta de la bunicul său Diodor I. Burylin (p. 53-62), se adresează celor interesaţi de istoria oraşe-
(1788-1860) şi apoi augmentată prin achiziţiile făcute lor crimeene din perioada dominaţiei Hoardei de Aur şi
în timpul călătoriilor sale prin Europa. Astfel, autoarea de realităţile confesionale din acest spaţiu. Ei se referă
relevă în lucrarea sa şi existenţa unei pasiuni pentru co- la partea păstrată a unui encolpion din bronz (7,0 x 5,0
lectarea unor obiecte de artă de către industriaşi şi alte cm), pe care apare reprezentarea Maicii Domnului în
categorii sociale care făceau parte din mediul instruit poziţie de orantă, descoperit în mormîntul unui bărbat
al Rusiei din secolul XIX, contribuind prin pasiunea şi în vîrstă de 45-50 de ani. Potrivit autorilor, o analogie
inteligenţa lor la dezvoltarea muzeografiei ruseşti. apropiată pentru partea păstrată a cruciuliţei-relicviar
V.N. Zalesskaja îşi consacră lucrarea sa (Vizantijs- este cea atribuită secolelor X-XII, aflată în colecţia
kaja keramika tipa „zevxipp” v svete novych otkrytij Ermitajului. Autorii prezintă pe larg scopul propus în
torevtiki vekov (p. 36-44) ceramicii bizantine de tipul ultimul deceniu de echipa de cercetare de la Ermitaj
„zeuxippus”. Reluînd o discuţie mai veche pe margi- în Crimeea şi, într-o manieră tehnicistă şi neîngrijită,
nea provenienţei acestui tip de ceramică (A. L. Jakob- săpăturile arheologice începute pe suprafaţa aşezării
son, A.I. Romančuk, V.N. Danilenko, A.H.S. Megow), Bokataš II în anul 2001. De asemenea, ei acordă un
autoarea insistă asupra unor descoperiri noi, care ar fi spaţiu prea mare, pentru titlul indicat, descrierii necro-
în măsură să elucideze problema unor centre de olărie polei Bokataš şi mărturiilor referitoare la comunităţile
bizantină. Ea menţionează cele 32 de vase (secolul XII) religioase din oraşul Solchat.
descoperite de arheologii greci pe o corabie bizantină, În textul său (A.P. Bazilevskij i ego kollektsija „pam-
scufundată lîngă Alonnesos; mai multe vase de argint jatnikov stanovlenija christianskogo iskusstva” (p. 62-
cu elemente de decor comune ceramicii de tip „zeuxip- 72), M.Ja. Kryžanovskaja evocă personalitatea lui A.P.
pus” şi atelierul de olărie, descoperit în anul 1998 lîngă Bazilevskij (1829-1899), prin a cărui pasiune şi efort a
localitatea Micro Pisto din Munţii Rodop (Bulgaria), fost adunată la Paris o colecţie de obiecte creştine de
în care arheologii au găsit tipul de ceramica în discuţie. o deosebită valoare atît istorică, cît şi artistică. Refe-
Autoarea arată că vasele „zeuxippus”, decorate în teh- rindu-se la etapele constituirii acestei colecţii, autoarea
nica „sgraffito fin”, au fost găsite cu precădere în trei arată relaţiile lui Bazilevskij cu renumiţi colecţionari
centre: Constantinopol (în ruinele Curţii imperiale şi din întreaga Europă, achiziţiile importante făcute de-a
ale termelor Zeuxippus, de unde şi denumirea tipului lungul anilor şi locul acestora în faimoasa sa galerie,
de ceramică), Chersones şi în apele de lîngă insulele precum şi donaţiile de obiecte către Academia Impe-
Sporad (Grecia). Acestea, însă, erau modelate în Tra- rială de Arte din Sankt-Petersburg. În demersul său,
cia, vîndute ca semifabricate în Constantinopol, unde cercetătoarea se opreşte şi asupra catalogului galeriei
meşterii le finisau, acoperindu-le cu angobă de calitate colecţionarului, apărut la Paris în anul 1874, în cu-
şi, după ardere, cu liniile perfecte ale desenului. prinsul căruia erau descrise 561 de obiecte, după ur-
În lucrarea sa dedicată unui panou sculptat în lemn mătoarele compartimente: „Arta catacombelor”, „Arta
din biserica Abu Sarga din Cairo (Derevjannoe reznoe Bizanţului”, „Arta evului mediu” şi „Arta Renaşterii”.
panno iz tserkvi Abu Sarga v Kaire (p. 44-52), A.Ja. Spre sfîrşitul lucrării, aflăm că anume colecţia lui Ba-
Kakovkin face conexiuni clare şi pline de substanţă zilevskij, vîndută în întregime (670 de obiecte) ţarului
între subiectele evanghelice, reprezentate în bisericile Alexandru III, va constitui, din anul 1885, nucleul Sec-
din lumea coptă, şi marile teme ale religiei creştine. torului de Artă medievală din cadrul Ermitajului.
Astfel, autorul tratează valoarea simbolică a scenei Lui B.I. Maršak îi aparţine lucrarea Serebro za mec-
evanghelice „Cina cea de taină”, sculptată în epoca fa- ha (p. 72-82), consacrată schimburilor comerciale din
timizilor (969-1171) pe unul dintre panourile de lemn aria taigalei, zonă care corespunde spaţiului de nord a
din importanta biserică Abu-Sarga din Cairo, scoţînd în părţii europene a Rusiei şi nord-vestului Siberiei. Au-
evidenţă digresiunile meşterului copt de la reprezentă- torul arată că frumoasele vase de argint (secolele IV-
rile canonice. În continuare, autorul găseşte explicaţii XIV), provenite din Iran, Bizanţ (începând cu secolul
pertinente pentru cele cîteva abateri de la reprezentarea VI), Califatul Abasizilor, ţările scandinave şi germane
canonică a scenei: încălcarea ordinii în care sînt aşezaţi etc., erau vîndute localnicilor în schimbul blănurilor.
În continuare, el abordează problema interferenţelor răspîndite în secolele VI-VII în Asia Mică, făcute din
culturale pe importantul „Drum al Blănurilor”, a cărui lut, fără mînere, imitînd scoica, dar se aseamănă cu
evoluţie istorică a cunoscut, se pare, opt etape. cele care apar în Palestina mai tîrziu, în secolele XI-
Lucrarea lui A.C. Mirzojan, Gruzinskij protsessi- XIII, făcute din plumb şi acoperite cu imagini legate de
onnyj krest iz sobranija Ermitaža (Voprosy datirovki) istoria Ierusalimului.
(p. 82-93), aduce însemnate contribuţii la studierea Lucrarea lui Ju.A. Pjatnitskij, Dve mozaičnye vizan-
toreuticii medievale din Georgia. Autorul descrie în tijskie ikony iz sobranija A.P. Bazilevskogo (p. 111-
amănunt o cruce de procesiune, descifrează inscripţiile 137), scoate în evidenţă valoarea artistică a două mo-
gravate cu caractere unciale în limba georgiană veche, zaicuri bizantine portabile, care, alături de multe altele,
identifică figurile de sfinţi şi meşterul sau comanditarul reprezentau un însemn al puterii imperiale şi care erau
căruia i se datorează obiectul de cult. El reflectă asupra exclusiv în posesia împăratului şi a membrilor familiei
particularităţilor de stil şi de compoziţie ale crucii, atri- sale, de la care au ajuns, ulterior, în casele aristocraţiei
buind-o secolului XI. De asemenea, se opreşte asupra Bizanţului. Este vorba despre icoana Sfîntului Teodor
conţinutului simbolic al iconografiei şi a valorii artis- Stratilat (primul sfert al secolului XIV) şi cea a Sfîn-
tice a acesteia, punînd-o în corelaţie cu alte importante tului Ioan Botezătorul (sfîrşitul secolului XIII - primul
vestigii ale artei creştine din Georgia medievală. sfert al secolului XIV) din fosta colecţie a lui A.P. Ba-
În articolul său Obraz Sv. Daniila vo rvu l’vinom v zilevskij, aflate astăzi în patrimoniul Ermitajului. Aces-
vizantijskom iskusstve pozdnekomninovskogo vremeni tea au atras atenţia cercetătorilor decenii întregi, fiind
(p. 93-102), dedicat reprezentării Sfîntului Daniel în menţionate în toate lucrările şi cataloagele importante
arta bizantină din epoca tîrzie a Comnenilor, O.V. Oša- referitoare la arta bizantină, în care însă au fost reite-
rina vine cu o perspectivă teologică asupra iconografiei rate anumite erori. De aceea, autorul se apleacă asupra
scenelor cu Sfîntul Daniel. În cercetarea sa, autoarea cercetării acestor două icoane ale artei bizantine de
porneşte, după cum era şi firesc, de la textul religios. Ea elită pentru a reconsidera cronologia icoanei Sfîntului
arată nivelul de receptare ca simbol creştin al reprezen- Teodor Stratilat şi atelierul din care a ieşit, precum şi
tărilor Sfîntului Daniel şi mesajul acestora în societatea inscripţia de pe icoana Sfîntului Ioan Botezătorul, a că-
bizantină din secolele XII-XIII. Autoarea consideră ca rei lectură atentă a permis identificarea figurii, atribuită
predilecte în diversitatea imaginilor iconografice două anterior proorocului Samuil. De asemenea, el supune
tipuri: elenistic şi sirian, exemplificîndu-le prin nume- analizei nivelul tehnic al execuţiei icoanelor, materia-
roase vestigii. lele folosite (jasp, lazurit, marmoră, plăcuţe de argint şi
În lucrarea Otpečatok solida Justiniana II v russkom aramă, poleite cu aur), precum şi iconografia celor doi
sobornike XVII veka (p. 103-108), E.V. Platonov pre- sfinţi răspîndită în aria de influenţă a Bizanţului, fapt
zintă rezultatele cercetării asupra unei amprente de care îi permite să califice cele două icoane drept unele
monedă bizantină pe o carte bisericească din secolul dintre cele mai bune exemplare ale artei bizantine din
XVII. Autorul afirmă că aplicarea unei amprente de epoca Paleologilor. În încheiere, Ju.A. Pjatnitskij incită
monedă bizantină pe o filă de carte reprezintă un fe- cititorul la noi căutări şi descoperiri prin relevarea unor
nomen singular pînă acum. El consideră că imaginea necunoscute care îşi aşteaptă soluţia: cine a comandat
lui Iisus Hristos şi a împăratului bizantin de pe aversul icoanele, cine îşi făcea rugăciunile în faţa acestora, care
şi, respectiv, reversul monedei, emise în anul 705 d.Hr. a fost soarta icoanelor după căderea Constantinopolu-
în perioada lui Iustinian, corespunde întrutotul conţi- lui şi unde au fost păstrate în epoca Renaşterii; cum şi
nutului textului tipărit, care se referă la istoria originii în ce condiţii au ajuns în Franţa.
Chipului lui Dumnezeu, şi paternitatea operei, puse pe A.I. Romančuk îşi axează cercetarea sa Dve steatito-
seama lui Constantin Porphyrogenetul. Pe de altă par- vye ikonki iz portovogo rajona Chersonesa. K voprosu
te, autorul face conexiunea între amprentele monetare o meste i vremeni izgotovlenija (p. 137-143) în jurul
cu figura lui Iisus Hristos şi polemica religioasă din problemei localizării atelierului şi cronologiei a două
secolul XVII referitoare la căile de dezvoltare a artei iconiţe de steatit: „Maica Domnului cu Pruncul” şi cea
pictării icoanelor. cu scena „Înălţării”, ambele descoperite în zona portu-
A.D. Pritula aduce în discuţie o fiolă din plumb des- ară a aşezării medievale de la Chersones. Ea amendea-
coperită în aşezarea medievală de la Chersones: Svint- ză pe cei care au scris în lucrările lor de artă bizantină
sovaja ampula iz raskopok v Chersonese (p. 108-110), despre provenienţa şi cronologia iconiţelor în discuţie,
care, din anul 1914, se păstrează în colecţia Ermita- fără a lua în calcul condiţiile în care au fost găsite aces-
jului. Acest tip de fiolă era folosit de pelerini pentru tea şi restul vestigiilor recuperate, ci bazîndu-se doar
păstrarea mirului şi aghezmei luate de la locurile sfinte. pe datele cercetării schemei iconografice şi a particu-
Fiola din colecţia Ermitajului se deosebeşte de altele larităţilor artistice ale reprezentărilor. Astfel se explică,
probabil, acordarea unui spaţiu întins rezultatelor ana- XIV, recuperată din incinta cetăţii Čembalo (secolele
lizei contextului arheologic şi a vestigiilor recoltate din XIV-XV), astăzi la periferia oraşului Balaklava din
preajma iconiţelor (fragmente de vase de lut smălţuite Crimeea. Autorii se opresc asupra procesului de recon-
oliv; monede de tip Hoarda de Aur, emise în secolul stituire a frescei cu reprezentarea Maicii Domnului cu
XIV). Autoarea încheie prin a opina existenţa unui Pruncul, găsită sub forma de sute de fragmente într-o
meşter local în Chersones în perioada bizantină tîrzie groapă lîngă unul dintre ziduri, descriind metodele şi
care sculpta în piatră iconiţe după modelele aflate în dificultăţile recuperării în teren a sutelor de fragmente
posesia orăşenilor. şi apoi restaurarea şi conservarea acesteia în condiţiile
Articolul lui N.V. Semenov, Derevjannye reznye laboratorului din Chersones (Sevastopol). Ei descriu
paneli XI veka iz tserkvi sv. Varvary v Kaire (p. 143- în detaliu compoziţia frecei, observînd încadrarea re-
156), reprezintă o adevărată contribuţie la studierea prezentării în tipul iconografic al Odighitriei, însă cu
artei copte în secolul XI. El tratează cu precădere isto- deviere de la canon, deoarece privirea Pruncului nu
ria bisericii cu hramul Sfintei Varvara din Cairo şi pro- este îndreptată înainte, ci spre Maica Domnului. De
blemele legate de elementele de decor a iconostasului asemenea, autorii consideră că după stilul de redare,
sculptat în lemn de platan şi cedru şi datarea acestuia. fresca face parte din şirul operelor create în epoca Pale-
Autorul constată prezenţa elementelor de decor neca- ologilor, avînd ca analogie apropiată, după compoziţie,
nonice (motive vegetale, păsări, animale, imagini cu stil, gamă de culori, dimensiuni, reprezentarea Maicii
călăreţi, scene de vînătoare cu şoimi ş.a.) şi lipsa ima- Domnului (secolele XIV) de pe iconostasul bisericii
ginilor iconografice fireşti unei biserici ortodoxe (Mai- Înălţarea din Livadi de pe insula Kifer. Pentru autori
ca Domnului, Iisus Hristos, apostoli, sfinţi). El insistă rămîne nerezolvată încă problema amplasării frescei,
asupra problemei provenienţei şi conţinutului simbolic sugerînd că ar proveni din mănăstirea întemeiată de că-
a unor motive de decor, precum şi a lipsei ornamentu- lugării franciscani în incinta cetăţii în anul 1320.
lui geometric, fapt care i-a condus pe unii cercetători la În lucrarea sa, Pečati s monogrammami X-XIV vekov
ideea unui stil islamic de decorare a bisericii, propriu iz sobranija Ermitaža (p. 169-179), E.V. Stepanova
epocii de cîrmuire a Egiptului de catre califii fatimizi. aduce în discuţie un eşantion de sigilii bizantine cu mo-
Studiul cercetătoarei T.I. Slepova, Kiprskie bezan- nograme, a căror cercetare a permis obţinerea unor date
ty Gugo I (1205-1218 gg.) iz sobranija Ermitaža (p. valoroase legate de fenomenul complex al folosirii mo-
156-161), se referă la un important segment din istoria nogramelor pe monede, sigilii, manuscrise, capiteluri
Ciprului şi anume la perioada de afirmare a regatului ş.a. în spaţiul bizantin de-a lungul secoleleor X-XIV şi
şi implicarea acestuia în problemele zonei răsăritene a urmărirea tendinţelor generale în evoluţia acestuia. Ea
Mării Mediterane la sfîrşitul secolului XII – începutul departajează două tipuri de monograme: 1) cu formule
secolului XIII. Ciprul apare în procesul de descentrali- care invocă ajutorul Maicii Domnului sau al lui Iisus
zare politică a Bizanţului şi ca urmare a evenimentelor Hristos, dispuse în formă de cruce (sfîrşitul secolului
celei de a treia cruciade, cînd acest teritoriu a fost cu- IX - începutul secolului XI) şi 2) monograme cu nume-
cerit de regele Richard Inimă de Leu şi apoi cedat în le proprietarului şi cel al neamului, acestea înlocuind
schimbul a 100 000 bizanţi de aur regelui Ierusalimu- din secolul XI formulele invocative; numele sfîntului,
lui, întemeietorul dinastiei Lusigniani în Cipru (1192- a cărui imagine era gravată pe aversul sigiliului, ajuta
1489). După un excurs în istoria de început a regatului, la descifrarea monogramei.
autoarea scoate în evidenţă cele două monede ciprio- I.A. Sterligova prezintă în lucrarea sa, Maloizvestn-
te emise de Hugo I Lusigniani (1205-1218), păstrate ye proizvedenija srednevizantijskoj gliptiki v muzejach
în colecţia „Orientul Latin” din Muzeul Ermitaj, care Moskovskogo Kremlja (p. 180-186), şase camee păstra-
repetă iconografia monedelor de aur bizantine, avînd te în colecţiile muzeelor din Kremlin, considerate cre-
gravate pe ele imaginea împăratului bizantin, dar şi nu- aţii importante ale glipticii bizantine. Ea urmăreşte tra-
mele regelui cipriot, fapt prin care Hugo I îşi propunea, seul acestora, bazîndu-se pe informaţiile obţinute din
în opinia autoarei, să demonstreze importanţa sa poli- registrele şi inventarele mănăstirilor vechi din Rusia,
tică în regiune. Totodată, T.I. Slepova arată că imitarea istoria cărora a fost legată de curtea ţarului. Autoarea
monedelor bizantine de către bizanţii de aur ai rege- vine cu o perspectivă teologică asupra simbolismului
lui cipriot era dictată de importanţa celor bizantine ca pietrelor preţioase şi a culorilor acestora, avînd ca sur-
monedă de schimb internaţional în deservirea pieţelor se principale textele biblice şi cele ale unor Părinţi ai
Orientului şi ale Apusului. Bisericii.
Lucrarea lui A.Ju. Stepanov şi E.P. Stepanov Fres- Studiul lui S.V. Tomsinskij, K voprosu o mestopo-
ka XIV veka iz Čembalo (p. 162-168), conţine noi date loženii ostatkov kul’tovogo sooruženija na Rajkovet-
referitoare la cercetarea unei fresce atribuite secolului skom gorodišče (p. 186-192), reprezintă o contribuţie
semnificativă la reconstituirea istoriei oraşelor vechi o atenţie specială studierii sigiliilor, ale căror date le
ruseşti înainte şi după marea invazie mongolă. El reia coroborează cu izvoarele narative din această perioadă,
discuţia privind problema localizării lăcaşului de cult reuşind astfel să reconstituie cursus honorum şi desti-
din incinta cetăţii de la Rajkovetskoe, ale cărei vestigii nul unor reprezentanţi de seamă ai neamului Vrana cu
au fost cercetate în întregime încă în anii ’30 ai seco- influenţă deosebită în oraşul Adrianopol (Macedonia).
lului XX. Autorul constată neconcordanţe evidente în Partea de lucrări a volumului se încheie cu artico-
interpretările făcute altădată de arheologul V.C. Gonča- lul K voprosu o vosprijatii pamjatnikov vizantijskogo
rov, coordonatorul săpăturilor arheologice, calificîndu- iskusstva XII-XIV vekov sovremennymi zriteljami (p.
le ca neclare şi îndoielnice. El îşi propune, prin urmare, 200-204), în care T.I. Galič prezintă rezultatele unei
reconsiderarea planimetriei sistemului de fortificaţii şi cercetări de natură sociologică, efectuată în timpul
înaintează o nouă variantă pentru localizarea edificiu- desfăşurării expoziţiei cu genericul „Sinai. Bizanţ. Ru-
lui de cult. Tomsinskij crede că această construcţie, din sia”. Autoarea departajează cîteva grupuri de vizitatori
umplutura căreia au fost recuperate mai multe obiecte în funcţie de modul de percepţie a monumentelor artei
de cult (şase cruciuliţe-relicviar, o cruce cu reprezenta- bizantine din secolele XII-XIV.
rea scenei Răstignirii cu Înaintemergătorii, o panaghie La sfîrşitul volumului găsim rezumatele în limba en-
cu reprezentarea Maicii Domnului ş.a.) nu poate fi o gleză ale lucrărilor, precum şi o listă de abrevieri.
biserică, ci anexa gospodărească a unui slujitor de cult, În ansamblu, studiile şi articolele inserate în volum
lăcaşul fiind amplasat mai degrabă deasupra porţilor de se înscriu în şirul contribuţiilor temeinice aduse de cer-
intrare în cetate. cetătorii de la Ermitaj şi a colaboratorilor săi la cunoaş-
În lucrarea Predstaviteli roda Vranov (XI-XIII veka) terea istorică a lumii bizantine, invitînd prin noutatea
(p. 192-200), V.S. Šandrovskaja elucidează istoria materialului sau prin reluarea unor probleme conside-
familiei Vrana, reprezentantă a aristocraţiei militare rate „clasate” la reflecţie şi noi cercetări.
bizantine, ai cărei membri au ocupat funcţii impor-
tante de-a lungul secolelor XI-XIII. Autoarea acordă LUDMILA BACUMENCO (Chişinău)
O lucrare importantă din domeniul cartografiei istorice
a Ţării Moldovei
Planşa Ţara Moldovei în timpul domniei lui Ştefan documente. De asemenea, în partea inferioară a planşei,
cel Mare şi Sfânt. Ţinuturi, oraşe, cetăţi, ctitorii, s-a procedat la inserarea imaginilor unora dintre cele
aşezări rurale atestate documentar (0,80 x 1,00 mai însemnate ctitorii voievodale şi boiereşti din
m) a fost editată în anul 2007 de Centrul Editorial secolul al XV-lea, precum şi portrete de epocă ale lui
Integritas. Cercetarea documentelor şi marcarea pe Ştefan cel Mare şi a membrilor familiei lui. Localităţile
hartă a aşezărilor rurale, localizarea regiunilor naturale rurale ale timpului au fost divizate în două subgrupe –
şi trasarea hotarelor ţinuturilor a fost efectuată de dr. cu localizare sigură şi cu localizare probabilă. Apariţia
Sergiu Tabuncic. Concepţia şi coordonarea proiectului, celei de-a doua subgrupe a fost determinată de lipsa
informaţiile despre bătălii, oraşe, cetăţi, biserici şi în unele documente a indiciilor geografice necesare
mănăstiri, precum şi selecţia imaginilor foto fost localizării sigure a localităţii.
realizată de dr. Gheorghe Nicolaev. Pe lângă cartarea localităţilor s-a procedat şi la
Actualmente, puţini cercetători şi iubitori ai istoriei marcarea pe hartă unor denumiri geografice, de regulă,
deţin cunoştinţe geografice suficiente creării unei denumiri ale unor şiruri de dealuri, actualmente
imagini de ansamblu în ceea ce priveşte amplasarea necunoscute, însă frecvent amintite în documentele
geografică a localităţilor medievale ale Ţării Moldovei, vremii. Ele sunt de maximă utilitate pentru reconstituirea
mai cu seamă luând în cosideraţie modificarea multor şi înţelegerea ambianţei toponimice a ţării. Drept
denumiri de-a lungul secolelor. exemplu, menţionăm şirul de dealuri numit Botne din
Specialiştii în domeniu, încercând în cadrul anumitor zona superioară a râului Bâc. Asemănarea denumirii
studii să descifreze informaţia oferită de documente acestor dealuri cu cea a râului Botna a generat multiple
în ceea ce priveşte identificarea uneia sau mai multor confuzii printre cercetătorii istoriei localităţilor din
localităţi atât din punct de vedere al toponimiei, cât zona Bâcului.
şi în ceea ce priveşte încadrarea lor în teritoriu – nu În baza documentelor păstrate harta ne oferă o
reuşeau să aprecieze la justa valoare, anume din cauza viziune nouă şi extrem de interesantă asupra densităţii
concentrării asupra rezolvării unor cazuri concrete, habitatului uman din Moldova perioadei ştefaniene,
repartizarea geografică a tuturor localităţilor ţării inclusiv şi din punct de vedere al repartizării localităţilor
amintirea cărora a fost păstrată de documente. pe ţinuturi. Astfel, se prezintă deosebit de curioasă
Astfel, apariţia unei lucrări menite să asigure densitatea localităţilor în sud-vestul ţării. Se observă
valorificarea importantului volum de date istorico- interdependenţa clară între densitatea habitatului
geografice acumulat pe parcursul secolului al XIX-lea uman şi condiţiile istorice şi naturale ale diferitor zone
şi al XX-lea, inclusiv prin sistematizarea lor în cadrul geografice, cum ar fi, spre exemplu, în cazul stepei
unor hărţi, se prezenta de maximă utilitate. Bugeacului şi câmpiei Bălţilor.
Harta în discuţie propune o viziune de ansamblu Este de notat identificarea şi marcarea pe hartă a 580
asupra habitatului uman de pe întinsul Ţării Moldovei, de localităţi în partea de la est de Prut a Ţării Moldovei.
drept limită temporală superioară fiind ales anul 1504, La scara întregii ţări a fost identificat un număr de 2250
ultimul an de domnie a voievodului Ştefan cel Mare şi de localităţi, cu circa 850 mai multe decât numărul
Sfânt. propus de lucrările ştiinţifice anterioare1. Oricum, odată
În primul rând, s-a recurs la trasarea hotarelor cu descoperirea de noi surse documentare numărul
unităţilor administrativ-teritoriale ale ţării – a ţinuturilor. localităţilor se va mări, fapt subliniat şi de autorii
În al doilea rând, în cadrul limitelor acestor ţinuturi, planşei. Totodată, în caz de necesitate, va fi posibilîă
în baza unei analize critice a surselor documentare precizarea, nuanţarea sau corectarea amplasamentelor
disponibile, selectându-se minuţios datele de natură localităţilor deja identificate.
istorică, geografică şi toponimică, au fost identificate Un rol de seamă în completarea repertoriului
şi marcate localităţile-reşedinţe de ţinuturi, târgurile, localităţilor din acea vreme le va reveni cercetărilor
cetăţile, aşezămintele eclesiastice şi satele atestate de arheologice întreprinse în vetrele satelor existente
şi în cadrul limitelor medievale a moşiilor acestora. vetrelor satelor respective pe teritoriul acestor moşii
Importanţa arheologiei rezidă atât în confirmarea (contribuţia de bază aici, precum am subliniat deja,
sau infirmarea vechimii amplasamentului actual al îi va reveni cercetării arheologice), ar fi binevenită
localităţilor, cât şi în identificarea locului vechilor adoptarea unui marcaj unic atât pentru localităţile,
vetre. perpetuarea cărora în timp este confirmată documentar,
Actualmente, dr. Sergiu Tabuncic lucrează asupra cât şi pentru cele dispărute.
pregătirii pentru editare a celei de-a doua părţi a 3) Delimitarea printr-o linie întreruptă a hotarelor
lucrării, care cuprinde materialul documentar existent Pocuţiei, disputa cu regatul Poloniei referitor la
referitor la fiecăre localitate identificată. dreptul de a stăpâni acest teritoriu marcând istoria
Printre sugestiile care ar putea fi luate în consideraţie Ţării Moldovei pe parcursul întregului secol al XV-lea,
la o viitoare reeditare a hărţii se situează: precum şi a secolului ce a urmat.
1) Identificarea unei soluţii grafice adecvate pentru 4) Imaginea care prezintă biserica Adormirea Maicii
punerea accentului vizual pe menţiunea atestate Domnului de la mănăstirea Căpriana ar fi mai adecvat
documentar cuprinsă în partea a doua a titlului planşei. să fie însoţită de următoarea informaţie: Biserica
Soluţia grafică respectivă trebuie să contribuie la Adormirea Maicii Domnului a mănăstirii Căpriana.
integrarea vizuală a ambelor părţi ale titlului, foarte Ctitorie a lui Ştefan cel Mare (fin.sec.XV). Reclădită
importantă pentru înţelegerea corectă a realităţilor din temelie de Petru Rareş (1542). Reconstruită
prezentate de hartă. în secolul al XIX-lea. Iar inscripţia care însoţeşte
2) Problema localităţilor dispărute trebuie tratată cu imaginea bisericii Sf.Nicolae din Iaşi ar putea suna:
circumspecţie. Raportată la cazul localităţilor marcate Biserica Sf.Nicolae-Domnesc din Iaşi. Ctitorie a lui
pe harta în discuţie, în principiu, se are în vedere lipsa Ştefan cel Mare (1492). Demolată la fin. sec. al XIX-
atestărilor documentare ale acestora ulterior epocii lea. Reclădită din temelie de arh. Andre Lecomte du
ştefaniene. În mare parte, hotarele moşiilor satelor Nouy.
de-a lungul secolelor nu au suferit schimbări, acestea Valoarea practică şi ştiinţifică a acestei lucrări
rămânând să „umble” pe unde „din veac au umblat/ este incontestabilă. Ea le oferă cercetătorilor noi
au folosit”. Dacă însă pe teritoriul moşiei localităţii perspective în cercetarea parametrilor calitativi şi
considerate „dispărute”, ulterior a fost atestată cantitativi ai habitatului uman medieval de pe teritoriul
documentar existenţa unei alte localităţi, indiferent Ţării Moldovei. Lucrarea contribuie în mod esenţial
de perioada de timp care stă între cele două atestări şi la cunoaşterea şi înţelegerea realităţilor particulare ale
de diferenţele apărute în denumire, această localitate evului mediu moldovenesc, dar este şi o contribuţie
poate fi considerată drept succesor direct al localităţii notorie la cunoaşterea civilizaţiei medievale
considerate a fi „dispărute”. româneşti.
Astfel, până la elaborarea unor studii speciale
consacrate istoriei moşiilor satelor noastre şi migrării SERGIUS CIOCANU (Chişinău)
1 Burac Constantin, Aşezările Ţării Moldovei în epoca lui Ştefan cel Mare, Bucureşti, 2004.
IN HONOREM
60 лет Илье Александровичу Борзияку
Первые шаги в археологии делаются легко и

непринужденно. Романтика поиска и желание
выразить себя на научном поприще толкают
юношей на великие дела. И лишь намного позже, на
склоне лет, когда за плечами десятки экспедиций,
научных статей и конференций, начинаешь смутно
понимать, насколько труден и непредсказуем был
избранный путь.
Многие известные молдавские археологи
начинали свою жизнь в сельской глубинке. Не стал
исключением и Илья Александрович. В старинном
молдавском селе Булбочь, раскинувшемся на
живописных берегах р. Кэйнарь, и сегодня
можно найти уютный домик его родителей.
Здоровая крестьянская пища: парное молоко,
свежеиспечëнный домашний хлеб и плацинды,
приготовленные заботливыми руками матери
мамалыга и зама, сотворили чудо, – и в клане совершенствует способность к самоорганизации.
Борзияков вырос отпрыск богатырского роста. Но И. Борзияк оказался в числе последних. Более того,
не только этим он выделялся. Жажда познания он сумел сохранить своë трепетное отношение к
переполняла юношу и позволила ему уже в чтению. Доходило даже до курьëзов, к примеру,
школьные годы составить вполне адекватное на военных сборах вместо противогаза он носил в
представление об окружающем мире. Большая сумке книги, за что жестоко поплатился.
часть книг из местной библиотеки прошла Ещë студентом И. Борзияка приглашают на работу
через его руки, и когда ему предстало сделать в сектор археологии Института истории Академии
выбор жизненного пути, он без особых метаний наук Молдавской ССР. Под руководством опытного
оказался под крышей исторического факультета археолога Н.А. Кетрару он совершенствует свои
Кишинëвского госуниверситета. знания по технике обработки камня и типологии
Первый год учëбы и первая экспедиция сделали орудий, участвует в раскопках палеолитических
его счастливым. Наконец-то он соприкоснулся с стоянок и трипольских поселений, проводит
самым сокровенным – историей древних народов самостоятельные разведки. После окончания
и погибших цивилизаций. Но ещë больше он университета, он почти сразу же поступает в
заинтересовался первобытной историей – временем аспирантуру Ленинградского отделения Института
охотников на мамонта и северного оленя. И когда археологии АН СССР. Окунувшись с головой
в палеолитической экспедиции Н.А. Кетрару на в научные диспуты, сумятицу и вакханалию
стоянке Гура-Каменка 4 он однажды вытащил из поиска новых идей в вопросе трансформации
суглинка кремнëвый скребок, который был назван мустьерских индустрий в верхнепалеолитические,
таинственным именем “à museau”, сердце его он с удивлением обнаружил возле себя
дрогнуло, и исследование преистории определило единомышленников, ныне получивших мировое
смысл его жизни на долгие годы. В том далëком признание, – М. Аниковича и Х. Амирханова.
1969 г. судьба забросила молодого студента и на В беседах родилась оригинальная концепция,
раскопки грота Бутешть, где о печальной судьбе не утратившая своей актуальности и до наших
троглодитов ему поведал известный ленинградский дней. Научный руководитель Ильи “обязан
археолог Н.К. Анисюткин. был мучить” аспиранта. П.И. Борисковский это
Несколько хаотичная жизнь в студенческом делал с удовольствием, наблюдая, как растет
общежитии, нескончаемые лекции и семинары, профессиональный уровень подопечного. Он мог
перенапряжение сессий может кого угодно послать его … куда угодно, даже на Кавказ. Но и
довести и до отчаяния. Кто-то ломается, а кто-то там, в горах, работая в сумраке пещер, передвигаясь
In honorem 251
в разведках извилистыми тропами, И. Борзияк И.А. Борзияк с командой сподвижников вскрыл за

умел найти приятное для себя и сделать полезное один полевой сезон.
для других. Поиски и открытия, попытки проникнуть в
Возвращение в солнечную Молдавию из далëкого суть происходящего и найти смысл в деяниях
Ленинграда состоялось в 1977 г. И сходу далëких предков, – всë это наполняет жизнь
молодой защищëнный археолог был востребован любого исследователя. Но не каждому по силам
на грандиозные по масштабам раскопки … за отдельными камнями, типами и индустриями
трипольского поселения Яблона. Наградой судьбы разглядеть контуры того величественного процесса
за прекрасно выполненные исследования стало первобытной истории, который находит своë
для И. Борзияка открытие уникальной по своей отражение в рождении и гибели палеолитических
сохранности многослойной палеолитической культур, в миграциях и экспансиях, охватывающих
стоянки Косэуць. Именно планомерное изучение континенты, в технических инновациях, которые
этого памятника в течение двух десятков лет вершили судьбу вида Homo sapiens. Широта
раскрыло исследовательский талант И.А. мышления И.А. Борзияка позволила ему высказать
Борзияка, а полученная информация неуклонно идею о проникновении первых людей современного
притягивает и по сей день пристальное внимание физического типа в Европу, значительно
многих палеолитчиков и геологов. Посудите сами, лучше приспособившихся к суровым условиям
разве можно остаться равнодушным к почти ледникового периода, которые использовали
живым страницам нашей истории на протяжении Карпато-Днестровский регион в качестве плацдарма
тысячелетий, которые приоткрывают раскопки внедрения в среду неандертальцев. Призрачный ещë
более 25 культурных слоëв стоянки Косэуць. для многих исследователей преориньяк, в подаче
Остатки лëгких каркасных жилищ охотников на И.А. Борзияка, приобретает зримые очертания
северного оленя, очаги с пекарскими ямками, и даëт надежду на решение спорных вопросов
места по разделке туш животных, обработке шкур, транзиции от мустье к верхнему палеолиту.
производственные участки по расщеплению кремня На протяжении многих лет юбиляр занимался
и изготовлению орудий, – всë это сохранилось проблемами ранней поры верхнего палеолита,
в первозданном виде, законсервировавшись с что нашло отражение в подготовленной к защите
ледникового периода под мощными слоями супеси диссертации доктора хабилитат. В его исполнении
и щебня. Здесь было найдено первоклассное теперь можно составить представление о
охотничье снаряжение из кости, рога и бивня: хроностратиграфической позиции и отличительных
наконечники копий, дротиков и стрел, гарпун, чертах брынзенской, прутской и местной
остроги, кинжалы и боевой топор. На стоянке была разновидности ориньякской археологических
найдена и статуэтка женщины из мергеля, бережно культур. Не остались невостребованными и его
извлечëнная Ильей Александровичем из-под 0,5 разработки по другому широко распространëнному
метрового слоя щебня. Вместе с фигуркой бизона с феномену верхнего палеолита Европы, каким
отбитой головкой и амулетом-подвеской с точечным является граветт и его поздняя форма – эпиграветт.
орнаментом эта статуэтка демонстрирует трепетное И здесь И.А. Борзияк в своей оригинальной манере
отношение далëких предков к прекрасному. соединять, на первый взгляд, несовместимое,
Волей судьбы И.А. Борзияк оказался причастным выделяет суперкультуру, вобравшую в себя
к открытию первого и пока единственного в позднемолодовские традиции, специфику Косэуць
Молдавии долговременного жилища, сооружëнного и Коту-Микулинць.
больше 20 тыс. л.н. при помощи специально Как и любого человека в мире, И.А. Борзияка
подобранных крупных костей мамонта. Это переполняют страсти и желания, порой переходящие
неординарное событие произошло ранней в привычки и пристрастия. Жизнь почти всегда
весной 1989 г., когда археозоолог Тудор Обадэ, преподносила ему серьëзные испытания. Но
расчищая черепа мамонтов на месте строительства выработанная ещë в молодые годы способность к
детского садика в с. Климэуций Жос, наткнулся удивительной самоорганизации позволяет ему и
на кремнëвые пластины верхнепалеолитического сейчас направлять свою энергию, как на любимое
облика. Появление И.А. Борзияка было внезапным, дело, так и на подготовку нового поколения
а скорость проводимых раскопок ошеломляла археологов и историков. Пожелаем ему успехов на
даже бывалых археологов. То, на что у других этом поприще!
исследователей уходили годы кропотливого труда, Сергей КОВАЛЕНКО
К юбилею Галины Смирновой – работы в Молдавии
На протяжении практически всей своей научной понимании специфики культурного развития Дне-
биографии Галина Ивановна Смирнова так или стровского бассейна в I тыс. до н.э. Всё это было
иначе обращалась к археологическим находкам и важно и для Галины Смирновой – про неё всегда
культурам Молдавии, да и была лично знакома со потом говорили (особенно когда это касалось спо-
многими исследователями, работавшими и рабо- ров с Алексеем Тереножкиным), что она придержи-
тающими здесь. вается “западных взглядов”. У Николая Кетрару со-
Ещё будучи аспиранткой М.И. Артамонова, она на- хранилась симпатичная фотография, сделанная во
правляется в 1953 г. в историко-краеведческий му- время работы этого семинара (фото 1).
зей г. Кишинэу для того, чтобы лично ознакомиться
с новыми находками и тогда ещё совсем недавно
открытыми в Днестровском бассейне археологиче-
скими культурами раннего железного века. Так, с
любезного разрешения одного из авторов раскопок
Г.П. Сергеева, она записала и частично зарисовала
находки из Сахарнянского могильника I (Циглэу).
Эти 6 небольших, мелко исписанных листков и от-
дельные рисунки вещей из комплексов неожиданно
окажутся чрезвычайно важными. Именно с помо-
щью этих записей и рисунков много позже, почти
через 40 лет после раскопок, будет возможно “вос-
становить” материал по комплексам погребений –
что в итоге и позволило ввести в научный оборот Фото 1. Церковь города Орхей – Галина Смирнова (в цен-
Сахарнянский могильник I (Циглэу) как полноцен- тре) и участники советско-румынского семинара на экс-
ный источник. Надо полагать, что Галина Смирнова курсии 30 мая 1958 г.
тогда об этом даже и не подозревала – она спешила
смотреть памятники и находки раннего железного В 1964-65 гг. Галина Смирнова раскопала первый
века, исписывая и изрисовывая блокноты и альбо- для территории нашей республики грунтовый мо-
мы. Тогда же ей удалось посмотреть и находки из гильник культуры Ноуа у с. Бэдражий Векь (Ста-
городищ Сахарна Маре и Сахарна Микэ, а также рые Бедражи) в Попрутье. Принадлежность этого
ранние материалы из раскопок Г.Б. Фёдорова на памятника к названной культуре была обоснована
славянских городищах Алчедар и Цареука. сходством основных параметров погребального
Далее в Молдавию она попадает в мае 1958 г. для ритуала и инвентаря с известными в то время мо-
участия в совместном советско-румынском семи- гильниками Трушешть и Островец. В то же время
наре по проблемам первобытной археологии, где всесторонний, комплексный анализ этого могиль-
делает доклад по своим последним (тогда совсем ника позволили Галине Смирновой выявить и ряд
новейшим) работам на многослойном памятнике деталей погребального обряда, отличающие его от
Магала. Как уже не раз отмечалось в специальной других могильников культуры Ноуа (массовая окра-
литературе, этот семинар сыграл значительную шенность скелетов охрой, до тех пор неизвестная в
роль в археологических исследованиях в регионе. других могильниках; отсутствие устойчивой ори-
Что касается культур эпохи бронзы и раннего же- ентировки при преобладании ЮВ и В над СЗ и З,
лезного века, то благодаря этому непосредственно- господствующими в культуре Ноуа; практика при-
му знакомству с материалами из соседних запад- менения камня для засыпки могил или устройства
ных и юго-западных территорий, у отечественных погребальных сооружений, известная на других
исследователей, наряду с восточными аналогиями, могильниках лишь в единичных случаях). Выяв-
появились и другие ориентиры, и другие акценты в ленные особенности, по еë мнению, с одной сто-
In honorem 253
роны, свидетельствуют о хронологической разни-

це этих памятников, а с другой, о взаимодействии
населения культуры Ноуа со срубными племенами,
обитавшими в момент становления этой культуры
либо на этой же территории, либо в смежных об-
ластях. Контакты со срубной культурой выявлены
также и в категории кухонной керамики, и в антро-
пологическом материале. Последний указывает на
протоевропейский антропологический тип насе-
ления восточно-северопричерноморского проис-
хождения, что, по мнению Галины Смирновой, го-
ворит о прямом и длительном участии “срубного”
компонента в формировании культуры Ноуа в вос-
точном ареале еë распространения. Высказанные
на основе анализа материалов могильника у с. Бэ-
дражий Векь соображения относительно проблемы
сложения культуры Ноуа (1969) были подтвержде- Фото 2. Село Глинное, сентябрь 1998 г. – Галина Смир-
ны как материалами вновь исследованных могиль- нова знакомится с материалами новых раскопок могиль-
ников в Припрутской части ареала этой культуры, ника.
так и современными разработками по погребально-
му обряду на более широком круге источников. бронзы и раннего железного века Днестровского
А далее посещения Молдавии Галиной Смирновой региона (Молдавии, в том числе) и Северного При-
были связаны, в основном, с её участием с доклада- черноморья. Среди них: соотношение комаровской
ми в различных научных форумах: в 1967 г. – еже- культуры и Ноуа, происхождение и хронология
годная сессия Института археологии АН СССР (г. культуры Ноуа, происхождение и хронология куль-
Кишинэу), 1990 г. – первая международная конфе- тур раннего железного века (позднее Чернолесье,
ренция “Древнейшие общности скотоводов и зем- раннескифская культура). В этом контексте особен-
ледельцев Северного Причерноморья (V тыс. до но следует остановиться на разработках Галины
н.э. – V в. н.э.)” (г. Кишинэу), 1994 – вторая меж- Смирновой по вопросам хронологии и происхо-
дународная конференция “Древнейшие общности ждения культур галльштаттской эпохи восточно-
скотоводов и земледельцев Северного Причерно- карпатского региона. При определении абсолют-
морья (V тыс. до н.э. – V в. н.э.)” (г. Тирасполь). В ной хронологии этих культур, исследовательница,
1989 г. Галина Ивановна была приглашена в каче- учитывая восточные привязки, по которым, в пер-
стве научного консультанта в Алчедарскую архео- вую очередь, устанавливался возраст вещевых на-
логическую экспедицию (район Шолдэнешть), где ходок и, соответственно, хронологические рамки
в августе месяце вместе с М. Кашуба разбиралась известных здесь культурных образований, опи-
со стратиграфией многослойного поселения Алче- ралась на среднеевропейские и эгейские паралле-
дар III. В 1991 г. Г. И. Смирнова краткосрочно посе- ли. Этот подход, признавая факт неместного для
тила г. Кишинэу, возвращаясь после международ- восточно-карпатского региона, происхождения
ного коллоквиума “Археологические исследования населения культур Кишинэу-Корлэтень, Сахарна
общностей поздней бронзы – культурный комплекс и Шолдэнешть позволил уточнить как их возраст,
Ноуа-Сабатиновка-Кослоджень”, проходившего в так и соотношения между ними и, соответственно,
Кэлэраш-Слобозия-Брэила-Галац (Румыния). А в с родственными западными культурными образо-
1997 и 1998 гг. она была в Молдавии также проез- ваниями. Что касается вопроса о происхождении
дами в г. Тулча (Румыния), где проходили междуна- названных культур, по мнению Галины Смирно-
родные коллоквиумы по погребальной археологии вой, юговосточно-подунайское происхождение са-
(фото 2). харнянского населения и среднедунайское проис-
Это, пожалуй, все факты и свидетельства посеще- хождение басарабско-шолдэнештского населения
ния Галиной Смирновой Молдавии. Однако она не вызывают сомнений. Открытым до конца 80-х
принимала и старается принимать в настоящее гг. ХХ ст. оставался лишь вопрос об исходной об-
время (посредством докладов и научных статей) ласти носителей культуры Кишинэу-Корлэтень.
самое активное участие в разработке важных и В поисках прародины населения этой культуры
ключевых проблем археологии периода поздней исследовательница обратилась к группе памят-
254 In honorem
ников каннелированного галльштатта Белегиш II дис. в 1990 г.) и Майя Кашуба (диплом в 1985 г.,
(Кручень-Белегиш), распространëнных в югослав- защита канд. дис. в 2000 г.), – научные интересы ко-
ском и румынском Банате. Сравнительный анализ торых не только связаны с культурами эпохи брон-
керамики показал, что ведущие типы посуды (кор- зы и ранним железным веком Молдавии, Северного
чаги, низкие черпаки с петельчатой ручкой, кони- Причерноморья и Юго-Восточной Европы, но ко-
ческие миски с горизонтальными каннелюрами) по торые также трудятся в Академии наук Молдовы
всему комплексу характерных признаков восходят (г. Кишинэу). Надо сказать, что быть учеником у
к белегишскому набору, что позволило Галине Галины Смирновой – это нелёгкий труд... Но по
Смирновой сделать заключение о прямом участие истечении времени становится ясно, что без доско-
носителей группы Белегиш II в формировании па- нальных знаний материала, без “вгрызания” в этот
мятников типа Кишинэу-Корлэтень. Все эти выво- самый материал, в эти черепки (= любые артефак-
ды, с некоторыми уточнениями и дополнениями, в ты и факты), а самое главное, без понимания, что
настоящее время приняты большинством специа- за ними стоит (или может стоять), вряд ли можно
листов. выходить на уровень широких и масштабных обоб-
Вкладу Галины Смирновой в археологическое щений, хронологических штудий и прочего – того,
изучение не только Днестровского бассейна, но и что и называется наукой археологией. Этому всему
Северного Причерноморья в целом уже была по- у Галины Смирновой, как достойной представи-
священа отдельная работа (Гуцал, Гуцал 2001, тельнице блестящей санкт-петербургской археоло-
241-248), и полагаем, что писать по этому поводу гической школы, можно было поучиться. Мы это
ещё будут. В нашей небольшой заметке, совсем помним, и за это мы ей благодарны.
не “офицально-юбилейной”, хотелось также упо-
мянуть, что у Галины Смирновой имеются два за-
щищённых ученика: Олег Левицкий (защита канд. Олег ЛЕВИЦКИЙ, Майя КАШУБА
IN MEMORIAM
TATIANA PASSEK – VSEVOLOD MARCHEVICI.

FILE DE CORESPONDENŢĂ
Sergiu BODEAN, Chişinau
Cercetarea culturilor din epocile neolitică şi eneoli- În corespondenţa publicată găsim amănunte referi-
tică din spaţiul Pruto-Nistrean a cunoscut un avânt de- toare la procesul de organizare a campaniilor de săpă-
osebit în special după cel de-al doilea război mondial. tură efectuate în aşezările Floreşti I (scrisoarea № 1),
Acest proces este inseparabil legat de numele a doi ar- Vulcăneşti, Bolgrad, Ozernoe (scrisorile № 8-11, 13),
heologi: Tatiana Passek (1903-1968) şi Vsevolod Mar- pregătirea spre publicare a mai multor volume (scri-
chevici (1917-1997). Începând cu anul 1947 şi până la sorile № 2, 10-12), sesiunile ştiinţifice, expoziţiile pe-
trecerea în nefiinţă Tatiana Passek a condus Expediţia trecute în diferite oraşe ale URSS şi de peste hotare
arheologică Moldovenească a Institutului de arheologie (scrisorile № 2-4, 13, 16). Interesante sunt şi opiniile
al AŞ URSS care întrunea în cadrul său mai multe sub- exprimate de către Tatiana Passek privitor la unii arhe-
diviziuni. Publicaţiile ştiinţifice apărute în acea perioa- ologi (scrisoarea № 12) şi discipoli de-ai săi (scrisoarea
dă denotă saltul calitativ realizat în domeniul cercetării № 13). Din scrisoarea № 2 datată la 20 martie 1960
arheologice. Începând cu anul 1953, la investigaţiile aflăm în mod surprinzător despre existenţa unor cronici
efectuate de către această expediţie participă şi Vsevo- cinematografice realizate în cadrul expediţiei menţio-
lod Marchevici. Fiind pasionat de vestigiile trecutului, nate mai sus.
el împreună cu membrii Cercului de studiere a ţinutu- Ne exprimăm speranţa că aceste răvaşe publicate vor
lui natal de pe lângă Casa pionerilor din or. Floreşti în servi drept o sursă documentară importantă pentru o
perioada 1954-1960 descoperă un şir de monumente eventuală istorie a ştiinţei arheologice în Republica
arheologice, unele din ele de importanţă majoră pentru Moldova din perioada postbelică.
epocile neolitică şi eneolitică. O parte din aceste aşezări
au fost cercetate de către Expediţia arheologică Moldo- №1
venească (Holercani I, Floreşti I) sau mai târziu de către 28 апреля 1956 г., [Москва].
Vsevolod Marchevici (aşezările culturii Bugo-Nistrene
din împrejurimile or. Soroca). În februarie 1960 el este Многоуважаемый Всеволод Иванович!
încadrat în Secţia de arheologie a Institutului de Isto- Приветствую Вас и все Ваше семейство с празд-
rie al Filialei Moldoveneşti a Academiei de Ştiinţe a ником 1-го Мая! Желаю всего, всего лучшего.
URSS. Pe parcursul acestor ani Vsevolod Marchevici a Очень благодарю Вас за письмо, интересные со-
beneficiat de susţinerea Tatianei Passek, ea contribuind общения о новых находках и за фото. Сессия в
esenţial la formarea lui ca arheolog profesionist. Ленинграде прошла очень разнообразно и вызва-
Colaborarea fructuoasă dintre cei doi arheologi redu- ла большой интерес. У меня был общий доклад о
tabili, de regulă, nu şi-a găsit reflectarea în paginile lu- результатах Молдавской экспедиции на Сессии.
crărilor de specialitate. În cele ce urmează oferim spre Материалы из Выхватинц, Солончен, Флорешт и
publicare corespondenţa întreţinută de Tatiana Passek Шолданешт были выставлены в нескольких витри-
cu Vsevolod Marchevici. Această corespondenţă ne нах на выставке и привлекали неизменное внима-
oferă informaţii preţioase, inedite, privitoare la colabo- ние. На днях решался вопрос о работе Молдавской
rarea celor doi în domeniul ştiinţific. Scrisorile sunt pu- эксп. в текущем сезоне. Экспедиция снова будет
blicate în limba rusă, toate fiind manuscrise originale. совместной – ИИМК и Молд. ФАН. Срок работ –
Cele 16 scrisori publicate cuprind o perioadă înce- июль – август – сентябрь. Моя группа начнет рабо-
pând cu anul 1956 şi finisând cu anul 1967. Anume în ту с конца июля, причем, предполагаем основное
aceşti ani investigaţiile Expediţiei Moldoveneşti iau o время уделить Флорештам (с 20. VII по 1-10 сен-
amploare deosebită. Cercetările arheologice întreprinse тября!). Приедем прямо к Вам, если Вы разреши-
pe teritoriul Republicii Moldova şi Ucrainei s-au soldat те, и начнем раскопки продолжая начатые в 1955
cu descoperirea unui număr mare de aşezări şi săpături г. Найдем ли мы рабочих, или школьников на это
sistematice în unele din ele. время (до 1 сент.)? Надеюсь на Вашу помощь. Хо-
256 In memoriam
телось бы иметь Вашу помощь и в качестве фото- тома Известий или Ученных Записок МФАН. Что
графа, т.к. Ирина Евс. будет с Анной Ив.1, а Во- Вы думаете туда дать – напишите мне. Срок – 1961
лодик, если и приедет, то позднее. Напишите, что г. – начало года. Как у Вас с поездкой на Сессию?
нужно Вам достать для фотографирования, м.б. мы Она будет не в Москве, а в Киеве и приглашения
с Ир. Евс. и достанем. В Москве сейчас находятся все рассылаются оттуда (С.Бибиковым). Она будет
и Г.Д. Смирнов и Э.А. Рикман и оба мои Черныша с 5 по 11 мая 1960. Я скоро Вам пришлю фото с чер-
(и Алексей Панкратьевич и Рина2). Все Вас вспо- тежей Сорок. Чертежи сделаны и отданы на фото-
минали и строя планы о новых раскопках в первую графирование в Лабораторию. К 15/IV надо бы от
очередь думали о вашем районе Флорешты. Э.А. Вас иметь текст отчета по Сорокам, для включения
Рикман передал мне все статьи для нового выпуска его в общий отчет по экспедиции за 1959 г. И фото
Изв. ФАН’а. Там имеется и Ваша заметка о палео- лучших находок туда надо дать в альбом. Один экз.
лите Флорештского района. Для того, чтобы ее на- отчета я представлю в Кишинев, другой – в Отдел
печатать надо сделать рисунки кремневых орудий. Полевых исследований в Москву (к 1/V). Мы с Ри-
Кроме того следует иметь точные определения хро- ной, как раз сейчас составляем такой отчет по всей
нологии находок. Я надеюсь, что А.П. Черныш в экспедиции. Какие планы в поле у Вас в этом году?
августе побывает во Флорештах и поможет Вам в Наша экспедиция получает машину с 20/мая и мы
этом плане разобраться. Мне эту зиму не повезло, можем работать июнь-июль (с машиной!). Дальше
вот уже 2 месяца я хвораю, то грипп, а сейчас вос- машина уйдет к Анне Ив., т.е. будет в Молдавии,
паление седалищного нерва (….3). Ужасно мучи- но у нее (она сейчас в командировке в Венгрии).
тельно и никто не умеет лечить. Надеюсь на лето и Июль, видимо, хоть и жарко буду докапывать Фло-
солнце в Молдавии. У нас еще совсем нет весны, ни решты, а июнь Рина будет в разведках. Хотелось бы
одного листочка, холодно. Пишите как живете, как знать Ваши планы и возможности принять участие
поживает Вера Николаевна, Ваша жена и чудесный от МФАН в работах экспедиции в 1960 г.? Напиши-
Сержик? Крепко жму руку и всем шлю сердечный те об этом. А в Киеве встретимся? Хорошо бы Вам
привет. Ваша Т. Пассек. о Сороках там прочесть доклад, на Секции энео-
лита и бронзы. Я тоже буду там делать доклад и о
№2 Флорештах и о Выхватинцах.
20 марта 1960 г., [Москва]. Смотрели мы у нас кинофильм 1959. У Рины всё
правильно (удачно) снято, но очень коротко, каждый
Очень, очень была обрадована получив Ваше сюжет-кадр надо было в 10 раз длиннее сделать! А
письмо, многоуважаемый Всеволод Иванович и пленку откуда брать? 4 кассеты новых я купила, и
еще больше рада, что Вы «нашлись», да еще и при- в 1960 еще доснимаем и т.о., дополним хронику (+
землились окончательно в Кишиневе! Это удачно, Володина за 1955 г.), глядишь что нибудь и выйдет.
решительно и безусловно правильно! А дом во Ну пишите, не пропадайте! Привет прошу передать
Флорештах Вы сохраните, а позднее и под Киши- всему Вашему семейству. Крепко жму руку.
невым выстроите новый дом! Главное Вы на сво- Ваша Т. Пассек
ей любимой работе. Мне очень интересно будет
узнать чем же Вы заняты сейчас по Филиалу, какую №3
тему решили взять или что Вам поручено. Меня из- 9 марта 1961 г., [Москва].
дали волнует вопрос с хранилищем Филиала. Кто
за него отвечает и делается в этом направлении Дорогой Всеволод Иванович!
что нибудь? Ведь третий год, как и Ан.Ив. и я от- Отчетная Сессия и Пленум намечен на 4.IV,
правили десятки ящиков с коллекциями и ничего в Москве. Ждем Вас с докладом о Сороках и
еще не приведено в порядок. Что Вы знаете? Как Варваровке. Приезжайте, непременно. Писала на
будто Юра Чеботаренко4 Зав. хранилищем? Сдела- днях об этом и Г.Д. Смирнову. Чертежи и рисунки с
ны ли лотки, разобрали ли хотя бы что нибудь? Из вещей из Сороки к Вашему приезду будут готовы.
наших коллекций? Составляю план (для издания) На лето 1961 г. наш Ин-т Молд. Эксп. утвердил.
1
Ana Meljukova (1921-2004), arheolog, doctor în ştiinţe istorice.
2
Ecaterina Černyš (1924-2006), arheolog, candidat în ştiinţe istorice.
3
Indescifrabil.
4
Gheorghe Cebotarenco, arheolog, doctor în istorie.
In memoriam 257
Foto 1. Tatiana Passek la săpăturile din aşezarea Floreşti I (anul 1956).
Прошу у Г.Д. Смирнова средств на раскопки и в №5

том числе и на Ваши Сороки. Машина у нас будет, 7 мая 1961 г., [Москва].
а из людей все те же и я надеюсь приехать, веро-
ятно, август-сентябрь. Приезжайте в Москву всё Дорогой Всеволод Иванович! Прочла Вашу ста-
уточним. Просите т. Смирнова планировать нам тью «Исследование неолитических памятников в
деньги. Привет Вашей семье. Пишите. Жду вестей. среднем течении Днестра» и хочется пожелать Вам
Ваша Т. Пассек. скорее ее напечатать. Если это не выйдет у Вас в
Кишиневе, то пересылайте статью в редакцию СА
№4 (в 2-х экземплярах и текст и рисунки), думаю, что,
28 марта 1961 г., [Москва]. примерно, через 1-11/2 года она будет издана*). Дай-
те хорошие иллюстрации (не более 2-3 таблиц). Да,
Дорогой Всеволод Иванович! еще из СА и денежки получите – авторский гоно-
Посылаю Вам официальное приглашение от Ин- рар! Надумаете отсылать в СА, напишите мне и я
та Археологии. Просите Н.А. Мохова (и от моего охотно прослежу судьбу статьи в редакции. Руко-
имени) о командировании Вас (это будет стоить пись статьи прилагаю. Мои замечания по статье не-
700-800 р. с дорогой) и тогда сделаете сообщение большие (на стр. сделала пометки карандашом).
на Секции (6-10. IV). Чертежи и фото Сорок – все 1) Не лучше ли (литер. правильное) назвать ста-
сделаны и ждут Вас. Дайте срочно телеграмму о тью «Исследование неолитических памятников на
приезде в Ин-т. Читайте и о Варваровке. Моего до- Среднем Днестре».
клада в этом году не будет, а Рина болеет. Выставку 2) стр. 1-9 – сделаны редакц. пометки, думаю, что
устраиваем к Пленуму. надо исправить, как я изменила.
Волнуюсь за Флорешты. Где находится Упр. Кон- 3) стр.10 – неудачное и непонятное определение
сервной промышленности? В Кишиневе? Кому пи- «б. часть сосудов была плоскодонной – на круглых
сать? плитчатых поддонах»??? Тоже сказано и на стр.11.
Приезжайте! Исправьте на более понятное определение!
Ваша Т. Пассек 4) стр.10 – «Ниже тулово сосудов раздувалось (!)
258 In memoriam
и принимало округлую форму». Отредактируйте. желейшую операцию, злокачественного ничего не

Неудачно «раздувалось» и т.д. оказалось. Она еще очень слаба, но опасность ми-
5) стр.11 – «…принадлежность этого комплекса новала. Саша уже во Львове. В связи с Рининой бо-
к развитой стадии неолита», лучше сказать … «к лезнью, встает вопрос о сроках экспедиции. Если
позднему неолиту». она поедет, то, конечно, позднее, и только вместе
6) стр.12 – вставка – сделайте ссылку на румын- со мной, т.е. в конце июля (на август и до 15 сент.
скую литературу. и только во Флорешты). Вместе с тем машину я
7) стр.12 – есть ли уверенность говорить «о появ- могу иметь и молодежь с 1 июля (и даже раньше).
лении зачатков земледелия» по одной муфте рого- Когда Вы думаете копать Сороки и Цикиновку? На-
вой – (почему такой термин «мотыжная муфта»?), в пишите мне о Ваших сроках и тогда июль (с 1.VII
верхнем слое? Подумайте! Тоже и на стр.15 – «по- по 1.VIII) моя машина и молодежь помогли бы Вам
являются первые признаки земледелия». в раскопках, а кроме того вместе с Вами покопали
8) стр.15 – Нельзя делать даже самый предвари- бы в Цыре (в прoдолжение 1960 г.)! Таким образом,
тельный вывод о том, что «комплекс стоянки Ци- июль ушел бы на Сороку, Цикиновку (для Вас!) и
киновки 1 предшествует верхнему неолит. слою Цыру (для нас!). С 1.VIII – целиком будем во Фло-
стоянки Сороки-Триф.лес». Подождите, а если есть рештах, а Вы еще хотели одно жилище вскрыть со
более определенные признаки – скажите о них. Но мной в Варваровке. Так я Вас поняла? Знаю, что
для печати так сказано у Вас, что не обоснованно. Вам в МФАН дали немного денег (300 р.) и мне на
В докладе, пожалуй еще так сказать можно!! Про- отряд тоже (500 р.). Со средствами из Ин-та Архе-
смотрите все мои карандашные пометки по стра- ологии и с машиной, думаю, получится неплохое
ницам. лето. Поедут – Валерий Титов5, Таня Попова6 (из
В целом же, повторяю, печатайте статью! С хоро- Лен-да), 4 студента (2 девушки и 2 мальчика – все
шими рисунками и фото! копать!) и Женечка Сименова приедет от Ани Ме-
Екатерина Конст. с 28.IV – дома. Перенесла тя- люковой в августе к нам.
Foto 2. Aşezarea Floreşti I (anul 1956). De la stânga la dreapta: A.P.Černyš, T.S.Passek, E.K. Černyš, V.S.Titov.
5
Valerii Titov (1932-1990), arheolog, candidat în ştiinţe istorice.
6
Tatiana Popova (1931-2005), arheolog, candidat în ştiinţe istorice.
In memoriam 259
Насчет аллюминевых трубок для фотоаппарата мне хочется проехать после 1.IX. в поисках раннего
– у нас в хоз. части заявок на это не принимают. Триполья, сведения о которых у меня имеются (от
Начните говорить с каким либо заводом или ма- местных любителей).
стерской (?) в Кишиневе. По счету же можно будет Итак, наши планы и сроки немного изменились.
оплатить. Сейчас Валерий с молодежью копают в Терноп.
Что Вы узнали о Строит-ве во Флорештах? Более обл., затем к концу июля они все на машине при-
трех недель у нас в Ин-те отсутствует вся дирек- едут во Флорештах (у нас новый шофер!) и будут
ция – заделались туристами в Грецию и Италию. ждать меня. Позднее – 1.VIII я не хочу приезжать
25 человек улетело! И письма то подписать некому. к ним (на Кишинев). Примерно это совпадает и с
Итак, к Вам просьба – сообщите мне Ваши сроки Вашими сроками. Увы, мне будет возможно быть
раскопок. И возможно ли молодежь с машиной во Флорештах с 1.VIII по 1.IX. Надо в эти же сро-
прислать к Вам для Сорок – Цикиновки – Цыры в ки (м.б. подготовите раньше 1.VIII) наладить Вам
июле. Пишите. Крепко жму руку. Привет Вашим. Варваровку, Цикиновку и Сороки, а мне – Флореш-
Ваша Т. Пассек. Не оставляйте меня долго без от- ты, ну и, конечно, хочется съездить на новые пун-
вета, мне надо знать Ваши сроки и …Рина просит кты с нотной керамикой. В Цыре копать, думаю, не
Вам оч. кланяться! будем. Подождем Рину, да там в селе это не очень
*Возможно напечатать статью и у нас в Кр.Сообщ. удобно, в смысле участка раскопок.
ИА, но это дольше, т.к. сейчас уже сданы все 5 вы- Сейчас мы с мамой уже 2 недели под самой Мо-
пусков (до 91 вкл.) за 1961 год. сквой, в деревне. Очень хорошо устроились. Жара
стоит молдавская до 30˚. 3 раза в неделю езжу в Мо-
№6 скву, но это близко (20 м. автобусом) и бываю в Ин-
6 июля 1961 г., [Москва]. те. Здоровье мамы покрепче и я верю, что оставлю
ее спокойно в конце месяца.
Дорогой Всеволод Иванович! До скорой встречи, дорогой Всеволод Иванович!
Ваши оба письма получила и очень Вам благо- Желаю больших успехов в зачетной сессии и зара-
дарна за известия и за хлопоты по поводу строи- нее поздравляю. Будьте здоровы. Пишите на Мо-
тельства во Флорештах. Будем надеяться, что пред- скву. Крепко жму руку.
ставленную МФАН смету – утвердят и тогда в 1962 Ваша Т. Пассек
– 1963 гг. мы сможем осуществить большие работы
и закончить раскопки этого интереснейшего памят- №7
ника. В конце мая я действительно заболела злей- 19 декабря 1961 г., [Ленинград].
шим гриппом и выбыла из строя больше, чем на 2
недели. В июне сдала копию отчета экспедиции за Дорогой Всеволод Иванович, перед отъездом в
1960 г. с б. альбомом в отд. Полевых Исследова- Лен-д отправила Вам футляр (10 р.) для фото-Зенит.
ний нашего Ин-та, подготовила отчет для МФАН’а Дошла ли посылка? Уголь пересылайте срочно
(привезу его с собой) и начала готовить к отправ- по адресу Ленинград, Дворцовая набережная 18,
ке Молд. эксп. 1961 г. К сожалению, по состоянию Лаборатория Ин-та Археологии Сергею Иванови-
здоровья, после тяжелейшей операции, Рина в этом чу Руденко (зав., я с ним сегодня договорилась и
сезоне на раскопках быть не сможет. Врачи ей ка- он сделает срочно анализ) напишите, что от меня
тегорически запретили ехать и она отдыхает под просьба. Клад из Карбуны – потрясает! Буду писать
Москвой. Хочется думать, что всё наладится… Мо- подробно Вам из Москвы, куда вернусь к 25.XII.
лодежь в экспедицию в этом году поехала новая, но Благодарю за письма. Альбом надо готовить. Сер-
по прежнему будут Валерий (за старшего) и Таня дечный привет.
Попова (из Лен-да из МАЭ) и еще кое кто. Машина Ваша Т. Пассек
выехала 26.VI на Киев, затем на Тернополь и сейчас
они копают в Золотопотоском районе могильник №8
«каменных ящиков», открытый нашей экспедицией 31 июля 1962 г., [Одесса].
в 1959 г. Тема эта оч. интересна для после триполь-
ского периода и для вопроса о культуре мегалитов Дорогой дядя Сева! (Сэм Тимкер)
и шаровидных амфор. Там же намечена стоянка Карбунарии пьют Ваше здоровье. Планируем
Комаровской куль-ры и в разведках – Триполье. Из Гумельницу в Болграде и Вулканешты, Триполье
Киева откр. лист получен на Терноп. обл., на Вин- в Карбуне, на 1963 год. Мечтаем об ухе… Ждем
ницкую (для Цикиновки) и на Одесскую обл. – куда Ваш опус об неолите Сороки-Цикиновка в ЗОАО,
260 In memoriam
Foto 3. Aşezarea Floreşti I (anul 1961). Tatiana Passek şi arheologul bulgar Gheorghii Gheorghiev cu membrii Expediţiei
arheologice Moldoveneşti.
т.II. Р.К. всё еще считает… Дети со мной (Т.С.) на засеиваться участок на поселении, где предполага-
пляже. Ив.Тих. повторяет «Гумельница». Ал.Георг. ются раскопки. Словом, к 1 августа МАЭ будет в
– неповторим. Горячий привет. Ваши Т. Пассек, ...7, Болграде, и где ждет Вас (адрес Болград, Главпоч-
Е. Черныш, И.Черняков, Е. Бесфамильная, ...8. При- тамп, до востребования Е.К. Черныш) к 1.VIII. На
вет Е.М. и Леночке! днях я переслала почтой отчет МАЭ (текст и аль-
бом) за 1962 г. в Кишинев, к Вам в Ин-т. Прошу Вас
№9 взять на мое имя открытый лист (как всегда) от Ак.
20 июля 1963 г., [Москва]. Наук Молд. ССР и привести его или выслать по-
чтой в Болград (для Черныш), где я надеюсь с Вами
Дорогой Всеволод Иванович! после Минска не встретиться. В этом году денег у нас немного и мы
имею от Вас вестей. Как слетали в Киев, как идут планируем работы, как и говорили в Минске, толь-
Ваши работы, ничего не знаю. Наш коллектив ко в Болграде, в Вулканештах, а также произвести
Молдавской экспедиции готовится к новому сезо- разведки в этом районе. Срок – август 63 г. По-
ну. Примерно 26.VII отправляем машину с сотруд- видимому, надо оформить МАЭ приказом по Ак.
никами на Одессу. 28.VII выезжает Екат. Конст. с Наук Молд. ССР – сделайте это – нач-к – Т.С. Пас-
дочкой Таней туда же. Сегодня выехала Лена Бес- сек, зам. нач-ка – Е.К. Черныш, нач-к отряда – В.И.
фамильная, в ближайшие дни из Ленинграда выез- Маркевич лаборанты – (коллекторы) – Т.А. Попова,
жает Таня Попова. В Болграде предоставляют шко- Елена Вл. Бесфамильная и мы хотели иметь кого-то
лу для житья, и дают школьников. Там уже начали чертежником. Поговорите с З.Я. Кримером, чтобы
организовываться наши товарищи из Одессы (Ив. Вас назначил (по финансовым делам) подотчетным
Тих. и др.). В Вулканештах (договорились) не будет лицом по смете Вашей Академии. Это удобнее.
7
Indescifrabil
8
Indescifrabil
In memoriam 261
Напишите мне срочно обо всем, что нужно от много хлопот с Вашей таблицей. Она оч. хороша,
меня и я немедленно пришлю и доверенность и но к уменьшению не годится, пропадут мелкие ору-
другое. Жду Вашего ответа, когда Вы предпола- дия. Ну, что нибудь выдумаем.
гаете быть в Болграде. Надо ли прислать машину Деньги от нас на Молд. эксп. дали, машина мо-
в Кишинев за Вами и когда? Можете об этом теле- жет быть с 15/августа, шофер Толя (на 11/2 месяца).
графировать Е. Черныш в Болград (1.VIII) или в Надо только закончить Вулкан. площадку. Подходят
Одессу (29-31.VII), где она в это время будет (и ма- ли для Вас эти сроки, напишите мне. Тамара может
шина и Рина) Словом, дайте о себе знать. Я предпо- приехать. Об Одессе – Вы знаете. Рина не хочет (или
лагаю быть на раскопках со середины августа (10- не может?!) ехать, а я очень хочу, но из-за здоровья
12/VIII), ко «дню археолога». боюсь планировать. У меня продолжаются (с Вул-
Крепко жму руку канешт) колитные явления. Обследовалась, лечусь,
Ваша Т. Пассек держу диету, похудела, устаю и очень «не в форме».
Дел много, ничего не успеваю и главное, все время
P.S. Недавно вышла наша с Ринушей книга – Свод не здорова. Как Ваши дела с диссертацией? Какие
Арх. Источников – «Памятники лин.-лент. керами- поставили себе сроки? Неужели не в 1965 году?
ки на территории СССР» – привезу, не покупайте. Поднажмите! Крепко жму руку, обнимаю Вас. Пи-
В Москве был Г. Георгиев, смотрел нашу Гумель- шите о новостях! Ваша всегда Т. Пассек.
ницу, считает находки – ранней Гумельницей. Вам Не может ли Войцеховский9 дать на 3 недели ар-
передает большой привет. хитектора?
В письме Г.Д. Смирнову вложила офиц. заявку на
открытый лист – передайте ему письмо. № 11
22 июля 1965 г., [Москва].
№ 10
29 апреля 1965 г., [Москва]. Дорогой Всеволод Иванович, не писала Вам дав-
но, зная что Вы не в Кишиневе, а где нибудь под
Дорогой Всеволод Иванович! Сердечно поздрав- Сороками, копаете! По Вашему последнему пись-
ляю Вас и прошу передать всей Вашей семье го- му от конца мая ясно, что к 15.VIII Вы будете в Вул-
рячие поздравления с днем 1 Мая и Днем Победы. канештах. Об этом же сроке мы договаривались и
Желаю здоровья, успехов и радости в работе. Давно с Т.Г. Мовша10. Экспедиция Молдавская получает
не писала Вам, вначале предполагала увидеть Вас машину 31.VII, когда она вернется от И.И. Арте-
в Одессе, но судьба решила свалить меня в грип- менко. Надеюсь 4-5.VIII отправить машину в Одес-
пе и я не попала ни в Одессу, ни в Баку. Большое су. С ОГАМ’ом заключила договор о раскопках в
спасибо Вам за негативы, за отпечатки керамики, Озерном (и.о. директора И.Т. Черняков). ОГАМ
за реставрацию Вулканештских сосудов!!! В бли- дает немного на рабочих и оплату 2-х сотрудников
жайшее время буду оформлять альбом к отчету за – Лену и Филиппович (реставраторшу). Из Москвы
65 г. К докладу Рины в Одессе и в Баку тоже вышли едет туда Валерий Титов, Т.А. Попова, новый шо-
хорошие диапозитивы. фер – Грибач и еще один лаборант – Гришин. Все
В настоящее время Ученый Совет нашего Ин-та они оплачиваются по Москве, также, как и 2 месяца
утвердил к печати выпуск 105 Кр. Сообщ., посвя- машина и горючее. На рабочих, увы, немного денег
щенный «Древностям юго-запада СССР» и содер- и какая то часть (рублей до 100) пойдет на Вулка-
жащий доклады Симпозиума в Кишиневе (V.65 г.). нешты. В.Титов Вам передаст эти деньги, а Вы на
Из всех докладов, которые были присланы в выпуск них сделаете рабочую ведомость по Вулканештам,
вошли все, кроме доклада И. Хынку (и первая ста- но не следует конечно дублировать фамилии рабо-
тья и вторая получили резко отрицательные отзы- чих с Молдавской ведомостью (Кишиневской).
вы и Редколлегия КСИА не имела возможность их Ваш состав Вулканештского отряда – привет-
утвердить). Г.Д. Смирнов так и не прислал своего ствую! В нем Вы числите и Т.Г. Мовшу – 1 месяц и
доклада. Выпуск, мне представляется, получился из Кишиневской сметы ей и оплачиваете полевые.
хороший и разностороний. Перепечатаю его оглав- Ж.-д. билеты ей (Тамаре) и Т.А. Поповой идут по
ление и пришлю Вам в Ин-т. Редакционной работы смете нашего Ин-та (по Москве), также, как и поле-
над ним было оч. много, да еще боюсь в Из-ве будет вые Т.А. Поповой. Лаборанта Гришина, о котором
9
Valentin Voiţehovschi (1909-1977), arhitect.
10
Tamara Movša (1922-2003), arheolog, candidat în ştiinţe istorice.
262 In memoriam
Foto 4. Vsevolod Marchevici şi arheologul bulgar Gheorghii Gheorghiev în aşezarea Vărvăreuca (anul 1961).
я Вам писала, оплачиваем так же по смете Москвы ной вместе с актом, в котором говорится о значи-
и он будет в Озерном, в основном, по хозяйству. тельном разрушении бульдозером культурного слоя
Женя Черных не едет в экспедицию. У него тяжело на стоянке Озерного. Решил соседний пионерлагерь
больна мать, по-этому Вы держите связь с Озерным подготовить спорт-площадку! Разрушено не мало и
с Валерием Сергеевичем Титовым (Он «подрос» и осталось что-либо тоже не ясно. Ужас, теперь начи-
стал другим!). Итак, организовался отряд в Озер- наем протестовать и грозим наказанием…Непости-
ном (с Титовым) и в Вулканештах (Маркевич). В жимо! А ведь Озерное в 1964 г. было поставлено на
приказ по Молдавской экспедиции нашего Инсти- учет в Отделе Охраны Мин-ва Культуры УССР.
тута я даю весь состав, обоих отрядов и в связи с Сейчас, к 31.VII, когда приедет машина, под-
этим посылаю Вам личные карточки на Н.И. Ива- готовила приказ по Ин-ту, уполномочия В.Титову
новскую, Г.И. Васютинскую и В.А. Дергачева. По на деньги и т.п. Рина месяц работает в Лен-де, по
заполнении – прошу выслать их мне. Они нужны в музейным собраниям для своей книги об орудиях
Ин-те. Ваша личная карточка уже имеется там. труда Триполья. На днях возвращается в Москву.
Хотелось бы, чтобы Вы сообщили, нужна ли бу- В экспедицию, как Вы знаете, она не едет. Что ка-
дет Вам машина и на сколько? С начала августа она сается моего приезда, то я не теряю надежды осу-
уйдет в Одессу и, захватив сотрудников ОГАМ’а и ществить это в конце августа, когда развернуться
инвентарь, выедет в Озерное. Писать Вам надо об раскопки. Увы, я целый год очень болею и врачи
этом В.Титову, или в Москву (до 5.VIII), или в г. решительно против моего отъезда. Болею я явле-
Измаил до востребования – ему же. нием сильного колита, прошла все исследования
На днях я получила письмо от Лены Бесфамиль- и лечусь, но помогает слабо. Сейчас я три недели
In memoriam 263
в отпуске, живу на даче, под Москвой. Конечно, в евичу с объяснением и просьбой дополнительных
значительной степени сижу на диете, похудела, на- средств (200 р. на рабочих и 100 р. – полевых). И
строение неважное. Безусловно мне теперь стало того и другого прошу и пишу о будущем затопле-
лучше, но ехать в экспедицию – риск?! Я даже от нии и о необходимости еще в 1965 году расширить
поездки (туристической) в Югославию отказалась раскопки. М.б., Вы через неделю, свяжетесь с Евг.
в сентябре. Беда! Думаю, обратится к гомеопа- Мих. (по телефону) и узнаете о решении!? Насчет
там…Мама у меня осталась одна в городе, а Катя машины не писала, хлопочите сами, это как-то уже
здесь со мной. Всё очень сложно. А главное – нет слишком другой характер просьбы! Да, м.б., и с В.
здоровья. Дорогой Всеволод Иванович, напишите, Титовым Вы договоритесь?!?
что Вы думаете делать в Вулканештах? Закончить Не поняла из Вашего письма, копает ли С. Биби-
разборку жилища 1964 года, и м.б. что нибудь еще ков? Нагорное, это восточнее оз. Ялпуха? Гумель-
покопать – землянку? ница его явно «волнует». Не писала Вам, кажется,
Отчет за 1964 год оформила, и текст и альбом что фигурку – «мыслителя» из Вулканешт видел Д.
на днях вышлю в Кишинев. На Вулканешты Вы Берчу, будучи в Москве на Междунар. Конгрессе
возьмите на себя откр. лист, а на Озерное – будет у антропологов в августе 1964 года. Конечно, полно-
В.Титова. Они с Бибиковым сговорились. Еще раз стью признан «мыслителем» и без сомнения «муж-
благодарю Вас за все негативы и фото. Что нового чиной»! Его Хаманджийский не столь выразите-
у Вас? КСИА-в.105 в Из-ве в работе. Ваша таблица лен. Сейчас эта фигурка в Лаборатории у М.М. Ге-
будет дана по иному, в таком большом размере – расимова. Он должен сделать из нее (своими рука-
нельзя уменьшить. Но дадим – всё, но раздельно. ми) отливку и реконструкцию отливки. Увы, Мих.
Будьте здоровы, крепко жму руку. Привет Вашей Мих. из-за давления и сердца положен в больницу,
семье. Ваша Т. Пассек. но надеюсь что по выходу из нее – сделает рекон-
Напишите когда и сколько Вы будете в Кишиневе струкцию отливки, сохраняя подлинник. Уголь из
(до 15.VIII)? 13 октября в Кишиневе будет Сессия Вулканешт отдан в Лабор. акад. Виноградова и он
ОА об-ва, собираюсь… Благодарю за всё. обещал сделать С14. Это лучшее, что есть в Москве
по анализу на С14. На днях продумаю и составлю
№ 12
проэкт сметы на 1966 г. для Госводстроя, напишу
19 августа 1965 г., [Москва].
письмо от имени Б.А. Рыбакова и всё вышлю Вам
для переговоров со строительством? Где стр-во в
Дорогой Всеволод Иванович!
г. Кагуле? Жаль Вы не уточнили на чье имя писать
Сердечно благодарю Вас за память и поздравле-
письмо?! Нач-ка Госводстроя в г. Кагуле?
ние к 15. VIII. Получила и письмо от Вас и теле-
Хочу сообщить Вам, что вып.105 Кратк. Сообще-
грамму от Вулканештского отряда. Спасибо всем
ний, посвященный Симпозиуму в Кишиневе ушел
за поздравления и пожелания здоровья. Чувствую я
в набор в Издательстве Ак. Наук СССР, куда он
себя последнее время лучше, но живу с лекарства-
был нами передан. Долго мучались в Графическом
ми еще, увы. С огромным вниманием и интересом
Бюро с Вашей таблицей и пришлось дать отдельно
читала в Вашем письме о новых удачах Ваших в
Сороках – поздравляю! и о Вулканештах. Безуслов- весь кремень (по периодам, как и у Вас), а керами-
но, Вы правильно сделали взяв для исследования ка, кость и рог остались на второй таблице. Думаю,
еще один участок на поселении Вулканешты. Мне что всё будет хорошо. Иначе сделать было нельзя,
кажется, что если Тамара долго не будет (она обе- из-за уменьшения.
щала «наверное»), Вы заканчиваете разборку пло- Теперь я всё больше и упорнее думаю о Вашей
щадки без нее. Передал ли Вам Валерий Титов защите. Намечайте себе завершить это «дело» до
“Дневник 1964 года” и план (черновой) площадки 1/VI 1966 года, не откладывайте, у Вас материала
(раск. 1963 и 1964 гг.) в Вулканештах? Кстати, к В. первоклассного для темы сверх достаточно! Бла-
Титову едет на 2 недели архитектор Галя Глущенко, годарю Вас глубоко за работу в Вулканештах в то
кот. была в 1961 г. у нас во Флорештах (чертежни- время, как я не могла приехать. Мы этим не сорва-
ца). Договоритесь с Валерием и м.б. она со своей ли большую, начатую работу по древней истории
строительной точки зрения понаблюдает над разва- Молдавии. Крепко жму руку. Привет всему отряду.
лом площадки в Вулканештах. Ваша Т. Пассек.
Евгению Мих. Русеву написала (авиа – заказное Как хорошо, что вы их имеете – это Ваши моло-
(19.VIII)) и вложила к нему письмо, к Якиму Серге- дые кадры.
264 In memoriam
№ 13 энеолиту. Тоже внести 350 р. и поезжай! Легко ска-

17 января 1966 г., [Москва]. зать! О поездке своей в эти края, решаю, увы, тоже
отрицательно, но доклад, видимо, пошлю.
Дорогой Всеволод Иванович, наши письма к Но- От нашего Ин-та, т.о., в 1966 году средств на
вому Году, видимо, «встретились» в пути! Благода- Молд. эксп. – не будет. Придется сделать «паузу»…
рю Вас за поздравление и хорошие вести о финан- Думаю, что ОГАМ, Лене самостоятельно, тоже не
сах для Вулканешт. Мне представляется что Вы всё даст средств, хотя я буду писать им об организации
очень удачно и четко сделали, и, видимо, деньги от там охранных раскопок (для поездки туда на 2-3 не-
строительства будут и на 1966 и на 1967 гг. Очень дели Лены).
важно теперь сколотить коллектив сотрудников, Вот каковы дела! Всегда так бывает, когда за-
что Вы уже и начали делать и через Кишин. Ун-т болеешь а ученики – не поддерживают (я имею в
и через Арх. Ин-т. Из наших обычных участников, виду и Рину, и Валерия, и Тамару!). Тамара мне не
думаю можно расчитывать на Т. Попову (если она пишет… Я просила ее (переслать мне на короткий
Вам будет нужна), м. б. еще на мою новую аспи- срок перевод Ваш статьи Вл. Думитреску, и она не
рантку, кот. когда то была у нас в Голерканах – Зося откликнулась*). Я считаю ее больным человеком
Кусургашева (певунья!) и, видимо, и на Лену Бес- (нервно), но почему она мне не пишет – не пони-
фамильную, т.к. Верного в этом году не будет – нет маю. Моя совесть перед нею с 1946 года – чиста, в
средств. Кроме того, я ехать на раскопки, не могу моих мыслях никогда, кроме доброго, к ней ничего
(из-за нездоровья), Рина «насколько я понимаю» (?) не было. Если это не болезнь, то в чем же дело?
не хочет, а Валерий Титов уедет в Голландию на 3-4 Находки из Каинар, но причем тут-я?! Глупо всё.
месяца. Словом, Вы остаетесь полным командиром В Москве, на 1 год прикомандирован Юра Ч. к на-
в Вулканештах! Конечно, я очень переживаю, что шему Ин-ту, когда увижу его, расспрошу о находках
снова не буду в этом году в поле, но … здоровье (не вспоминая о Тамаре, конечно). А где эти Каина-
мое и пошатнулось и я не имею сил рисковать… ры? Почему попало в Бендерский Музей? Видимо,
ну, а помощники мои по ряду объективных причин, эти Каинары, в бассейне р. Ботна, на юго-восток от
тоже ехать не могут. Рина еще сдает в Издательство Карбуны?
А.Н. до 1/VII 66 свою книгу об орудиях Триполья Очень интересный район. И даже золото было?
(законченную по плану Ин-та 1962-1965 гг.). Ва- А по форме какая подвеска? Какая гривна, брас-
лерий «увяз» с Голландией, которая будет ли еще лет? Патоновский Ин-т в Киеве мало, что скажет,
или в апреле, или в сентябре – не ясно?! Сейчас все конечно, надо было вещи переслать Н.В. Рындиной
вещи из Музеев будут сосредотачивать в Лен-де, в и Е.Н. Черныху. У них великолепные работы и по
особом помещении в Эрмитаже. Каждый экспонат спектр. и по металл. анализам и именно по Трипо-
будет фотографироваться и прилагаться к делу в 10 лью. Жаль …
экземплярах. Все экспонаты будут в Лен-де монти- Теперь, Всеволод Иванович, когда Вы сможете
роваться и это будет, как бы «репетиция» Голланд- прислать отчет по Вулканештам 1965 г. а также
ской выставки. С экспонатами едут люди – И.И. фото с находок том 2. М.б. пришлете негативы? У
Артеменко, В. Титов, слыхала еще о Г.И. Смирно- нас Отчетная Сессия в Москве 15.IV, ну и, конечно,
вой (из Эрмитажа) и кто-то еще. Вроде, всё обстав- надо дать и на выставку фото увеличенные и гото-
ляется по-серьезному. Есть предположение, что из вить сообщение и отчет. По поводу Вулканешт – не
Голландии выставка переедет в Швейцарию, а за- знаю, что имеется у Тамары? Дневник, чертежи?
тем еще она состоится и в Москве, в одном из вы- Буду очень просить сообщить мне, как Вы думаете,
ставочных зал. Таковы планы у дирекции. У меня когда Вы сможете выслать отчет и фото? Озерное
в этом году всё время уйдет на писание книги по обрабатывается в Москве, и инвентарь, и фото и
Флорештам. Я обработала большой материал ниж- чертежи здесь. А с Вулканештами? У нас в Ин-те
него слоя, но передо мною 300-400 лотков с наход- сейчас с полевыми отчетами большая строгость и
ками Бояновского, верхнего слоя. Надо справиться. я (из-за того, что я лично не ездила на раскопки) не
Работаю. В августе 66 г. намечается Междун. Кон- хотела бы попасть в неловкое положение не пред-
гресс по доистории в Праге. Слышали ли Вы об ставив отчета и альбома, как всегда в Кишинев, в
этом? Хорошо бы послать Вам (надо списаться Вам Киев (по Озерному), в ОПИ к нам – копии всего и
с Ив. Ив. Артеменко, он этими делами ведает) на в ОГАМ (по Озерному). Да, и на Отчетной Сессии
конгресс доклад о неолите, если Вы сами не хотите надо отразить работу Молд. эксп. Вы, я надеюсь
ехать (Увы, 15 дней поездки стоит 350 р.!). В сен- сможете приехать и с докладом и с вещами, как
тябре 66 г. будет Симпозиум в Софии по неолиту и всегда. Сессия в Москве и Б.А. Рыбаков придает
In memoriam 265
Foto 5. Vsevolod Marchevici cu membrii Expediţiei arheologice Moldoveneşti (anul 1961).
ей большое значение. Вот такие дела… «Сигнал» шел дневник и план площадки № 1. Если у Вас
КСИА – 105, подписан уже недели три и я жду его в есть какие либо общие соображения по пониманию
продаже. Оттиски будут – позднее. В Ваших табли- жилища № 1 в Вулканештах, то пришлите мне их.
цах, увы, поправки делать отказались, но это мало Отчет придется, видимо, общий писать мне. Пере-
заметно. Все остальные исправления внесены. вод статьи Вл. Думитреску Тамара прислала – Ваш
Итак, дорогой, жду от Вас вестей. Не забывайте, подлинник перевода. Рина обещает перепечатать
пишите. Привет всему Вашему семейству. Ваша Т. его до Сессии.
Пассек. Получили дату из Радиоуглеродной Лаб. акад.
Простите, за «торопливое» письмо, но не хочу Виноградова для угля из Вулканешт (1964 г.) –
свою беседу с Вами откладывать. 3.860±150 (до н.э.) Ю. Чеботаренко передавал на
*М.б. у Вас есть экземпляр перевода и Вы могли анализ металл из находок последней в Кайнарах
бы его выслать мне на время? Е.Н. Черныху. По металлу состав оказался Карбун-
ский! Статью об этом Чеботаренко и Мовша хотят
№ 14 мне передать в КСИА.
7 марта 1966 г., [Москва]. Относительно возможности работы Лены Бес-
фамильной в Лопацике, думаю, что мы все вместе
Дорогой Всеволод Иванович! решим этот вопрос во время Сессии, ведь и Лена
Надеемся уже скоро видеть Вас в Москве на Сес- приедет. Ринуша шлет Вам привет и собирается
сии (с 15 по 23/IV 66). Могу сообщить, что в Лен-де весной к Вам в командировку в Кишинев.
получены экспонаты от Вас, находятся в Эрмитаже Мое здоровье – вопросительное, но лечусь. Сами
и Валерий, который туда ездил, рассказывает о бле- посмотрите на меня! Ваша Т. Пассек.
стящей их упаковке! Очень благодарю Вас за фото- Итак, главное, жду от Вас негативов.
графии и письмо. Для доклада Вашего на Сессии
нужны тезисы. Если еще не выслали, то высылайте № 15
их. Подготовляем выставку. Много не везите, ме- 7 сентября 1966 г., [Москва].
ста мало, как всегда. Пришлите по возможности
быстрее негативы для увеличения здесь и для от- Дорогой Всеволод Иванович, горячо благодарю
печатков к отчету. От Тамары только сегодня при- Вас за телеграмму из Сорок к 15.VIII, ко дню моего
266 In memoriam
рождения и ко дню археолога. В этот день друзья давно я от автора получила его статью-оттиск. Он
собрались у нас на даче (где мы живем со 2/VII), в собирается к нам в СССР. Рина Вам пусть подробно
Воронках. Была и Ринуша и Таня Попова (она ехала об его приезде расскажет и об ответе ему. Насчет
в Прагу) и М. Рикман и Валерий и Лидия Алекс. и экспедиции в этом году, всё, что могли «выдрали»
Хава Крис. Все вспоминали наши экспедиционные из Ин-та, Рина везет смету утвержденную и дирек-
празднества в этот день и справляли и мое и Рину- цией и бухгалтерией и обо всем обсудите с ней. Я,
шино рождение (за 11.VIII) и выпивали за будущие увы, остаюсь вне поля! Чеботаренко говорил мне,
встречи в поле и, конечно, за Вас! что Сергеев предлагает мне (или нам?) Лопацику
Сразу после больницы (где я пробыла почти 3 для (совместных?!) раскопок (от Музея якобы бу-
месяца) я переехала с мамой и Катей сюда, под Мо- дет 400 р.). Рина с ним иметь дела не хочет, я не
скву. Мой отпуск подходит к концу и к 20.IX мы бу- еду, Вы правильно с ним не связываетесь. Кстати,
дем в Москве. Здоровье безусловно налаживается, Чеботаренко просил меня ответить Сергееву, а я
прибавила в весе, окрепла. Начну работать и наде- никакого письма от него не получала, на что отве-
юсь, что всё «образуется». Особенно помогло мне чать? Думаю, что с Сергеевым работать совместно
шведское лекарство «Сала….11». Принимаю его и нельзя, получится Карбуна12! У нас есть Свои за-
сейчас еще, но в минимальной дозе. Его достали дачи, свои памятники. А у Вас еще впереди дис-
мне из-за границы. сертация. В этом году к концу года надо закончить
Знаю, что в октябре (28) состоится в Кишиневе с тем, чтобы в 1968 году защищаться13. Подумайте,
Собрание ОАО, но я увы, приехать еще не рискну. это очень важно для Вас.
Ринуша собирается. Посылаю подлинник «мыслителя» из Вулканешт
Валерий Т. уехал в Голландию и вместе с и реконструкцию М.М. Герасимова. Выставляйте
И.И.Артеменко и Галл.Ив. Смирновой (из Эрми- их обязательно, но надо указать, что это рекон-
тажа) открывают в Гааге нашу Археол. выставку. струкция Мих. Мих. Рядом хорошо бы поместить
Оттуда выставка переедет в ФРГ (Эссен), затем в «мыслителя» из Хаманджии и его супругу. Скоро
Швейцарию (Женева), и в Италию (Рим). Титова наш Вулканештский «мыслитель» в реконструкции
увидим через много (8-10) месяцев! Рада за него! Мих. Мих. будет издан в КСИА.
Пишите о себе, о Ваших новых открытиях. Креп- Недавно была оппонентом у Телегина. Едино-
ко жму руку. Передайте мои приветы Вашей маме, гласно он стал доктором. Труд Даниленко «Неолит
жене, ребятам. Украины» (610 стр.+183 табл.) готов (редактор Н.Я.
Ваша Т. Пассек Мерперт) и сдан в Киеве в типографию. А затем бу-
дет защита. Я написала хороший отзыв на труд Да-
№ 16 ниленко для Изд-ва. Исследование весьма талант-
16 апреля 1967 г., [Москва]. ливое. О Ваших открытиях пишет с почтением. А
всю культуру называет Буго-Днестровская. Наде-
Дорогой Всеволод Иванович, давно получила юсь, что Секция наша с докладами Вашим, Рины и
Ваше письмо и… не ответила. Хотелось побеседо- Зоси пройдут удачно. Держитесь дружно, в случае
вать с Вами в «хорошей форме», а желаемые дни «наскока» Киевлян. Мерперт в курсе всех «склок» и
для меня не приходили… Со 2/III по 15/III – про- наш союзник. Пишите, дорогой, пришлите тезисы,
болела. Был небольшой рецидив, после выпитого выпейте за мое здоровье! Я с Вами. Ваша Т. Пасек.
апельсинового сока (вареного!) Сейчас миновало, Сердечный привет Вашей семье. Поклон Смир-
но я не могу выехать в Кишинев, врач категори- нову Г.Д. и всем друзьям. Большой привет от Ли-
чески запретил. Вот и грущу, провожая Ринушу и дии Алексеевны. Евг.Игн. Крупнов первый раз в
других на Сессию. Тем более, что и в пригласитель- Молдавии, покажите ему сами наш музей – ведь за
ном билете доклад мой поставлен. Буду очень Вам 20 лет сделано! Крупнов должен знать, что Мол-
признательна, если пришлете Тезисы Сессии. Бла- давская экспедиция не зря проработала с 1947 года.
годарю Вас за фото статьи. Квиты с датами С14. Не- Да, и Бор.Ал. новое свое покажите!
11
Indescifrabil
12
Tatiana Passek se referea la acordul dintre Expediţia arheologică Moldovenească şi Muzeul de Stat de Istorie şi Studiere a
Ţinutului al RSSM privind efectuarea în comun a investigaţiilor în aşezarea Cărbuna, acord care nu a fost respectat de către
Gh.Sergheev (cf. Пасек Т.С., Черныш Е.К., Черняков И.Т., Отчет о работе Молдавской экспедиции в 1962 году. Arhiva
MNAIM, Nr. inv. 19, р. 27).
13
Teza de candidat în ştiinţe istorice cu titlul “Неолит Молдавии (памятники буго-днестровской культуры)” a fost susţinută
de către Vsevolod Marchevici în anul 1968, conducător ştiinţific al tezei fiind Tatiana Passek.
In memoriam Victor Sorochin
Teza de doctor cu titlul “Орудия труда и хозяйство

трипольских племен (по материалам среднего
Триполья Днестровско-Прутского междуречья)”
(“Uneltele de muncă şi economia triburilor/comunită-
ţilor tripoliene [în baza materialelor perioadei mijlocii
a culturii tripoliene din interfluviul Nistru-Prut]”) este
susţinută cu succes în anul 1988. Revine la Chişinău,
unde după publicarea primei sale monografii (1991) este
desemnat prin concurs în funcţia de cercetător ştiinţific
superior. În perioada 1999 – 2001 s-a aflat în funcţia de
şef al Secţiei de Preistorie şi Tracologie, dovedind în
această funcţie capacităţi de bun conducător şi organi-
zator. Îndeosebi a susţinut şi încurajat tinerii cercetători
şi doctoranzi, cărora le punea la dispoziţie cu amabi-
litate biblioteca sa de specialitate. Tot în acest timp a
La data de 26 septembrie 2008 arheologul Victor obţinut şi gradul de cercetător ştiinţific coordonator.
Sorochin ar fi împlinit 55 de ani de la naştere. El s-a A fost ales membru al Consiliului ştiinţific al Insti-
născut în satul Mărculeşti din raionul Floreşti, unde a tutului de Arheologie, membru al Consiliului ştiinţific
urmat şcoala primară. Pentru a face studii medii a mers al Centrului Internaţional de Cercetare a Culturii Cu-
la şcoala mixtă moldo-rusă din orăşelul vecin Mărcu- cuteni (Piatra-Neamţ), membru şi preşedinte al dife-
leşti. Istoria era obiectul preferat la şcoală, iar în cla- ritor Comisii în cadrul Institutului de Arheologie. De
sa a X a participat pentru prima dată la lucrările unui asemenea, a participat la numeroase sesiuni, colocvii
şantier arheologic, cel de la Varvareuca VIII, un impor- şi simpozioane ştiinţifice naţionale şi internaţionale
tant sit cucutenian cercetat de cunoscutul arheolog de (Taльянки 1990, Constanţa 1992, Iaşi 1992, Львов
la Chişinău Vsevolod Marchevici în anul 1970. A fost 1993, Piatra-Neamţ 1994 şi 1997).
cucerit de farmecul arheologiei, iar pasiunea pentru ci- În pofida faptului că o boală nemiloasă l-a smuls
vilizaţia Cucuteni-Tripolie i-a influenţat în mare măsură prea devreme dintre noi, arheologul Victor Sorochin
destinul. În acelaşi an elevul V. Sorochin merge şi la a reuşit, în cei numai 48 de ani de viaţă, să publice
investigaţiile de la Alexandrovca şi Putineşti din raio- un număr substanţial de studii, unele dintre ele apărînd
nul Floreşti, apoi la cele de la Brînzeni-Ţiganca, raionul peste hotare (România, Ucraina, Rusia). Prin cele 54
Edineţ. După absolvirea şcolii, în perioada 1971-1972 de lucrări şi două monografii editate la Chişinău (o altă
lucrează în calitate de colector în sectorul de arheologie monografie apărînd postum, către sfîrşitul anului 2002
al Institutului de Istorie al AŞM, iar din toamna anului la Piatra-Neamţ), cercetătorul de la Chişinău s-a impus
1972 este înmatriculat la Facultatea de Istorie a Univer- drept unul dintre cei mai laborioşi cercetători ai cul-
sităţii de Stat din Chişinău. Vacanţele de vară studentul turilor eneolitice din spaţiul pruto-nistrean şi regiunile
V. Sorochin le petrece pe şantierele conduse de acelaşi limitrofe. Opera ştiinţifică a acestui specialist de înaltă
prim îndrumător al său în ale arheologiei, V. Marche- calificare se bazează pe o practică bogată a cercetărilor
vici, de la Putineşti, Costeşti şi Brînzeni. După finisarea de teren, în procesul cărora a reuşit să semnaleze im-
studiilor universitare, în 1977 este angajat în calitate de portante observaţii stratigrafice şi de altă natură, dar şi
laborant superior, ulterior cercetător ştiinţific stagiar la pe vaste cunoştinţe teoretice în domeniu. S-a remarcat
Institutul de Istorie al AŞM, secţia de Arheologie. Stu- prin meticulozitate, documentare impecabilă şi înalt
diază aprofundat cultura Cucuteni-Tripolie, participă la profesionalism. Datorită acestor distinse calităţi ale
şantierele arheologice Brînzeni-Ţiganca, Brînzeni-IV, cercetătorului V. Sorochin, studiile semnate de el sînt
Brînzeni-La Sîece, Camenca, Floreşti. şi vor rămîne încă mult timp de referinţă.
În anii 1984-1987 urmează un stagiu de doctorat la Mai jos prezentăm lista completă a lucrărilor, dat fiind
filiala din Leningrad (acum Sankt-Petersburg) a Insti- faptul că ea a fost publicată doar selectiv în monografia
tutului de Arheologie al Academiei de Ştiinţe a URSS. “Aspectul regional cucutenian Drăguşeni – Jura”.
268 In memoriam
Bibliografie
1. Археологические памятники в зонах новостроек Севера и Центра Молдавии. В сб.: АИМ (1977-1978 гг.) (Кишинëв
1982), 179–193 (соавтор И.Г. Власенко).
2. Трипольское поселение у с. Мырзешты. В сб.: Изв. АН МССР, серия общ. наук 1 (Кишинëв 1983), 50–54.
3. Раскопки многослойного поселения Мерешовка-Четэцуя в 1980 г. В сб.: АИМ (1979-1980 гг.) (Кишинëв 1983),
102–111.
4. Трипольское погребение на многослойном поселении Мерешовка-Четэцуе. В сб.: Первобытные древности
Молдавии (Кишинëв 1983), 213–217.
5. Среднее Триполье Днестровско-Прутского междуречья. В сб.: Молодежь, наука, производство. Тезисы докладов
(Кишинëв 1984), 58–59.
6. Работы у с. Спея. В сб.: АО 1982 года (Москва 1984), 416.
7. Археологические исследования на поселении Мерешовка-Четэцуя. В сб.: АИМ в 1981 г. (Кишинëв 1984), 58–64
(соавтор И.Г. Власенко).
8. К проблеме планировки трипольских поселений (по материалам поселения Яблона I). В сб.: Молодежь, наука,
производство. Тезисы докладов (Кишинëв 1986), 91.
9. Исследования у с. Петрушаны. В сб.: АО 1984 года (Москва 1986), 388.
10. О зооморфном скипетре из Молдавии и проникновении степных энеолитических племен в Карпато-Дунайские
земли. В сб.: Изв. АН МССР, серия общ. наук 1 (Кишинëв 1986), 54–65 (соавтор В.А. Дергачëв).
11. Курган у с. Спея. В сб.: АИМ в 1982 г. (Кишинëв 1986), 20-28 (соавтор И.В. Манзура).
12. Уникальное трипольское орудие. СА 3, 1987, 207–209.
13. Культурный прогресс раннеземледельческих обществ Днестровско-Прутского междуречья. В сб.: Технологический
и культурный прогресс в раннеземледельческую эпоху. Тезисы докладов (Ашхабад 1987), 63–66.
14. Общинные ремесла в трипольско-кукутенской культурной общности. В сб.: Древнее производсто, ремесло и
торговля по археологическим данным. Тезисы докладов (Москва 1988), 27–28.
15. Трипольское поселение у с. Гура Кэйнарулуй. В сб.: АИМ в 1983 г. (Кишинëв 1988), 20–34.
16. Аналогия в археологии. В сб.: Теоретические проблемы современной археологии. Тезисы докладов (Кишинëв
1988), 39–40.
17. Культурно-исторические проблемы племен среднего Триполья Днестровско-Прутского междуречья. В сб.: Изв. АН
МССР, серия общ. наук 3 (Кишинëв 1989), 45–54.
18. Раннеземледельческие культуры Молдавии (итоги и перспективы исследования). В сб.: Археология, этнография и
искусствоведение Молдавии: итоги и перспективы. Тезисы докладов (Кишинëв 1989), 12–14.
19. Памятники яблонского типа. В сб.: Проблеми Iсторii та археологii давнього населення Украiськоi РСР. Тези
доповiдей (Одеса 1989), 214–215.
20. К проблеме хронологии памятников среднево Триполья Молдавии. В сб.: I полевой семинар. Раннеземледельческие
поселения-гиганты трипольской культуры на Украине (Тальянки 1990), 94–101.
21. Хронология памятников раннего Триполья Молдавии. В сб.: Проблемы истории и археологии Нижнего
Поднестровья. Тезисы докладов, часть 2 (Белгород-Днестровский 1990), 96–97.
22. Раннетрипольские памятники на территории ССР Молдова (некоторые итоги исследования). В сб.: Археология,
этнография и искусствоведение Молдавии: итоги и перспективы (Кишинëв 1990), 30–39.
23. Гумельницкое поселение у пгт. Тараклия. В сб.: Археологические исследования молодых ученых Молдавии
(Кишинëв 1990), 78–93 (соавтор И.В. Манзура).
24. К проблеме генезиса памятников Кукутень А-Триполье В1 Северного-Западного Причерноморья. В сб.: Проблемы
первобытной археологии Северного Причерноморья (к 100-летию основания Херсонского музея древностей).
Тезисы докладов, часть 1 (Херсон 1990), 35–36.
25. Новорусештская группа памятников среднего Триполья. В сб.: Проблемы исследования памятников археологии
Северского Донца. Тезисы докладов (Луганск 1990), 110–112.
26. Результаты классификации антропоморфной трипольской пластики из поселения Яблона I. В сб.: Реконструкция
древних верований: источник, метод, цель. Тезисы докладов (Ленинград 1990), 53–54.
27. О связях племен культуры Прекукутень-Триполье А. В сб.: Древнейшие общности земледельцев и скотоводов
Северного Причерноморья (V тыс. до н.э. – V в. н.э.). Тезисы докладов (Киев 1991), 24–25.
28. Общинные и домашние производства племен среднего Триполья Днестровско-Прутского междуречья. Ревиста де
историе а Молдовей 4 (Кишинëв 1991), 58–66.
29. Орудия труда и хозяйство племен среднего Триполья Днестровско-Прутского междуречья (Кишинëв 1991).
30. Орудия труда и хозяйство племен культуры Прекукутень-Триполье на территории Молдовы. Anuarul Muzeului Na-
ţional de Istorie I (Chişinău 1992), 108–117.
31. Трипольское поселение типа Хэбэшешть у с. Жора де Сус. В сб.: Тези доповiдомлень мiждародноi науковоi
конференцii Трипiльська культура Украiни (Львiв 1993), 61–63.
In memoriam 269
32. Технико-морфологическая классификация индустрии трипольского поселения Яблона I. В сб.: Тези доповiдомлень
мiждародноi науковоi конференцii Трипiльська культура Украiни (Львiв 1993), 8–9 (соавтор И.А Борзияк).
33. О связях племëн культуры Прекукутень-Триполье А с обществами культур Карпатского бассейна. В сб.: Материалы
и исследования по археологии и этнографии Молдовы (Кишинëв 1992), 69–87.
34. К проблеме генезиса культуры Кукутень. Revista arheologică 1 (Chişinău 1993), 83–92.
35. Recenzie la monografia D. Monah, Ş. Cucoş “Aşezările culturii Cucuteni din România”. In: Изв. АН МССР серия общ.
наук 1 (Chişinău 1990), 73–75.
36. Uber die beziehungen zwischen den kulturen Vinča und Precucuteni-Tripoliе A. Banatica 11, 1991, 213–217.
37. Outils de l’habitat tripolien Iablona I. In: Le paléolithique et néolithuque de la Roumanie en contexte européen (Iaşi 1991),
401–419.
38. Recenzie la “Le paléolithique et néolithuque de la Roumanie en contexte européen. Iaşi 1991”. Revista arheologică 1 (Chi-
şinău 1993), 139–143 (coautor I. Borziac).
39. Recenzie la monografia lui I. Paul “Cultura Petreşti”. Bucureşti 1992. Revista arheologică 1 (Chişinău 1993), 143–145.
40. Recenzie la monografia lui D. Teleghin “Неолитические могильники Мариупольского типа. Киев”. AM XVI, 1993,
326–327.
41. Modalităţi de organizare a aşezărilor complexului cultural Cucuteni-Tripolie. AM XVI, 1993, 69–86.
42. Culturile eneolitice din Moldova. Thraco-Dacica, t. XV, 1-2, 1994, 67–92.
43. Civilizaţiile eneolitice din Moldova (Chişinău 1996).
44. Recenzie la monografia lui C. Кременецкий “Палеоэкология древнейших земледельцев и скотоводов Русской
равнины”. Москва 1991. In: Studia antiqua et archaeologica II (Iaşi 1995), 206–210.
45. Locuinţele aşezărilor aspectului regional Drăguneşti – Jura. In: Cucuteni aujоurd’hui (Piatra-Neamţ 1996), 201–231.
46. Aşezarea de tip Cucuteni de la Jora de Sus. AM XIX, 1996, 9–19.
47. Recenzie la monografia lui С.О. Гусев “Трипольская культура Среднего Побужья рубежа IV-III тыс. до н.э.”. Виница
1995. MA XXI, 1997, 479–485.
48. Recenzie la monografia lui Ю.Ю. Заец, С.Н. Рыжов “Поселение трипольской культуры Клищев на Южном Буге“.
Киев 1992. MA XXI, 1997, 465–469.
49. Consideraţii referitoare la aşezările fazei Cucuteni A – Tripolie BI din Ucraina şi Republica Moldova. MA XXI, 1997,
7–83.
50. V. Marchevici. Lista lucrărilor publicate. In: Vestigii arheologice din Moldova (Chişinău 1997), 300–304.
51. Исследования многослойного поселения Путинешть II. In: Vestigii arheologice din Moldova (Chişinău 1997), 122–
138.
52. К проблеме культурных связей прекукутенско-раннетрипольских племен с обществами культур Балкано-Дунайского
региона. In: Vestigii arheologice din Moldova (Chişinău 1997), 138–155.
53. Cronologia relativă şi absolută a aşezărilor aspectului regional Drăguşeni – Jura. In: Studia in honorem Ion Niculiţă (Chi-
şinău 1999), 35–45.
54. Plastica antropomorfă a aşezării cucuteniene Iablona I, Jud. Bălţi. MA XXII, 2001, 115–336 (coautor I. Borziac).
55. Plastica antropomorfă din aşezarea cucuteniană de la Brânzeni VIII, Jud. Edineţ. MA XXII, 2001, 336–355.
56. Aspectul regional Drăguşeni – Jura (Piatra-Neamţ 2002).
57. Aşezările cucuteniene de tip Solonceni. MA XXIII, 2004, 167–201.
Oleg CHITIC, Chişinău

LISTA ABREVIERILOR – СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ – LIST OF ABBREVIATION
AM Arheologia Moldovei. Academia Română – Filiala Iaşi, Institutul de Arheologie Iaşi,

Bucureşti, România
AMM Acta Moldaviae Meridionalis, Muzeul Judeţean de Istorie, Vaslui, România
AMN Acta Musei Napocensis, Muzeul de Istorie a Transilvaniei, Cluj- Napoca, România
AMP Acta Musei Porolissensis, Muzeul Judeţean Sălaj, Zalău, România
AMT Acta Musei Tutovensis, Muzeul „Vasile Pârvan”, Bârlad, România
Apulum Apulum. Acta Musei Apulensis, Muzeul Unirii Alba Iulia, România
ATS Acta Terrae Septemcastrensis, Sibiu, România
AVSL NF Archiv des Verains für Siebenbürgische Landeskunde – Neue Folge,
Kronstadt-Braşov (nr. 3)/Hermannstadt – Sibiu (nr. 10), România
Arhiva IAE AŞM Arhiva Institutului de Arheologie şi Etnografie al Academiei de Ştiinţe a Moldovei,
Chişinău
Arhiva MNAIM Arhiva Muzeului Naţional de Arheologie şi Istorie a Moldovei, Chişinău
BAI Bibliotheca Archaeologica Iassiensis, Institutul de Arheologie, Iaşi, România
Banatica Banatica, Muzeul Banatului Montan, Reşiţa, România
Ber. RGK Bericht der Römisch-Germanischen Kommission, Frankfurt am Main, Germania
BCH Bulletin de correspondance hellenique
BCMI Buletinul Comisiunii Monumentelor Istorice, Bucureşti, România
B.THR Bibliotheca Thracologica, Bucureşti, România
CAANT Cercetări Arheologice în Aria Nord Tracă, Bucureşti, România
CA privind IV a RPR Cercetări Arheologice privind Istoria Veche a Republicii Populare Române, Bucureşti, România
CNRS Congress National de Recherches Scientufique, Franţa
Corviniana Acta Musei Corvinensis, Muzeul Castelul Corvineştilor Hunedoara.
Cumidava Cumidava, Anuarul Muzeului Judeţean Braşov, (I-1967), România
Dacia N.S. Dacia. Recherches et découvertes archéologiques en Roumanie, Bucureşti, I (1924) – XII
(1948). Nouvelle Série: Revue d’archéologie et d’histoire ancienne, Bucureşti, România
DolgCluj Dolgozatok az Erdélyi Nemzeti Múzeum Érem – és Régiségtárából (Travaux de la Section
Numismatique et Archéologique du Musée National de Transilvanie), Cluj, I-IX (1909-1919),
România
Hierasus Anuarul Muzeului Judeţean Botoşani, România
INQUA International Union for Quaternary Research
KözlCluj Közlemények az Erdélyi Nemzeti Múzeum. Érem- és Régiségtárából, Cluj.
MA Memoria Antiquitatis, Acta Musei Petrodavensis, Revista Muzeului de Istorie Piatra-Neamţ,
România
Marisia Marisia, Anuarul Muzeului Judeţean Mureş, Târgu Mureş, (I-1975), România
MBBM Mitteilungen der Anthropologischen Gesellschaft im Wien, Viena, Austria
MCA Materiale şi сercetări аrheologice, Bucureşti, România
Mitt. AGW Mitteilungen der Anthropologischen Gesellschaft in Wien
PAS Prähistorische Archäologie in Südosteuropa, Germania
PBF Prähistorische Bronzefunde; München/Stuttgart, Germania
PZ Prahistorische Zeitschrift, Berlin-New York
RevMuz Revista Muzeelor, Bucureşti, România
Sargeţia Sargeţia. Acta Musei Devensis, Deva, România
SCIV(A) Studii şi Cercetări de Istorie Veche (din 1974 Studii şi Cercetări de Istorie Veche şi Arheologie),
Bucureşti, România
StComCaransebeş Studii şi Comunicări de Istorie, Caransebeş, România
Suceava Suceava. Anuarul Muzeului Judeţean; Anuarul Complexului Muzeal Bucovina, Suceava, România
TD Thraco-Dacica, Bucureşti, România
Tibiscus Tibiscus, Timişoara, România
UPA Universitätsforschungen zur Prähistorischen Archäologie, Bonn, Germania
271
АДУ Археологiчнi дослiдження в Украiнi, Киев, Украина

AИМ Археологические исследования в Молдавии, Кишинэу, Молдова
АКМ Археологическая карта Молдавии, Кишинэу, Молдова
АМА Античный мир и археология, Саратов, Россия
АО Археологические открытия, Москва, Россия
АП Археологiчнi пам’ятки УРСР, Киев, Украина
АСГЭ Археологический сборник Государственного Эрмитажа, Ленинград/Санкт-Петербург, Россия
ВГМГ Вестник Государственного музея Грузии, Тбилиси, Грузия
ВДИ Вестник древней истории, Москва, Россия
ДСПК Древности степей Северного Причерноморья и Крыма, Запорожье, Украина
Зап. ИИМК Записки Института истории материальной культуры, Санкт-Петербург, Россия
ЗОАО Записки Одесского археологического общества, Одесса, Украина
ЗООИД Записки Одесского Императорского общества истории и древностей, Одесса., Украина
ЗРАО Записки императорского Русского археологического общества, Санкт-Петербург, Россия
ИАК Известия императорской археологической комиссии, Санкт-Петербург, Россия
Изв. АбИЯЛИ Известия Абхазского института языка, литературы и истории, Тбилиси, Грузия
ИГАИМК Известия Государственной Академии истории материальной культуры, Москва-Ленинград,
Россия
Изв. МФ АН СССР Известия Молдавского Филиала Академии наук СССР, Кишинэу, Молдова
ИРОМК Известия Ростовского областного музея краеведения, Ростов-на-Дону, Россия
КСИА Краткие сообщения Института археологии АН СССР, Москва, Россия
КСИИМК Краткие сообщения института истории материальной культуры, Москва-Ленинград, Россия
МАИЭТ Материалы по археологии и этнографии Таврии, Симферополь, Украина
МАСП Материалы по археологии Северного Причерноморья, Одесса, Украина
МИА Материалы и исследования по археологии СССР, Москва-Ленинград, Россия
МИАР Материалы и исследования по археологии России, Москва, Россия
МДАПВ Материали i дослiження по археологii Прикарпаття i Волинi, Киев, Украина
НАВ Нижневолжский археологический вестник, Волгоград, Россия
НА ІА НАНУ Науковий архів Інституту археології НАН України, Київ, Украина
ПАВ Петербургский археологический вестник, Санкт-Петербург, Россия
РА Российская археология, Москва, Россия
СА Советская археология, Москва
САИ Свод археологических источников, Москва, Россия
СППК Старожитностi пiвничного Причорномор´я i Криму, Запорожье, Украина
Тр. АбИЯЛИ Труды Абхазского Института языка, литературы и истории, Сузуми, Грузия
Тр. АС Труды Археологического съезда, Москва, Россия
ТКИЧП Труды Комиссии по изучению четвертичного периода, Москва, Россия
ЦНАИ Центр новостроечных археологических экспедиций, Кишинэу, Молдова
INFORMAŢII ŞI CONDIŢIILE DE EDITARE A REVISTEI ARHEOLOGICE
Stimaţi colegi
Institutul Patrimoniului Cultural al Acadeniei de Ştiinţe a Moldovei vă invită să prezentaţi materiale

pentru Revista Arheologică – volumul V, nr. 1-2, 2009
Consideraţii generale
Revista prevede publicarea lucrărilor arheologice şi rezultatele cercetărilor ştiinţelor interdisciplinare în domeniu,
care reflectă investigaţiile din spaţiul carpato-balcanic şi teritoriile limitrofe, în formă de:
• lucrări de sinteză;
• discuţii;
• materiale şi rezultate ale cercetărilor de teren;
• lucrări muzeografice;
• studii şi materiale ale ştiinţelor interdisciplinare;
• recenzii şi prezentări de cărţi;
• personalia;
• antologii;
• cronica cercetărilor ştiinţifice;
• sistemul de ocrotire a siturilor arheologice conform normelor internaţionale.
Toate genurile de lucrări pot fi prezentate în limba română, rusă, engleză, germană sau franceză.
Lucrările de sinteză, discuţiile, materialele şi rezultatele cercetărilor de teren, lucrările muzeografice, studiile şi
materialele ştiinţelor interdisciplinare prevăd unele cerinţe speciale.
Structura acestor lucrări este următoarea:
I. Adnotare:
La începutul textului principal se va introduce o adnotare în limba română, rusă, engleză, germană sau franceză.
Adnotările se vor prezenta în format: Times New Roman; Font size 10; Space 1,0. Volumul fiecărei adnotări nu va
depăşi 1500 caractere, inclusiv spaţiu.
II. Textul lucrării:

Volumul maximal nu va depăşi 1,5 c.a., inclusiv bibliografia şi ilustraţiile. Textul lucrărilor trebuie prezentat în
formă de manuscris şi în format electonic: Times New Roman; Font size 12; Space 1,5.
III. Planşele cu materialul ilustrativ

Planşele, în format A4, se vor prezenta în formă grafică clară, cu numerotarea poziţiei fiecărui obiect. Planşele
trebuie să fie numerotate. Materialul ilustrativ trebuie să fie însoţit de o listă a planşelor cu o legendă exhaustivă.
În cazul lucrărilor în limba rusă şi română legendele planşelor trebuie să fie asociate de o traducere în engleză,
franceză sau germană. Planşele şi lista planşelor se va prezenta şi în format electronic (TIF – nu mai puţin de 600
dpi).
IV. Bibliografie
Notele bibliografice din text se prezintă în original.
Exemple de note bibliografice în text (Petrache 1999, 15, fig. 3,4-6; Müller 1953, 123, Abb. 15,4-6; Петров
1999, 15, рис. 3,4-6)
Lista bibliografică se prezintă în ordine alfabetică la sfârşitul textului, conform condiţiilor următoare:
273
Modul de citare a monografiilor:

Bader 1978: T. Bader, Epoca bronzului în nord-vestul Transilvaniei. Cultura pretracică şi tracică (Bucureşti
1978).
Аванесова 1991: Н.А. Аванесова, Культура пастушеских племен эпохи бронзы азиатской части СССР
(Ташкент 1991).
Modul de citare a articolelor publicate în culegeri de lucrări ştiinţifice:
Metzner-Nebelsick 1998: C. Metzner-Nebelsick, Abschied von den „Thrako-Kimmeriern”? – Neue Aspekte
der Interaktion zwischen karpatenländischen Kulturgruppen der späten Bronz- und frühen Eisenzeit mit der
osteuropäischen Steppenkoine. In: (Hrsg. B. Hänsel und J. Machnik) Das Karpatenbecken und die osteuropäische
Steppe. Nomadenbewegungen und Kulturaustasch in den vorchristlichen Metallzeit (4000-500 v.Chr.) (München-
Rahden/Westf. 1998), 361-422.
Дергачев 1969: В.А. Дергачев, Поселение эпохи бронзы у села Слободка-Ширеуцы. В сб: (Отв. ред. Л.Л.
Полевой) Далекое прошлое Молдавии (Кишинев 1969), 110-122.
Modul de citare a lucrărilor publicate în ediţii periodice (reviste, jurnale etc.):
Zaharia 1990: E. Zaharia, La culture de Monteoru. La deuxième étape de développement à la lumière des fouilles
de Sărata-Monteoru (dép. de Buzău). Dacia N.S. XXXIV, 1990, 23-51.
Качалова 1970: Н.К. Качалова, Ильменские курганы. Археологический Сборник 12, 1970, 7-34.
Modul de citare a rezumatelor publicate în volumele de simpozioane, conferinţe şi seminare ştiinţifice:
Sava 1994: E. Sava, Investigaţiile istorico-arheologice în microzona Rudi-Tatărăuca Noua-Arioneşti, raionul
Donduşeni. Cronica cercetărilor arheologice. Campania 1993. A XXVIII-a Sesiune Naţională de rapoarte
arheologice, Satu Mare, 12-15 mai 1994 (Satu Mare 1994), 114.
Савва 1993: Е. Савва, Позднефракийский культурно-хронологический горизонт VII-VI вв. до н. э. в Молдове
(по материалам курганного могильника у с. Тринка). Първи международeн симпозиум «Севтополис».
«Надгробните могили Югоизточна Европа» Казанлък (България 1993), 55-56.
Modul de citare a rapoartelor ştiinţifice şi actelor de arhivă:
Larina ş.a. 1996: O.V. Larina, K.P. Wechler, V.A. Dergaciov, S.I. Kovalenko, V.M. Bicbaev, Periegheze arheologice
în raioanele Donduşeni, Drochia, Sîngerei în anul 1996. Arhiva MAE IAE AŞM. Inv. nr. 358 (Chişinău 1996).
Агульников 1987: С.М. Агульников, Отчет о полевых исследованиях Слободзейской новостроечной
экспедиции в 1987 г. Архив МАЭ ИАЭ АН РМ. Инв. № 266 (Кишинев 1988).
V. Lista abrevierilor
VI. Date despre autor:

numele, prenumele; gradul ştiinţifico-didactic; funcţia; instituţia; adresa; telefon, fax, e-mail.
Recenzii, prezentări de cărţi, personalii, antologii etc.
Materialele se prezintă în redacţia autorului, dar trebuie să corespundă normelor stabilite (Times New Roman; Font
size 12; Space 1,5). Volumul maximal – 0,5 c.a. (20000 caractere, inclusiv spaţiu)
Termenul final de prezentare pentru volumul V, nr. 1-2, anul 2009 este
31 august 2009
Manuscrisele şi varianta electronică pot fi prezentate direct la redacţie sau trimise prin poştă pe adresa: Colegiul
de redacţie Revista Arheologică, Institutul Patrimoniului Cultural al AŞM, bd. Ştefan cel Mare, 1, MD-2001,
Chişinău, Republica Moldova.
Informaţii suplimentare pot fi solicitate: tel: (037322) 27 06 02; 26 09 56(57)

E-mail: ipatrimoniu@asm.md; dergaciov@mdl.net
ИНФОРМАЦИЯ И УСЛОВИЯ ИЗДАНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ЖУРНАЛА
Уважаемые коллеги,
Институт культурного наследия Академии наук Молдовы приглашает Вас принять участие
в издании Археологического Журнала – том V, № 1-2, 2009 года
Основные положения:
В журнале будут опубликованы работы по археологии и междисциплинарным наукам, которые освещают
результаты исследований в Карпато-Балканском регионе и соседних территорий.
Основные рубрики журнала:
- аналитические работы
- материалы и результаты полевых исследований
- музеография
- междисциплинарные исследования
- рецензии
- антологии
- персоналии
- хроника научных исследований
Все виды работ могут быть представлены на румынском, русском, английском, немецком или французском
языке.
Основные требования к работам аналитического характера, материалам полевых исследований,

статьям по музеографии и междисциплинарным исследованиям
Структура этих работ должна быть следующей:
I. Аннотация
Перед основным текстом должна быть аннотация на трех языках: румынском*; русском; английском,
немецком или французском. Объем каждой аннотации не должен превышать 1500 символов. Аннотации
представляются в формате: Times New Roman; Font size 10; Space 1,0.
II. Рукопись основного текста:

Текст представляется в виде рукописи и в электронном варианте в формате: Times New Roman; Font size 12
ст; Space 1,5. Максимальный объем рукописи 1,5 а.л., включительно иллюстрации и список литературы
III. Иллюстрации
Представляются на формате А4 в четком графическом изображении. Каждый рисунок должен быть
пронумерован и сопровожден легендой. В случае работ на русском или румынском языке легенды рисунков
должны быть переведены на английский, немецкий или французский язык.
Желательно представить иллюстрированный материал и в электронном виде (TIF, не менее 600 dpi)
IV. Библиография
Сноски на библиографию в основном тексте даются в оригинале согласно следующей форме: (Петров
1999, 15, рис.3,4-6); (Müller 1953, 123, Abb. 15,4-6).
Список использованной литературы представляется в алфавитном порядке в конце основного текста, с
учетом следующих требований.
∗
Редколлегия может обеспечить перевод аннотации на румынский язык.
275
Примеры для монографий:

Bader 1978: T. Bader, Epoca bronzului în nord-vestul Transilvaniei. Cultura pretracică şi tracică (Bucureşti
1978).
Примеры для работ, опубликованных в сборниках:
osteuropäischen Steppenkoine. In: B.Hänsel und J. Machnik (Hrsg.), Das Karpatenbecken und die osteuropäische
Rahden/Westf. 1998), 361-422.
Дергачев 1969: В.А. Дергачев, Поселение эпохи бронзы у села Слободка-Ширеуцы. В сб: Далекое прошлое
Молдавии (Кишинев 1969), 110-122.
Примеры для работ, опубликованных в периодических изданиях:
Zaharia 1990: E. Zaharia, La culture de Monteoru. La deuxième étape de développement à la lumière des fouilles
de Sărata-Monteoru (dép. de Buzău). Dacia N.S. XXXIV, 1990, 23-51.
Примеры для работ, опубликованных в материалах конференций и семинаров:
Donduşeni. Cronica cercetărilor arheologice. Campania 1993. A XXVIII-a Sesiune Naţională de rapoarte
arheologice, Satu Mare, 12-15 mai 1994 (Satu Mare 1994), 114.
Примеры для научных отчетов и архивных материалов:
V. Список сокращений
VI. Сведения об авторе:

ФИО, научное звание, должность, место работы, почтовый адрес, телефон, факс, е-mail
Рецензии, персоналии, антологии и пр.
Такие работы могут быть представлены в произвольной форме, однако с учетом технических требований,
предусмотренных для издания журнала (Times New Roman; Font size 12 ст; Space 1,5). Максимальный
объем рукописи 0,5 а.л. (не более 20000 символов)
Последний срок сдачи материалов в том V, № 1-2, 2009 года

31 августа 2009
Рукописи и электронный вариант на дискете могут быть высланы обычной почтой или непосредственно
представлены в редакцию журнала по адресу: Редакция Археологического Журнала, Институт культурного
наследия АНМ, бул. Штефан чел Маре 1, MD-2001 Кишинэу, Республика Молдова.
Дополнительная информация может быть получена по тел. (037322) 27 06 02; 26 09 56(57)

INFORMATION AND CONDITION OF PUBLICATION IN THE ARCHAEOLOGICAL MAGAZINE
Dear colleagues,
The Institute of Cultural Legacy of the Academy of Sciences of the Republic of Moldova invites you to take part in
the issue of the Archaeological Magazine – Vol. V, Nr. 1-2, 2009
The Main Provisions
Papers on Archaeology and applied sciences, which unveil the results of the surveys in the Carpathian-Balkan region
and the adjacent territories, will be published in this review.
The main rubrics of the review are as follows:
• analytical works,
• materials and results of the field surveys,
• museum articles,
• applied researches,
• reviews,
• anthologies,
• personalities,
• chronicles of researches.
All these types of papers will be presented in Romanian; Russian; English, German or French.
The editorial board of the review reserves the right to send the manuscripts for additional reading.
The main requirements for analytical papers, materials of field surveys, articles on museum matters and
applied researches
Analytical papers, materials and results of field surveys, articles on museum matters and applied researches must
meet the special requirements.
The structure of these papers must be as follows:
I. Annotation (summary)
An annotation in three languages: Romanian, Russian, English, German or French must precede the main text*.
The volume of each annotation must not exceed 1500 symbols. The annotations must be presented in the following
format: Times New Roman; Font size 10; Space1,0.
II. The main text

The main text must be presented in the form of a manuscript in an electronic version: Times New Roman; Font size
10; Space1,5. The maximal volume of a manuscript must be 1.5 author’s list, including the illustrations and the list
of literature (bibliography).
III. Illustrations
The illustrations must be presented in an A4 format in a graphic representation. Each illustration (figure) must bear
a numeric sign and a legend. If a paper is in Russian or Romanian, the legends of the illustrations must be translated
in English, German or French. It is desirable to present illustration in an electronic format (TIF).
IV. Bibliography
The references must be given in the original language in accordance with the following form (Петров 1999, 15,
рис.3,4-6; Müller 1953, 123, Abb. 15,4-6).
*
The editorial board is ready to provide for the translation of the annotation in Romanian and Russian
277
The list of the used literature must be given in an alphabetic order at the end of the main text, but with observing the
following requirements.
Samples for Monographs:
Bader 1978: T. Bader, Epoca bronzului în nord-vestul Transilvaniei. Cultura pretracică şi tracică (Bucureşti 1978).
Samples for Papers, published in the reviews:
osteuropäischen Steppenkoine. In: B.Hänsel und J. Machnik (Hrsg.), Das Karpatenbecken und die osteuropäische
Rahden/Westf. 1998) 361-422.
Дергачев 1969: В.А. Дергачев, Поселение эпохи бронзы у села Слободка-Ширеуцы. В сб.: Далекое прошлое
Молдавии (Кишинев 1969) 110-122.
Samples for Papers, published in the periodicals:
Zaharia 1990: E. Zaharia, La culture de Monteoru. La deuxième étape de développement à la lumière des fouilles de
Sărata-Monteoru (dép. de Buzău). Dacia N.S. XXXIV, 1990, 23-51.
Samples for Papers, published in the papers of conferences and seminars:
Donduşeni. Cronica cercetărilor arheologice. Campania 1993. A XXVIII-a Sesiune Naţională de rapoarte arheologice,
Satu Mare, 12-15 mai 1994 (Satu Mare 1994), 114.
Samples for Scientific reports and archives:
V. The List of the Abbreviations
VI. The Data on the Author

Surname, first name, position, place of work, postal address, telephone, fax, e-mail
The main requirements for reviews, anthologies, reviews and other papers
Such papers can be presented in a free form, but with taking into consideration the technical requirements, accepted
for the Review: Times New Roman; Font size 10; Space1,5. The maximal volume must be 0,5 author’s list or not
more than 2000 symbols
The deadline for submitting papers vol. V, nr. 1-2 2009 is

August 31, 2009
The manuscripts and the electronic version on a diskette can be sent by post or directly to the editorship of the
Review to the following address: The editorship of the Archaeological Magazine, Institute of Cultural Legacy of
the Academy of Sciences of the Republic of Moldova, bul. Ştefan cel Mare 1, MD-2001
Chisinau, the Republic of Moldova
The additional information can be obtained on telephone: (037322) 27 06 02; 26 09 56(57)

LI S TA
Instituţiilor de profil de peste hotare cu care Centrul de Arheologie al IPC AŞM
întreţine relaţii de colaborare ştiinţifică şi efectuează schimb de publicaţii
1. Eurasien Abteilung des Deutsches Archäologisches Instituts, Im Dol 2-6, D-14195, Berlin
2. Institut für Prähistorische Archäologie Freien Universität Berlin, Altensteinstraβe 15, D-14195, Berlin,
Deutsсhland
3. Bibliotheque de Prehistoire LAMPEA–MMSH 5, rue du Château de L´Horologe, B.P.647 13094 Aix-en-
Provence Cedex 2 (France)
4. МТА Règèszeti Intèzete Budapest, Uri u. 49, 10145
5. Археологически институт с музей, Българска та Академия на Науките (БАН), Сьборна, 2 1000, София,
Болгария
6. Institutul de Arheologie „Vasile Pârvan”, Academia Română, Henri Coandă nr.11, Bucureşti, România, 71119
7. Institutul de Arheologie, Academia Română – Filiala Iaşi, Lascăr Catargiu nr. 18, Iaşi, Română, 700107
8. Institutul de Arheologie şi Istorie a Artelor, Academia Română – Filiala Cluj, Constatin Daicoviciu nr. 2, Cluj
Napoca, România, 400020
9. Centrul Internaţional de cercetare a culturii Cucuteni – Muzeul de Istorie şi Arheologie Piatra Neamţ, Mihai
Eminescu nr. 10, Piatra Neamţ, România, 610029
10. Asociaţia de studii pentru arheologie funerară - Institutul de cercetări eco-muzeale, 14 noiembrie nr. 3, Tulcea,
România, 38800
11. Институт Археологии, Российская Академия Наук, ул. Дм. Ульянова, д. 19, Москва, Россия, 117036
12. Институт Истории Материальной Культуры, Российская Академия Наук, Дворцовая Набережная 18,
Санкт-Петербург, Россия, 191065
13. Інститут Археологïï, Нацiональна Академiя Наук Украïни, вул. Героïв Сталинграду 12, Киïв, Украïна,
04210
14. Государственный Эрмитаж, Дворцовая Набережная 34, Санкт-Петербург, Россия, 191065
15. Одеський Археологiчний Музей, Нацiональна Академiя Наук Украïни, вул. Ланжеронiвська 4, Одеса,
Украïна, 65026
16. Кафедра археологии исторического факультета, Московский Государственный Университет им. М.В.
Ломоносова, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4, Москва, Россия, 119990
17. Кафедра археологии исторического факультета, Санкт-Петербургский Государственный Универси-
тет, Менделеевская Линия, 5, Санкт-Петербург, Россия, 191065
18. Кафедра археологiï та музеезнавства. Îсторичний факультет, Киïвський Нацiональний Унiверситет
iм. Тараса Шевченка, вул. Владимирська, 64, 01 033 Киïв – 33, Украïна
19. Археологiчна лабораторiя. Запорiзький Нацiональний Унiверситет, вул. Жуковського 66, м. Запорiжжя,
Украïна, МСП-41, 69600
20. Археологiчний науково-дослиiдний центр «Спадщина», Схìдноукраïнський Нацiональний Унiверситет
iм. Володимира Даля, Квартал Молодiжний 20-а, Луганськ, Украïна, 91034
Revista Arheologică
serie nouă, vol. IV, nr. 1
_________________________________
Redactare: Oleg Leviţki, Vlad Vornic, Larisa Ciobanu, Maia Kaşuba
Tehnoredactare: Natalia Pascal
Bun de tipar: 21.10.08
Formatul 60x84 1/8
Coli de tipar: 17,5. Comanda 1218, Tiraj 200 ex.
Tipografia “ELAN POLIGRAF”,
str. Mesager, 7. Tel.74-58-00, 74-57-71

RevistaArheo IV 2 2008

Încărcat de

Informații document

Titlu original

Drepturi de autor

Formate disponibile

Partajați acest document

Partajați sau inserați document

Opțiuni de partajare

Vi se pare util acest document?

Este necorespunzător acest conținut?

Drepturi de autor:

Formate disponibile

RevistaArheo IV 2 2008

Încărcat de

Drepturi de autor:

Formate disponibile

1359 – 2009

Număr consacrat aniversării a 650 de ani

ACADEMIA DE ŞTIINŢE A MOLDOVEI

Redactor principal: dr.hab.Valentin Dergaciov (Chişinău)

Toate lucrările publicate în revistă sunt recenzate de specialişti în domeniu

STUDII – ИССЛЕДОВАНИЯ – RESEARCHES

SERGIU CONSTANTIN ENEA (Iaşi), SIMBOLURI ENEOLITICE ALE PUTERII. DESPRE

DISCUŢII – ДИСКУССИИ – DISCUSSIONS

МАЙЯ КАШУБА (Кишинэу), САХАРНА – TERRA INCOGNITA? 105

MATERIALE ŞI CERCETĂRI DE TEREN – МАТЕРИАЛЫ И ПОЛЕВЫЕ

SERGHEI AGULNICOV, VITALIE BURLACU (Chişinău), O NOUĂ COLECŢIE DE PIESE

CERCETĂRI INTERDISCIPLINARE– МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ

РОМАН КРОЙТОР (Кишинэу), О ПРЕДПОЛАГАЕМОЙ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ СВЯЗИ

M. Cârciumaru, M. Anghelinu, E-C. Niţu, M. Cosac, G. Murătoreanu, Geo-Arhéologie du Paléolithique

LISTA ABREVIERILOR – СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ – LIST OF ABBREVIATION 270

INFORMAŢII ŞI CONDIŢIILE DE EDITARE A REVISTEI ARHEOLOGICE 272

SIMBOLURI ENEOLITICE ALE PUTERII.

Sergiu Constantin ENEA, Iaşi

Энеолитические символы власти. О “крестовидных” топорах из Румынии. В статье анализируется особая

Revista Arheologică, serie nouă, vol. IV, nr. 2, 2008, p. 5-32

Introducere locul unde au fost găsite piesele este neprecizat (aşa

Tipologie acest tip, menţionând aici numai pe cele descoperite la

a) varianta Târnăviţa: forma braţului cu tăişul ori-

Grupările evidenţiate pe grafic au şi o relativă cores-

1964, 457-458) (fig. 6,1), Vărd (Marţian 1920, 41; Vul-

Petreúti 2. Bihor (BH) 22,5 5,7 3 *

31. Tăuteu (BH) Vulpe, 1975 Întâmplător 21 5,1 2,7 *

20. Pecica (AR) Popescu, 1944 Întâmplător 15,6 3,3 2,1

1.Albiú (CV) Roska, 1942a Întâmplător 20,4 5,7 2,4 *

21. Sânpetru German Dörner, 1970 Mormânt? Bodrogkeresztúr 23,2 5,4 3 *

Fig. 11. Topoare de aramă de tipul Hortobágy: 1 Balda, 2 Lopadea Veche

Harta 10. Răspândirea topoarelor de alte tipuri.

Stanislav ŢERNA, Chişinău

Актуальные проблемы в интерпретации антропоморфной пластики культуры Кукутень-Триполье. Культура

Revista Arheologică, serie nouă, vol. IV, nr. 2, 2008, p. 33-39

Introducere ne reprezentau Zeiţa–mamă, o variantă a arhetipului

Марина ДАРАГАН, Майя КАШУБА, Киев/Кишинэу

В честь юбилея Галины Ивановны Смирновой

В настоящей статье рассматриваются материалы Жаботинского поселения из Среднего Поднепровья. Оно

Revista Arheologică, serie nouă, vol. IV, nr. 2, 2008, p. 40-73

Введение Но уже в феврале 1954 г. на VII научной конфе-

229-269), в настоящей работе отметим следующее. вительных исследований по чернолесскому и жабо-

от датировок культур ранне- и среднегалльштаттско- ещё до или параллельно с появлением раннескиф-

же 2006b), а также нашли отражение в нескольких раннегалльштаттским горизонтом. Формирование

Рис. 1. Синхронизация обновлëнной европейской хронологической схемы времени поздней Урненфельдеркультур

и последовательность накопления материальных ной линией; г) четырёхзональные пояски орнамента

Горизонт Жаботин-I и его характеристики. К ведущим типам местной лощёной (столовой)

и разделители (рис. 4,В/11.12.15.17.18.22.23.26; – S-овидный штамп встречен в различных вари-

Рис. 6. Жаботинское поселение. Позднесахарнянские импорты и подражания из комплексов горизонта Жаботин-I

раскопки А.А. Бобринского) из Правобережного 5) вышеизложенное показывает, что в Северном

Покровская 1973: Е.Ф. Покровская, Предскифское поселение у с. Жаботин. СА 4, 1973, 169–188.

Александр СКАКОВ, Москва

Revista Arheologică, serie nouă, vol. IV, nr. 2, 2008, p. 74-99

I жет являться удовлетворительной, так как основана

Тип Подтип Варианты

III-2 с кольцевидными круглая

III ранней смычковой фибулы (рис. 2,2) в датируемом

и достаточно массивные удлинë нно-ромбические в погребении (1980 г.) на Бамборском поселении

окружëнным грибовидными выступами расшире- подвесками, имеющими такие же грибовидные

IX вероятно, морским путëм, проникают прототипы

Anatol GORODENCO, Chişinău

Key words Moldova, Old Orhei, medieval settlement, ornamented titles

Revista Arheologică, serie nouă, vol. IV, nr. 2, 2008, p. 100-104